Читать книгу Асилум. Свет внутри - Виктор Чернолевский - Страница 6

Если бы случайный прохожий шел по улице Ленина мимо церкви Илии Пророка в селе Панино, если бы этот прохожий был любопытен и любил заглядывать в окна домов, у него была бы возможность увидеть красивые дорогие шторы и легкую узорчатость тюли. Если бы в это прекрасное солнечное утро прохожий приник к прозрачному стеклу и заглянул внутрь, чтобы хорошенько рассмотреть убранство дома, он бы увидел со вкусом обставленную комнату: «плазму», висящую на стене, мягкий «уголок» кремового цвета, стеклянный журнальный столик рядом с высокой лавовой лампой. Зеркало в резной раме отражало солнечные лучи и отбрасывало солнечные зайчики на пол, который украшал ковер с длинным ворсом. На столе стояла плетеная ваза с фруктами. Часы, висящие на стене в раме из полированного дерева, наверняка с хитрым и интересным боем, показывали 10:15 утра. В помещении было пусто. Хозяев, наверное, не было дома, они, возможно, служили тому, кому в силу обстоятельств и занятости не было дела до судеб этого мира.

– Получается, что «Круг» состоит из двух ответвлений? – спросил Черняев Максима, который сидел, закутанный в свой махровый халат.

– Мы сами разделяем, чтобы было удобнее и никто не путался, – ответил Стопин. – Принято говорить, что есть Высший и Низший круги. Во главе каждого свои кураторы, или магистры.

Евгений внимательно слушал Максима Анатольевича, как будто попал в сон, развязку которого хочется узнать сразу, но вязкость в повествовании не дает не то что увидеть финал, а наоборот, уводит тебя в сторону.

– Лизка, а ну брысь отсюда, топай в кухню, там есть чем поживиться. – Стопин отвлекся, когда к нему подбежала довольно симпатичная дворовая кошка и начала мурлыкать, потираясь о ногу. Не удостоившись нужного внимания и ласки, Лизка бежала к креслу, в котором недавно сидел Александр, и, запрыгнув, свернулась там калачиком, чтобы понежиться в теплых лучах солнца, которое пригревало через оконные стекла.

– Вот что тебе известно о сотворении вот этого всего? – обращаясь к Евгению, Максим окинул взглядом пространство, но было понятно, что он имеет ввиду куда более глобальные вещи, чем площадь, ограниченную комнатой настоятеля.

– Хм… ну, как нас учили с детства, все на земле сотворил Бог или что-то такое Всевышнее. Создатель. – Евгений сделал паузу. – Если ты принадлежишь к какой-нибудь религиозной конфессии, а если нет, то, скорее всего, из-за Большого взрыва…

– В целом ты прав. И все версии отчасти верны, – не дал договорить Черняеву Максим. – В действительности благодаря четырем стихиям, которые тебе прекрасно известны.

– М-м-м… огонь, вода, земля… – попытался вспомнить Евгений.

– И воздух, – закончил Стопин. – Существует легенда, которой мы придерживаемся. Миллиарды лет назад, до существования всего, о чем тебе может быть известно, в определенное время, в определенной обстановке, в какой именно, мы не знаем, появилось нечто: энергия, эфир, в котором родились эти стихии. В каком они были виде на тот момент, сложно судить, так как на эту тему существует не много доказательств, и сколько бы мы ни искали, а учитывая наши возможности поиска, мы бы, уж будь уверен, могли найти много всего, но, увы, это крупицы информации.

Евгений продолжал внимательно слушать. Сидя на неудобном деревянном стуле, он начал чувствовать, как заныла спина. Бессонная ночная поездка не способствовала сбережению жизненных сил и тонуса, но он и не решался поерзать на стуле и размяться, чтобы не спугнуть повествование Максима, ради которого, быть может, он и поверил незнакомцу в своем доме.

Максим продолжал.

– Мы знаем точно одно – что все эти стихии, взаимодействуя, привели к созданию всего, что для нас с тобой привычно и непривычно. И все миры, и все, что эти миры населяет, и все вероятности событий, и все аналогии – абсолютно все есть их заслуга. – Максим налил воды из стоящего на столе графина и махом выпил. – Позднее четыре сущности одного из миров, а может, это были сами стихии, – этого мы, к сожалению, не знаем, – сблизились с созданиями своими, стали первыми магистрами первого круга, задача которого координация всего, что было сотворено.

– Максим Анатольевич, прошу прощения, что перебиваю, но я никак не возьму в толк, – обратился Евгений. – Вы не в первый раз говорите «миры». Их много? Я думал, что Бог сотворил мир, и Землю, и все такое, но в единственном числе.

– Это не совсем так, – ответил Стопин и взял со стола чистый лист бумаги. – Смотри. – Он начертил на чистом листе систему координат и продолжил: – Допустим, вот это пространство и время, где ось x – это временная шкала, а y – это количество систем и вероятностей, которые могут на ней поместиться, то есть примерно… – выражение лица Стопина было похоже на лукавого Микки Мауса, который задумался, но определенно знал ответ, – …примерно бесчисленное множество.

Он провел по оси y черту, параллельную оси x, и пометил ее цифрой 1, затем выше вторую черту с цифрой 2, затем с цифрой 3 и следующую с латинской буквой n. Затем на первой черте поставил точку и обозначил буквой t.

– Допустим, вот эта точка t – это мы здесь и сейчас. Параллельные миры могут быть и похожи на наши, и минимально различаться, и абсолютно отличаться – со своими законами, правилами и так далее. Для того чтобы внутри всего этого многообразия не происходило хаоса, магистры играли роль координаторов или правителей, тут уж сам как хочешь, так и называй. Но однажды, как в кино, что-то пошло не так, и взаимоотношения между магистрами пошли по незапланированному сценарию.

Евгений был заинтригован таким поворотом событий, но между тем все еще не был до конца уверен, что горстка непонятных людей в далеком селе, которая обосновалась в церкви, не была фанатиками или сектантами. В голове у него всплывали странные истории, в которых рассказывалось, что даже самые успешные и адекватные люди отдавали все, что у них имелось, в пользу подобных «организаций», и где гарантия, что он, Евгений, не попал в одну из них. Вид человека в махровом халате, вся обстановка вокруг только способствовали этим сомнениям, и Черняев всерьез задумался, чтоб при удобном случае сбежать. Куда? До Тулы далеко. И скорее всего, как только он попытается сбежать от этих сумасшедших, его поймают метрах в ста от этой церкви, огреют чем-то по голове и…

– Да не будем мы тебя ничем бить, – усмехнулся Стопин. – Это непрактично. Может, тебе водички налить?

Он налил в стакан воды и поставил рядом с Евгением.

– Что за? – недоумевал Черняев. – Но… но как?

– Сейчас не об этом. Ты можешь слушать дальше или, если хочешь, можешь уходить. Насильно тебя никто не держит. – Максим Анатольевич указал на дверь. – Наверняка рассказывал Саня, что тебе там будет опасно и, скорее всего, недолго…

Стопин выдержал паузу, давая Евгению время подумать.

– Окей, – Евгений кивнул. – Не знаю, зачем я это делаю! Выглядит это все очень сомнительно…

– Таких моментов у тебя было, есть и еще будет много, – ответил Максим. – Но если остаешься, назад дороги не будет, тем более что позади у тебя ничего нет… И никого.

Женя немного смутился, но не подал вида.

– Окей, – повторил он.

– В результате этого конфликта родились два направления, – стал продолжать свой рассказ Максим, довольный, что Евгений согласился остаться и не пришлось вводить запасной план на случай отказа. – И первый круг разделился на Высший и Низший.

Он начертил в углу листа круг. Обвел его другим – побольше, затем еще одним, и еще, пока не получилось четыре круга. В центре внутреннего круга он написал слово terre.

– Этот внутренний круг характеризует стихию Земли. Следующие, которые ее окружают: eau – вода, air – воздух, feu – огонь. Первые два магистра земли и воды объединились в Высший круг, воздух и огонь – в Низший, – пояснил Максим.

– Что повлияло на разделение? – спросил Евгений.

– Достоверных данных нет, но, как говорят сейчас магистры, первый конфликт был порожден необузданной властью каждой из стихий. Каждый круг хотел безоговорочной власти и изменений в управлении системой. Словно дети игрушки, они начали делить все, что попало под их влияние. В результате они забыли истинное предназначение круга, и миры оказались в стороне от их интересов. Чем выше власть, тем несчастнее подданные, как говорится. Занятые внутренними распрями, первые магистры упустили первые волнения, войны, болезни. Как в современных RPG-играх: стоит проморгать сбор ресурсов, издать не тот указ, пойти войной не на ту державу, забыть о чем-то важном – и все, жди беды.

– Чем-то напоминает нашу страну и современное общество, – усмехнулся Черняев.

– Не поверишь, это не самый плохой вариант, – ответил Максим. Он вновь показал на систему координат, которую начертил на листе бумаги. – В этом бесконечном множестве сложно уследить за всем, когда власть сосредоточена в руках единиц, будь они боги, стихии, магистры, создатели и другие сущности. – Стопин сделался серьезнее, глаза утратили задорный блеск, отчего сделались почти черными. – И наступил момент переговоров, чтобырасставить все точки и искать разрешения конфликта. Ты что-нибудь слышал про Китеж?

– Град Китеж? – спросил Евгений.

– Именно.

– Кое-что. В детстве мы с родителями возвращались из отпуска и проезжали Нижегородскую область, останавливались в каком-то месте недалеко от озера… Не помню названия.

– Светлояр, – напомнил Максим. – По легенде именно в этом озере затонул сей град и проходил совет магистров круга.

Из правого рукава махрового халата Максима засветилось, словно голубоватым неоном. Евгений опять почувствовал легкое головокружение, перед глазами заплясали пятна. Окружающие предметы исказились на мгновение, и комната начала наполняться дымкой или туманом, из которого выступали некие образы, а точнее силуэты строений. Словно птица, Черняев летал над старинным городом. С высоты границы города напоминали идеальный круг. Полет устремлялся то вверх, то вниз, и перед глазами Черняева будто из земли вырастали новые избы, усадьбы, соборы с куполами, площади, и все это было ненастоящее, а картина в серых тонах или кадр черно-белого фильма. Все заполнилось серым, сырым, вязким туманом, и Евгений оказался посреди большого зала, богато убранного. Серый цвет не позволял Евгению распознать реальные краски этого места, но он подумал, что это палаты важного человека и, наверное, здесь все сверкало золотом и роскошью. По стенам висели картины. Напротив входа красовался огромный вымпел, его очертания напоминали рисунок, что изобразил на бумаге Максим Анатольевич: круг со сложной конфигурацией внутренних окружностей, более изобретательной, чем схематический набросок Стопина. Под вымпелом в стене располагались флагштоки с флагами. Их Черняев насчитал четыре штуки, и на каждом изображались то ли силуэты животных, то ли мифических существ, точнее разобрать не получалось. Под флагштоками на комоде пирамидальной формы стоял небольшой сундучок с римской цифрой V на крышке. Вновь серая дымка обволокла пространство. Женя стоял в той же зале, но в другое время. Через витражи пробивалось солнце, по всему помещению игриво прыгали сотни зайчиков. Зала сияла так, что можно было подумать, что она находится внутри огромного алмаза, над огранкой которого день и ночь трудились тысячи мастеров, чтобы высечь внутри все это блестящее великолепие. Под вымпелом и флагштоками у стены размещалась полукруглая кушетка, на которой восседали четыре фигуры в балахонах, во всяком случае, Евгению так казалось, так как очертания фигур были очень нечеткие и почти прозрачные.

Одна из фигур поднялась с кушетки и подошла к комоду, видимо, взять сундучок.

– Аден, – обратилась к нему одна из фигур, сидящих на кушетке, судя по голосу, это была женщина, – пора заканчивать этот фарс. Сколько людей в скольких мирах должно еще погибнуть, прежде чем ты успокоишься?

– Фарс? – ответил тот, кого назвали Аден. – Какое интересное слово ты подобрала для описания этого конфликта, Лана! Но вы забываете простую истину: я не предлагаю вам стереть все, что было создано. Я предлагаю лишь небольшие корректировки.

С кушетки поднялась еще одна фигура и подошла к витражу.

– Я согласен, Аден.

– Что?! – Женщина была явно удивлена такому повороту событий.

– Аден прав, Лана, – произнесла фигура возле витража.

– Спасибо за поддержку, Скай! – Судя по голосу, Аден был доволен.

– Но так нельзя. Это… это творение бесценно! – Лана была озадачена. – Я думала, мы собрались здесь, чтобы обсудить то, что устроит нас всех. Мало того, что мы и так упустили по своей беспечности…

– Лана, трое против одного. Ты проиграла, – сказал Аден. – До и после мы старались, и ты сама видела, что этим людям ничего не поможет. Нет идеального мира. И никогда не будет.

– Трое? – вспылила Лана и обратилась к молчащей четвертой фигуре: – Ид, ты тоже за очищение?

– Хочу выслушать все за и против, – голос был с хрипотцой, но это был голос нестарого человека. – Аден сделал за меня поспешное решение, впрочем, как всегда.

Ид встал с кушетки и оглянулся в сторону, откуда наблюдал Черняев. Евгений не разглядел лица или туман умышленно стирал все, что помогло бы разглядеть эту четверку. Постояв минуту, фигура развернулась и вернулась на прежнее место.

– Что такое? – обратился Скай к Иду.

– Ничего, – ответил тот, – просто показалось.

– Мне проверить? – настойчиво спросил Скай. – Что-то я не припомню, чтобы тебе казалось что-то просто так.

– Я же сказал: все в порядке.

Скай посмотрел на Адена, и тот еле заметно кивнул.

Евгений услышал треск, похожий на звук лопающегося стекла, и в воздухе запахло озоном, как после грозы. Он почувствовал возле себя стеснение и еще что-то: будто кто-то невидимой рукой хочет дотронуться до него, как в темноте. Это длилось несколько секунд, а затем прошло.

– Все чисто, – сказал Скай.

– Я же сказал, что показалось, – с облегчением вздохнул Ид. – Перед тем как предложить свое решение, я бы хотел узнать твое мнение, Скай.

– Я разделяю выводы Адена, – ответил Скай.

– Помнится, ты был уверен совсем в другом, – раздраженно сказала Лана.

– Да-да, – согласился Скай. – Но видишь ли, Лана, все меняется. Я не могу рисковать и ждать, что кто-то однажды подойдет ко мне сзади и отнимет то, что есть. Очищение необходимо. Все вышло из-под контроля, а исправлять совсем не хочется. Решение, которое предложил Аден, намного упростит задачу. Мы сотрем все, что считаем проблемой, и оставим только лучшее в необходимом количестве.

– И да придет всеочищающий огонь! – радостно вставил Аден.

Ид снова встал и молча подошел к Адену. Тот стоял, облокотившись одной рукой на край комода. Ид взял в руки сундучок. Сейчас Евгений разглядел эту шкатулку. Цифра V блестела так ярко, словно ее до этого полировали пастой ГОИ.

– Всеочищающий огонь, говоришь, – начал Ид, – но есть ли гарантия, что, уничтожив все созданное и еще раз пройдя этот путь, мы не столкнемся с теми же проблемами? Где гарантия, что в мелкой песочнице мы уследим за всем и не допустим той же ошибки? Где гарантия, что человек – контролируемый индивид и готов смириться с тем, что ему навяжем мы? Где гарантия, что, вмешиваясь активнее в процесс, мы не увидим другую сторону медали?

Ид говорил медленно и весомо, чтобы каждое его слово доходило до собеседников, а возможно, и до слуха того, кто не должен был слышать этого разговора.

– В погоне за своими интересами, – продолжал он, – мы забыли о контроле, но то, что предлагаешь ты, Аден, – это рабство. Ты видел подобные миры. И знаешь, как там живется. Ты знаешь, что рабство можно преодолеть, если приложить совместные усилия, но ты хочешь просто отвернуться и уйти. Уничтожив Асил, мы не добьемся ничего.

Туман становился все гуще, и Евгений с трудом разбирал слова, которые произносил Ид. Он подошел ближе, чтоб вникнуть в эту историю, но его будто выталкивали из этой иллюзии. Он чувствовал, что алмазную сферу, в которую встроен этот зал, будто пытаются разрушить извне, чтобы добраться до него, Евгения, так как он здесь явно лишний. Он сосредоточил внимание на разговоре таинственной четверки, хотя грани этой иллюзии становились все более мутными.

– Что ж, – услышал он слова Адена, – я так понимаю, мы не придем к соглашению, Ид. Отдай мне ее, – Аден протянул руки к шкатулке.

– Я не могу отдать ее, брат, – спокойно ответил Ид.

– Тогда я заберу ее силой.

В этот момент Адена охватил огонь, но это не причинило ему вреда. Резким взмахом руки он, словно огненным хлыстом, рубанул Ида по лицу. Скай, стоявший у витража, молниеносно преодолел расстояние к месту схватки Ида и Адена. Лана спокойно, словно в нирване, сидела на кушетке, как-то хитро сложив руки.

– Я думал, ты способен на большее, – голос Ида по-прежнему не терял спокойствия.

– Ты все равно отдашь ее, – зло выкрикнул Аден. – У Асила нет будущего, хочешь ты этого или нет.

Из рук Адена снова вырвалось пламя, которое подхватил Скай и придал потоку огня такую силу, что зал буквально залило огнем, как напалмом.

– В чем смысл жечь тут все, если вас постигнет та же участь?

Черняев перекинул взгляд на кушетку. Это крикнула Лана, которая вышла из своего ступора.

– О, тут ты ошибаешься, сестренка! – крикнул Скай и направил новую очередь огненного потока, который формировал Аден. Скай кинул руки вперед, и поток вихрем начал закручиваться в сторону Ланы и Ида.

– Нам не выстоять, – Лана обратилась к Иду.

– Тогда заканчивай, – сказал Ид.

– Но… – голос Ланы дрожал.

– Заканчивай! – Ид терял самообладание, в его возгласе слышалось негодование.

Черняев почувствовал, как мозаичный пол под ногами задрожал. Картины падали на пол. Мебель покатилась по полу. Стены затрещали. Флагштоки вырвало из стены. Мощным потоком воздуха один из флагов подхватило и пронесло по залу, словно самолет, словно сухой лист, который гонит осенний ветер.

Лана вскинула руки вверх. В этот момент витражи треснули, и через них хлынула вода.

– Вот и все… – Ид обратился к Адену.

– Это еще не конец, брат мой, это еще не конец. – Аден опустил руки, и пламя стихло.

Аден в несколько шагов подбежал к углу залы и крутанул высокое, в человеческий рост, зеркало-псише, которое сливалось с общим фоном интерьера и Евгений до того не замечал его.

– Скай, не время, уходим! – обратился Аден к брату.

– Шкатулка! – возразил Скай.

– Сейчас нам ее не достать. – Аден оценивающе окинул зал, который стремительно заполняла ледяная вода.

Черняев не успевал за происходящим, но видел, как Скай в мгновение оказался рядом с Аденом, и они растворились в зеркале. Серые краски не позволяли различать цвета, но Евгений видел, как зеркальная поверхность псише светилась ярко-красным, будто в нем отразились закаты всех созданных миров. Вода сметала все на своем пути. Лана смотрела в сторону зеркала, светящегося алым заревом.

– Этого не может быть, Ид. Они переступили черту.

– Тем хуже для них, Лана. Идем.

Ид, со шкатулкой в одной руке, другой рукой тронул Лану за предплечье и направил к зеркалу – оно перестало переливаться красным. Лана откинула капюшон, длинные светлые волосы упали ей на плечи, и она вошла в зеркало. Ид немного задержался, обернувшись к Евгению.

– Что ж, может, еще не все потеряно, – он будто обращался к Черняеву, а затем шагнул вслед за сестрой.

Туман рассеялся. У Евгения кружилась голова, он пытался понять, где он находится. Его глаза, казавшиеся серыми, невыразительными, приобретали голубоватый оттенок.

Он сидел за столом. На него смотрел Максим, облокотившись на стол, он ладонью подпирал подбородок.

– Есть хочешь? – спросил он Евгения.

– М-м-м… – Черняев держался за голову. Не сказать, что она болела, но чувство было такое, будто долго катался на карусели в одном направлении, а потом сошел с нее и земля ушла из-под ног. Уж чего-чего, а есть сейчас Евгению не хотелось точно.

– Нет, спасибо, пожалуй, позже. Что, что это было?

– Ты видел предполагаемый совет, на котором магистры Первого круга пытались прийти к согласию, – пояснил Максим. – Я решил, что лучше показать тебе, чем рассказывать. Ведь как там в пословице: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Максим Анатольевич, у меня вопрос. Как такое возможно?

Стопин встал из-за стола и подошел к пыльному зеркалу в углу, в котором ничего не отражалось.

– Благодаря ему. – Он положил руку на раму.

Евгений понял: это зеркало только что было в его видении. В него шагнула загадочная четверка с нечеловеческими способностями.

– Это… это то самое зеркало? – спросил он у Стопина.

– Ну, не совсем, – ответил Максим, – но того же свойства.

В этот момент в комнату вошел Александр.

– Анатольич, ну вы скоро? Лиса стол накрыла.

У Александра в руках была надкушенная морковка. Женский голос из соседнего помещения призывал:

– Так, ребята, ну-ка живо к столу, а то остынет.

– Я первый, мне всего и побольше, – оживился Александр. Было слышно, как он плюхнулся на стул в соседней комнате.

Из открытой двери доносились аппетитные запахи. У Евгения заурчало в животе, все-таки он был голоден.

– Пойдем, – сказал Максим, – тут споры бесполезны. Послушай женщину и сделай наоборот – поговорку знаешь?

– Ну да, – кивнул Евгений.

– Так вот она не про нас, – Стопин улыбнулся, закутался плотнее в свой махровый халат и направился на обед.

Черняев последовал его примеру. Войдя в комнату, которая действительно оказалась кухней, он почувствовал на себе оценивающие взгляды. Помимо Александра и Максима Анатольевича, там находились еще три человека. Стройная миниатюрная девушка с рыжими волосами до плеч, одетая в белую майку и джинсовые шорты. Стоя за плитой, к которой были подключены два пропановских баллона (вот уж поистине газовая держава, подумал Черняев), она выкладывала что-то со сковороды в большую глубокую тарелку, которую держала в руках. Оглядев Евгения с головы до пят, она продолжила заниматься бытовой суетой. За столом рядом с Александром устроился высокий, а это сразу было заметно, парень. Короткая стрижка, волосы соломенного цвета. Вид его был не столько внушительным, сколько простоватым. Евгению этот парень в таком обличии напоминал Емелю из сказки, но он давно перестал делать выводы о человеке по его внешнему виду, решил воздержаться и в этот раз. Третий человек был примерно одного возраста с Черняевым. Он сидел в сторонке от остальных, по-хозяйски откинувшись на спинку стула и закинув нога на ногу, взглянул на Евгения и уставился в телефон. На лбу сидели очки-авиаторы, во рту торчала спичка. Евгений понял, что этот парень напоминает ему героя Сильвестра Сталлоне из фильма «Кобра». Он смотрел этот фильм вместе с отцом в далеком детстве, в эпоху кассет VHS. На Евгения слегка нахлынула ностальгическая волна. Он вспомнил тот день, когда отец впервые принес видеомагнитофон. Жили небогато, и появление такого чуда в доме воспринималось действительно чудом. Эти первые кассеты с «Рэмбо» и «Командос» вскоре были заезжены просмотром с друзьями, Димоном и Андрюхой. Парень с телефоном внешне чем-то напоминал Андрюху. Невысокий, жилистый и наверняка немного дерганый. Короткая стрижка и светлый взгляд. Штаны-камуфляжи.

– Ну, чего стоишь, проходи, – обратилась девушка к Евгению, ставя тарелку с едой на кухонный стол.

Голос ее был звонкий и четкий, с нотой детской наивности.

«Видимо, это и есть Лиса», – подумал Черняев.

Девушка повернулась к нему спиной, возвращаясь за столовыми приборами к посудной полке, которая немного небрежно была прикручена к стене. Через полупрозрачную майку Лисы Евгений заметил татуировку в оранжевом цвете: вокруг шеи было изображено какое-то животное.

Евгений взял стул и сел к столу. «Емеля» протянул к нему руку и представился:

– Мишка. Друзья называют Мишель.

– Евгений. – Черняев подал руку и ощутил довольно крепкое рукопожатие.

– Отлично, – сказал Макс. – Это вот Лиса.

– Сокращенно от Алиса, – смущенно сказала девушка, поставив на стол графин с красной жидкостью, компот или кисель. Затем взяла стул и уселась на него. Взяла тарелку и начала складывать в нее еду, попутно отхватив приличный кусок от аппетитной булки.

– Честно говоря, я думал, что ты сначала предложишь мне, – возмущенно сказал Александр, демонстративно уставившись на миниатюрную девчонку.

– Угу, морковки еще пожуйте, сударь, – с набитым ртом проговорила Лиса, а затем, проглотив большой кусок, продолжила: – Достаточно, что я и так с утра тут все это готовила. Так что, Сашенька, подними рученьки и обслужи себя сам.

– Ну вот, как обычно! – обиделся Панков. – Ладно, не привыкать.

Александр последовал примеру Алисы и начал накладывать себе в тарелку жареную картошку со сковороды, которая еще скворчала. Евгений после отъезда жены редко готовил дома из-за нехватки времени и зачастую желания. Он покупал полуфабрикаты или готовую еду, запивал колой или молоком, но если все-таки готовил, то старался сделать что-то необычное и вкусное, на это его умений хватало, но иногда тосковал по простой и домашней еде, которую готовила его Света.

– «Ладно, не привыка-а-ать», – передразнила Лиса. – Прям вот бедняга. Тебе чего-нибудь положить? – она обратилась к Евгению.

– Спасибо, справлюсь, – ответил он.

Он дотянулся до тарелки с салатом из свежих овощей, который был заправлен маслом и пах чесноком. Это был запах из детства. Вообще, весь стол ему напомнил то далекое время, когда он с родителями приезжал летом к бабушке в деревню. Съезжались родственники, братья и сестры, и все так же сидели за большим столом, на котором обязательно была картошка, жаренная на сале, салат, окрошка и вкусная яичница из домашних яиц. Вся еда была простая, вкусная, домашняя, умиротворяющая. Как сейчас.

Разговоры прекратились, все были заняты едой. Наконец, молчание прервал Александр:

– Анатольич, сколько он там пробыл?

– Достаточно, чтобы увидеть что нужно, – ответил Максим, и Евгений понял, что речь идет о нем.

– То есть вы его не вытягивали? – удивилась Лиса. – Ты молодец, – она одобрительно похлопала Евгения по плечу.

– Это не у всех так? – Евгений вопросительно посмотрел на Стопина.

– На моей памяти это второй случай, – ответил за Стопина Александр. – По крайней мере в нашей команде.

– Короче, да, это редкость, чтобы человек, который пребывал первый раз в иллюзии Энтеринга, мог держаться там довольно долго, – заговорил парень, который все время молчал и почти ничего не ел, а что-то читал в телефоне.

– О, молчун заговорил, аллилуйя! – воскликнул Александр. – Зовите священника, он, наверно, недалеко и уже заскучал по чудесам. А мы уже и не надеялись…

– Хватит паясничать, – строго осадил его Стопин.

– Женя, познакомься, это Петрович. Он же Молчун, – не обращая внимания на замечание Максима, выпалил Александр.

– Очень приятно. – Евгений постарался быть максимально вежливым в этот странный для него день.

– Угу, – произнес Молчун и продолжил что-то высматривать в экране своего телефона.

– Отставить священника! – не унимался Александр. – Господа, мы опоздали, и чуда больше нет.

– Саша! – На этот раз взгляд Максима Анатольевича смутил даже Евгения. – Третий раз повторять не буду.

Александр, видимо, знал, когда нужно отставить шуточки, поэтому смел с тарелки остатки еды себе в рот, налил стакан киселя и поднялся из-за стола:

– Пойду проверю машину.

– Не светись там сильно, – крикнула вдогонку Алиса. – Ну, конечно, а тарелку-то убрать за собой вера не позволяет.

– Что ж, вернемся к нашим баранам. – Стопин подвинулся поближе к Черняеву. – Энтеринг, как уже отметил Молчун, – штука непростая. Всего таких зеркал было восемь. Четырьмя из них владели магистры Первого круга, а после – магистры Высшего и Низшего. Четыре зеркала, одно из них ты имел возможность испытать на себе, было отдано проводникам, отвечающим за перемещения и связь между мирами. Подожди минуту.

Стопин вышел из кухни. Алиса молча допивала чай, откусывая печенье, которое держала в руке, маленькими кусочками. Молчун продолжал молчать в своем углу.

– Это зеркало – вход или связь между возможными вариантами события, – сказал Мишка, продолжая тему, пока отсутствовал Стопин. – А еще оно умеет проецировать объем, которое можно использовать, как карман. Иногда очень пригождается, когда не хочешь, чтобы тебя нашли.

– Не понял. – Евгений почувствовал себя на переговорах с презентацией товара, но уровень продавца не позволяет компетентно разговаривать на одном языке с руководителем закупок, так как тот задает вопросы и использует терминологию вне компетенции коммивояжера.

– Ты думаешь, это наш дом? – Лиса оглядела кухню.

– Дом священника?

– Бинго, – довольно приятно улыбнулась девушка. – Но кто из нас похож на настоятеля? Ну, разве только Санек, – и она засмеялась.

– Энтеринг, а точнее благодаря ему, Максим создал… как бы это сказать… – «Емеля» в задумчивой позе показался Евгению довольно забавным. – …Копию пространства этого дома с небольшими ограничениями, в котором мы и прячемся.

– Не прячемся, а работаем, – послышалось из угла.

– Ограничениями? – удивился Черняев.

– Ну да, – ответила Алиса. – Внутри дом священника выглядит иначе. Так скажем, дорого-богато.

– Но зеркало при создании копии этого пространства в пространстве выдает истинную картинку и показывает истинную суть, – Миша произнес это так, словно фраза заучена им. – И в этой копии мы сейчас находимся. Жаль, что не наоборот, а то бы плазму смотрели.

– Но как? – Разум Евгения не мог принять абсолютно немыслимое.

– Ох, ты сложный, – Миша стукнул себя ладонью по лбу.

Вошел Максим Анатольевич, в руках у него был листок, на котором он недавно показывал схему для Евгения.

– Что-то долговато вы, Максим Анатольевич, листик несли, вам чай налить? – Лиса вскочила и начала убирать со стола.

– Давал Ксану кое-какие указания, – ответил Максим, – чай буду, если остались твои вкусные печенья, Лиса.

Алиса радостно и живо налила кружку чая – разлился аромат мяты со смесью луговых трав. Стопин взял кружку, глубоко вздохнул, сделал большой глоток янтарной жидкости и блаженно выдохнул.

– Лиса, ты чудо! – сказал он. – Итак, продолжаем. Вы остановились на обсуждении созданного убежища? Хм. Не с этого я хотел начать, ну да ладно. Это сложный процесс. В принципе Энтеринг может работать из любой точки, но иногда в пространстве создаются благоприятные места, откуда зеркало работает стабильнее и проще для пользования, – пояснил он. – Взять, к примеру, тебя. Ты вошел в дом и почувствовал головокружение, но можно предположить, что, будь зеркало в другом месте, менее благоприятном для этого, побочный эффект у тебя был бы сильнее, и даже сейчас, пребывая в зазеркалье, – назовем это так, – ты вполне сносно держишься.

Вся команда смотрела на Черняева, будто ждала какой-то реакции, но Евгений лишь кивнул в знак того, что готов слушать дальше.

Максим взял печенье, по неровным краям было видно, что испечено оно руками Алисы, с удовольствием прожевал его, допил чай и передал пустую чашку девушке.

– Спасибо, – сказал он и продолжил: – Недавно мы нашли благоприятное место, как ни странно, вот здесь, в деревне Панино, в этой церкви Илии Пророка.

– Ага, мы. – Молчун был сегодня явно в ударе.

– Это частности, Петрович, – обратился к нему Мишель. – Мы же команда, а значит, заслуги общие.

– Именно, – сказал Максим. – И дальше уже дело нехитрое: благодаря этой команде мы привезли сюда Энтеринг, однажды ночью немного потеснили наших верующих братьев…

– По моим наблюдениям, после этого ночного фокуса они начали креститься чаще, – засмеялась Алиса.

– Я устроил для нас это временное убежище, – закончил Максим.

– То есть вы ввалились в дом к настоятелю, поставили у него в комнате зеркало, которое сгенерировало альтернативную версию этого помещения, потом вошли туда, и у хозяина не возникло вопросов, откуда в его гостиной взялся здоровенных размеров предмет – зеркало? – недоумевал Евгений. – И после того как вы скрылись в это зазеркалье, хозяин по-прежнему спокойно тут живет?

– Во-первых, не зеркало создало, а я создал с помощью зеркала, – обиженно сказал Максим. – Во-вторых, не совсем «ввалились». Энтеринг создает иллюзию пространства, считывает информацию, вибрацию – отпечаток хозяина дома, или, вернее, его души – это его след. Поэтому несмотря на то что в самом доме есть довольно дорогие вещи, которых, «по мнению» зеркала, в нем быть не должно, ты видишь все в том виде, в каком все это видишь. Обстановка соответствует скорее внутреннему миру хозяина, нежели его реальности.

Черняев заметил, что Максиму доставляет удовольствие подбирать точные слова, он объяснял взвешенно и четко, как учитель в классе.

– Этой обстановкой, то есть этим созданным пространством, могу распоряжаться я, потому что я проводник, – продолжил Стопин. – Ты же не проходил сквозь зеркало, когда вошел в дом. Просто с самого порога я пустил тебя в это иллюзорное пространство, а ты лишь почувствовал легкое головокружение. Честно говоря, я не был уверен, что ты с ходу можешь в него войти, иначе пришлось бы воспользоваться зеркалом напрямую, но попробовать стоило. И получилось. Вопросы есть?

Он посмотрел Черняеву в глаза. Евгений снова оценил обаяние этого человека и подумал, что даже если все это неправда, то он готов поверить в эти небылицы только потому, что об этом говорит Максим Анатольевич.

– А что насчет хозяина? – неуверенно спросил Евгений.

– Ах, да, – словно забыв, Максим почесал затылок. – Хозяин живет как жил. В доме появляется реже. Спят там с семьей где-то на летней кухне. Молятся. Иногда заходят проверить, на месте ли зеркало. Почему? Да просто потому, что он как все. Думает, что все временно. Что потерпит – и пройдет. Или рассматривает это, как проверку высшей силы на предмет его стойкости. Тут уж можно выбирать из тысячи вариантов. Почему люди готовы принять инородный предмет и закрыть глаза на его существование? Потому что так проще. Потому что в этом случае не надо думать. Потому что закрыть глаза легче.

– И, заходя в дом, он вас не видит? – задал очередной вопрос Женя.

– Не-а, – ответил Молчун, – иллюзия, брат.

– И не только он, но и другие люди, – продолжил Стопин.

– Идеальное укрытие, – подхватила Лиса.

– Хотя при большом желании нас могут отыскать другие, у кого есть… сходные полномочия, – закончил Макс.

Максим Анатольевич дал Евгению время обдумать услышанное. Он еще чувствовал его колебания, но они уже не были хаотичными. Евгений успокоился и пытался оценивать происходящее. Это нравилось Максиму. Затем он подвинул к Черняеву листок с графиком.

– Смотри, – сказал он и начертил перпендикулярную линию через параллельные прямые. Линия прошла через точку t. В точках пересечения этой линии с линиями 1, 2, 3 и n он поставил точки t1, t2… – Создание копии внутреннего пространства ограничено самим пространством, однако эта функция не единственная и была открыта проводниками, как побочный эффект использования.

Евгений кивнул, словно понимал, о чем речь.

– Основная задача создания зеркал, – продолжал Максим, – это возможность сворачивания пространства для того, чтобы перемещаться между мирами. Например, из точки t в точку t1 или из точки t в точки tn, что ты и наблюдал в той картине, которое показало тебе зеркало, когда магистры вышли через него из зала в Китеже.

– Магистры ими пользовались для перемещений? – уточнил Евгений. – Зачем? Если они обладали силой и, возможно, были создателями, то что им стоило переместиться в любую точку пространства просто потому, что они так хотят?

– Хороший вопрос, сынок, – одобрил Стопин. – Дело в том, насколько нам известно, что для создания Асила…

– Асила? – переспросил Евгений. – Мне знакомо это слово из видения. Что это?

– Асил или Асилум – это мир всевозможных пространств, это детище стихий, их игрушка. И наш мир, такой, каким ты его знаешь, также часть Асилума, – ответил на вопрос Максим Анатольевич.

Алиса закончила убирать кухонную утварь и вышла в комнату, где стоял Энтеринг. Евгений отметил в этой миниатюрной шустрой девушке неимоверный запас энергии и легкости, чего он не мог сказать о себе теперешнем. Усталость свинцом наливала его тело. Мысли были тяжелые и вялые, глаза, будто засыпанные песком, резало от нехватки сна, но он понимал, что еще не время давать организму отбой.

– Для создания Асила, – продолжил Максим, – силы стихий были объединены. Они действовали сообща, что позволяло использовать материи, о которых мы даже не подозреваем, но силы стихий истощились после создания, и для того, чтобы контролировать участие в процессе, так скажем, воспитания, было создано зеркало, через которое они без труда могли проникать в любую точку Асила.

– Одно? – уточнил Евгений.

– Сначала было одно, так как все магистры шли вместе к общей цели, но потом каждый потребовал себе копию, – ответил Максим.

– Их стало четыре, – произнес Миша, который по-прежнему сидел за столом, но был похож на родного брата-молчуна. Тот спичкой ковырял в зубах и листал свой телефон. Миша переглянулся с Петровичем. – Максим Анатольевич, мы с Молчуном в село сходим. Провизию бы пополнить нужно, да и засиделись мы. А вернемся и Сашке поможем, хорошо?

Максим сделался серьезным, он явно перебирал в голове варианты, чтобы найти предлог для отказа, но сказал:

– Хорошо, но будьте осторожны. Никаких лишних действий, за которые потом пришлось бы отвечать.

Молчун откинулся на стуле и одним движением поднялся на ноги. На спинке стула висела кожаная куртка, которую он снял и накинул на плечо. Емеля неуклюжими движениями обогнул стол. Пока он выходил, Евгений подумал, что сейчас Мишка обо что-нибудь споткнется. У дверей их остановил голос Макса:

– И не берите много. Скоро выходим.

Парочка согласно кивнула и покинула помещение.

– После того как каждый магистр мог без согласования со своими выходить в миры Асила, начались первые разногласия. – Стопин встал и подошел к окну. Сейчас в такой позе он напомнил Евгению Ская, который так же стоял возле витража в старинном зале. – Но дело было сделано, и эта возможность разделяла наши стихии. Каждый стремился охватить как можно больше миров Асилума и внести туда свои законы, свои правила, а в конечном итоге – свою волю. Миры – счастливые места обитания – превратились в места несчастливые. Чем больше было недовольства в мире, тем становились черствее души его обитателей.

Максим начертил еще несколько параллельных прямых, но уже ниже оси x.

– Можешь считать, что все, что выше оси, – это более или менее положительные миры.

– А все что ниже? – догадываясь, о чем речь, спросил Евгений. – Их тоже бесчисленное множество?

– Именно так, – ответил Максим. – После этого магистры пришли к выводу, что во всем этом многообразии им нужна помощь в наведении порядка. Так появились первые проводники и искатели.

– Искатели? – переспросил Евгений.

– Да, с одним тебе удалось познакомиться. Это наш Александр. Задача искателей обнаруживать в каждом из миров элементы, которые позволят восстановить баланс и гармонию. Этими элементами были души обитателей. Искатели наделены чувством, которые позволяют им видеть след души. Ее широту и чистоту. Каждый найденный элемент, который, по мнению искателей, подходил для восстановления мира, должен был быть представлен магистрам, а те должны были наделить его своими свойствами и умениями.

Евгений почувствовал в этом какую-то двусмысленность.

– Но, – подтвердил его догадку Максим, – сколько искатели ни пытались найти достойных кандидатов, у них мало что получалось. В мире, где правит угнетение и вражда, сложно найти человека с ярким следом и чистыми помыслами. Принцип соленого огурца помнишь?

– Нет, – ответил Черняев.

– Ну как же! – удивился Максим Анатольевич. – Если свежий огурец кинуть в бочку к соленым, то он тоже станет соленым. Так и здесь. Если ты живешь среди злобы, однажды ты сломаешься, и твоя душа зачерствеет.

Стопин снова сел за стол.

– А нельзя ли было выбрать людей из самого благополучного мира, наделить их своими способностями и направить в миры, где нужно что-то исправить? – спросил Евгений

Евгению казалось, что сейчас он решил головоломку, которая была не под силу тысяче умов.

– Не все оказалось просто, – пояснил Максим. – Были люди, которых искатели приводили из миров, казалось, благоприятных, но как бы ни старались магистры, у проводников не получалось переместить этих людей через Энтеринг. Энтеринг будто считывал вибрацию души-следа и не пускал в мир, где был хаос. И даже сила магистров не могла заставить Энтеринг открыть свой проход.

Максим встал, подошел к кухонной полке и взял лежавшую там пачку сигарет. Достал сигарету из пачки и помял пальцами, чтобы табак начал издавать запах, и поднес сигарету к носу. Евгений подумал, что Максим пытался бросить пагубную привычку курить. Стопин засунул сигарету в пачку, но, поколебавшись, снова достал и закурил. Сейчас он был похож на школьника, который прячется на перемене за углом школы и тайком, пока не видит учитель, втягивает вредный, но сладостный дым.

– И тогда магистр Огня предложил идею, которая, по-видимому, окончательно разрушила без того хрупкие отношения между стихиями, – затягиваясь, сказал Максим. – Обмануть зеркало. Дать ему понять, что душа в человеке должна занять свое место.

– Как именно? – спросил Евгений.

– Совершив грех.

Этих слов Евгений не ожидал.

– Аден думал, что человек, который совершит, пусть и контролируемый стихиями, проступок, позволяющий пройти через Энтеринг, останется прежним. Но он ошибся.

– Принцип соленого огурца?

– Так точно, – кивнул Максим. – После ряда неудач магистры редко проявляли интерес к своему детищу. Они укрылись в своих убежищах и положились на своих последователей и советников, которых когда-то выбрали среди людей, приведенных искателями. Людей со всеми их пороками. Людей со светлыми помыслами, и людей колеблющихся, но готовых совершать поступки.

– Тогда и случился раскол круга? – догадался Черняев.

– Точно сказать не могу, но тот период – самый вероятный вариант. Аден был разочарован, понимал, что все совершаемое напрасно. Видя, сколь тщетны усилия людей что-то изменить, он решил стереть Асилум… – Стопин докурил сигарету. Вид его был озабоченным. Он, видимо, пытался отыскать какое-нибудь оправдание решению Адена. – Стереть и создать новый мир, где все будут счастливы. Однако без помощи братьев и сестры у него ничего не вышло бы. Для такой задачи стихии должны объединиться. – Стопин взял еще сигарету, но, сделав затяжку, затушил ее водой из рукомойника и выбросил в мусорное ведро.

– Аден вынашивал план действий, а в это время среди его сторонников начался разброд. Накануне последнего общего совещаний Первого круга Аден побеседовал с каждым из братьев и с сестрой, пытался убедить их в правильности очищения Асила.

– Но это просто немыслимое количество жизней! – Евгений был возмущен.

– Да, – согласился Максим Анатольевич. – Поэтому переговоры у Адена зашли в тупик. Лана, насколько мы знаем, не оказала ему поддержки, а Ид в одиночку ушел в один из миров. Лана старалась убедить Ская, что уничтожение Асила – непоправимая ошибка. Позже выяснилось, что один из искателей Ида наткнулся на странную штуку: в мире, где правили беззаконие и смерть, родился человек, чей след был так ярок, что, несомненно, это был тот, кто возьмет на себя тяготы изменения мира, в котором родился. Но информация от искателя попала Адену раньше, чем Иду. Было ясно, что при должных поисках в каждой из реальностей Асила может найтись подобный феномен. Искатель, нашедший это чудо, должен был забрать ребенка и, воспользовавшись Энтерингом, представить его Высшему кругу.

– Но что-то пошло не так? – спросил Евгений.

– Ты догадлив, сынок. Лица, подчинявшиеся Адену, напали на след искателя до того, как он совершил переход. Аден не хотел допустить, чтобы у Асила появился даже крохотный шанс, который воспрепятствует его намерениям. Он больше не хотел терять ни минуты, а ребенок, чей след был ярок, не гарантировал успеха. Убив дитя, Аден все же сохранил его душу. Его план был прост: представить силу этой души своим братьям, чтобы они поверили, что она способна помочь в переходе через зеркало всем, кто наделен способностями стихий. Для этого нужна сила всех четырех стихий. И после того как Аден получил бы силу всех, он мог бы привести в действие свой план.

– Очищение, – догадался Черняев. – Максим Анатольевич, как Аден собирался всех обмануть?

– Аден достаточно умен. Он понимал, что не убедит всех разом. Через своих помощников он устроил, что искатель, который был отправлен за ребенком, пропал, не вышел на связь с проводником. Пока люди Ида были заняты расследованием, Аден наведался к Скаю, где, возможно, получил его одобрение и силу. Аден не сомневался, что Ид согласится с ним. Он понимал, что Ид отдаст силу только ради того, чтобы Асил жил. И теперь, когда Аден собирался представить душу, которая поможет этому, препятствием была только Лана.

– Но в моем видении не было речи о сохранении Асила, – возразил Евгений. – Аден говорил про очищение.

– Верно, – услышанное не смутило Максима. – Дело в том, что зеркало показало тебе предполагаемый финал событий в Китеже. Информация собрана проводниками всех поколений на основании рассказов, вибраций душ, снятых с других зеркал. Точно одно, что душа ребенка была помещена в некий предмет.

– Шкатулка с цифрой V, – понял Евгений.

– Да, возможно, – согласился Стопин, – и этот предмет нужен обеим спорящим сторонам. Повторю: эта история разделила круг. Идет борьба за сохранение Асила и за его уничтожение. Обрети Низший круг душу, у его последователей появится шанс выиграть.

– Где сейчас эта шкатулка? – спросил Евгений.

– Этого мы не знаем. Но продолжаем искать. Искатели шерстят по всем мирам. Проблема в том, что искателей единицы, ведь ищем не только мы. Преследователям из Низшего круга нужно одно – найти душу, а какой поступок для этого нужно совершить, для них не имеет значения. Преследователи могут пройти через Энтеринг в любой мир, а в любом из миров сейчас достаточно негативных следов. Преследователям доступна все карты поля боя. Мы же ограничены.

Евгений разочарованно вздохнул.

– Но это еще не все, – продолжил Максим. – Время от времени, но редко, искатели находят яркие следы. Их вибрации сходны с душой того дитя. Но сколько бы ни старались добраться до таких объектов искатели, преследователи приходят раньше. В Высший круг внедрен информатор.

– Ни разу не достигли цели? – удивился Евгений.

– Попытки были. Я думаю, Александр тебе расскажет подробнее, если сочтет нужным. Недавно мы вышли на след еще одного объекта. Это ты.

Евгений уже ничему не удивлялся. Больше всего ему хотелось спать.

– Уф! – только и произнес он.

– Ладно, – согласился Максим, – суть для начала ты уловил. Время на разговоры у нас еще будет. Сейчас отдыхать. Лиса покажет твое койкоместо.

Евгений еще немного подождал, но Стопин молчал, тогда он неловко встал и направился к выходу.

Лиса сидела в старом кресле и о чем-то оживленно спорила с Александром, который стоял с закрытыми глазами возле окна, задрав голову и наслаждаясь солнечными лучами. На коленях у Алисы уютно устроилась Лизка. Щурившись от ярких лучей, глаза ее превратились в тонкие ниточки. Мишеля и Петровича не было видно, видимо, еще не вернулись из села. Увидев Евгения, Алиса легко поднялась с нагретого места, потревожив кошку. Лизка недовольно фыркнула – кто это потревожил ее покой? – но повертелась и потянулась несколько раз на старом паласе, потом лениво запрыгнула в кресло, свернулась калачиком и сонно замурлыкала.

Девушка кивнула Евгению, приглашая следовать за ней. Она вышла из комнаты, а Евгений, который чувствовал себя, будто в него закинули успокоительного, не успевал за ней ни мысленно, ни физически. Вялой походкой он добрел до прихожей, из которой, кроме входа в гостиную, где стояло зеркало, вела дверь в другое помещение и на улицу. Войдя в комнату, Евгений увидел три односпальные кровати с пружинными сетками. Сверху лежали ватные матрасы. Выглядело все не очень удобным, но Евгений не хотел привередничать. Алиса открыла старый шкаф и достала свежее постельное белье. Евгению странно было ложиться спать в такое время, ведь солнце только недавно достигло полудня, но он слишком устал и не мог больше бороться со сном. Взяв из рук Алисы белье, он кивнул ей в знак благодарности, и она упорхнула из комнаты. Койки не были застелены, поэтому Евгений выбрал себе постель, расстелил простынку. Скинул обувь и рухнул на скрипучую кровать. Этот звук успокаивал его, как колыбельная. Ему привиделся тихий пляж, белый горячий песок, спокойная лазурная вода, кричащие каркающими голосами чайки взывали к птенцам, предупреждая о приближающемся шторме. Евгений спал.