Читать книгу Смятение. 1990 год. Телефонный начальник - Виктор Ааб - Страница 16

Ну что же – против судебной политики может выступить только политика. И вершит её – Партия. И я собираю себя в кулак, и иду в горком. Вот, приспичило! Никогда не рассчитывал на помощь Партии в повседневной работе, надеялся на себя и свой коллектив, – но сейчас – как раз тот случай.

Несмотря на перестроечные атаки в сторону Коммунистической партии, я ни на минуту не усомнился, не растерял веры в её справедливость.

Раннее утро. Как раз то время когда ещё пусты кабинеты горкома. Но первый секретарь Дымченко рано приходит, и уже на месте. Он внимательно слушает, сначала, даже с интересом, просматривает документы, подтверждающие мою правоту, потом, что-то меняется, и я отчётливо вижу, как приобретает равнодушный оттенок выражение его лица, как оно начинает источать недоумение.

– Ну и судитесь, Виктор Васильевич, что я-то могу поделать? Ко мне-то, вы зачем пришли?

Стыд охватывает изнутри, прерываю себя на полуслове… а действительно, зачем я пришёл? И невозможно сознаться сейчас, что пришёл по собственной наивности, по порыву души в поисках помощи. Вот, понадобилась она внезапно мне – авторитетному, известному в городе руководителю, коммунисту, члену городского комитета партии. В какой форме – не знаю.

Дымченко, он же не глупый человек и прекрасно разбирается в людях, знает, что пока не посрамил я себя и с полной отдачей исполняю человеческий долг перед людьми, так – как и требует дело. Ведь всё понимает Дымченко!

Так что с того? С чего это вдруг я возомнил себе, что партийному руководителю не равнодушна судьба своих соратников? Так же как и мне, руководителю, не равнодушна судьба моих подчинённых. Нельзя же сознаться ему, что рисовал себе в воображении, – вот поднимет сейчас Сергей Александрович трубку телефона, свяжется с Председателем суда и двумя-тремя фразами всё поставит на своё место. Уладит недоразумение. Боже, какой я наивный, – да он же сейчас сделает недоуменные глаза и скажет

– Разве я могу вмешиваться в действия судебных инстанций…

– Разве я могу вмешиваться в решения суда? – произносит Дымченко…

Стыд очнуться помог, протрезветь. Голос непроизвольно каменеет, и ничего не остаётся, как собрать все чувства в кулак и твёрдо отчеканить

– Я пришёл лишь вас поставить в известность! Считаю, что вам следует знать, что члена городского комитета партии собираются судить. И если вдруг мои действия, мои представления о справедливости осудят, – я сам выйду из Партии, и положу вам на стол партийный билет.

Криво как-то, с усмешкой провожает меня из кабинета Дымченко. Там в Москве сейчас пачками люди из Партии выходят. Вот напугал!..

По заведённому ритуалу – встаёт секретарь, выходит из-за стола, жмёт руку на прощание, подчёркнуто воспитанный, вежливый…

На кой черт мне нужно это показное его участие!

Возвращаюсь протоптанной дорожкой по хрупкому свежевыпавшему снегу назад, ругаю себя последними словами

– И чего попёрся, на что рассчитывал?.. Вот, выставил себя! Дурак-дураком!

Государственными делами занимается первый секретарь. Где там – время ему найти, проникнуться проблемами, переживаниями коммуниста, и даже не рядового, а всё-таки – члена горкома. А впрочем… совсем не крупного руководителя, да ещё и связиста, у которых, с их профессией, всегда что-то не так. Ещё чего не хватало…