Читать книгу Ретроспект: Витки Спирали - Виктор Александрович Моключенко - Страница 6

Брама привычно потолкся в милой советскому человеку толкучке фойе, с сомнением посмотрел на богатую роспись икон и множество незнакомо-бородатых лиц взирающих с палитурок по-отечески снисходительно и немножко насмешливо. Может так казалось, может и нет, черт его знает: воспитание он получил советски-атеистическое и о религии имел стойкое зачаточное представление, ненароком зароненное Схимой. Недавняя знакомая дернула его под руку и с восторженным писком потащила в толпу. Брама снизал плечами, и как ледокол начал пробиваться через людское море, туда, где кажется что-то давали. Как оказалось, давали вовсе не пирожки и даже не пиво, а некие забавные книжицы в плохой мягкой обложке одинаково-вычурного стиля слизанного с византийской живописи. Оказалось, вовсе не давали, и вовсе не за зря, а продавали за эти самые, гривны. Он еще не привык, что есть деньги кроме рубля. Повизгивающая толпа интеллигентных с виду людей едва не придавила Наталью, он пожал плечами, и вокруг них стремительно рассосалось, а продавец тут же выложил все книжки стосом.

– И что? Это все вместе? Да с меня и одной хватит, я кроме колобка и букваря мало что читал.

Продавец на миг задумался и услужливо улыбнулся:

– Ах, какой духовный юмор! Да, это духовная азбука нашей наставницы, читать надо не спеша и с трепетом.

– Трепетом? Ну да, был у меня такой знакомый, он сейчас за небом работает – вздохнул путник.

– КОНОвец? – сразу напрягся продавец, а толпа враз затихла, словно по команде вытаращив на путника глаза.

– Ну да, перешел в иную вероятность. Ладно, берем не глядя, Наташенька, да не скулите мне на ухо, я же оглохну.

Взяв книжки под мышку, по-барски расплатился, оставив сдачу вроде как на чай. Иного объяснения, почему ее не вернули, он не нашел. Да бог с ним, иная вероятность, иные правила. Плотно пахло ладаном, ароматическими маслами и прочими дурманящими благовониями. В самом углу у раскладного столика скромненько толкся потертый интеллигент с внешностью профессора выкинутого здешней суровой жизнью на общепринятый спекулятивный промысел, и уныло жег индийские палочки, отравляя воздух более бойким конкурентам. Продавцы не лукавя продавали книги о божественном по ценам откровенно безбожным, нахваливали товар с восторженным видом, какой бывает либо у умалишенных, либо у идиотов. Он привычно выделил в толпе нескольких военных, в довольно ветхой одежде еще советского производства, которая в отличии от китайского ширпотреба держалась уже двадцать лет и не разлазилась после нескольких стирок. Наташенька снова взвизгнула, Брама поморщился от акустического удара, и повернул голову на лязг. По залу приближалось нечто лязгающе-бряцаяющее, несущее на груди широкий ассортимент всевозможной бижутерии. Прикинув, что все дамы любят красивые цацки, он немедля направился к продавцу. Вперившись в это чудо, ростом в метр с кепкой, блистающее как победитель множества кинологических состязаний, Брама с миг изучал ассортимент цепочек и веревок, а потом выбрав фиговину позаковыристей, дернул:

– Это.

– Что это? А, это для растворения мозговых перегородок. Иерусалимский крест, весьма способствует.

– Ага, глядя на вас сразу понимаешь, все уже растворилось. Заверните.

– Как – опешил метр с кепкой – это же мое, я не продаю!

– Погодите, а зачем же висит на груди этот, извиняюсь, иконостас как не на продажу?

– Это для трансформации энергий, этот вот от перестроечных болей помогает, а этот…

– Извините – отошел в сторонку Брама – я не знал что вы больны. Сочувствую, скорейшего вам выздоровления.

Происходящее нравилось все меньше, попахивало бутафорией и нездоровым психозом, хотелось развернуться и уйти, плюнув и сделав многозначительный жест у виска, но ему было жаль Наташеньку, бледное, заморенное жизнью и социумом существо. Вздохнув дымящийся фимиам, путник повел ее к раскладке с блестящими безделушками, надеясь, хоть эти предназначены на продажу. Выслушав от сноровливо пересчитывающего купюры продавца ряд ничего не значащих для него фраз о назначениях всех этих крестиков, панагий, знаков и прочих атрибутов махрового оккультизма крепко приправленного эзотерикой, он выбрал несколько весомых золотых прикрас и навесил на шею просиявшей и растерянной спутнице. Какое-то время она пыталась снять, отнекиваясь, что это слишком дорогой подарок, но Брама так зыркнул на нее, что она враз присмирела и умолкла. Сообразив, что он перегнул палку, путник, извиняясь, улыбнулся и потащил на улицу:

– Пойдемте ка, Наташенька на свежий воздух. От всего этого благоухания у меня разболелась голова.

– У вас идет чистка от негативных вибраций. Переплюсовка полей.

– Может – согласился путник, схватив за шкирку молодое длинноволосое существо мужской наружности, налетевшее на его спутницу и не извинившееся, и как следует трепанул – поаккуратнее, а то зашибу негативными полями.