Читать книгу Новая правда о далекой Отечественной. Том 2 - Виктор Борисович Манжеев - Страница 21
Книга 1
Часть 1
Глава 18
Оглавление«Какая-то путеводная звезда и высшая сила сделали нас теми, кто мы есть теперь».
У. Черчилль, глава правительства Англии в 40-годы
1 июля 1812 г. Бонапарт послал маршалу Даву следующий приказ: «Сегодня уже нет сомнения, что Багратион прошел из Беженца на Гродно, а из Гродно направился в Свенцяны. Я организовал три сильные колонны для того, чтобы его преследовать».
«Великий полководец», до этого опасавшийся идти в глубь Российской империи, принял роковое для себя решение – обойти левый фланг армии Барклая и, отрезав ее от Москвы, уничтожить, после чего разделаться с Багратионом. С этого момента ему в голову пришла глупейшая мысль – догнать во что бы то ни стало основные силы «хитрого византийца» и заставить их вступить в генеральное сражение с ним.
Однако русское командование, прибегнув к древней тактике скифов заманивать врага в свои земли, блестяще осуществляло стратегический замысел Александра и его военного министра. Движение бонапартовских войск проходило через пылающие города и придорожные села, зажженные отступавшими русскими. В огне сгорало все – дома, магазины, улицы, посевы. (После 22 июня 1941 г. отступавшие войска Красной Армии так же жгли, взрывали и увозили с собой, выполняя приказ Молотова).
Часто французы вынуждены были сами тушить пожары, чтобы не оказаться совершенно без крова и продовольствия. Однако их «гениальный» император даже не задумывался о том, что то же самое может ожидать их в Смоленске и Москве.
* * *
В первые же дни июля Бонапарт и маршалы отметили тяжесть континентального климата при русском бездорожье. 2 июля он написал жене: «У нас тут была большая жара, теперь идут очень сильные дожди. Они создают для нас затруднения и приносят нам большой вред».
«Гениальный полководец», наконец-то, задним умом, понял, что возникшие трудности затеянного им дела являются предвестниками еще более тяжелых испытаний. Каких именно – ему не было дано знать. Однако, по мере того, как они обнаруживались, у него появлялось все больше сомнений относительно перспектив дальнейшей борьбы с Александром 1.
Все заботы бледнели перед другой тревогой, которой еще не было в душе Наполеона, когда он переходил через Неман, но которая, появившись в Вильне, уже не покидала его до конца войны.
Он знал, что его 420 – тысячная многонациональная армия далеко не равноценна во всех своих частях, а значит, уступает русской армии в боевом отношении. Он мог положиться лишь на природных французов, хотя имевшиеся среди них молодые новобранцы, конечно же, не могли сравниться с опытными солдатами и офицерами, побывавшими в его походах.
Что же касается вестфальцев, саксонцов, баварцев, рейнских и ганзейских немцев, итальянцев, бельгийцев, испанцев, голландцев, не говоря уже о подневольных «союзниках» – австрийцах и пруссаках, которых он потащил в Россию и многие из которых ненавидели его самого, а вовсе не русских, то едва ли они могли отважно биться и погибать за его идею.