Читать книгу Периферия. Роман - Виктор Александрович Пимкин - Страница 4

Волчок

Шел первый месяц лета, июнь, в центре внутреннего двора деревенского дома на земляном полу, с видом хозяина, сидел трехмесячный щенок. Все обитатели двора старались обходить его стороной. Не дай Бог, если кто-то неожиданно подозрительно качнулся в его сторону, как из какого-то угла пулей вылетала кошка и бросалась на предполагаемого обидчика.

Первый урок испытал на себе петух, он хотел проучить настырного малыша, чтобы тот не приставал и не пытался играть с его курами, но кошка не согласилась с ним и нашла более весомые аргументы, в результате которых хозяин куриного царства остался без хвоста и после этого стыдливо прятал свой голый зад. Гусак, поняв, что у щенка сильная защита, приказал своим не щипать и не шипеть на малыша, а обходить его стороной. И остальные обитатели старались не цеплять этого кутенка, за которым постоянно и днем и ночью следовала кошка.

Появился щенок во дворе, в качестве постоянного жителя, совсем недавно. До этого жил в доме. Когда его принесли, он был настолько мал, что свободно помещался на ладони человека, но за несколько месяцев заметно подрос, теперь, когда он стоял, кошка-мама свободно пролезала под его брюшком.

Растущему организму было уже недостаточно кошачьего молока и вечерней добавки от коровы Зорьки. Поэтому кошка-мать начала подкармливать его мясом мышей, а потом стала учить его, как самостоятельно охотиться на этих хвостатых. Голод постоянно преследовал его, чтобы как-то утолить его, не брезговал рыться в кормушках своих соседей, и таскал у них еду без стеснения. Вечером, когда наступало время вечерней дойки коровы, мать Алексея, наливала миску молока, крошила туда кусок домашнего черного, ноздреватого, ржаного хлеба и угощала его.

Волчок, так назвали щенка, в первый раз, когда ему поставили угощение, набросился на него, но тут же, что-то вспомнив, прекратил поглощать пищу и стыдливо, уступил кошке-маме свое место, и терпеливо ждал своей очереди.

Кошка величаво приступила к трапезе, но сделав всего несколько глотков молока, тут же разрешала своему приемному сыну продолжить прерванный ужин. Он набрасывался на еду так, что через мгновение, миска была пуста. Но после этого Волчок, на всю жизнь усвоил, что право первенства сначала принадлежит его кошке-маме, а он – только второй. Если кошка, по каким-то причинам, задерживалась, он терпеливо ждал ее появление, сам не притрагивался к чашке с угощением и других не подпускал к ней.

С наступлением вечера, Алексей возвращался домой с работы. Быстро умывался, садился со всеми вместе ужинать, а потом, чтобы не видели родители, брал кусок хлеба и уходил во двор. Там уже с нетерпением его ждал Волчок. Он действительно вращался вокруг него, как волчок, потом падал на спинку и ждал когда почешут ему брюшко. Лешка, выполняя просьбу своего любимца, чесал его и угощал хлебом.

Не забывал и других обитателей двора, которые считали, что тоже имеют право на угощение. Потом, через задний двор, выходил в сторону речки и позволял щенку свободно носиться по широкому заливному лугу. На прогулке кошка, всегда следовала за ними. Как только хозяин останавливался, садился на бугорок и закуривал, то она тут же располагалась рядом с ним, и они вместе смотрели, как на просторе резвится их малыш.

Через какое-то время, компания возвращалась домой. Впереди шли кошка и щенок, и оба держали свои хвосты трубой. Дойдя до дома, парочка уходила в свою конуру, а Алексей, присев на крыльце, продолжал, какое-то время, слушать тишину.

Алексей

На крыльцо, следом, выходил его отец, садился рядом, доставал кисет, сворачивал цигарку и закуривал. Втягивал и выпускал из себя сизые, едкие до слез махорочные клубы дыма, разгоняя приставучих комаров и мошек. Сидели и молчали, да и о чем можно говорить, когда все наперед известно. Сельская жизнь однообразна, но любые потрясения ей противопоказаны.

Когда-то Лешка хотел узнать, откуда и когда появился на этой земле его род, его семья. Почему другие деревенские семьи имеют своих родственников, чуть ли не пол деревни, да и в соседних деревнях, их тоже хватало, а вот его род этим похвастаться не мог. Жили, как бы на отшибе, компактно.

Однажды он специально посетил местное деревенское кладбище и с удивлением отметил, что никто из его родственников, как у других семей, там не захоронен. Несколько раз обращался к отцу, к другим взрослым, но ни от кого так и не получил вразумительного ответа. Обычно отмахивались и ссылались только на то, что не помнят, не знают. Кстати, он проводил подобный опрос в некоторых других соседских семьях, и, что странно, получал подобные результаты. Как правило, знали только своих родителей, родителей их родителей, ближайших родственников и все, дальше начинали путаться. Одно стало понятным, что слово «родословность» является для крестьян чуждым словом.

В те времена, во многих деревня были свои маленькие школы, в которых одновременно учились деревенские ребятишки с первого по пятый класс. Обычно в сельские школы учителя приходили к началу учебного года, а через месяц многих уже не было. Так что доучивали ребят свои же крестьянские мужики, из числа тех, кто хоть как-то еще владел грамотой.

В округе Лешкин отец, считался самыми грамотными человеком. Многие обращались к нему за помощью написать какие-нибудь прошения, ходатайства и прочее. Заходили к нему обсудить какие-либо новости или еще что-то. Когда учителя разбегались, то часто его отцу приходилось доучивать деревенских детей. Но как можно учить детей, если не было самого элементарного; ни программ, ни учебников, не говоря о простых карандашах, тетрадях.

В те годы, все жители деревни, в том числе и те, кто достиг четырнадцати лет, становились членами новых коллективных хозяйств. Работали за трудодни, цену которых узнавали только при завершении сельскохозяйственного сезона. Расплачивались обычно зерном, комбикормами, в хороший сезон еще и немного денег давали.

Но в основном жили своим привычным натуральным хозяйством, именно оно спасало их от голода. Молочную и мясную продукцию и другие излишки с огорода сдавали на приемные пункты сельхозкооперации, а взамен получали различные товары ширпотреба или деньги.

Лешка работал трактористом на машинотракторной станции (МТС). Его рабочий день, в отличие от крестьян, был нормированным, были авралы, но только в определенные периоды, но самое главное, в отличие от них он ежемесячно получал твердую заработную плату, живыми деньгами. Все заработные деньги, приносил домой и отдавал их отцу, а он, как глава семьи, решал, как и на что их потратить. Из них, основному добытчику оставлял только малую толику, баловать не хотел, считал, что тратить их вроде бы и негде. Все увеселительные заведения находятся в далеком городе, а здесь, какое веселье в глухомани? И это была правда. Но не всегда.

Веселье в деревне все же наступало, как правило, с началом зимы, когда первые морозы схватывали ледяным панцирем речку, застывшие болота. Молодежь и детвора устраивала на крутом берегу реки ледяную горку и с гиканьем, весело толкаясь, спускались по ней. Более взрослые ребята впрягались в самодельные сани и катали девчонок по ледяным полям.

Там познакомился с одной девчонкой из соседней деревни, которая ему очень понравилась. После этого старался найти любую возможность, чтобы чаще видеть ее. Знал, что зовут ее Настя, но преодолеть стыдливость, смело подойти и заговорить с нею, так и не смог.

Потом она исчезла, и только через полгода он узнал, что в их деревне прошел мор, который покосил многих людей. Не пощадил он и ее семью. Сначала умерла их мать, затем тяжело заболел отец и тоже покинул этот мир. Близкие родственники не захотели взять к себе своих родных сирот. Поступили проще, Настю и ее сестер с маленьким братиком, сдали в детский дом и забыли.

Новый трактор, который он пригнал весною, закрепили за ним. Несмотря на то, что среди трактористов МТС Лешка был по годам самым молодым, но по знаниям и даже опыту, мог поспорить с любым. Его на весь период закрепили за теми хозяйствами, что находились рядом с его деревней, и это было удобно. Лучше жить дома, нежели в казенном общежитии, да и домашняя еда намного вкуснее, чем в столовой МТС. Теперь появилась возможность после ужина подолгу гулять и играть со своим щенком.

Недавно случайно нашел одну старенькую книжку по служебному собаководству, из которой понял, что его Волчок, скорее всего, относится к породистым служебным собакам, все параметры совпадали. Кроме этого в этом учебнике были изложены рекомендации, как надо кормить и воспитывать щенка.

Как воспитывать, Лешка вроде бы разобрался, а вот с кормлением, не все было понятно. Ему встречались многие раннее неизвестные слова, значение которых не всегда были понятны, потом какие-то формулы, ну откуда эти премудрости мог знать простой деревенский парнишка того времени, если даже пять своих классов закончил формально.

Лешка знал, что где-то недалеко от его МТС находится небольшая воинская часть, где готовят служебных собак, и он надеялся, при случае, обязательно попасть туда, советы специалистов не помешают. А пока кормил тем, что есть. А аппетит у Волчка был отменный, ел все подряд, и рос, как на дрожжах.

Летом, после работы, Алексей ходил на речку, чтобы смыть с себя жирную черноземную пыль, и Волчок каждый раз сопровождал его. Если хозяин брал с собой удочку, то тут же появлялась неизвестно откуда кошка и тихо сопровождала их компанию.

Речка в этих местах была бедна на рыбу, ну если только пескари. Правда, если проявить терпение, то на сковородку все же можно наловить. Но какая там сковородка, если рядом сидят двое, вечно голодные и с нетерпением ждут свою долю улова.

Однажды Алексей все-таки попал к тем военным и видел, каких собак там воспитывают. Он сразу понял, что его Волчек и собаки из питомника одной породы, следовательно, нельзя было исключить, что его пес мог быть родом именно из этого питомника. Тогда, что же получается, он обязан его вернуть. Но сразу отмел эту мысль, собака его, он ее спас, выкормил. Никто не смеет забрать его, тем более что за это время никто не предъявлял на него свои права.

О своей догадке ни с кем не стал делиться, ни кого не посвящал в свою тайну. А в общении с военными говорил, что у него ни чем не примечательная, деревенская собака, но он хотел ее чему-то научить. Вожатые снисходительно делились с ним своими секретами по содержанию и дрессировке собак. Лешка не все запомнил, но то, что осталось в памяти, помогло ему.

Юность

Прошел год, как в его доме, появился Волчок. Когда-то это был крохотный комочек, свободно умещавшийся на ладони, а теперь он превратился в мощную собаку, и, если верить учебнику, то его пес полностью соответствует стандартам породы Восточно-Европейской овчарки.

Своим хозяином признавал только Алексея и беспрекословно выполнял все его команды. Родителей хозяина, отца и мать так же признавал, но не более. Многочисленных родственников, вечно толпившихся в его доме, знал наперечет, но никому из них не разрешал даже прикасаться к себе. Когда кто-то из гостей почему-то срывался на крик и размахивал руками то, тут же рядом с ним появлялся Волчок, брал его за край одежды и выводил из дома. Его практически никогда не держали на поводке, но он четко знал границы своего участка и никогда сам не выходил за его пределы, да и чужим не позволял это делать. Вскоре все деревенские жители знали, что этот дом находится под надежной охраной, и без надобности там делать не чего, да и чужим, у которых в голове только черные мысли, туда лучше не соваться.

В семь месяцев Волчка только с натягом можно было считать еще щенком, в действительности это был уже настоящий молодой пес. При встрече со своими соплеменниками агрессию не проявлял, напротив, старался наладить дружеские отношения, но не всегда так получалось. Среди деревенских собак, выделялись особые экземпляры, которые, любой ценой хотели завоевать главенствующее положение в стае и подчинить остальных своей воле. Чаще всего, среди деревенских собак вожак признавался обычно мирным путем, если и были стычки, то, как правило, проходили скоротечно и малой кровью. Были и строптивцы, которые хотели изменить деревенские правила, но им, по каким-то своим, собачьим правилам, тут же указывали свое место, а если не доходило, то уже сам вожак, со своими подручными в короткой схватке выбивал из них всю спесь.

Пока был щенком, Волчок, при виде чужих собак всегда спешил к ним, для знакомства, общения, да просто так, поиграть, но со временем отношения становились все сложнее и при встрече чужаки чаще проявляли настороженность. Иногда доходило до мелких стычек. Видя все это, Алексей как-то пытался защитить щенка от нападок своры дворняжек, но его отец запретил сыну влезать в собачьи разборки. Волчок должен сам завоевать свое место.

Первое время молодой пес старался уклоняться от конфликтов, принимая их за обычную игру, но с каждым разом столкновения становились все жестче и жестче. Он стал чаще и всегда неожиданно получать щелчки то справа, то слева, то подручные вожака разом ретиво сбивали его на землю, но он терпел и старался не отвечать на нападки соплеменников.

Вожак сразу почувствовал в нем соперника, которому скорого придется уступить место вожака, а себе, фактически, подписать смертный приговор. С таким будущим не хотел мириться, решил сам показать новичку, кто в стае хозяин. Но чтобы окончательно освободиться от соперника, решил пропустить его, через обряд унижения, и тогда он сразу окажется на задворках стаи. Опущенный пес никогда не станет вожаком стаи. А если не примет эти условия, тогда вожак вместе со своими подручными просто его порвет.

Сохранить свою жизнь ценою унижения, молодой пес не мог, он принял вызов. Бой на удивление был коротким, даже слишком коротким. Вожак рванулся к Волчку, решив одним ударом решить спор, но вместо этого бездыханно остался лежать перед ним. Кто-то из подручных пытался помочь вожаку, но в последний момент передумал, защищать-то некого, а повторять участь хозяина, теперь было глупо. Тем более, место главы стаи стало свободным и, похоже, что этот молодой, хоть и победил, но на него не претендует.

После этой стычки ни одна собака теперь не пыталась вступить в конфликт с Волчком. Даже пришлые псы, со всей округи, прослышав о его подвигах, тоже, от греха подальше, старались обходить его двор стороной. А если случайно их пути пересекались, то спешили быстрее уступить Волчку дорогу, а когда молодой пес заходил на их территорию радости не проявляли, но и шума не подымали.

Алексей не любил время, когда заканчивались полевые работы, и вся техника возвращалась на зимнюю стоянку МТС. В отличие от коллективных хозяйств, станция должна работать круглогодично, и он был обязан постоянно приходить туда на работу. Если ночевать дома, то надо каждый день рано вставать и пешком, независимо от погоды, идти на работу более пятнадцати километров, а потом возвращаться обратно домой. Можно оставаться в общежитии, где за ним была закреплена его койка, но жить там долго не хотелось, поэтому договорился с начальством, что будет работать по две недели без перерыва, что бы потом, целых два дня, быть дома.

Каждый раз Волчок провожал своего хозяина до самой станции, и только потом возвращался домой, а когда у Лешки наступали его короткие, долгожданные выходные, то у ворот мастерских его всегда встречал радостный пес и сопровождал обратно до самого дома.

Первое время Лешка пытался запретить Волчку уходить от дома, мал еще, но тот только делал вид, что готов выполнить его команду, однако на деле продолжал незаметно его сопровождать.

Однажды, перед самым новым годом, всех механизаторов отпустили в отпуск. Выдали каждому заработную плату за декабрь, премиальные, да еще и отпускные. Все довольные, даже не стали, как всегда обмывать получку быстро собрали свои пожитки и разошлись по домам.

Лешка сбегал в магазин, как всегда накупил там нехитрых гостинцев и тоже поспешил домой, пока светло. Поправил свою одежду, закрепил котомку за плечами, чтобы было удобно, и пошел.

Обычно, когда наступали его выходные, то Волчок с утра уже дожидался своего хозяина, и они вместе возвращались домой. Но в этот раз Лешка закончил свою работу на день раньше, поэтому и не ждал своего сопровождающего. Однако не успел отойти от поселка, как ему показалось, что за ним кто-то идет. Несколько раз оборачивался назад, пытаясь понять, кто это, но те явно таились. У Лешки даже холодок по спине пробежал.

Он один, посреди заснеженных полей, в руках, кроме овчинных рукавиц, ничего нет. Бежать по заснеженной целине долго не получится, сразу выдохнешься. Оставалось одно, либо каким-то окружным путем возвращаться назад, в мастерские, либо ждать.

Первый вариант, ничего хорошего не сулил, опять та же заснеженная целина, заберет у тебя все силы, второй вариант, если ждать, может быть и повезет, вдруг появятся знакомые, случайные попутчики. Но нет, кроме этих двоих, с которыми, он был уверен, до этого ни разу не встречался, не было никого. Увидев, что Лешка замешкался, они тут же перешли на рысцу и смотрели на него, как голодные волки на свою добычу. Стало ясно, что разойтись мирно, скорее всего, не получится, и он стал ждать.

По их движениям и походке понял, что они точно не местные и намерения у них недобрые. Они не знают этих мест, а он, в отличие от них, эти поля знал, как свои пять пальцев. Все здесь все перехожено не один раз, ему было известно, что рядом есть несколько занесенных снегом ям ловушек. Так что стоит попробовать и заманить их туда, и тогда можно надеяться, что они провалятся в ямы и застрянут там надолго. Только на это и рассчитывал.

Хоть и слабое утешение, но от принятого решения, на душе у Лешки стало как-то спокойнее. Он был готов действовать. Для себя определил точку встречи, от которой надо будет сделать свой шаг. Приближаясь к нему, волки сразу потребовали отдать ему котомку и все деньги, которые он получил в кассе МТС. Очевидно, они следили за ним, и ждали удобного случая.

До условной черты встречи осталось всего пара шагов, как на спину одного грабителя влетело, что-то страшное, рычащее и повалило его на заснеженную дорогу, а следом и второго. Оно набрасывалось на них, сбивало с ног, рвало их одежды, страшно кусало их руки и ноги, потом отступило и дало им возможность бежать. На месте драки остались только клочки одежды, да самодельный нож, которым в один прием можно завалить и матерого хряка, а то и бычка.

Увидев это, внутри у Лешки стало, как-то не совсем хорошо, ведь это было приготовлено для него, и только лохматое чудовище, превратившееся затем в его любимую собаку, спасло его от возможной трагедии. Волчок, с вздыбленным загривком, ждал, пока грабители скроются за дальним пригорком, и только после этого, бросился к своему хозяину. От былой жестокости не осталось и следа. Мир не видел более ласкового зверя, каким был в этот момент его пес, он лизал ему руки и лицо, вертелся волчком.

К вечеру добрались домой без приключений. Нож, который Волчок отбил у грабителей, Алексей решил оставить у себя, как трофей, и носить его постоянно с собой. Быть безоружным при повторной встрече с бандитами уже не хотелось. Но прежде чем принять такое решение, пришлось рассказать отцу о своем приключении, и какую помощь оказал ему пес.

Конечно, не все отцу понравилось, но пришлось согласиться с сыном. А для этого, рассказал ему, как правильно и безопасно носить нож за голенищем сапога и, как, в случае нападения, быстро им воспользоваться. Но чтобы понял, что такое убивать, поручил ему завтра на скотном дворе поработать забойщиком и самостоятельно забить, а потом освежевать поросенка, которого специально вырастили к новогодним праздникам.

В те времена новый год по новому стилю, отмечался очень скромно, без особых торжеств, а почитаемые в народе Рождественские праздники, встреча нового года по старому стилю, затем и Крещение, вообще отмечать не рекомендовали, считая их вредной поповской пропагандой, недостойной современным веяниям. Однако народ продолжал отмечать эти праздники, правда, где начальство было по ближе, то там по-тихому, а чем дальше, то гуляли от души.

Готовились все, в зависимости от возможностей. Как только устанавливались постоянные холода, крестьяне забивали домашнюю птицу и скот. Оставляли только то, что можно прокормить до лета, а затем восстановить поголовье заново. Какую-то часть перерабатывали для себя, а другую – везли в город, на продажу.

Не забывали ставить брагу и варить из нее самогон, а потом приготавливать различные настойки и сладкие наливки. У каждого были свои рецепты и секреты.

Традиция ставить и украшать елку на новый год в этих местах не сложилась, точнее о ней даже и не знали, тем более во всей округе хвойные деревья не росли, а если привести их из других областей, то удовольствие будет не дешевое. В каждом доме устраивали генеральную уборку. У кого были деревянные полы, что было большой редкостью в те времена, то половицы скребли и натирали речным песком до белизны, а обычные, земляные, обмазывали и выглаживали перебродившей коровьей жижей. После такой процедуры в полах исчезали выбоины и неровности, а когда высыхали, то приобретали торжественный глянец. А под конец, стелили домотканые половики и коврики, меняли занавески, но, главное, стелили на стол праздничную скатерть, как символ зажиточности и хлебосольства.

Примерно за неделю до праздника, ближе к вечеру замешивали тесто, укутывали ватными фуфайками, чтобы оно оставалось в тепле и подошло к утру, рано утром встать, растопить, прогреть русскую печь, потом испечь в ней хлеба, да пироги с различными начинками. Нет ничего на свете вкуснее свежеиспеченного, ноздреватого хлеба и горячих пирогов.

Вот и подошли новогодние праздники, осталось последнее, переодеться в чистые праздничные одежды, накрыть стол, заставив его всем, чем Бог послал. Через какое-то время изба заполняется гостями. Не спеша, с достоинством рассаживаются за столом, прочитав вечернюю молитву, перекрестившись, приступают к трапезе. Наполнили граненые стопки крепким прозрачным самогоном, а детям налили сладкого компота из сухофруктов.

Сначала сидели, молчали, выпивали, закусывали, потом постепенно переходили к разным разговорам, но больше всего обсуждали свое, вечное, крестьянское. Делились планами о житие бытие в наступающем году.

Застолье продолжалось, вина было достаточно, и разговоры никак не заканчивались. Для всех осталась еще одна нетронутая тема, весенние работы на своих огородных участках. Понятно, что колхоз лошадей не даст, пока не закончит свои работы, а когда закончит, то разрешит взять на всю деревеньку всего одну голодную, старую, уставшую лошаденку. Разве можно успеть?

А вот рядом сидит свой племянник – тракторист, так рассуждали родственники, будет пахать, и засевать колхозные поля, так пусть попросит свое начальство, чтобы оно разрешило ему перепахать заодно и землю под огороды для жителей их деревеньки, тогда и они успеют с весенними посадками и будут осенью с урожаем.

Вот так всегда, каждый год, родственники уговаривали отца, повлиять на сына, чтобы тот вспахал бы им огороды. Могли бы обратиться к своему племяннику на прямую, но гордость не позволяла им это делать, молодой еще, чтобы у него что-то просить.

Праздник шел своим чередом, ходили в гости, где продолжалось застолье, потом гуляли на морозном воздухе, чтобы все похмелье выветрилось из головы. Кто был смелым, брал ледянки, залезал на вершину горки, а потом, вместе с малышней, с веселым разудалым криком скатывался с нее. Затем неуклюже выбирался из заснеженной колеи, и, приглашая остальных, обратно лез на вершину. Катались до тех пор, пока пар не начал исходить от разгоряченных тел. Довольный люд, расходился по домам, чтобы переодеться, немного отдохнуть и продолжить застолье.

А когда уже устали от застолья жители одной деревни приглашали на потешный бой своих соседей. Встречались возле речки, но сначала старейшины оговаривали подробно, в какой очередности будут проходить бои и на каких условиях, запрещалось наносить удары в область головы и ниже пояса, наносить удары ногами и разными посторонними предметами, а главное, чтобы лежачего не били. В качестве приза всем участникам выставляли общий стол с выпивкой и закусками, а для юных участников сладости.

Первыми начинают самые молодые, они сошлись стенка на стенку. На поле раздались ребячьи крики, пыхтения и сопения, они усердно долбили, пихали друг друга, потом, уставшие, схватывались за грудки, пытаясь свалить своего противника наземь. Борьба шла на равных. Вскоре ребята устали, на смену им, вышли ребята уже постарше, и все начиналось сначала.

Наступило главное событие дня, на поле выходят взрослое поколение, это те, кто в этом или следующем году будет призываться в Рабоче-крестьянскую Красную армию, а так же те, кто уже отслужил, но еще не женился. Были и женатые, но таких участников было меньшинство, считалось, что такие забавы не годятся для солидного главы семейства. Поэтому обычно они стояли в сторонке и подбадривали своих бойцов.

Перед боем снимали с себя верхнюю одежду, и занимали свою позицию. Как правило, в центре стояли бойцы, что постарше и покрепче, а по краям, начинающие. В числе их находился и Алексей. Он стал утаптывать свое место, и, пытаясь выявить слабые места противника, незаметно присматривался к своему противнику и его соседям. Вдруг кто-то из рядов противников закричал, чтобы убрали собаку, он не будет с ней драться, это не по правилам. Алексей посмотрел по сторонам и увидел, что рядом с ним рядом в шеренге, как боец, заняла место его собака, Волчок.

Пришлось выйти из шеренги, и отвести Волчка в сторону. Пес послушался своего хозяина, и остался там, куда его посадили, но продолжал внимательно наблюдать за тем, что происходит на поле. Пока решали с собакой, на другом фланге, в рядах противника, послышался шум и непотребная брань. Оказалось, что в их команду пришел боец, но вел себя неадекватно, все время что-то кричал, оскорблял своих будущих противников, показывал им неприличные жесты. Это покоробило всех и старики, наблюдавшие за проведением боев, попросили противную сторону успокоить или увести нарушителя с поля. Возмутитель спокойствия, поняв свою ошибку, замолчал и занял свое место.

Дали разрешение начать бой и стенки сошлись. Чувствовалось, что сошлась сила, удары бойцов были более увесистые и чаще достигали цели. Появились и первые потери, кто-то, держась за грудь, не мог отдышаться и выходил под неодобрительный гул и улюлюканье толпы из строя, а в качестве оправдания, предлагал наиболее рьяным, встать на его место и продолжить бой.

Постепенно ряды сторон редели, шеренги смыкались и еще настойчивее пытались столкнуть друг друга за пределы поля. В пылу азарта, кто-то, кому-то наносит запрещенный удар, но через мгновение получал ответный удар. Злости не было, понимали, удар за удар.

Лешка продолжал оставаться в строю, хотя и понимал, что силы уже не те, но сдаваться не хотелось, ему казалось, что чаша победы склоняется в их сторону, еще немного и они сломят сопротивление противника. Временами он посматривал на свою собаку, беспокоился, вдруг тот его ослушается, но Волчок оставался на месте, только иногда издавал какие-то звуки.

Вдруг на противоположном фланге послышались крики, грубая матерная брань, а потом истошный вопль. Бой был прекращен и все быстро пошли на дальний фланг, чтобы узнать, что случилось. Орал тот самый дебошир, он лежал на снегу и корчился от боли. Его рука, в которой все еще была зажата заточка, находилась в пасти собаки.

Лешка пробился сквозь толпу и хотел уже дать команду Волчку отпустить свою жертву, но старший по стенке просил не спешить, а главное не ругать своего пса, который, по сути, спас одного из своих. Этот боец пошел на потешный бой с нехорошими мыслями и взял с собой оружие, а когда понял, что проигрывает, достал заточку и ранил одного из участников поединка. Если бы не Волчек, то он мог бы ранить, а то и убить, еще кого-нибудь. Бывшие противники обещали, что они сами накажут своего мерзавца. Старики, не возражали, но признали им поражение, а потом пригласили всех к столу, чтобы отметить примирение и победу.

Праздники опять сменили деревенские будни. Отпуск закончился, как и прежде, работал в мастерских подряд две недели, а отдыхал потом два дня дома. Теперь, когда уходил на работу, то уже не отгонял Волчка от себя, разрешал ему идти рядом с собой. Тот, проводив своего хозяина, сам возвращался домой, а через две недели ждал Лешку у самых ворот мастерской, и они опять также вместе возвращались в деревню. Так было даже веселее, и дорога казалась короче, да и безопаснее, ведь Волчок за версту чувствует опасность.

Волчок

Зима была уже на исходе, запахло наступающей весной. В собачьей среде Волчок занял свое достойное положение, при котором соплеменники относились к нему и с уважением, и со страхом. Он не пытался навязывать им свою волю. Он только требовал, чтобы никто не стоял на его пути, и многих это устраивало.

Если все было спокойно, то охотился на зайцев или перепелок, если попадалась лиса с добычей, то отбирал ее и тут же съедал половину, а другую оставлял добытчице. Считал, что так будет справедливо.

Не забывал о своей кошке-маме, всегда приносил ей с охоты добычу. Она скоро должна окотиться, и ей нужны силы. Кроме этого, в ее положении, ей тоже нужна защита, в первую очередь от наглых котов, которые ждали ее разрешения, чтобы опять растерзать ее котят. Но Волчек не желал допустить повторение той трагедии и всячески оберегал ее. Сначала он просто отгонял их от своего двора, но они опять возвращались. Осталось только одно радикальное средство, задать им такую трепку, чтобы они больше и не помышляли обидеть его кошку. Что он и сделал. Воспитание было коротким, но жестоким, больше этих котов, рядом с их двором, никто не видел.

С каждым днем Волчек взрослел, мужал и набирался сил. Он достиг тех параметров, который был продиктован стандартом этой породы. Ежедневно пес пробегал в среднем до пятидесяти километров и в основном в ночное время. Правда, эти пробежки были не ради простого наращивания мышц. Растущий организм требовал большего количества высококалорийной пищи. То, что получал с крестьянского стола, было достаточно, но силы эта пища не давала. Нужно свежее мясо, но какой крестьянин позволит себе так кормить собаку, слишком дорогое удовольствие.

С наступлением сумерек, Волчок прислушивался ко всему, что творилось за пределами его двора. Он как бы насквозь сканировал огромную территорию, где каждый шумок, каждый щелчок или другой звук был важен для него, ибо он давал ему информацию о том, что твориться в этом мире, и на основе этого определял, куда и зачем он пойдет.

В поле на охоту он выходил только в одиночку. Заниматься этим в составе собачьей стаи считал недопустимым так, как шума и толкотни от них было больше, чем нужно. Они толпой бегали по полям от деревни до деревни, и своим беспричинным непрерывным лаем распугивали и разгоняли всю дичь. Поэтому, перед своим походом, определял для себя такой маршрут, чтобы их пути, по возможности, не пересекались.

Охота охотой, но Волчок никогда не забывал о своем хозяине, как он узнавал, что надо встречать и провожать домой своего хозяина, для всех оставалось загадкой, но он это делал с завидным постоянством. Вернувшись, домой вместе с хозяином, пес ждал, когда он войдет в дом, а сам потом шел во двор, к своему месту, где всегда его ждала кошка мать. Она недавно окотилась, и как только Волчок располагался на лежанке, к нему безбоязненно сразу лезли котята.

Перед сном Лешка, когда был дома, почти всегда выходил во двор, обходил все его закоулки, потом садился на приступок, доставал папиросу, не спеша закуривал. Волчок, хоть его и раздражал запах тлеющего табака, располагался рядом с ним, клал голову к нему на колени, потом прижимался ухом к его телу и слушал, как бьется его сердце. Как он любил это делать, слушать вечно стук сердца своего спасителя, но не часто такой случай предоставлялся.

Встреча

Зима на исходе, в воздухе появляются другие яркие запахи пробуждающейся земли. На вершинах холмов начал сходить снег, обнажая прошлогоднюю жухлую траву. В солнечные дни снег интенсивно тает, образуя ручейки, которые стекались в ложбины, а уже оттуда, становясь мощным ручьем, прорывались к реке. Однако, с наступлением вечера, на землю возвращался мороз, который сковывал все кругом, но было понятно, что так будет уже не долго, весна рано или поздно полностью войдет в свои права.

Волчок проводил своего хозяина, как обычно, до самых ворот, потом, выдержав какое-то время, развернулся и побежал трусцой обратно, домой.

Весна входила в свои права и с каждым днем преображала округу до неузнаваемости. Местами вешние воды заливали низины так, что дорога оказывалась глубоко под водой, и это препятствие приходилось преодолевать уже вплавь

В этот раз Волчок ощущал какое-то волнение, которому не мог дать никакого объяснения. Недолго думая, свернул с пути в сторону речки, а дойдя до нее, пошел не по течению вниз, в сторону дома, а наоборот, вверх, туда, где он еще никогда не был.

Пробегая километр за километром, он вдруг оказался в таком месте, которое показалось ему очень знакомым, хотя твердо знал, что это не так. Однако запах земли и шум полноводной реки, говорили, что он здесь был и, что здесь произошла когда-то трагедия. В памяти собаки сохранились, как в библиотеке, огромное количество разных запахов и звуков, которыми она, в случае необходимости, пользовалась ими как справочником, и на основе их определяла свои дальнейшие действия.

Включив некое чувство, Волчок пошел дальше. Через какое-то время уловил, что где-то вдалеке находится стая собак и это далеко не деревенская стая. Он решал, стоит ему идти туда, чтобы узнать, что там, как вдруг он уловил скрытое присутствие рядом с собой еще кого-то. Это было серьезно, так как за этим присутствием может скрываться или опасность, или что-то другое. Все это заставляло напрячься и быть готовым ко всему.

Волчек был готов уйти в сторону, тем более он понимал, что находится на чужой территории, о чем свидетельствовали оставленные кем-то метки, а точнее их оставили самец и самка. Они ясно предупреждали всех, что эта территория их, и ни с кем ее делить не будут, и что всем чужакам лучше немедленно убраться добровольно. Под метками явно проявлялись следы других чужаков, которые не вняли предупреждению и хотели отстоять свое право на свободное перемещение и нахождение на этой местности. Глупцы, они не поняли, с кем имеют дело, и было понятно, что за это поплатились своей шкурой.

В прочем и ему здесь делать было не чего. Волчек уже собирался было уйти, как вдруг увидел, как из-за куста ивняка вышла самка, плавно и грациозно, перебирая лапами, направлялась к нему. Она смотрела на него, и в ее движении не было ни какой угрозы. Следом за ней вышел самец, он тоже было хотел пойти за ней, но она, своим неуловимым движением, приказала ему оставаться на месте.

Одного взгляда было достаточно, чтобы сделать оценку этой пары. Волчок любовался этими животными, это были абсолютно свободные, независимые, сильные собаки, и он считал для себя за честь подружиться с ними и стать под их начало. И вдруг ему показалось, что он уловил еще один, такой далекий, но свой, очень знакомый, родной запах.

В это время самка приблизилась к Волчку, и они вместе исполнили традиционный ритуал обнюхивания. И чем дольше длился ритуал, тем больше их охватывало замешательство, они поняли, что когда-то хорошо знали друг друга, но где, когда и каким образом произошло это знакомство, все еще оставалось для них загадкой.

Они зарывались носами в шерсть соседа, и вдруг Волчек замер, он теснее прижался ухом к телу самки и слушал до боли знакомый стук ее сердца, тот стук, который он впервые услышал, находясь еще в утробе матери. И Лайла, это была она, поняла, что этот молодой красавец, абсолютная копия Дозора, и есть чудом спасенный щенок, единственный, оставшийся из всего ее первого помета.

Дозор, также присоединился к паре, и после выполнения такого же традиционного ритуала, признал в молодом самце своего и разрешил ему находиться рядом с собой. Такой чести, за все время их изгнания, еще никто не удостаивался. Они втроем обошли весь участок у реки, как бы восстанавливали события годичной давности, а потом направились в сторону воинской части. Приблизившись к питомнику, стая заняла наблюдательную позицию и замерла.

В расположении роты все было подчинено заведенному распорядку дня. На плацу проводились групповые занятия с молодыми солдатами по строевой подготовке, а в питомнике, на собачьей площадке, дрессировали собак по преодолению различных препятствий.

Вдруг Лайла и Дозор встрепенулись, их тела напряглись, как будто они готовились к прыжку. Волчка тоже охватила тревога и он, еще не понимая, что происходит, повторял за ними все их действия, а когда на плацу появилась одиночная фигура военнослужащего, то Лайла издала тихий гортанный звук, призывая своего сына обратить особое внимание на него и запомнить эту фигуру.

Тональность издаваемых звуков постоянно менялся, и казалось, что она таким способом рассказывала ему историю этого человека, и какую трагическую роль он сыграл в судьбах каждого из присутствующих здесь. Чем больше он слушал ее, тем больше понимал, какое зло совершил этот человек против его семьи.

Волчек был готов в одиночку немедленно жестоко наказать мерзавца, тем более он уже имел в юношеском возрасте подобный опыт, но Лайла внушила ему, что это дело семейное и они должны вместе свершить свое правосудие.

Маленькая стая вернулась обратно к реке, на место их первой встречи. Они еще раз обошли свой участок, пометили все углы, давая понять остальным, что это место занято. Через какое-то время Волчок начал проявлять беспокойство и родители поняли, что их сын должен вернуться домой. Они завидовали и радовались за него. У него есть свой дом, любимые хозяева, которые его спасли, обогрели, дали кров, и он служит им верой и правдой, исполняет извечный собачий долг, быть рядом со своим человеком.

На землю начали опускаться сумерки, настал момент прощания. Какое-то время собаки тихо стояли, уткнувшись друг в друга своими носами, после чего Волчок один затрусил в обратный путь.

В отсутствие своего хозяина, Волчок охранял его жилище, и участок от всех не прошеных гостей, и не уходил без нужды далеко от своего дома. И вот, однажды он уловил еле различимый, до боли знакомый стук движка трактора. Собачье сердце рвалось от счастья, и он радостным лаем оповестил всю округу, что Лешка возвращается домой. Рысцой выбежал за околицу, а дальше по дороге, чтобы первым встретить своего хозяина. Через пару километров, был уже твердо уверен, что чувство его не обмануло, хоть еще и очень далеко, но собачье ухо уже могло отчетливо расслышать тарахтение Лешкиного трактора.

Пробежав еще немного, пес почувствовал присутствие еще кого-то, а преодолев пригорок, увидел, что в его сторону, по полю, бегут две собаки, в которых он узнал своих. Волчок, свернув с дороги, и оглашая окрестности радостным собачьим лаем, побежал к ним на встречу.

Любо дорого было смотреть, как взрослые большие собаки резвились на поле, как щенки. Они играли то в догонялки, то устраивали борьбу, то перекатывались на спинах в низинах, где еще сохранились еще небольшие остатки лежалого снега, и очищали свои шкуры от остатков свалявшейся комками шести, появляющейся всегда после сезонной линьки. А потом, разгоряченные, ложились на прогретую проталину и подставляли свои тела первым теплым лучам весеннего солнца. У каждого из пасти валил пар, а языки свешивались почти до самой земли. Однако, несмотря на усталость, собаки не забывали оказывать друг другу знаки внимания.

Неожиданно, по всей равнине разнеслось урчание двигателя колесного трактора, который, как бы говорил всем, что он тоже возвращается домой. Управлял трактором его хозяин, которого Волчок ждал с нетерпением и, как всегда, хотел неожиданно выскочить к машине и бегать вокруг нее, выражая свою радость.

Знакомство

Алексей вышел в дорогу с небольшим опозданием. Его сани волокуши, на которых он должен был захватить с собой некоторый запас горюче-смазочных материалов, рабочие-слесари МТС не успели сделать вовремя, а точнее специально затягивали под разными причинами, недвусмысленно намекая ему, что пока не выставит им магарыч, его сани не будут готовы. Лешку такое поведение задело за живое, и он им высказал все, что думал о них.

Бегать по начальству не стал, время дороже. Сам включил сварочный аппарат и сам доварил конструкцию до конца. Потом подогнал трактор, прицепил волокушу, заехал на склад ГСМ, загрузил, несколько бочек с топливом и машинным маслом, комплект расходных запасных частей, заскочил в общежитие и забрал приготовленный еще с утра свой небольшой узел с личными вещами.

Ничего его здесь больше не задерживало. Свою заработную плату он получил, гостинцы купил заранее, и о Волчке не забыл, купил специально для него немного пряников. Единственно, что он не сделал, так это не подписал акт о приемке волокуши, пусть этим занимаются сами слесаря, а ему надо выезжать срочно домой, пока не пересохли дороги, и волокуша будет легко скользить по весенней грязи, как по снегу.

Трактор вышел за ворота мастерских и бодро побежал по грунтовой, извилистой дороге. В целом никаких особых сложностей Алексей не ожидал, если только в одной низине, где порой в весеннюю распутицу и в летний дождливый период можно было ждать от реки неприятного подвоха. И действительно, подойдя ближе, увидел там целое озеро талой воды. Она полностью скрыла всю дорогу.

Можно было бы без хлопот развернуться да и отправится другой, объездной дорогой, но на это уйдет целый день. Но эту дорогу знал, как свои пять пальцев. Не счесть, сколько раз ходил по ней пешком, проезжал на лошадях и на тракторе, был уверен, что может пройти этот участок с закрытыми глазами, а если и есть риск, то он минимален, и поэтому, без тени сомнения, решил пересечь водную преграду.

Поднявшись на возвышенность, уточнил для себя некоторые детали и сразу вернулся к машине. Сел в кабину трактора, включил первую передачу, потом вторую и плавно без рывков пошел вперед, строго придерживаясь своих, еле заметных ориентиров.

Обошлось, весь путь прошел без приключений. Выбравшись на возвышенное сухое место, остановился и сразу почувствовал, что вся спина мокрая от пота. Двигатель не стал глушить, пусть машина немного обсохнет, заодно снял свою рубаху, положил на горячий радиатор, пусть и она тоже обсохнет, а сам, чтобы не сидеть без дела, достал и закурил папиросу, теперь можно позволить себе расслабиться и получить удовольствие.

Перекур завершился, надел подсохшую рубаху и продолжил свой путь, больше таких препятствий не должно быть. По расчетам Алексея, через час, ну максимум полтора, он будет дома. Когда до деревни оставалось всего километров пять, дорогу ему перегородили три собаки, три породистые огромные, красивые Восточно-Европейской овчарки.

В центре стояла самка, а по ее бокам, как гвардейцы почетного караула, стояли крупные, красивые самцы, как две капли похожие друг на друга. Только внимательно приглядевшись, можно было понять, что они все-таки разные, один старший, с мордой, уже обсыпанной сединой, а другой – молодой, и в нем узнал своего пса.

Лешка остановил трактор, поставил на ручной тормоз, не успел сойти на землю, как к его ногам кинулся его пес. Сколько было радости, он кружился вокруг него, как волчок, лизал его руки, а дотянувшись до лица, вылизывал и его. Другие собаки, оставаясь на месте, с волнением наблюдали за этой картиной, переминались с лапы на лапу и немного повизгивали.

Как только Волчок немного успокоился, он стал метаться от человека к собакам и обратно, он звал их друг к другу, как бы призывая их познакомиться. Овчарки начали с настороженность приближаться к трактору, который своим урчанием, немного пугал их. Дозор понял, что запах машины и этого человека ему знакомы и вспомнил, что встречал их тогда у реки, значит именно этот человек спас тогда их щенка, обогрел и поставил его на лапы. Он посмотрел на Лайлу, и они вместе стали медленно приближаться к человеку.

Когда-то их приручили и научили служить военному человеку, но однажды один из них нанес собакам непоправимую обиду, воспользовавшись их доверчивостью, забрал и утопил их новорожденных щенков. Они сбежали из питомника, с надеждой найти своих малышей, но потом, когда поняли, что произошла трагедия, хотели найти и наказать своего обидчика. Однако и он сразу понял, что эти собаки не простят ему такой жестокости, и в связи с этим, постоянно проявлял завидную осторожность и не позволял им застать его врасплох.

Но в этот раз перед ними стоял совершенно другой человек, который спас и вырастил их единственного щенка. Следовательно, ему можно и нужно доверять, можно и нужно с ним дружить и служить. С чувством страха и недоверия они очень медленно приближались к человеку. Алексей не боялся этих собак, но все же сохранял осторожность. Он впервые встречался с ними и еще не знал, какие у них повадки. Было понятно, что этих собак вырастили для нужд армии и должны были научить подчиняться только военным, но не гражданским.

Наконец они перешли линию недоверия и сблизились так, что Лешка теперь мог свободно дотянуться до собак. Медленно протянул к ним свои руки и дал им возможность спокойно их обнюхать, только потом стал гладить их головы, чесать за ушами, подбородком.

Дозор и Лайла за год успели отвыкнуть от человеческой руки, но Лешка, своим почесыванием, напомнил им, что в прошлой их жизни были и хорошие периоды, и встречались хорошие люди. Собаки за несколько минут получили заряд ласки, а в благодарность за это, облизали человеку руки и отошли в сторону.

Конечно, даже ему, непросвещенному, было видно, что это далеко не обычные деревенские собаки, а самые настоящие породистые особи, каким-то образом, оказались брошенными в диком поле. Волчок был точной копией Дозора и Лайлы, скорее всего, они и есть родители Волчка, неожиданная их встреча состоялась, а вот что делать дальше он пока не знал.

Для начала залез в кабину трактора, достал три пряника, из тех запасов, которые приготовил для угощения своему псу, и оделил каждого из них. Даже будучи голодными, каждый из них с великим достоинством взял свое угощение, отошел в сторону. С каким наслаждением сгрызли пряники, но как не тяни удовольствие, оно все равно скоро заканчивается, так и пряники быстро исчезли в их желудках.

Время встречи подошло к завершению и надо принимать какое-то решение, и собаки поняли, что настала пора прощаться, у каждого свои дела. Семья собралась в свой круг, потерлись друг о друга, потом Дозор и Лайла подошли к Алексею, подставили свои головы под его руки, как бы прося о немногом, подарить им, маленький кусочек счастья – почесать их еще раз за ушком. Затем, в знак благодарности, лизнули его ладони и, не оглядываясь, потрусили через поле, в сторону речки.

Волчок издал какие-то звуки, которые можно было понять, как прощальный привет своим родителям. Выжидающе посмотрел на своего хозяина, и, получив команду: «Вперед, домой», побежал впереди трактора, как поводырь, показывал уставшему путнику дорогу к отчиму дому.

Васька

Сегодня ровно год, как Васька Кошак остался на сверхсрочную службу. В целом он был удовлетворен своей работой, чистое белье, чистая постель, трехразовое питание, регулярно выдавали жалованье, вроде бы достаточно, но армейская служба, все равно тяготила его, нет той свободы, которая позволяла ему управлять своей судьбой, по-своему. Хочешь, не хочешь, но все надо делать по Уставу, а если отступил, то неприятности тебе точно обеспечены.

Толи дело командир отдельной роты, он и Бог, и царь, судьба каждого солдата и офицера в его руках. Попробуй ослушаться его и тут же окажешься за решеткой в другом месте, а военное время имеет право расстрелять отказника собственноручно.

Вот о такой судьбе мечтал Васька. Конечно, он понимал, что ротным не станет никогда, образования нет, да и ответственность слишком высока, сколько хлопот, лучше сидеть в сторонке. Поэтому особо не расстраивался, ибо считал, что в жизни нет безвыходных ситуаций.

Сегодняшняя служба, как заместителя командира взвода, его вполне устраивала. В его подчинении был целый взвод живых, настоящих солдат, от них он добивался неукоснительного исполнения его приказов, его воли. В такие моменты он был очень доволен собой. Однако со временем хотелось большего, расширить границы своей воли, прибрать к своим рукам все и всех, но это было только в его воображаемых мечтах. Все строго координировалось Уставом, и любые неуставные отношения пресекались на корню. Так что приходилось сдерживать свои порывы.

Денег у него было достаточно, впрочем, здесь их некуда было тратить, глухая провинция, никаких тебе увеселительных заведений днем с огнем в округе не найдешь. Одежда, питание, даже папиросы «Беломорканал» он получал бесплатно, но если бы было больше, то отказываться не стал бы.

Недавно, из достоверных источников, узнал, что скоро освободится место командира хозяйственного взвода, и если занять эту должность, тогда все материальные ценности будут проходить через его руки, а при умелом использовании можно, кое-что, понемногу, приберегать и для себя. Он знал, что не только он, но и другие хотели бы занять это место. Так что нужны сильные союзники, которые поддержали бы его кандидатуру у командира роты.

Старшина роты, как раз был из этих нужных ему людей. Он, один из немногих, всегда имел свободный доступ к командиру роты и решал с ним многие кадровые вопросы. Поэтому все время, Васька, старался поддерживать с ним только хорошие отношений и всячески во всем ему угождать, так как ясно понимал, что в его власти и спасти, и утопить любого.

Недалеко, от расположения роты, в поселке городского типа открылась новая столовая. Там, по тем временам, прилично и не дорого кормили народ, но самое главное, там работал буфет, в котором, кроме традиционной водки, был хороший выбор коньяков, широкий выбор различных вин, всегда свежее пиво и деликатесные закуски. А подавали еду и напитки хорошенькие, еще не избалованные официантки, некоторые из них были не прочь завести более близкие отношения с военнослужащими. Вот туда он решил пригласить своего благодетеля, и в неформальной обстановке затронуть и развить интересную для него тему.

Осталось только найти повод, но и это была не проблема, если надо, то его всегда найдешь, тем более у Васьки он действительно был, сегодня исполнился ровно год его сверхсрочной службы. Не откладывая в долгий ящик, нашел вескую причину, чтобы обратиться к старшине, а потом, между делом напомнил ему о своей годовщине, намекнул, что не мешало бы отметить это событие в поселковой столовой.

Предложение было заманчивое, тем более старшина сам хотел посетить это заведение, о котором слышал много лестных отзывов от молодых офицеров. Поэтому, недолго думая, обратился к ротному и получил разрешение освободиться пораньше и отбыл вместе с Васькой из части.

Старшина сразу понял, зачем Кошак пригласил его на вечеринку, конечно, не ради своей годовщины, а потому, что разузнал о скорой престижной вакансии, которую захотел занять. Впрочем, особых возражений против его кандидатуры у него не было. За прошедший год кандидат проявил большое усердие по службе, его подразделение было в числе лучших взводов. Это был требовательный командир, и муштровал своих подчиненных нещадно, порой казалось даже сверх меры, но делал все в пределах устава. Особенно был доволен его командир взвода, он снял с него много забот, так что взводный, если узнает об этом, то будет противиться переводу.

Васька был доволен и боялся упустить удачу, как мог, сдерживал свои эмоции и старался, чтобы никто из его окружения не догадался, в связи, с чем он так хлопочет. Правда, иногда в душу закрадывались сомнения, что вот он понесет затраты, а вдруг ничего из этого не получится.

Почему-то в его сознании всплыли события годичной давности. Тогда сбежали две породистые служебные собаки, его судьба висела на волоске, но ротный и старшина его прикрыли, и никто не знал о его проступке. Тогда он им был готов целовать ноги. Но через какое-то время все улеглось, никто не напоминал ему о тех событиях. Однако с возвращением былого спокойствия, в его душе стала возникать ненависть к своим благодетелям за те унижения, которые пришлось тогда испытать. Но сейчас, ради новой должности, был готов опять целовать им ноги, лишь бы помогли.

Командир роты

Двадцать третье февраля день рождения рабоче-крестьянской Красной армии. Этот день в армии отмечают с большим размахом. На торжественных собраниях частей и подразделений многим военнослужащим объявляли благодарности, кого-то награждали орденами, медалями или ценными подарками. Не обошлось и без назначений на более высокую должность с присвоением очередного воинского звания.

В отдельной роте то же были такие именинники. Когда в клубе начальник штаба зачитывал праздничный приказ, ротный сам радовался за своих подчиненных, хотя и знал, кого и за что награждают. Но был сам нежданно удивлен, когда штабист зачитал еще одну бумагу, что накануне прислали ему из штаба армии, и услышал, что ему присвоено очередное воинское звание майора РККА.

Хоть и считал, что все эти звания, награды пустым делом, однако было приятно знать, что о тебе помнят. Последний год полтора ротному пришлось много работать. Он знакомился со многими документами обо всех военных конфликтах, в которых приняла участие молодая Советская республика. Вместе со своими заместителями рассматривал и внимательно разбирал и проигрывал каждый эпизод вооруженного столкновения, а если возникали сомнения, то вызывал их на спор. Главная цель, которую он преследовал – расширить область практического использования своих служебных собак в современных условиях военных действий. По итогам этих споров принимались различные решения, а потом, не тратя время на проведение бюрократических согласований, сами, в инициативном порядке, проводили нужные эксперименты. По итогам работы представили соответствующий доклад армейскому руководству.

Получилось, там наверху, руководство положительно оценило их инициативу и разослало соответствующую информацию по всем своим частям и соединениям. И в наркомате обороны тоже заинтересовались этим опытом и решили собрать в мае этого года всесоюзное совещание армейских кинологов. Поручили командиру роты возглавить подготовку такого совещания и выступить с докладом.

В связи с этим дел прибавилось. Армейское руководство оказало практическую помощь руководству роты и увеличило им штатную численность для привлечения новых специалистов, без излишних проволочек выделила в полном объеме материальные и финансовые ресурсы на строительство дополнительных казарм, учебных классов и полигонов. Даже обещали выделить пару легких танков, чтобы научить курсантов противостоять танковым атакам противника. В качестве дополнения, поручили подготовить рекомендации, о возможном использовании специально подготовленных собак для подрыва бронированной техники.

Ротному это последнее поручение не очень понравилось. Он знал, что не каждый вожатый будет способен отправить своих питомцев на верную смерть. Но приказ, есть приказ и его, без обсуждения, надо исполнять. Еще ротному намекнули, что если совещание пройдет на высоком уровне, то вскоре его отдельная рота преобразуется в отдельный батальон, но самое главное, там, наверху, подтвердили, что сегодня его работа востребована в армии, как никогда.

Как кадровый военный, он понимал, что, к великому сожалению, война неизбежна, следовательно, надо готовиться к ней и не расслабляться, совершенствовать полевую выучку, выявлять слабые стороны противника, да и про свои недочеты так же не забывать.

Существовавший в то время миф, который постоянно вдалбливали всему народу, что война будет короткой, так как Красная армия сумеет отразить любое нападение агрессора и на его плечах ворвется на территорию противника, была беспочвенной. Перед нашей страной, у ее границ стоит сильный противник, успевший молниеносно покорить немало Европейских стран и если он нападет, а в этом ротный не сомневался, то отразить его нападение сразу не удастся. Сначала надо будет правильно и эффективно обороняться, измотать врага так, чтобы не было у него сил ни атаковать, ни сопротивляться, и только тогда идти и добивать врага в его логове.

К сожалению, в Красной армии, особенно в речах политработников, слово «Оборона» считалось не приличным словом. Рабоче-крестьянская армия должна остановить врага и наступать. Все учения, начиная от ротных, проходили всегда по одному сценарию. Ротный, как и другие командиры, считал, что это не совсем правильно, но понимал, что спорить с системой бесполезно, она всегда будет сильнее тебя. Разрабатывая план учебы, вместо слова «Оборона» стал использовать простое слово «Засада» и проверяющие даже не возражали.

Собирая своих заместителей и командиров взводов, на картах своей местности вместе обыгрывали различные сюжеты сражений своего подразделения. Остановившись на некоторых удачных вариантах, выходили на реальную местность и там, в натуре определяли, как построить главную линию обороны.

Конечно, вероятность того, что реальный противник будет наступать именно здесь, на их направлении, где отсутствуют нормальные дороги и переправы, способные выдерживать тяжелую военную технику, была крайне незначительной, Да и в ненастье и распутицу сюда лучше не соваться, можно увязнуть, что называется, по самые уши. Однако, в условиях войны, события могут развиваться по разным, не предсказуемым сценариям.

С учетом обстановки, на своих занятиях ротный ставил офицерам различные задачи. Выбрав наиболее удачный вариант, переносил их на натуру и строил такую линию обороны, на которой можно не только реально остановить любого противника, но эффективно использовать в качестве наглядного учебного пособия.

Как опытный службист, чтобы его не обвинили в превышении полномочий, утвердил свои мероприятия на самом верху, убедив, что строительство объектов будет являться материальной частью всего учебного процесса. В часть командир возвращался с видом победителя, а следом за ним, своим ходом, пришли два легких танка БТ-7.