Читать книгу Самая большая мечта - Виктор Алехин - Страница 7

В полдень разыгралась страшная, свирепая буря. Артиллерийской канонадой загремели, загудели железные крыши домов, взлохмаченными гривами несущихся по прериям диких мустангов, гнулись к земле ветви деревьев, где-то, будто израненный выстрел, хлопнула калитка, кругом всё завертелось задрожало, запрыгало, и можно было подумать, что наконец наступил конец света. В мгновение ока всё небо, от горизонта до горизонта, затянулось непроницаемой толщей черных и мрачных облаков, несущихся неизвестно куда с ошалелой скоростью. Солнце пропало, стало темно, как в пещере питекантропа.

Дворовые псы, жалобно скуля и в испуге поджав хвосты, разбежались по своим конурам, в палисадниках, рощах затихла неугомонная воробьиная симфония, синички бесшумно юркнули в непролазные сиреневые заросли. Всё ползающее, летающее, прыгающее забилось в глубокие щели, трещины, притаились на чердаках, в подвалах, под камнями, в болотных камышах, в оврагах. На улицах не осталось ни одной живой души. богомольные старушки, припав на колени перед образами, усердно молились, с опаской поглядывая в окна на страсть господнюю. Из всего поселка непогоде радовался один только Коля Катушкин. Он пришёл из школы, пообедал, хорошо оделся, чтобы не продрогнуть на пронзительным октябрьском ветру и, ничего не сказал бабушке, незаметно выскользнул из дома и скрылся в известном одному ему направлении. Маленькая речушка, которую дальние предки почему-то назвали Битюгом, голубым полукольцом опоясывала его родную неказистый деревушку. В этом как раз вместе она расширялась и принимало форму озеро подобной чаши с отвесным правым берегом и становилась глубокой. А в одном месте берег сильно возвышался и потом отвесно падал к реке. Местные мальчишки окрестили это место котлом. И оно действительно было похоже на громадный котел, в котором вода бурлила, крутилась юлой, пенилась, соскальзывала в глубину и вновь поднималась на поверхность и крутящимися волчками уходила вдаль.

Коля вприпрыжку спустился по крутой извилистой тропинке к реке, по которой катились высокие волны с пенистыми гребешками.

Их шум, сливаясь со звериным воем и свистом ураганного ветра, почти совсем заглушал гул высоко летящего реактивного самолета. Бегущие одна за другой волны со змеиным шипением накатывались на береговую песчаную гладь и, смачно облизав ее, бесследно скатывались обратно в свое извечное лоно и, казалось, что этому не будет конца.

Коля во все глаза смотрел на эту романтику, и от ее величественности и торжественности у него захватывала дух. Хотя было немного страшновато. Но он напрягал всю свою детскую волю, всю смелость и старался не думать об этом плохом чувстве, которое приходит только к трусам. Ветер сбивал его с ног, парусом раздувая его куртку, вихрем крутился в широких резиновых сапогах, а новенькую спортивную шапочку пришлось сильно натянуть на уши. Чтобы она не улетела невесть куда. Щурясь от бьющего в лицо ветра, он внимательно вглядывался в одну точку – на самый высокий выступ берега, но который метров на двадцать вклинивался в реку. До него было метров сто. В воображении шестиклассника он рисовался гранитной непреступной скалой, грозно возвышающейся над берегом. И Коля избрал его конечной целью своего путешествия. Размашисто шагая по берегу, он подошел к маленькой утлой плоскодонке, снял цепь с прикола с легкостью кузнечика прыгнул в неё оттолкнулся веслом, проворно уселся на корму и поплыл навстречу волнам и ветру. Холодные брызги, словно бы хлестали щёки, глаза, губы, мешая плыть по намеченному курсу. Вода с хлюпаньем и уханьем разбивалась приподнятый нос лодки, перескакивая через борта, и перекатываясь, переливаясь по дну лодки из стороны в сторону, стала потихоньку подкрадываться к сапогам Коли. Он то и дело перебрасывал весло с одного бока лодки на другой, изо всех сил стараясь пересилить напор разбушевавшейся стихии. Устремляясь вперед, Коля случайно повернул голову в сторону крутого берега. Там, на краю обрыва, нависшего над водой, стоял человек в длинном плаще. Коля сразу его узнал. Это был учитель географии Вячеслав Петрович. Если бы ветер не трепал полы его плаща, то учителя можно было бы принять за монумент: с такой неподвижной окаменелостью он стоял на самом краю обрыва. Коля даже подумал, что Вячеслав Петрович в такой позе очень похож на каменное изваяние Витуса Беринга, о котором он недавно рассказывал ученикам на уроке географии. Краем глаза Коля заметил, что учитель пристально всматривался к нему. Он даже сдвинулся со своего места и потихоньку пошел по берегу, всё время держась наравне с лодкой. Пройдя так несколько десятков метров, он спустился по пологому участку берега, прямо к воде и рупором приставил ладони к губам.

– Коля! Катушкин! – громка кричал Вячеслав Петрович, стараясь перекричать шум ветра и волн. – Немедленно вернись! Лодка может перевернуться!

– Я хорошо умею плавать! – энергично работая веслами, крикнул Коля.

– Ты можешь простудиться и заболеть!

– Все равно не вернусь!

– Куда ты плывешь, Коля?

– Вон к той скале! – указал Коля на выступ.

– Это не скала! Это глина! У нас нет никаких скал.

– Ну и пусть, что нет!

– Вернись, Коля! – не отрывая ладоней от губ, надрывал Вячеслав Петрович горло и легкие. – Смотри, какие волны! Лодка может перевернуться!

– А как же Витус Беринг?! Он не в такую погоду плавал!

– Какой тебе еще Витус Беринг! – символично сердился учитель.

– О котором вы недавно рассказывали нам на уроке географии!

– Хорошо, но зачем плыть до этого чертовского выступа? Проплыл немного и хватит. Молодец, что не струсил. А теперь возвращайся.

– Витус Беринг не возвращался с полпути! И я тоже не хочу возвращаться, пока не доплыву до цели.

– Но у Витуса Беринга был громадный корабль! А у тебя маленькая лодка! Возвращайся, Коля, пока твоя лодка не перевернулась. Смотри какие волны. Громадные, злые.

– Всё равно не вернусь! – не сдавался Коля.

Вячеслав Петрович вспомнил один недавний случай в школе. На большой перемене ребята затеяли игру в прятки. Коля умудрился забраться в поднятый на предельную высоту ковш экскаватора, приехавшего копать какую-то траншею. Ребята искали его повсюду и не нашли. После Вячеслав Петрович, как классный руководитель, провел с ним очень серьезную воспитательную беседу.

– Ты понимаешь, – сказал он Коле, – что за эту свою дурацкую затею ты мог бы поплатиться жизнью? Почему другие ребята не полезли в этот чертовский ковш? А ты полез.

– Потому что они боятся туда лезть, спокойно ответил пацан.

– А ты не боишься?

– А я не боюсь. Я вообще ничего не боюсь.

«Такой он вот, этот Коля Катушкин», – думал учитель. Ясно, что он не вернётся, пока не доплывёт до этой дурацкой скалы. Если задумал что сделать, хоть убей его, – сделает. И Вячеслав Петрович решил идти вдоль берега вровень с лодкой. На всякий случай. Нельзя оставлять одного шестиклассника среди высоких волн, перед которыми маленькая лодка кажется просто бессильной щепкой. Но Коля азартно работал веслом и преодолевал напор ветра и волн, продвигаясь вперед. Настойчивый парень. Ничего не скажешь. Побольше бы было таких ребят. Смелые люди нужны везде. Без них жизнь замирает, становится пресной, скучной, затхлой. Коля, наверное, принадлежит к той плеяде несовершеннолетних мальчиков, которым в будущем суждено стать видными людьми России. Вячеслав Петрович размышлял обо всем этом, а сам ни на секунду не выпускал из поля зрения Колю с его маленькой лодкой. До цели еще метров пятьдесят. А ураган всё не стихает. Волны не становятся меньше и слабее. И он видит, как они не милосердно захлестывают лодочку с обеих сторон и самого путешественника. И учитель готовился к наихудшему варианту. Не дай Бог лодка перевернется. Учитель не игнорировал такого варианта развития событий. Беду никто не ждёт. Она приходит сама. Ни у кого не спрашивается. И он готовился к худшему варианту. Служба в военно-морском флоте научила его быть готовым к любым испытаниям. И сейчас в случае непредвиденной ситуации, он готов был оказать Коле такую помощь, которая потребуется. Всю одежду, до трусов и майки, он снимет с себя за несколько секунд и ринется в холодную воду спасать маленького, но неустрашимого смельчака. Вячеслав Петрович медленно шагал за лодкой и мысленно готовился при необходимости броситься в холодную воду.

А Коля, презрев ураган и волны, упорно продвигался к намеченной цели, которой являлся глиняный выступ, представляющийся в воображении шестиклассника чуть ли не гранитной скалой.

Вячеслав Петрович больше ему ничего не говорил, не советовал и не призывал вернуться. Это бесполезно. Учитель шел молча. Коля не догадывался, что учитель намерен подстраховать его в случае неприятности. Сам Коля, разумеется, не думал, ни о какой опасности. Он был уверен, что всё получится благополучно. Надо только нажимать на весло. И он нажимал, выжимая из себя последние силёнки. До цели оставалось еще немного. Воображаемая скала уже не казалась такой маленькой, какой виделась издали. Её темная и мрачная громада постепенно как бы надвигалась на Колю и лодку. Коля уже смотрел на неё снизу вверх, и сейчас, когда он вспомнил слова учителя географии о том, что этот выступ глиняный, а не гранитный, он вопреки всему, считал, что перед ним не глина, а самая настоящая, гранитная скала, о которую может разбиться вдребезги любой океанский корабль. И на какое-то время почувствовал себя отважным мореплавателем. Недаром он любил смотреть на физическую карту частей света.

Большой глобус, стоявший в кабинете географии, пробуждал в его мальчишеском воображении немало романтических и дерзких желаний. В мыслях он путешествовал по Амазонке и Нилу, по Кордильерами и Гималаям. Но больше всего он любил моря и океаны, окрашенные в светло-голубые тона. На голубых пространствах глобуса он видел глубокие впадины, океанские бушующие волы с грохотом разбивающиеся о непреступные гранитные утесы. На дне в воображении вырисовывались аморфные контуры давно утонувших и затянутых илом кораблей, на которых когда-то плыли пираты торговцы, военные моряки и просто искатели приключений.

Коля любил книги о морских приключениях, а совсем недавно, после того, как Вячеслав Петрович рассказал на уроке о Витусе Беринге, взял в школьной библиотеке книжку об этом знаменитом мореплавателе. И с тех пор берет книжки только об иностранных и русских мореплавателях.

Коля подплыл к глиняному выступу, а в его воображении – к гранитному утесу, – и ухватился одной рукой за длинные стебли камыша. Лодка болталась, подпрыгивала на волнах, как еще неокрепший утенок. До берега было метров десять. С минуту Коля отдыхал: слишком устали руки. Он положил весло на дно лодки и продолжал держаться за камыши.

– Ну, что, Витус Беринг, доплыл до гранитного утеса? – услышал он крепкий баритон Вячеслава Петровича.

Коля очень удивился тому, что учитель географии стоял на берегу и с улыбкой смотрел на него.

– Доплыл! – бойко ответил юный мореплаватель.

– Коля, а почему ты обманул меня? Сказал, что болеешь и попросил меня отпустить с урока географии. Я думал, что ты действительно заболел. И отпустил тебя с последнего урока. А ты, оказывается, ничем не заболел. Почему ты мне правду не сказал?

– Я торопился!

– Куда! В аптеку за лекарствами? – с мягкой иронией сказал Вячеслав Петрович.

– Я боялся, что ураган затихнет. А мне хотелось поплавать на лодке во время урагана, когда на нашей речке поднимается большое волнение.

– Так и сказал бы.

– Вы меня не отпустили бы.

– Откуда ты знаешь? – сказал учитель географии, зная, что конечно не отпустил бы.

– А вы тоже любите большие волны? – зачем-то спросил Коля.

– Я люблю море, люблю океан. Я ведь моряк, – с гордостью сказал Вячеслав Петрович. – Коля, ты устал и замерз. Подплывай к берегу и пойдем домой. Твое морское путешествие закончилось.

– Нет, не закончилось! – одним духом выпалил Коля. – Теперь надо доплыть до точки, от которой начиналось мое плавание Все мореплаватели так делали. И лодку надо поставить на причал.

– Если хочешь, ты будешь сидеть в лодке, а я поволоку ее по берегу к той точке, от которой ты начал свое плавание, – предложил учитель.

– Нет, так не бывает, – не согласился Коля. – Я сам поплыву обратно, без всякой помощи. Под ветер легко плыть. И ураган почти затих.

– Ну ладно. Давай, плыви. А я пойду по суше.

Вячеслав Петрович шел по высокому берегу, не обгоняя Колю и не отставая от него. Теперь ему было легче. Веслом он направлял лодку по нужному курсу, а грести приходилось очень мало. Ветер значительно ослабел, но лодку гнал довольно быстро. Да и волны помогали, хотя значительно присмирели и теперь уже не перекатывались через борта лодки и брызги от них только изредка падали маленькими дождичками на спину Коли.

Наконец, плавание закончилось. Коля приплыл к тому месту где была привязана лодка до отплытия. Вячеслав Петрович подошёл к берегу, взял лодку за носовую часть и подтянул на песок. Потом вытащил из неё цепь и намотал на короткий обрубок рельсы, врытой глубоко в песок.

Коля оставил весла в лодке и в два прыжка очутился на берегу. Вода глухо хлюпала в его резиновых сапогах.

– Здрасьте, Вячеслав Петрович! – беззаботно улыбался начинающий мореплаватель.

– Привет, Витус Беринг! – проницательно всматривался учитель в своего ученика.

– А вы тоже пришли посмотреть на волны? Ведь вы моряк, – громко сказал Коля, прерывая свист ослабевающего ветра.

– Я шёл из школы домой и увидел тебя, – спокойно сказал учитель. – И ты тоже сейчас иди домой: Как можно быстрее. Отогреться дома. А то заболеешь. Ты ведь продрог от холодного ветра.

– Вы скажете маме, что я пропустил урок географии?

– А ты как хочешь?

– Хочу, чтобы не сказали.

– Хорошо, я не скажу. Будем считать, что мы на речке провели с тобой урок географии.

С проникновенным и глубоким размышлением смотрел учитель на своего ученика, и ему казалось, что в нем есть что-то загадочное, таинственное, вообще такое, о чём раньше он не мог даже догадываться.

ДО ЛУЧШИХ ВРЕМЕН

К девяти часам Тина собралась на работу. В самый последний момент, перед уходом, полюбовалась на себя в зеркало: нет ли какой безвкусицы, вульгарности в косметике, в одежде, в чём-либо ещё? И осталась довольна своим мастерством подкрашивать губки, реснички, брови, ювелирно наносить макияж. Тщательно отглаженные черные брюки, бордовая, с мелким вырезом, кофточка, такого же цвета замшевые туфельки – вполне приличный демократический ансамбль, который не оскорбит, не покоробит вкуса даже самого завзятого, придирчивого ценителя моды и красоты.

Для контроля ещё недолго покрутилась, повертелась перед зеркалом и вынесла окончательный вердикт – всё у неё в порядке, всё просто, элегантно, красиво, изящно. Никакой вычурности и пошлости, никаких ненужных и лишних вольностей. Это как раз то, что нужно для работы. Хозяин цветочной фирмы, где она работала, иногда ненавязчиво и неназойливо напоминал всем своим сотрудникам, что внешний вид каждого из них играет немаловажную роль в повышении рейтинга фирмы. Поэтому Тина очень придирчиво оценивала свою внешность перед выходом на работу и не допускала в ней ни малейших погрешностей с эстетической точки зрения. Она прекрасно понимала, что внешний вид работницы – это своеобразная визитная карточка фирмы. Ей хотелось, чтобы фирма крепла и процветала. И, как могла, старалась привлечь внимание широкой публики к неутомимой деятельности своих коллег, которые выращивали яркие, благоуханные цветы для украшения квартир, офисов, свадебных коттеджей и, конечно, девушек, в руках которых, случайно или не случайно, окажутся букеты цветов фирмы, ставшей для неё почти родным домом. Тина взяла свою сумочку и вышла в коридор. По пути зашла на кухню, где её мама мыла посуду. На ходу вытирая руки о фартук, Людмила Алексеевна подошла к дочери.

– Ты уходишь? – смотрела она на дочь с таким выражением сверкающих материнской любовью глаз, выше которой в мире больше ничего нет.

– Я ухожу, мам! – спешно-деловым тоном сказала Тина. – У меня к тебе большая просьба.

– Какая просьба, Тиночка? – спросила Людмила Алексеевна с первородной готовностью выполнить всё, о чём бы не попросила доченька.

– Ты можешь съездить сегодня в супермаркет?

– Если тебе нужно, съезжу. Какой разговор? Что тебе там надо купить?

– Купи мне кошелёк. У меня сегодня не будет времени. У нас завтра намечается корпоративная вечеринка. А у меня страшный, неприглядный кошелёк. Мне стыдно его вытаскивать из сумки при людях. Весь потёртый, помятый, облезлый, выцветший, – брезгливо выламывались розовые губки Тины. – Я давно собиралась купить новый кошелёк, но времени не было поехать в магазин. Всё работа и работа.

– Это хорошо, что у вас много работы, – удовлетворительно улыбнулась мать. – Хуже, когда её нет или когда её очень мало.

– Мама, съезди, пожалуйста, в супермаркет.

– Не волнуйся, Тиночка. Я съезжу в супермаркет и куплю тебе кошелёк. У меня сегодня есть время.

– Только скажи, какой кошелёк тебе надо купить. Вот что главное, – улыбнулась Людмила Алексеевна. – Ты у меня привередливая. Куплю, а тебе не понравится.

– Кошелёк фирмы «Шанель». Это главное, – без лишних сомнений ответила Тина. – Одна наша сотрудница купила такой кошелёк. Мне очень понравился.

– Хорошо, Тиночка, сегодня у тебя будет новый кошелёк. Какой цвет тебе больше нравится?

– Тёмные цвета., мрачные мне не нравятся. Я люблю радужные, яркие расцветки.

Проводив дочь на работу и спешно доделав кое-какие дела по квартире, Людмила Алексеевна отправилась выполнять просьбу дочери. Часа через полтора она уже бродила по многочисленным и запутанным коридорам и закоулкам громадного супермаркета, сверкающего, несмотря на яркий солнечный день, сотнями электрический лампочек и люстр. Отдел кошельков нашла не сразу. Пришлось побродить, поспрашивать, покататься по эскалаторам вверх и вниз.

Кошельков в отделе было так много, что у неё разбежались глаза. Разнообразие цветов и модификаций подействовали на неё ослепляющим образом. От тёмных, серых кошельков сразу отмахнулась. Взгляд невольно остановился на радужных расцветках. И моментально приковался к яркому красному кошельку. Очень красивый. Такой кошелёк не стыдно вытаскивать из сумки при людях. На работе, в магазине, в любом месте. И в руках держать приятно. Ощущается красота. Даже думать о том, что у тебя такой кошелёк тоже приятно. Взяла понравившейся кошелёк в руки. Очень мягкий эластичный, словно бархатный, лёгкий, почти невесомый. Одним словом, интеллигентный кошелёк. Прямо-таки создан для нежных пальчиков дочери. Людмила Алексеевна осталась довольной своим выбором. И с радостным чувством добросовестно выполненного поручения дочери поехала домой.

Приехав домой, кошелёк спрятала в сервант. И ушла в свою комнату. После такой суетливой одиссеи хотелось немного отдохнуть.

Тина пришла к семи часам. В прихожей сняла туфельки, надела пушистые мягкие домашние тапочки и неслышно прошла в свою комнату. Небрежно бросила сумочку на стол, переоделась во всё домашнее, села на диван. Рассеянным взглядом обвела комнату. На лице её было такое выражение, будто она не узнавала её, хотя жила в ней не один год.

Людмила Алексеевна, немножко вздремнув, лежала на кровати. Она слышала, как пришла Тина, как переобувалась в прихожей и прошла в свою комнату. Она терпеливо ждала, когда дочь зайдёт к ней. Между ними совершенно стихийно установилось одно сугубо семейное правило. Когда дочь приходит с работы или еще от куда-нибудь, то переодевшись, обязательно приходит к матери, на кухню или в комнату. Так было всегда на протяжении многих лет. А на это раз случилось что-то непредвиденное, непривычное. Людмила Алексеевна даже заволновалась. Прошло уже достаточно много времени, а Тина всё не заходит к ней. Не заболела ли? Может чересчур устала? Мало ли что может случится? Она встала с кровати, взяла из серванта кошелёк, и сама пришла в комнату к дочери. Таня понурившись сидела, на диване. С таким скорбным, печальным выражением на побледневшем, осунувшемся, казалось, помертвевшем лице будто какая-то приблудная гадалка шепнула ей на ушко, что её парень ушёл к другой девушке и что на теперь никогда не выйдет за него замуж. Мать уловила потусторонний взгляд дочери и чуть не схватилась за сердце. Но вовремя опустила руку, не дотянувшись до него: вдруг дочь заметит этот жест, и её такое мрачное состояние усугубится ещё больше.

– Тина, что с тобой? – испуганным голосом спросила Людмила Алексеевна. – Заболела? Или устала?

Тина мельком, словно спугнутая синичка, взглянула на мать и моментально опустила глаза. Она, конечно, увидела кошелёк, но не выразила совершенно никаких эмоций по поводу покупки. Людмила Алексеевна подумала, что дочь, видимо, забыла о своей просьбе купить кошелёк.

– Нет, я не заболела, – до невероятности ослабевшим голосом сказала Тина. – И не устала, – и с отрешенной расплывчатостью взглянула на мать. Потом перевела взгляд на кошелёк – и никаких признаков, что вспомнила о своей просьбе. И, будто чего-то застеснявшись, низко опустила голову. О кошельке ни слова.

– Тина, я купила тебе кошелёк фирмы «Шанель». Как ты просила. Я вспомнила твою просьбу. Ты не забыла о своей просьбе? – с вкрадчивой материнской нежностью говорила Людмила Алексеевна.

– Нет, не забыла, – еле слышно ответила Тина.

– Не знаю, понравится тебе яркий красный цвет или не понравится? Но его не стыдно показать при людях.

Людмила Алексеевна поднесла кошелёк к лицу дочери с намерением вызволить её из такого тяжкого оцепенения. Но Тина не проявила ни малейшего желания взять в руки кошелёк, полюбоваться им, порадоваться покупки, помять пальчиками. И оценить его добротную выделку. Дочь смотрела на кошелёк, как на какую-то совершенно ненужную побрякушку, которую можно без сожаления выбросить на мусорную свалку.

– Хороший кошелёк, – равнодушно сказала она и отвела от него глаза.

– Значит понравился, – облегченно вздохнула мать.

– Мам, спрячь этот кошелёк.

– Спрятать кошелёк?! – ничего не поняла Людмила Алексеевна.

– Да, спрячь.

– Куда же его спрятать?

– Спрячь куда подальше.

– Как это куда подальше? – вздрогнуло сердце матери.

– Спрячь до лучших времён.

– Как это до лучших времён? До каких это до лучших? Ты сама меня просила купить тебе кошелёк фирмы «Шанель». Сегодня утром перед уходом на работу. Что с тобой, Тина?

– Мне сейчас не нужен никакой кошелёк. Никакой фирмы.

– Почему не нужен?

– Сегодня хозяин фирмы уволил двоих сотрудников. Я в их числе.

– Опять кризис? – обременительно вздохнула Людмила Алексеевна.

– Не знаю, – еле раскрылись губы Тина.

– Господи, когда же всё это закончится?

– Не знаю, – бессильным, безнадёжным голосом сказала Тина.

– Но ты не волнуйся доченька, не расстраивайся так сильно. Кризис приходит и уходит. По телевизору сейчас говорят, что кризис уже кончился. Началось развитие.

Тина легла на диван, положила голову на подушку и, ничего не сказав, повернулась к стене.

Людмила Алексеевна долго сидела на диване, рядом с дочерь, ожидая, когда к ней вернётся прежняя жизнь, и она снова станет нормальным человеком. Она думала о лучших временах, которые, по её убеждению, должны скоро наступить, и кошелек фирмы «Шанель» станет нужным для дочери.