Читать книгу Банка для пауков - Виктор Галданов - Страница 11

Моисей Фраэрман, народный артист, лауреат и депутат (по кличке Мося, Фраер, Франт, и Мошэ) стоял у гроба своего старинного и закадычного друга и, не стыдясь своих слез, слушал последнюю речь выступавшего. На отпевание, которое он, Мося, расстарался и организовал в самом лучшем и самом красивом зале страны было много народа. Правда, на этот раз здесь почти не было всего того расфранченного бомонда, который был на юбилее у живого Вано, но мертвого Вано пришли почтить многие из тех, о существовании кого он и не знал, а знал бы – побрезговал бы подать руку. Это был, по меткому выражению Федота Шелкового, «парад блатных и нищих». Нищих было и впрямь многовато, со всех папертей Москвы, что ли съехались?.. Но они не портили общей картины – море цветов, громадный цветной портрет у входа, масса свечек, непрерывно играемые реквиемы, почетный караул у входа – все создавало такое впечатление, что здесь хоронят не вора в законе, заказчика десятков убийств и главу наркомафии, а по меньшей мере министра государственного ранга, главу одной из важнейших отраслей народного хозяйства. Хотя, кто его знает, может, так оно и было, в последнее время Вано намекал, что его просят инвестировать средства в промышленность некоторые весьма и весьма влиятельные лица в правительстве.

«Да, да, – говорил оратор у гроба. – Вано умер совсем молодым. Но это – прекрасная смерть. Он умер как настоящий… (выступающий избегал терминов слов «вор», или «авторитет») словом, как мужчина, пал на поле битвы, сложил голову не от старости и болезней, а как истинный джигит, во время набега, от пули достойного соперника. Теперь его родственники объявят кровную месть его врагам и не успокоятся, пока не отомстят…»

«А вот в этом ни черта-то хорошего по настоящему и нету, – подумал с тоской Мося. – Война банд – это взрывы, поджоги, похищения, расстрелы невинных и посторонних, это страшно… Но это и закономерно. Когда какая-нибудь громоздкая структура перерастает саму себя, она стремится разделиться. Вот так развалились под бременем собственного гигантизма империи Александра Македонского и Тамерлана, Австро-Венгрия и Советский Союз, лопнули Тверьуниверсалбанк, Уралмашзавод, теперь вот настала очередь организации Вано Батумского».

А ведь Моисей давно предупреждал друга, что тот ведет чересчур уж светский образ жизни. Кой черт понес его в эту политику? Для чего ему потребовалось организовывать собственную партию, когда он и так мог на свои деньги купить любого депутата? Моисей, наверное, как никто другой сознавал, как много врагов было у покойного Батума. Его убийц можно было искать и среди родственников тех, кого он устранил со своего пути, идя к власти. И среди членов «сходки», среди беспрекословно подчинявшихся ему паханов было много и давно недовольных распределением прибылей и попранием основных воровских «понятий». Еще бы, что за бред – общаковские деньги ложатся в банк под проценты? Но ведь это же неприкосновенно, это святое для любого истинно правоверного вора! Или – утопить, подставить под ментовскую дубинку своего же брата-вора. Если тебе кто-то из своих не нравится: забей с ним стрелку, договорись честь по чести, не понял он – убей его, но не в ментуру же сдавать! А Вано полагал, что дешевле расправляться с собственными друзьями руками Закона, чьи услуги он весьма щедро оплачивал. Словом, не любили Вано в своей среде. Но мог его заказать и кто-то из людей в погонах, которые давно жили на его взятки и которых он порой чересчур крепко прижимал… Вызвали из воинской части молодца, «отличника боевой и политической», дали ему чистенький ствол и сказали: «попадешь – вот тебе и дембель!» Однако существовали и некие таинственные высшие государственные сферы, в кои Мося был не вхож, однако оттуда до него доносились слухи о существовании некоего «Черного эскадрона», отряда из полусотни профессиональных диверсантов, подготовленных по указанию Андропова в недрах старой госбезопасности специально для устранения неугодных государственных деятелей за рубежом. Теперь новый президент мог решить воспользоваться их услугами для того, чтобы убрать с политической сцены неугодных ему деятелей, произвести, выражаясь модным нынче словом, «зачистку».

От этой мысли и от осознания того, что и он в любой момент может оказаться на мушке у киллера, Мося Фраэрман поёжился и втянул голову в воротник. Хотя что он, лично он, Мося, плохого в своей жизни и кому сделал? Разве он кого-нибудь когда-нибудь заказал? Разве торговал наркотой или растлевал молодежь? Впрочем, если и растлевал, то совершеннолетних и с их полного на то согласия. Некоторые просто мечтали прыгнуть к нему в постель, лишь бы подпустил их на телеконкурс, где он был ведущим. Ну да, есть у него фирмы и магазины, но за это сейчас не убивают. Ну да, знается он с блатными, а кто сейчас не знается? Вся страна под крышей…

Началось отпевание. Печально было то, что не приехал католикос-патриарх, но пришел худенький грузинский попик из церковушки что возле их постпредства, и они с митрополитом (патриарх тоже сказался больным) весьма дружно отслужили панихиду. Хотя всем было известно, что покойник при жизни своей бурной ни в сон ни в чох не веровал, если и бывал в церквах, то лишь чтобы покрасоваться перед телекамерами возле патриарха, который при слухе о том, что Вано готов подарить матери-церкви еще одного упитанного златого тельца живо прощался со всеми своими болезнями и бежал его благословлять.

Впрочем, с Богом у Вано были взаимоотношения примерно такие же, как с начальником городской милиции – почтительно-предупредительные. Желая подстраховаться на случай того, что «там все же что-то есть» Вано не снимал золотого массивного креста, висевшего на цепи старинной работы, увешал всю свою резиденцию иконами, даже в сауне, хотя упорно путал какой же рукой надо креститься, поскольку правой привык держать либо рюмку, либо свечку.

В этом отношении Моисей Фраэрман был гораздо более последовательным. Как только еврейства перестали стесняться, он тут же начал ходить в синагогу и даже выучил несколько слов на иврите, организовал конгресс еврейской культуры и был инициатором грандиозного проекта постройки Храма всех народов. В этом величественном проекте стоимостью в пять миллиардов долларов должно было быть пять приделов, каждый из которых должен был быть изукрашен в соответствии с требованиями каждой из великих мировых религий, и в каждом из приделов в дни великих празднеств должны были одновременно служить свои службы раввин, кюре, мулла, поп и лама… Не проект, а сказка! Уже и архитектурное решение было готово, и придворный скульптор мэрии великий Самвел Ассатиани сотворил грандиозный макет бронзовой скульптуры Творца, и деньги на нулевой цикл были спущены из бюджета, и «Манхэттен-Бэнк» готовил ссуду под залог Красной площади. И Егорушка Дубовицкий уже мысленно клал себе в карман свой перспективный миллиард, на который хотел купить себе остров в Эгейском море. И тут заупрямились попы! Они, видишь ли, посчитали для себя неуместным одновременно служить службы своим богам, который на самом-то деле по большому счету един. Поистине, почем опиум для народа?