Читать книгу Писательские сказочки. Фантазии-размышления о сочинительстве - Виктор Гаврилович Кротов - Страница 5

Из кого получаются писатели? Да из обычных людей, вовсе не обязательно из каких-нибудь вундеркиндов, словно одетых в сапоги-скороходы. Иногда кажется, что им даже нужна какая-нибудь замедляющая обувка – чтобы не пропустить важные вещи, которые со временем очень даже им пригодятся…

Старинная стена

Мальчиками Дун и Нуд жили в соседних квартирах. Перед их окнами высилась старинная кирпичная стена. Никто не знал, что за ней.

Дун придумывал про неё всякие фантазии, а Нуд говорил, что ничего необычного за ней нет.

Потом они расстались – и встретились уже в старости.

– А за стеной-то ничего и не было, – сказал Нуд.

– Ну да! – воскликнул Дун. – А это что?

И показал на шкаф с книгами, в которых он описал свои детские фантазии, которые прославили его на весь мир.

Писательский листопад

Появился на свет Гриша – и родители посадили у дома Дубок. Так и росли ровесники наперегонки: сначала Гриша, встав на ноги, оказался повыше. Потом Дубок его обогнал.

– Наверное, я у тебя научился листы прожилками украшать и по-разному расцвечивать, – признавался Григорий своему ровеснику, когда стал писателем.

– Давай-давай, – подбадривал его Дуб. – В нашем деле главное не уставать.

Каждый год они по-дружески соревновались, чей листопад обильнее…

А когда писателя не стало, его читатели отовсюду приезжали к Дубу, о котором было написано столько историй. И непременно увозили с собой жёлудь, чтобы прорастить его у своего дома.

В душепарке

Однажды Юша увидела вывеску: «Душепарк». Зашла, а во всём парке, кроме аллеек и лужаек, только одно здание.

А в нём за стеклянными стенами – диковинные заросли, странные существа. Необычные, но почему-то очень знакомые.

Вдруг догадалась Юша: ведь всё это похоже на то, что у неё в душе творится! Только она глазами этого никогда не видала.

Стала присматриваться, какие у кого повадки, кто чем здесь занимается. «Ой, не забыть бы», – подумала Юша и давай торопливо в тетрадку всё записывать…

Когда она стала знаменитой писательницей, вспоминала: всё с душепарка началось. Но найти его больше не получалось.

Дефект зрения

У Гимуэлезия был какой-то неизлечимый дефект зрения. На что ни посмотрит, всё ему представляется каким-то необычным.

Поэтому, когда он рассказывал друзьям всякие случаи из жизни, те пожимали плечами и говорили:

– Так не бывает!

Пришлось Гимуэлезию стать сказочником. «Верно, – думали читатели, – так и в жизни бывает, только не всегда это заметно».

Но когда Гимуэлезия хвалили за это, он только усмехался:

– Значит, не такой уж дефективный у меня дефект зрения. Повезло мне с ним.

Сапоги-тихоходы

Очень любил Тишка свои сапоги-тихоходы, которые Дед Мороз на Новый год подарил. Куда бы Тишка ни пошёл, сапоги-тихоходы останавливались, как только рядом было что-то интересное. Пока Тишка не наглядится, сапоги стояли…

А ещё они взрослели вместе с ним. Теперь они уже дальше не шли, пока Тишка не запишет всё, что он интересного увидел. Так волшебные сапоги превратили Тишку в писателя…

Если же ему хотелось повидать совсем другие края, он клал сапоги в рюкзак и ехал или летел куда надо, чтобы там снова надеть их.

Всё-таки от скороездов и скоролётов тоже есть польза.

Ребёнок, которого читали

Писатель П. напечатал всё своё лучшее в особой книге. Её можно было надевать как ранец на спину, чтобы люди могли полистать её, почитать.

Сам П. был высоким, поэтому он надевал книгу на кого-нибудь из своих детей и водил его на прогулку.

Желающих почитать необычную книгу было достаточно, и П. стал постепенно знаменитым. А каждый из его детей, вырастая, то и дело слышал от кого-нибудь:

– Я вас читал, когда вы были ребёнком.

Можно ли, слыша это, самому не стать писателем?..

Озорные глазки

Жили-были совершенно самостоятельные глазки, ужасно озорные. Затеяли они однажды людей пугать.

Заглянет кто-нибудь в дверной глазок – а тот вдруг ресницами захлопает!

Расколет человек полено – а оно на него глазищи таращит, как раз там, где расколото.

Или вот собрались глазки гурьбой, окружили одного неприметного сказочника и перемигиваются, ждут, пока тот в обморок упадёт.

Но писатель тоже не промах был: заменил пару букв – и хлоп, вокруг уже не глазки, а сказки. Озорные, весёлые!..

Собрал их в книгу, издал, и все были довольны. Даже глазки.