Читать книгу Поцелуй медузы - Виктор Евгеньевич Рябинин - Страница 3

Давно известно: ком в горле лучше всего растворяется водкой. Поскольку первые 500 граммов «Кленовой», принесенные в запотевшей бутылке, не сумели существенным образом хоть как-то воздействовать на могучий организм, Максим подозвал официанта и заказал еще триста. Тот одобрительно и понимающе кивнул и умчался выполнять заказ.

Макс позволял себе от души надраться лишь раз в году – 27 ноября, когда все «черные береты», где бы они в это время ни находились, аналогичным образом отмечали день морской пехоты. Сегодня как раз 27-е, и потому ничто и никто не смогут помешать ему должным образом соблюсти многолетнюю традицию. Не зря же девиз морпехов еще с петровских времен гласит: «Там где мы, там победа!».

Непосредственно поучаствовав в качестве пушечного мяса в двух военных кампаниях в Чечне, Макс лично убедился, что за помпезными и патриотичными речами руководящей государственной верхушки ровным счетом ничего не стоит – одни сплошные слюни и мыльные пузыри.

В северном гарнизоне Спутник, где базировалась его 61-я отдельная Краснознаменная Киркенесская бригада морской пехоты, с первыми выстрелами в Грозном пошли разговоры и о возможном участии в этой бойне «черных беретов». Поговаривали, что за всю бригаду в Чечне будет отдуваться отдельный десантно-штурмовой батальон, или, по-военному, ОДШБ. Многие офицеры хорошо понимали, что это означает, и потому стали морально готовиться к худшему и отправлять семьи в Среднюю полосу России. Макс к тому времени не был обременен семейными узами, поэтому решил положиться на судьбу: как будет, так и будет.

Известие о том, что в ночь с 20-го на 21-е января планируется переброска батальона на Кавказ, особого шока не вызвало. Причиной тому явилось элементарное отсутствие правдивой информации. Никто толком не знал, что же конкретно происходит в Грозном. О кровопролитных боях и многочисленных потерях федеральных войск в программе «Время» – по существу, самом главном официальном источнике информации того времени, – постыдно умалчивали. Спутник готовился к перекрытию дорог и осуществлению паспортного контроля. Наивно верилось, что внутри твоей страны не может быть серьезных перестрелок, не говоря уже о полномасштабной войне.

Но долго в этом мире ничего скрыть не удастся. Гибель в Грозном в новогоднюю ночь практически всей Майкопской мотострелковой бригады отрезвила моментально. Первой мыслью в голове пронеслось: значит, там убивают, причем беспощадно, бесцельно, целыми взводами, ротами, батальонами и бригадами.

Седьмого января в Спутнике сыграли тревогу. Стало ясно, что ситуация в Грозном вышла из-под контроля. Вечером ОДШБ находился уже на аэродроме в Оленегорске, откуда самолетами был спешно переброшен в Чечню. Прямо из Моздока роту Максима на вертолетах доставили в Грозный, где вовсю кипел бой и было не разобрать, где свои, а где чужие. Макс со своими ребятами с ходу оказался в эпицентре той бойни. С каждым выстрелом «калаша» и залпом гранатомета РПГ-18 «Муха» маховик войны раскручивался все сильнее, а жернова потерь перетирали в муку небытия сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, посланных на смерть первым российским президентом и его хвастливым министром обороны, которого иначе, чем Паша-Мерседес, никто в Чечне не называл. Появились первые потери и среди морских пехотинцев из Спутника.

К концу 95-го года в чеченской кампании погибли 64 «черных берета». Но тогда это было неважно, и приказы по захвату каждой улицы и дома выполнялись ценой жизни обычных российских парней, которым просто не повезло и выпало в эти суровые дни выполнять свой воинский долг. И они его выполняли честно, о чем должна помнить окровавленная площадь Минутка с прострелянным морпеховским «тельником», вывешенным вместо зеленого флага над только что захваченным президентским дворцом Дудаева…

– Земля пухом, ребята, и вечная вам память, – не то беззвучно прошептал, не то подумал Макс и залпом опрокинул рюмку из только что принесенного официантом графина.

Наконец пробрало. Макс ощутил, как приятная теплая волна прокатилась от висков до копчика, вытесняя в закоулки души все проблемы и тягостные воспоминания. Главное – он живой! Несмотря ни на что. Пусть даже в качестве отставной козы барабанщика. Именно так прежде

называли людей без определенного рода деятельности. В далекие царские времена в российской глубинке можно было встретить труппы бродячих бедных артистов: поводыря с ученым медведем, за гроши или кусок хлеба потешавшими люд забавными «штуками», или «козу» – человека, голову которого украшала грубая поделка в виде козьей морды из мешковины. Этих незамысловатых затейников, как правило, сопровождал барабанщик, чаще всего из отставных солдат, который виртуозной дробью зазывал публику. Оказаться в положении «отставного барабанщика при козе» означало потерять хлебное место, оказаться на грани бедствия.

Работа охранником в гаражном кооперативе с режимом сутки через трое у Максима была, но после увольнения из Вооруженных сил он чувствовал себя как тот отставной барабанщик при рогатой.

Впрочем, остаться военным при том положении дел он не мог. Еще в Чечне к Максиму постепенно приходило осознание простой истины: как бы ни старались ретивые госчиновники хором доказывать обратное, но Родина и государство – это далеко не тождественные понятия. Сложить голову за Родину, бесстрашно сражаясь с ее врагами, Макс мог без колебаний. А вот рисковать жизнью подчиненных и подставлять пулям грудь ради благополучия горстки толстосумов, развязавших выгодную для их бизнеса гражданскую войну, Астахов считал личным унижением. Он отлично понимал, что эти кукловоды накрепко утрамбовались на государственных постах, и потому, пока олицетворяют себя с самим государством, горячие точки не остынут. Обидно, противно и горько…

Вернувшись из командировки с Северного Кавказа, он подал рапорт об увольнении и, после полугодовых уговоров остаться и угроз лишиться льгот, все же добился своего. Но, вернувшись в родной Минск и сменив черную форму морского пехотинца на цивильный костюм, Макс воинскую традицию соблюдал неукоснительно.

В ресторане «Журавинка», где за столом у окна в одиночестве он пил горькую, вначале посетителей было негусто. Как по команде народ стал прибывать ближе к девяти вечера, когда музыканты принялись ретиво насиловать свои орудия труда, а в зал впорхнула стайка расфуфыренных длинноногих девиц, профессиональным взглядом оценивающих ресторанный люд. Одну из них явно заинтересовал Макс. Виляющей походкой путана подплыла к его столику.

– Молодой человек желает поразвлечься? – игриво промурлыкала представительница древнейшей профессии, бесцеремонно усаживаясь напротив Максима. Ее крошечная юбчонка, как пояс неверности, будила самые разнообразные и откровенные фантазии.

– Желает напиться. – Макс наполнил до краев свою рюмку, а затем немного плеснул в чистый бокал и незваной гостье.

– Фу, водка, – недовольно скорчила губки девушка, но с готовностью придвинула бокал к себе. – Так за что выпьем?

– Чтобы ты, милая, скорее встала на путь истинный: бросила куролесить и гастролировать по кабакам, устроилась на приличную работу, вышла замуж, завела детишек…

– Какая скукотища, – жеманно зевнула путана. – Ненавижу, когда меня начинают учить жить. Каждый на этом свете поступает так, как может и как у него получается. Лучше ответь: у тебя есть сто баксов?

– Допустим, – неопределенно отмахнулся Макс.

– Тогда поехали ко мне. Я тут недалеко, на Мясникова живу. Обещаю, не пожалеешь, – томно и игриво блеснули глаза молодой женщины. Затем, видимо, приняв молчание кавалера за сомнение, предложила: – А если торопишься… то можно прямо здесь, в ресторане. Тут все предусмотрено для нужд клиентов, любой каприз. Внизу, в подвале, есть оборудованные кабинеты… Ты только скажи…

– Тебя как зовут? – переваривая суть откровенного и пикантного предложения, поинтересовался Максим.

– Труба… То есть Вероника… Это фамилия у меня Трубникова, поэтому и кличку такую дали. Можно просто Вера.

– Вот что, просто Вера, – Максим протянул почему-то вмиг растерявшейся девице сотню долларов. – Возьми. Ничего отрабатывать не надо. Будем считать, что у тебя сегодня выходной. Давай посидим, выпьем, поговорим. Составишь мне компанию?

Два раза девушке предлагать было не нужно. Зеленая бумажка быстро утонула в глубоком декольте над высокой грудью.

– Странные вы, мужики, – отхлебнув из фужера водки, с показным удивлением принялась выражать свою мысль девица. – Не пойму вас никак: не дашь, так вы норовите снасильничать. А предлагаешь, так отказываетесь…

Максим улыбнулся. Болтовню путаны он слушал вполуха, а сам внимательно наблюдал за двумя коренастыми, неуловимо похожими друг на друга парнями. Они уже несколько минут не сводили глаз с его столика из глубины зала. Максим кивнув в сторону парней, задал Трубе неожиданный вопрос: – Эти двое тебя охраняют или деньги собираются отнять?

Труба опешила и стала чрезмерно накрашенными и слегка пьяными глазами срочно наводить фокус. Когда, наконец, ей это удалось, Верка удивленно протянула:

– Не-е-е. Этих орлов я не знаю. Залетные какие-нибудь.

Парни, казалось, тоже поняли, что их тайной слежке пришел конец. Они о чем-то посовещались, после чего один, что повыше, направился к столику Максима.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался незнакомец. – Мне очень нужно поговорить с вами, Максим… Не могли бы мы на несколько минут выйти в фойе?

– А что, собственно говоря, случилось? – Максим попытался неумело скрыть удивление: человек, которого он впервые видел, уверенно назвал его по имени.

– Ничего особенного, я вам все сейчас объясню, – вежливо отреагировал на вопрос незнакомец.

Когда выходили в фойе, Верка с напускной обидой громко бросила: мол, вы там моего кавалера долго не держите, иначе приду разбираться – всем мало места будет. Максим незаметно подмигнул своей новой подруге и получил ответный сигнал. Успел заметить, как за ними последовал и второй парень. В принципе, аккуратно уложить в рядок прямо здесь этих двоих для бывшего морского пехотинца, к тому же прошедшего Чечню, было нетрудно. Мешала интрига: откуда они его знают?

В фойе было накурено. По углам в низких креслах, с демонстративно высоко закинутыми коленками, в окружении немолодых элегантных мужчин восседало несколько женщин неопределенного возраста. По вызывающему виду дам и их боевой раскраске Макс сразу определил: коллеги Веры-Трубы изо всех сил пытались подзаработать денег, уговорив посетителей ресторана из числа мужского пола раскошелиться на угощенье в обмен на их подержанные телеса.

Незнакомец и Максим присели на свободные кресла. Второй парень остановился метрах в трех от них и тщетно пытался изобразить на лице откровенное равнодушие. По постановке ног, расположению рук и чуть напряженной стойке Максим профессионально определил: парень в случае чего моментально готов к бою.

– Максим, нам нужен ваш старший брат. Ничего экстраординарного. Мы просто хотим задать ему несколько вопросов. Скажите, где может сейчас находиться Виктор Сергеевич Астахов?

Макс умел быстро соображать, а что еще важнее, мгновенно просчитывать ситуацию. В голове после этих слов все упорядочилось и разложилось по полочкам: значит, незнакомцы ищут брата. Зачем он им сдался? Не вернул долг? Быть такого не может, Виктор не любил занимать у кого бы то ни было деньги, а если иногда и приходилось, то всегда старался рассчитаться в кратчайший срок. Брат даже любил приговаривать: «Мы, Астаховы, никогда никому ничего не должны!» Может быть, интерес связан с его прежней службой в подплаве? Но почему тогда он понадобился именно сейчас, а не сразу после увольнения? Да и встречи с ним ищут ребята серьезные. Такие могут замолотить без лишних слов. Нет, сама тема о местонахождении брата ему не нравится, и этих любопытствующих типов необходимо как можно скорее спровадить…

– Мужики, честное слово, я не знаю, где сейчас находится Витя. Но хочу вам сразу все объяснить: если бы знал, то никогда бы первому встречному об этом не рассказал. Уяснили? – Максим решительно приподнялся.

На его плечо тотчас легла тяжелая рука собеседника. Этот жест можно было со стороны принять за дружеский, мол, братан, рад тебя видеть, не торопись, давай поговорим. Но Максим вмиг почувствовал исходящую угрозу и упрямую готовность незнакомца добиться своего. Максим сразу сменил тон.

– Руку сними, – вполголоса предупредил морпех, – а то переломаю невзначай… Больно будет… Обидишься на меня…

– Максим Сергеевич, мы знаем о вас и о вашем брате даже больше, чем вы сами о себе знаете. Гарантирую, с братом ничего не случится. У него, очевидно, находится кое-что, что нас сегодня интересует. Мы только с ним побеседуем и, возможно, съездим ненадолго кое-куда, – принялся уговаривать незнакомец.

В этот момент в вестибюле появилась захмелевшая Труба. Старательно оглядевшись, она прямиком направилась к Максиму и его окружению.

– Макс, ты почему девушку бросил? – с претензией заявила Вероника. – Халдей уже два раза подходил и спрашивал, кто будет за стол расплачиваться. Конечно, если у тебя нет денег, то бедная девушка тебе постарается помочь… – Труба демонстративно расстегнула сумочку и принялась имитировать поиск денег.

Максим сразу понял маневр беспокойной собутыльницы. Во-первых, своим женским чутьем она уловила неприятный для Максима оттенок разговора и попыталась ему помочь. Во-вторых, по роду своей профессии Верка, очевидно, никак не могла понять, почему такой здоровенный и свободный мужик, как Макс, решительно отказался от ее незамысловатых услуг. Может, больной или стеснительный – так, скорее всего, подумала Труба и решила попробовать уговорить его еще разок. И, наконец, в-третьих: за стол необходимо было на самом деле рассчитаться.

Максим с готовностью поднялся, мимоходом сбросив с плеча тяжелую чужую руку.

– Ребята, прошу прощения, но мне нужно расплатиться, а то не дай Бог будут неприятности.

Пока парни соображали, что разговор благодаря вмешательству Верки окончен, Макс подхватил хихикающую Трубу за талию и, картинно приподнимая ее над паркетом, поволок в зал. Потянулись за ними и парни, расселись за свой стол и продолжили пеленговать каждое его движение с утроенным вниманием.

Уже разливая водку, Максим благодарно заметил:

– Вера, заявляю тебе профессионально: с тобой можно идти в разведку, не подставишь и не подведешь…

– Еще в какую разведку! – театрально закатила глаза путана. – Я такая разведчица – не пожалеешь! Можешь меня пытать во всех позах и хоть всю ночь, я никого не выдам, – в такт Максиму подтвердила Труба. Но было видно, что комплимент пришелся ей по душе.

Они, как два понимающих с полуслова заговорщика, несколько секунд смотрели в глаза друг другу, а потом громко и одновременно взорвались дружным хохотом. После этого звонко чокнулись бокалами и выпили. Закусив долькой лимона, Максим осторожно поинтересовался, есть ли в ресторане черный ход.

– Тут все есть, – со знанием дела заверила Труба. – Хочешь, я тебя сейчас выведу, а эти два козла так и не поймут, в чем дело?..

Такой поворот событий Максиму был на руку. Верка условным жестом подозвала к себе официанта и негромко проворковала:

– Владик, ты нам принеси еще бутылочку шампусика, включи ее в счет, а бабло мы тебе оставим на столе. Ты ж меня знаешь, не подведу…

Владик быстро и понятливо кивнул. Очевидно, Веркино слово для него на самом деле было весьма авторитетно.

Когда шампанское принесли, Максим незаметно положил под салфетку деньги и, обхватив демонстративно шатающуюся Трубу за талию, медленно побрел к служебному выходу. Парни сразу насторожились и один из них рванул за Максимом. У двери Верка совершенно трезвым голосом проворковала охраннику:

– Вася, мы в нумера… А вон того парня, – Труба повела глазами на приближающего преследователя, – ты, Василек, не пропускай. Он желает многого, но не хочет платить…

Уловка сработала на все сто. «Хвост» был обрублен, а Максим через несколько минут оказался на боковой от главного входа в ресторан, улице. На прощанье Верка сунула ему в руку бумажку, где записала телефон.

– Если что захочешь, то звони, – многозначительно предложила она. – Не пожалеешь…