Читать книгу Рассказы - Виктор Андреевич Алехин - Страница 8

По выходным дням молодые супруги читали стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина, сонеты Шекспира, Петрарки, были неравнодушны ко многим другим звездам мировой и русской поэзии. Они каждый раз садились на диван и поочередно читали то, что им нравилось больше всего. У них была небольшая библиотека, подаренная им бабушками и дедушками как с одной, так и с другой стороны.

– Вадим, что сегодня будем читать? – спросила Эльвира в одной из летних воскресений.

– Мне хочется прочитать стихотворение Пушкина «Деревня». В школе мы его не читали. Учительница нам о нем ничего не говорила. Я сам это стихотворение прочитал, и оно мне очень понравилось. Но это было давно. Лет семь наверняка прошло, а может и больше. А ты что хотела бы почитать сегодня?

– Как ты, так и я, – с чувством солидарности ответила Эльвира.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, погуляв с своим сыном Максимом, малышком пяти с небольшим лет, Вадим достал из нижнего шкафа том Пушкина, уселся на диван рядом с женой.

– Я прочитаю стихотворение «Деревня», а потом ты что-нибудь прочитаешь. Ты лучше меня читаешь, выразительнее, – сказал он. – Договорились?

– Посмотрим, – загадочно ответила жена.

Максим, как и всегда по выходным дням, когда не был в детском садике, взялся за свои любимые игрушки. В этот раз он притащил в холл игрушечную железную дорогу, представлявшую собой пластиковые, эластичные и очень легкие рельсы, которые можно легко сделать круглыми или какими-то еще. По железной дороге не очень быстро бегал поезд, состоящий из электровоза и нескольких маленьких пластиковых вагончиков. В электровозе есть батарейка, она и гоняла этот поезд, и от нее впереди горела маленькая, но яркая лампочка. Во время движения электровоз слегка посвистывал, колеса, вращаясь на рельсах, тихо шуршали и даже немножечко постукивали на рельсовых стыках. Максим устраивался на корточках посредине круга, нажимал на кнопочку на электровозе, и поезд начинал бежать по рельсам. Он блаженствовал, радовался, смеялся, наблюдая за этой сказочной картиной, глазки его горели неослабевающей детской восторженностью. С корточек Максим присел на коленочки и потихоньку передвигался по кругу вслед за поездом. Когда ему надоедало это занятие, он нажимал на кнопку и поезд останавливался. Он рассматривал рельсы, бросал их на пол, будто стараясь проверить их прочность, осматривал колеса электровоза и вагончиков, крутил их, пытался сам, без включения батарейки, передвигать поезд по рельсам, но это получалось у него плохо и неинтересно. Прошло немного времени, он снова включил батарейку, и поезд побежал по кругу, а он наблюдал за ним, радовался и смеялся.

А взрослые в это время наслаждались поэзией. Вадим с выражением прочитал стихотворение Пушкина «Деревня». Последние слова прочитал с особой проникновенностью и с чувством выразительности:

«Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?»

Дочитав стихотворение до конца, Вадим закрыл книгу и посмотрел на жену.

– Тебе понравилось, как я прочитал? – спросил он.

– Очень даже понравилось. С чувством, выразительно и вдохновенно. Молодец.

– Ты читала это стихотворение?

– Ну а как же? – удивилась Эльвира. – У меня бабушка и мама учителя русского языка и литературы.

– Наизусть не знаешь?

– Нет.

– А я знаю. Очень сильное стихотворение. Особенно мне нравятся последние строки:

Взойдет ли наконец прекрасная заря?» – прочитал он с еще большим вдохновением и с более возвышенным чувством.

– Сильно сказано, – выразила свое суждение Эльвира. – Пушкин есть Пушкин.

– Сейчас ты будешь читать, – сказал Вадим.

– Найди стихотворение, которое ты хочешь послушать. И я прочитаю.

И вдруг совсем неожиданно из холла стремительно выбежал Максим. Родители подумали, что он чего-то, видимо, испугался и прибежал к ним, но тут же увидели, что мальчик улыбался и все его личико веселенькое, радостное, а в синеньких глазках светится какое-то наивное детское желание, причем очень нетерпеливое и даже серьезное. И они решили, что сын не зря прибежал. Максим подбежал к отцу, положил свои розовенькие ладошки к нему на колени и вопросительно присмотрелся на отца.

– Пап, – хрустальным колокольчиком прозвенел его тонкий голосок.

– Ты что, Максим? Кушать захотел? Тогда к маме обращайся, – с улыбкой сказал отец.

– Я кушать не хочу! – прозвенел хрустальный колокольчик.

– А что ты хочешь?

– Что такое прекрасная заря?

Максим не выговаривал четко букву «р». Видимо, язычок его поднимался к верхнему небу, и эта буква получалась как бы недоговоренной, нечетко произнесенной. Но все это у него так мило и забавно получалось, что родители умиленно улыбались, радовались и чувствовали себя счастливыми, глядя на сына.

– Какая заря? – удивился отец. Да и мама тоже удивлялась.

– Ты сейчас сказал, что взойдет прекрасная заря, – серьезно и требовательно смотрел Максим на отца. Прямо ему в глаза.

– А зачем тебе нужна эта заря?

– Какая она есть? – интересовался Максим.

– Заря? – немножечко подрастерялся отец.

– Да, заря. Черная или красная?

– Заря не бывает черной, – разъяснял Вадим. – Она всегда яркая, красивая, красная.

– Она блестящая и красная? – задумчиво вперился Максим в какую-то одну точку на сорочке отца, не отнимая своих ладошек с его колен.

– Да, блестящая и красивая.

– Она уже взошла?

– Нет, она не взошла.

– А когда она взойдет? – разыгралась любознательность мальчика. – Скоро или нет?

Отец серьезно задумался над тем, что сказать сыну. Максим смотрел на него все время в ожидании ответа. Отец хотел сказать, что заря взойдет не скоро, но передумал: еще несмышленому мальчику нельзя так говорить, потому что он наверняка хочет, чтобы заря взошла.

– Заря должна скоро взойти, – сказал отец. – Ты хочешь, чтобы она взошла?

– Да, хочу. Она сегодня взойдет? – с детской наивной надеждой, спросил Максим.

– Об этом никто не знает, – с изумлением смотрел отец на сына.

– А где она взойдет?

Отец и мать сдержанно рассмеялись. Эльвира поправила Максиму воротничок сорочки, сбившийся немного в сторону, чистеньким платочком вытерла ему пухленькие разрумяненные щечки, чем-то напоминающих прекрасную зарю его жизни, которая уже взошла.

– Она всходит на небе.

– На небе? – внимательно смотрел Максим на отца.

– Да, на небе.

Мальчик замолчал, уставившись в одну точку на сорочке отца. Губки его были плотно сжаты. Казалось, что он думает сейчас о чем-то большом и важном в его понимании.

– На небе! – с неизъяснимой радостью вдруг тонким голоском вскрикнул он.

– Да, – утвердительно сказал отец. – Максим, мы потом поговорим еще об этой заре. А сейчас иди в холл и поиграй еще.

– А то поезд твой стоит на одном месте и ждет тебя, – присоединилась к разговору Эльвира. – Ты нажми на кнопочку на электровозе, и поезд побежит по рельсам. А ты будешь на него смотреть.

Максим отнял свои ладошки от колен отца и с такой же быстротой, с какой прибежал, удрал в холл играть.

Читать стихотворение настала очередь Эльвиры. Она решила прочитать стихотворение Пушкина «К морю». Предпоследнюю строфу она прочитала с особо глубокой нежностью и любовью:

«Прощай же, море! Не забуду

Твоей торжественной красы

И долго, долго слышать буду

Твой гул в вечерние часы!»

Они еще читали стихи. Первый том трехтомника великого поэта то и дело переходил из рук в руки. И, наконец, супруги решили, что на сегодня хватит.

– А что-то Максима не слышно, – спохватилась мама. – Не слышно ни одного шороха, не слышно свиста электровоза – какая-то тишина подозрительная установилась.

Она опрометью вскочила с дивана и бросилась в холл. Вадим последовал за ней, но не с такой скоростью.

– А где же Максим? – вся побледнела она и стала белой, как мел.

– Не знаю, – в растерянном недоумении пожал плечами отец и съежился, превратившись в маленького карлика.

Супруги кинулись в комнату, в которой читали стихи, потом в детскую, из нее бросились в спальную комнату. Максима нигде не было.

– Где же он? – дрожащим голосом спросила Эльвира неизвестного кого.

– Правда, где он? – вторил супруге Вадим.

– Максим! Где ты? Мы тебя ищем! Если спрятался – выходи. Мы тебя все равно найдем! – громко говорила Эльвира, поворачиваясь вокруг своей оси, чтобы голос ее расходился во все стороны.

– Помнишь, – с хлипкой надеждой сказал Вадим, – года три назад, когда ему было еще три годика, он залез в платяной шкаф и сидел там тихо и смирно до тех пор, пока мы его не нашли там. Мы причем звали его, а он не вылезал из шкафа.

Они молниеносно распахнули платяной шкаф, засунули в него свои головы, пошарили глазами и руками по его пространству, по всем углам – Максима не было.

– Куда он мог влезть! – дрожала как в ознобе Эльвира. – В сервант он не влезет, – и, подойдя к серванту, раскрыла нижние створки. – Здесь все забито посудой и другими вещами. Здесь нет места для него. Мы под кроватью в нашей спальне смотрели? – и по ее бледному лицу скользнула тень виртуальной надежды.

– Нет, не смотрели, – сказал Вадим.

Кинулись в спальню, влезли под кровать. И, хотя ясно было видно, что Максима здесь не было, все равно внимательно осмотрели все пространство под кроватью, даже постучали зачем-то по паркетному полу.

– Куда же он мог деться, Вадим? – не своим голосом спросила Эльвира. – Может быть его у нас украли?

– Каким образом? – спросил Вадим.

– А каким образом бандиты открывают входную дверь и крадут все, что попадется под руку? Их сейчас тьма-тьмущая развелось.

– Да нет, это невозможно, – не согласился Вадим. – Это невозможно.

– От входной двери до холла рукой подать. Все возможно.

– Нет, нет, – снова не согласился Вадим.

Парализованные, сбитые с толку неимоверным страхом, родители метались по квартире в поисках сына. Заглядывали, совали носы во все уголки, трещинки, ползали снова под кроватью, искали на кухне, заходили в туалет, в ванную комнату, открывали обувную полку.

Стало уже темнеть, и Вадим включил свет, надеясь, что он поможет в их поисках.

– У нас балкон не закрыт! – обнаружил он на свету небольшой проем между дверью и стеной.

Супруги очумело рванулись к балкону, открыли дверь настежь и обомлели, обалдели и, кажется, потеряли дар речи. Положив ладошки на перила, Максим смотрел в раскрытое окно балкона на темное вечернее небо. Смотрел завороженно и отрешенно от всего. Он даже не оглянулся, как будто не слышал, что на балкон пришли родители.

– Максим, ты что высматриваешь на небе? – спросил отец.

– Там ничего интересного нет, – все еще пребывая в полусознательном состоянии, сказала Эльвира.

– Нет, есть! – решительно возразил Максим.

– Максим, что ты хочешь увидеть на небе? Оно совершенно пустое, звезды еще не зажглись. Там ничего нет.

– Я жду, когда взойдет прекрасная заря, – не поворачиваясь к отцу, сказал Максим.

– Она не взойдет, – все еще не отошла Эльвира от нервной дрожи.

– Пушкин сказал, что взойдет, – прозвучала истина в устах младенца. – Я слышал, как папа читал стихотворение.

– Она не скоро взойдет, – сказал отец.

– А когда она взойдет?

– Максим, никто не знает, когда она взойдет, – старался отец убедить сына.

– Правильно сказал папа, – согласилась Эльвира. – Никто не знает. Пошли, Максим, – взяла она сына за ручку, – сейчас поужинаем и спать.