Читать книгу Притчи отовсюду. Сказки, эссе, истории, сны, диалоги из разных книг - Виктор Гаврилович Кротов - Страница 72

На огромном письменном столе, за которым я сидел, стоял макет длинного здания с белыми тонкими колоннами по всему периметру. Макет был сделан очень тщательно. Он должен был помочь ориентироваться в правилах городского движения. Стол мог ездить, и я с трудом подавлял искушение нажать на педали и двинуться вперёд по пустой комнате, чтобы попрактиковаться в езде.

В руках у меня была общая тетрадь в серой картонной обложке: я то ли вписывал в неё сведения о правилах езды, то ли вычитывал их, заучивая наизусть. У меня была редкая возможность за пару дней или даже за пару часов получить водительские права в обход долгой и нудной обычной процедуры.

Ещё на столе лежал большой полосатый арбуз. Однако я был поглощён изучением правил и знакомство с арбузом отодвигал на потом.

Вид арбуза возбуждал двух моих товарищей, которые бродили по комнате, косясь на стол, и подзадоривали меня бросить занятия и подкрепиться. Но я с головой ушёл в конспект, а когда через некоторое время огляделся – арбуза не было. Не осталось ни кусочка, не было видно даже корок. Мои товарищи посмеивались и разводили руками: мол, сам виноват. Облик одного из них был смутен, зато другого я знал прекрасно. Знал, что он может быть озорным и циничным, но ведь не настолько! И я пришёл в ярость.

Вскочив из-за стола, я произнёс гневную крикливую речь, поминая какую-то сцену накануне, доказывая, что без куска арбуза мне никак не сдать экзамен на права, обвиняя во всех смертных грехах моего товарища-зачинщика. Тот молчал. Тогда я, клокоча от гнева, запустил в него тетрадью с конспектом. Тетрадь полетела неожиданно сильно и ударила его жёстким картонным углом в кадык или в подбородок. Товарищ мой упал как подкошенный. В ужасе я бросился к нему, стал трясти за плечи и никак не мог понять, смеётся ли он, забавляясь розыгрышем, или стиснул зубы от боли…

Тут я проснулся, но всё же остался во сне – в другом, более поверхностном. Здесь я мог уже удивиться нелепости первого сна и ощутить его смысл. При этом действие продолжалось. Без удивления я получил известие о том, что должен возместить ущерб несколькими метрами материи, обязательно свернув её в виде кокона. Но действие (совсем призрачное) шло своим путём, а мысль своим. Мне стало понятно, что сон этот относится к главе об этическом чувстве, над которой я работаю. И тут же, в наружном сне, я стал подыскивать слова для описания сна внутреннего.