Читать книгу Ретроспект: Исток - Виктор Александрович Моключенко - Страница 4

Минут через пятнадцать послышалось мерное урчание двигателя, к ферме осторожно подполз бронированный армейский джип, из которого, выхватив стволы, выскочило несколько обтянутых в камуфляж солдат.

– Здорово, Вахид – натянуто улыбнулся Звездочет – чего такой нервный? Я же сказал тут чисто. Нет, не стоит заходить, попадешь аккурат под «пресс».

Вахид застыл на месте, а потом осторожно перенес вес на заднюю ногу и отошел назад.

– И ты позволил бы мне влезть под «пресс»?

– Ты увидел костерок у входа, расслабился и решил, что опасности нет. Картина туристы в сосновом лесу. Только полный идиот будет разводить костер у аномалии, верно?

Тот хмуро кивнул, и глазами указал на раненого:

– Этот? И где ты его откопал?

– Он самый. А откопал в одной не очень далекой стороне. За темным лесом лежит такая сказочная ложбинка, в ложбинке лежит волшебный газик, накрытый едким плотоядным туманом, весь раздолбанный на фиг и оккупированный зубастыми зайчиками, или собачками. Там сейчас кто кого поймает, тот того и съест.

– Понятно. Хоть это наш сектор, но теперь я туда точно не сунусь.

Звездочет вытащил раненого из фермы и передал солдатам, которые уложив его на носилки, уволокли в просторное чрево машины. Тут пулеметчик дал очередь по кустам, в которых что-то шевельнулось.

– Побереги патроны, это всего лишь туша. Ее в «розетке» долбануло оттого и шевелится, все же прочее в вашем присутствии любит замереть и не дышать, лупите во все без разбору.

Солдаты заржали плоской шутке и живо запрыгнули в машину.

– А это, туша то старая?

– А ты ее на танцы пригласить собрался или как?

– Ну, того, под конвейер можно бы. Чего зря добру пропадать то?

– Добро это народное, Емельянов, если ты не понял, пусть мутировавшее, но народное и принадлежит народу.

– Ага, как же. Консервы «Туш Периметровая», употреблять под спиртом во избежание заражения. Количество рентген такое-то, рекомендовано Минздравом для дошкольных учреждений.

Джип завелся и, звеня контуром аномальной защиты, направился в сторону блокпоста. По дороге весело трясло на ухабах, и, не смотря на опасность их откусить, языки у некоторых зачесались с новой силой.

– Скажи, Звездочет, слухи ходят, будто ты из разжалованных, из высшего состава.

– Ты сколько служишь? – поднял на молодого бойца уставшие воспаленные глаза сталкер.

– Почти год – приосанился молодой, удобнее устраивая автомат.

– И много ты здесь генералов видел? Ни одного? Вот то-то и оно, а слухи они и есть слухи, что бы ни скучно было. Тут можно такое увидеть, что чернил не хватит, что бы мемуары писать, если доживете, конечно.

Все как-то сразу замолчали и старательно отводили от Звездочета глаза. Кто его знает, этого сталкера, многое о нем болтают, и как тут понять, где правда, а где вымысел. Но проверять на себе не хотел никто.

Так и молчали, пока впереди не показалась громада полуразрушенного моста, железные фермы которого были сплошь обвиты вьющимися растениями, среди которых было тяжело заметить сливающийся с зеленью блокпост. Джип остановился, однако, мотор не глушили. Сталкер бесшумно выскользнул из салона и подошел к хмурому Вербину.

– Здравия желаю, капитан.

– И тебе не кашлять. Как доехали?

– Нормально доехали, малость трясло, да и в «темень» чуть не въехал твой водила. Сменил бы ты его, капитан, не ровен час и технику загробишь, и людей положишь. А ехали то всего ничего.

– Сменю, отчего не сменить – кивнул Вербин, изучая колючими глазами проштрафившегося – Раненый как, говорить сможет?

– Завезем к Старику, сможет.

– Не получится сейчас к Старику – прорыв. Только-только сообщили, что безвесть накрыла Периметр, после чего умолкли. Вот такие вот дела. А вот он, Периметр, в бинокль виден. А у меня одни желторотики под штыками, так что сам понимаешь.

– Хорошо, капитан, доберусь. Доставлю его в лагерь новичков, он сейчас в стороне и двину к Периметру.

– Даст Бог, свидимся, и не поминай лихом, если что – Вербин развернулся на каблуках – Раненого на обочину, по местам, быстрее, быстрее. Шевелись!

Звездочет проводил глазами отъезжающие машины и посмотрел на черную кляксу, расползающуюся у самого горизонта. Безвесть это очень плохо, главное успеть, потому что если накроет безвесть… главное успеть, а там будь что будет, помочь можно только живым, а оплакивать погибших будем после. Он в который раз за это утро взгромоздил человека на спину и почти бегом кинулся к лагерю.

Лагерь, перевалочная база сталкеров новичков, словно вымер. Ветер гулял по улицам маленького хуторка, завывая в выбитых оконницах, поднимая сухую пыль и шурша ломкими зарослями бурьяна, заполонившего когда-то ухоженные огороды. Сначала эти заросли, прибежище не в меру расплодившейся хищных тварей периодически сжигали, но они упрямо вылезали из-под земли в гораздо большем количестве. Потом плюнули и оставили в качестве учебного пособия, однако же, отстреливая особо прожорливых представителей.

Звездочет, настороженно поглядывая по сторонам, миновал хутор и вышел к малозаметному в зарослях крапивы бункеру. Благо толстенная металлическая дверь была открыта, Бирюк, местный приемщик, закрывал ее в самый последний момент, что бы человек, оказавшийся на улице во время прорыва, мог спастись. Прикрыв за собой дверь и спустившись витым по бетонным ступенькам, освещенными тусклыми лампочками аномальной защиты, Звездочет оказался в бункере приемщика.

Бирюк, пожилой располневший тип, с хитрыми бегающими глазками недовольно уставился на Звездочета.

– Что притащил?

– Тело. Подобрал ночью с грузовика в ложбине.

– Так, а мне за каким лядом притащил? Выбросил бы собакам.

– Волколак и так не хотел уступать, пришлось потрепать стаю и остаться в долгу. Кроме того, он живой и при жетоне.

– Ну, так и возись с ним сам, у меня и так дел невпроворот. Еще и безвесть пожаловала, слава Богу, боком прошла – Бирюк мелко перекрестился – На каждое тело аптечек ведь не напасешься. Мне потом, между прочим, за каждую использованную аптечку в комендатуру надо протокол составлять. Со сдачей этой самой использованной аптечки.

– Бирюк, я заплачу – холодным голосом произнес Звездочет – продай аптечку, я знаю, у тебя есть неучтенные.

– Да кто он тебе такой, брат что ли? – сморщился Бирюк – что ты так на него тратишься?

– Жетон у него интересный, а такие жетоны… да еще и Севастополь в бреду вспоминал…

– Севастополь? Так чего ты раньше молчал? – заревел приемщик, сметая со стола рухлядь – сюда давай.

Звездочет опустил раненого на стол, Бирюк живо расстегнул воротник, осмотрел жетон, крякнул и подсоединил к руке браслет медицинского диагноста.

Тут и без того тусклое освещение пригасло, подвал изрядно тряхнуло и с потолка посыпалась бетонная крошка.

– Никак «тополями» обстрел начали? – встревожено поднял голову Бирюк – Видать, совсем туго стало. «Тополь» такая штука… каждый в копеечку…

– Ты мне лекции читать собрался? На прибор смотри, можно подумать я не знаю, что такое «тополь».

– Да все забываю, по лицу то и не скажешь, что из бывших, а? Сам давно то спал, вон круги какие под глазами? Возьми вон рядом с тобой на полке стоит…

Но что хотел сказать прижимистый приемщик сталкер так и не успел разобрать. На самом верху раздались глухие шаркающие шаги и Бирюк, бросив косой взгляд на экран тихо выдохнул:

– Ты дверь хорошо закрыл?

– Автоматически закрылась, как начали топологическими локализаторами Периметр перепахивать, а что, боишься кого?

– Живых то я, знаешь, боятся не привык, всякого на своем веку успел повидать. А вот мертвых…

– Ты что тут за демагогию разводишь, Бирюк? Что за мракобесие? Тысячу лет тебя знаю, а не замечал за тобой. Вон и икону прицепил, тоже мне член КПСС.

Бирюк хотел было ответить, но в этот момент подвал подбросило сильнее, лампочки тускло мигнув, погасли, осталась гореть лишь панель медицинского диагноста. Шаркающие шаги раздались ближе, Бирюк шумно сглотнул, а Звездочет молча передернул затвор.