Читать книгу История одного Рода - Виктор Георгиевич Гришаев - Страница 8

То лето выдалось очень жарким, поэтому единственным спасением от солнечного пекла являлась прохлада большой реки. Накупавшись вволю в чистой проточной воде после изнурительной работы под лучами знойного солнца, люди обычно скрывались в тени огромных раскидистых кедров. Это было так привычно, что никто и не обращал внимания на отсутствие из вида того или иного человека.

– А давай убежим, – как-то в очередной раз заговорщицки прошептала Дарина, – я тут одну заводь заприметила. Да ты ее знаешь, мы там еще рыбу с тобой ловили.

И она, не дожидаясь ответа, сорвалась с места. Оглядевшись вокруг, Югра не спеша приподнялся и поспешил за девушкой. Догнал он ее уже у спуска к реке. Пробравшись через сплошную стену тальникового кустарника, они оказались на небольшом участке белоснежного песчаного берега. Окруженный высокой осокой, он как будто специально был скрыт от постороннего глаза. Легким движением быстро скинув с себя всю одежду, девушка, долго не раздумывая, вприпрыжку пустилась к воде. И вот она, взлетев над водной гладью, уже мчится по мелководью, поднимая фонтаны брызг.

– Скорей, скорей иди сюда! – заливаясь звонким смехом, кричит она. – Вода как парное молоко! – Подбежав, резко останавливается. – Ну, что застыл? Что, никогда девиц голых не видывал?! – смеется она. – Мы же с тобой уже купались голышом!

– Когда это было? Да и не одни мы там были, – лепечет он, смущенно отводя взгляд от девичьей груди.

– А ну-ка живо скидывай свои портки, – бросила она, с шаловливой улыбкой стягивая с него рубашку. – Вот теперь можно и искупаться. – И схватив за руку, потянула за собой. Войдя в воду, поворачивается и долго пристально, изучающе смотрит на него. – А поплыли наперегонки, – вдруг предлагает она, бесстрашно кивая на противоположный берег.

– Поплыли, – безропотно соглашается он.

– А ты хорошо плаваешь, – устало падая на отмель вблизи берега, выдыхает она.

– Ты тоже, – отзывается он. И перевернувшись на спину, напряженно уперся в безоблачное небо.

– Повернись, – просит она. И нащупав его руку, кладет на грудь. – Чувствуешь, как бьется мое сердечко? – трепеща всем телом, шепчет она.

– Зачем тебе это? – испытывая возбуждающее волнение от прикосновения к налитой груди юной красавицы, бормочет юноша.

– Я же вижу, что я тебе нравлюсь. И ты люб мне. Так зачем же изводить себя? – И игриво вскочив, мигом водрузилась на него. – Вот теперь ты никуда не денешься. Смотри, какие у меня бедра, а какой упругий живот. Я могла бы тебе нарожать много красивых и крепких детишек.

– Но ты же знаешь, что твой отец никогда не согласится на этот брак.

– А куда он денется, когда узнает о внуке.

– Или о внучке, – чуть смешавшись, поправил он.

– Так ты согласен любить меня! – высунув язык и лизнув губы, счастливо засмеялась она.

С этого дня они стали часто убегать на свое излюбленное место. Любовная страсть так захлестнула их, что со временем они напрочь утратили всякую осторожность. Вскоре и расположение воеводы к молодому вождю начало меняться. От бывшей симпатии не осталось и следа. Или воевода сам заподозрил что-то неладное, заметив изменения в поведении дочери, или кто-то ему доложил о более близкой связи Дарины и Югры. Но то, что отношения между ними стали натянутыми, это уже было заметно и невооруженным глазом. Конечно, Всеволоду не очень-то хотелось портить налаженные отношения с уграми, которые почти задаром поставляли ему бесценную пушнину, но и породниться с этим «черномазым», каковым он его считал, ему тоже не хотелось.

«Она единственная моя кровиночка, – размышлял он, меряя в который раз размашистыми шагами поляну перед своим лагерем, – должна же она понять, какое великолепное будущее ожидает ее в Новгороде, а что ее ждет здесь». Но в то же время, зная ее свободолюбивый характер, понимал, что, оскорбив ее чувства, он может навсегда потерять любимую дочь. В таком деле даже отцовская нежность, идущая от всего сердца, могла оказаться бессильной. Нужен был особый подход, но он никак не находил его. Чувствуя, как дочь с каждым днем отдаляется от него, он, наконец, решил не оттягивать с этим делом.

– Для начала надо поговорить с ней, а там видно будет, – потихоньку успокаиваясь, рассуждал он вслух. А где это лучше сделать, как не во время удачной охоты?

Охота была давнишним увлечением воеводы, поэтому, когда его Даринка подросла, он и ей привил страсть к этому увлекательному занятию. Вот и в этот раз они все вместе в сопровождении своих ратников выехали в тайгу. Нарядно одетая Дарина гарцевала на рыжей белогривой кобыле, а рядом на лошади саврасой масти с густой гривой и толстым густым хвостом ехал Югра. Они о чем-то оживленно беседовали. Слушая его, она заливисто смеялась.

«И что она в нем нашла?» – думал Всеволод, направляясь в их сторону. Завидев его, они мигом смолкли, выжидательно поглядывая на него. А он, как ни в чем не бывало, отвесив поклон, обратился к ним спокойным голосом:

– А кого сегодня, будем выслеживать?

– Можно, конечно, и на бурого медведя пойти, – отозвался Югра, – но я не советую.

– Почему же? – привстав в стременах, удивленно спросил воевода.

– Опасное это дело, да и не время сейчас.

– Ты что, боишься?! – прищурившись, с явной досадой выпалила Дарина.

– Да не за себя я боюсь, а за тебя, душа моя, – с нежностью произнес молодой угр.

– Нечего за меня бояться, – с вызовом посмотрев на юношу, парировала девушка.

– А я считаю, что Югра прав, не будем испытывать судьбу, – поддержал воевода, одобрительно посмотрев на вождя угров.

– На царя зверей мы обязательно поохотимся в следующий раз, но только после хорошей подготовки. Я обещаю, – твердо отрезал Югра, не отводя взгляда от устремленных на него глаз.

– Так что, выходит, охота отменяется? – надув губки, обиженно фыркнула Дарина.

– Почему же отменяется? Как раз сейчас началась линька водоплавающих птиц. Вот на них и предлагаю поохотиться.

– Ну тогда веди нас, да поскорей, – потянув за уздцы своего вороного, скомандовал воевода.

Как будто не расслышав командного тона воеводы, Юрга, спокойно глянув на него, даже не шелохнулся, а стал внимательно прислушиваться, улавливая звуки, идущие откуда-то издалека.

– Это птицы поют, – полушепотом сообщил он спутнице, словно боясь спугнуть невидимых пернатых, – и я знаю, где они.

– Ты что, вот так просто по их пению обнаружил, где они сейчас могут находиться? – с удивлением прошептала Дарина.

– Да, – уверенно подтвердил Югра. И, пришпорив коня, повел за собой охотников на голоса птиц. В скором времени впереди мелькнула синева таежного озера.

– Смотрите, а там вдалеке журавли, и их столько много! – приподнимаясь на стременах, восторженно вскрикнула Дарина, привлекая к себе внимание.

– Тише, а то спугнешь, – предупреждающе прошептал Югра. – Лучше посмотри, как они танцуют, как грациозно вращаются друг вокруг друга.

– Очень похоже на какой-то ритуальный танец, – уже совсем еле слышно прибавила прелестница, распахнув от изумления ослепительной красоты глаза.

– Это их свадебный танец. Ты еще не слышала, как они поют. И делают это они под конец жизни.

И только он это сказал, как в глубокой тишине зазвучала журавлиная песня. Не успела она закончиться, как с противоположной стороны озера послышался шум, так похожий на взмах больших крыльев. Резко повернувшись, все разом ахнули от увиденного необычайного великолепия. Огромные белые журавли, совершив прыжок, с развернутыми крыльями взмывали высоко в небо.

– Это стерхи. Большой грех убивать журавля. Эта священная птица. – И углубившись в свои мысли, не замечая никого вокруг, Югра замолчал.

– Здесь неподалеку есть небольшое утиное озеро, – после недолгого молчания во всеуслышание сообщил он, – вот там-то мы уж вволю поохотимся.

Через некоторое время охотники подъехали к неглубокому водоему, вокруг поросшему камышом и кустарниками. Множество уток, скрываясь в гуще водной растительности, бродили по мели, копаясь в зеленых водорослях.

– Для них тут благодать. И червячков в тине полно, и лягушек хватает, и кузнечики прыгают, и много различных водных растений, особенно осоки, которую они тоже едят, – вполголоса поведал Югра.

– А можно я первой попробую? – обратилась Дарина, просительно посмотрев сначала на отца, а затем и на Югру. Улыбнувшись, они почти одновременно кивнули. Ловко соскочив с седла, она побежала к зарослям, на ходу торопливо снимая добротный лук, сделанный из кедровой крени и березы. Раздвинув кусты, осмотрелась. Как на ладони, вдоль противоположного берега плавали упитанные утки. Затаив дыхание, она, отработанными движениями вложив стрелу, натянула конопляную тетиву. Выпущенная над водой деревянная стрела, разбрызгивая воду подобно утенку, вынуждает мать-утку метнуться на помощь, но последующая стрела настигает ее. Удачный выстрел юной охотницы подталкивает и других последовать ее примеру. Всполошившиеся утки, почуяв обман, пытаются взлететь, но тут же попадают под меткий обстрел лучников. Нетерпеливо повизгивая, собаки по первой же команде бросаются в воду за добычей.

– Это ж кто тебя такому научил? – восхищенно поглядывая на дочь, поинтересовался Всеволод.

– Как кто? У меня только один учитель! – И ликующе улыбнувшись, посмотрела на Югру.

– Да уж, – задумался воевода. Но почему-то ему всё больше и больше нравился этот иноверец. И это еще больше угнетало его.

– А я вот что-то не вижу в твоих глазах радости, – как в тумане услышал он голос дочери.

– А чему радоваться-то? – встрепенувшись, отрешенно откликнулся он.

– Как чему! Ты только посмотри, сколько уток настреляли! А собаки всё тащат и тащат. Даже не знаю, как это всё увезем.

– Разве это проблема? – И через силу улыбнувшись, он с грустью посмотрел на дочь.

– Я, кажется, догадываюсь, что тебя гложет?

– Что? – выдохнул Всеволод.

– В этот раз ты со своими сборщиками собрал небывалую до сих пор дань. И в этом тебе большую услугу оказал Югра. Тебе бы радоваться, тем более что в Новгороде тебя ждет радушный прием. Да и князюшка будет очень доволен невиданными дарами, каких свет еще не видывал. Ан нет. Неспокойна душа твоя, батюшка. И ты знаешь, кто виной твоих терзаний.

– Кто? – прохрипел он с трудом. И звук, похожий на стон вырвался из его груди.

– Ты же знаешь кто, зачем спрашиваешь. Давай не будем играть в кошки-мышки. Надо понять, что твоя дочь уже подросла и кое-что понимает. Я давно наблюдаю за тобой и вижу, как ты мучаешься. Ты же можешь приказать, стукнуть кулаком. Но почему-то ты не делаешь этого.

– Потому что у меня нет никого ближе и дороже тебя. Бог не дал мне сыновей, а подарил единственную дочь, вот поэтому-то я и старался воспитывать тебя воином.

– Тогда не жалей меня, а поступай со мной так, как будто я твой ратник.

– Ты же еще совсем юная, краса моя ненаглядная. Как я могу поступать с тобой, как с кметью. Да и не для этой цели мы с твоей матушкой учили и оберегали тебя. Понимая, что дочь – чужое сокровище, которая рано или поздно должна покинуть отчий дом, мы подготавливали тебя к материнству, желая только одного, чтобы ты попала к добрым людям. И не для того мы учили тебя писанию, иноземным языкам, азам арифметики, астрономии и медицины, чтобы вот так просто взять да и отдать в руки этого неотесанного мужлана.

– Ты не прав, батюшка. У тебя бы были все такие, как Югра. Да, он живет в диких условиях, но он не одичал за столько лет и намного более образован и воспитан, чем твои ратники. И этого ты не можешь не видеть. И ровно как то, что как только я выйду замуж, сразу же освобожусь от твоей власти.

– Но пока о какой свободе можно вести речь, когда даже никто и не заикнулся о женитьбе на моей дочери, – победоносно вскинув голову, проговорил Всеволод.

– Достопочтенный воевода, я готов хоть сейчас просить руки вашей дочери, – вдруг раздался голос молодого предводителя угров, внезапно возникшего совершенно из ниоткуда. – Но в соответствии с традициями русичей надо бы сначала отправить сватов, что я и хотел предпринять в ближайшее время.

Не ожидавший такого молниеносного развития событий воевода оторопело уставился на Югру. Дарина же, как и подобает воспитанной девушке, скромно наблюдала со стороны.

– А согласно нашим обычаям я готов заплатить хороший калым за невесту, – прервав затянувшееся молчание, продолжил молодой угр. Отрешенно смотря на Югру, Всеволод весь напрягся, пытаясь уловить в извилинах мозга хоть какую-нибудь полезную подсказку. И вдруг его осенило.

– А давайте со сватами повременим до нашего следующего прихода, – словно хватаясь за соломинку, напоследок проронил он, – а то как же без матушкиного благословения Даринушка под венец-то пойдет. А как только сдадим всю пушнину, незамедлительно и возвернемся. И мы подготовимся, да и ты, Югра, всё продумаешь, как это всё лучше устроить.

– Что-то ты темнишь, батюшка, – лукаво рассмеялась Дарина.

– А может, и прав твой отец, – уверенно высказал свое мнение Югра, – негоже замуж-то выходить без родительского согласия и напутствия.

– Ты что, вот так просто меня отпускаешь? – вскинув свои точеные бровки, воскликнула юная красавица. И в тот же миг волна негодования прокатилась по ее лицу.

– Как же я могу удерживать тебя?! Ты же еще не принадлежишь мне! Всё пока во власти твоего отца. Да и ехать вам уже пора. А времечко-то быстро пролетит, не успеешь и глазом моргнуть, как снова на белку, соболя идти надо будет. А вот как сызнова прибудете, так сразу же сватов и зашлю.

– А если не приедем, тогда что? – удрученно покачав головой, всхлипнула девица.

– Значит, такова воля духов!

Как и предчувствовала Дарина, только через пять зим пришли они на Югорскую землю. Многое произошло за это время.

С широко распахнутыми глазами вернулась она в Новгород, словно в темное царство угрюмых людей. А тут еще, прознав о порочной связи красной девы Дарины с «дикарем», почти сразу же отвернулась новгородская знать от семьи воеводы Всеволода. Ну а когда она еще и дочерью разродилась, и вовсе с нею прекратили всякое общение.

Произошли изменения и в жизни Югры. Долго ждал он свою белокурую красавицу. Как только наступало весеннее половодье, пускался он вниз по большой реке, надеясь на встречу со своей первой любовью. Но проходило лето, и начинался сезон охот, а горизонт как был пуст, так и оставался долго таковым. Правда, приходили за данью другие ратники, но уже с новым воеводой, а кого он с таким нетерпением ждал, так и не появились. Потеряв всякую надежду, загрустил не на шутку Югра. Обеспокоенные его состоянием засуетились родственники, начиная спешно подыскивать ему невесту. И вскоре нашли спокойную девушку по имени Агна – дочь соседнего князька. Не спрашивая у невесты согласия на брак, не раздумывая, отдал ее отец Югре, получив при этом от него приличный калам. Немало прошло времени, прежде чем успокоился Югра. И только после появления на свет первенца Пынжы появилась на его лице первая улыбка.

И вот по истечению стольких лет стоят они друг перед другом, замерев от неожиданной и такой волнующей встречи. Смешанное чувство радости и гнетущей тоски, переполняя их душу, с трепетом вырывается наружу.

– Я так долго ждал тебя! – вскинув руки вверх, кричит он. Взревев, она падает ему на грудь. – Ну почему, почему же так?! – успевая подхватить ее обессиленное тело, не переставая бессвязно твердит он. Сползая вниз, она, вцепившись в его руки, неистово начинает их целовать.

– Зачем же ты позволил отцу увести меня? – сквозь рыдания слышит он ее надрывный голос.

– Он же обещал мне!

– И ты поверил ему? С самого же начала было ясно, что он что-то задумал.

– И для чего это ему понадобилось?

– Какой же ты, однако, наивный и простодушный человек, – судорожно вздыхая, прошептала она, – он же хотел как можно скорее увезти меня от тебя, даже не осознавая, что ждет его на родине.

– Зачем же он тогда сейчас вернулся сюда, да еще вместе с тобой?

– Он не только меня с собой взял, но и нашу с тобой дочь Уенг.

– Что?! – остолбенело нацелив свой взгляд на Дарину, пролепетал Югра.

– А ты внимательно посмотри.

И она махнула в сторону реки, где по склону поднимались ратники, возглавляемые воеводой Всеволодом, а рядом с ним семенила черноволосая девчушка. Подбежав к матери, девочка встала рядом и, ничуть не смущаясь, стала внимательно рассматривать Югру.

– Это твой отец, – наклонившись к дочери, на ушко прошептала Дарина, – и ты можешь подойти к нему.

Девочка, тряхнув головой, смело шагнула вперед.

– Ты взаправду мой батюшка? – подняв на него свои карие глазки, выдохнула она.

– А тебя на самом деле звать Уенг?

– Да, – удивленно глянув на него, ответила девочка.

– Тогда ты точно моя дочь, – счастливо улыбнувшись, уверенно произнес Югра. И, подхватив девочку, крепко прижал к себе. А она, доверчиво прильнув к нему и обвив тонкими ручонками его шею, по-детски залепетала:

– Матушка много раз рассказывала про тебя.

– И что же она про меня такое поведала?

– Что ты очень хороший и добрый.

– А ты, эви, очень красивая, как твоя матушка, – кинув задумчивый взгляд на Дарину, произнес он. И, мысленно вернувшись в прошлое, тихо прибавил. – Только волосы у тебя цвета кедрового ореха. Но заплетены они так же, как когда-то у моей невесты – в одну трехлучевую косу.

– Зачем неправду говоришь, матушка намного красивее меня. Смотри, какие у нее золотистые волосы. Это у нее сейчас они заплетены в две косы, а вот раньше, когда меня еще и в помине не было, у нее была одна толстая коса до пояса.

– А откуда ты знаешь, что раньше-то было?

– Как откуда? Матушка сказывала, кто же еще! – вскинув бровки, удивленно посмотрела на отца девочка. И, вздохнув по-взрослому, добавила. – Какой же ты все-таки у меня непонятливый, батюшка!

– Ничего уж тут не поделаешь, эви, такой я, видно, уродился, – самокритично улыбнулся Югра.

– Что ты всё заладил: эви да эви. Кто это такая эви?

– По-нашему это будет дочь.

– Выходит, я твоя эви.

– Да, радость моя. А теперь беги к ребятишкам. Вишь, сколько их на берегу. Там и твои брат Пынжа и сестра Наста играют.

И он, опустив ее на землю, легонько подтолкнул в спину. Уенг, крутанувшись на одном месте, быстро побежала вниз к речке. Оставшись вдвоем, они с нескрываемой радостью, не отрываясь, долго смотрят друг на друга.

– Тебе нравится, как я назвала нашу дочь?

– Уенг – это чудное югорское имя. Когда-то давным-давно мы с моей невестой мечтали этим именем назвать нашу первую дочь.

– Вот видишь, я исполнила нашу мечту! – с душевным трепетным волнением откликнулась Дарина.

– Ты очень долго ехала, – словно издалека раздался его сдавленный голос, – у меня жена и уже трое детей – два мальчика и одна девочка. Старший сын Пынжа помладше Уенг будет. И Агна снова на сносях.

– А другого и не стоило бы ожидать, – безвольно опустив плечи, удрученно пробормотала она.

– Это я во всем виноват, – с горечью прохрипел подошедший воевода, – никого не пощадил, даже себя.

– Не надо никого винить. Видно, так распорядились духи, – возвысив руки к небу, спокойно изрек Югра.

– Так ты не сердишься на меня? – изумленно посмотрев на предводителя угров, вопросил Всеволод.

– У каждого свой путь, своя судьба. Тут уж ничего не поделаешь. Ты уж лучше скажи, что привез взамен-то. Опять какие-нибудь безделушки? Нам этого отродясь без надобности. Своего барахла хватает. Если сызнова погремушки, то никакому обмену не бывать. Я тогда уж лучше с купцами сговорюсь, они, правда, тоже народ ушлый, но зато посговорчивее вашего-то брата будут и всё, что попросишь, в аккурат поставляют.

– Ишь ты, нехристь, что надумал-то, против самого князя новгородского вздумал идти. Сейчас вмиг отрезвлю. – И, молодой кметь, стоявший неподалеку от воеводы, рванув саблю из ножен, без колебаний ринулся на Югру.

– Погодь, Володарь, не кипятись, – крикнул Всеволод, в один миг очутившись между ними.

– И ты туда же! – зарычал ратник сквозь стиснутые зубы. – Не зря мне наказывали приглядывать за тобой. – И, резво отскочив в сторону, призывно скомандовал. – Воины, хватайте предателя!

Но верные своему воеводе ратники даже и не шелохнулись.

– Ах, та-ак! – взбесившись, с пеной у рта и с высоко поднятой саблей он вновь ринулся на Югру.

– Не-ет! – что есть мочи заорала Дарина, бросившись под ноги разбушевавшегося ратника.

– Так не доставайся же никому! – вскричал Володарь, со злостью вонзая в нее острие. Глухо вскрикнув, она медленно повалилась набок, успевая насквозь пронзить ненавистным взглядом своего убийцу. Югра, взлетев, как коршун, лишь в последний момент успевает подхватить ее.

– Пить, – шепчут побелевшие губы.

– Сейчас, голубка моя. Ты только немножечко потерпи.

И сорвав с себя рубашку, ловкими движениями рук перевязав сквозную кровоточащую рану, просунул руки под пылающее тело. А затем, медленно поднявшись вместе с ней и выпрямившись во весь рост, бережно понес ее на вытянутых руках к воде.

– Как бы я хотела вновь очутиться на берегу нашей заводи, – устремив на него горящие глаза, с трудом пробормотала она, стуча зубами.

– Помолчи, побереги силы, они тебе еще понадобятся, – проговорил он, осторожно опуская ее на песок.

– Позови Уенг, – слышит он приглушенный ее голос.

– Я уже здесь, матушка. А что это с тобой и почему ты плачешь? – непонимающе лепечет девчушка, растерянно разглядывая побледневшее лицо матери.

– Доченька, подойди ко мне. Мне надо кое-что тебе сказать.

Испуганно всматриваясь в мать, Уенг оробело подходит к ней и берет за руку.

– Помнишь, я тебе говорила, что люди иногда улетают на небеса? Вот и мой черед настал. Но ты не вздумай плакать и горевать. Ты же сильная девочка. А мне будет хорошо там. Оставайся здесь, потому что здесь твои корни, здесь твой отец, который всегда защитит тебя.

И хватая ртом воздух, ищет взглядом Югру. Наконец ее блуждающий, затуманенный взор останавливается на нем. Просветленно улыбнувшись, она, вытянувшись, замирает.

– Она улетела туда, где нет страданий и мучений, – шмыгая носом, словно заученные слова твердит Уенг, еще до конца не осознавая случившегося.

– Да, эви, так оно и есть, – оторопело откликается он, с болью глядя на вмиг повзрослевшую дочь. И, кинув куда-то вверх свой безумный взгляд, неистово взревел. – Сейчас-то уж точно никуда не укрыться этой поганой кмети!

И, выхватив из-за спины лук, стремглав влетел на пригорок в самую гущу поля брани.

– Что ты наделал?! Ты же любил ее! – донесся до него ужасный крик воеводы.

– Да, любил, но она-то не то что не любила, она люто ненавидела меня. Я не мог ее оставить с этим дикарем. Это было не в моих силах. И тебя не могу оставить в живых.

И неожиданно выдернув кинжал, Володарь с силой втыкает его в воеводу. Но тотчас и сам, пронзенный стрелой, хрипя, медленно валится на землю, в последний момент встретившись с тяжелым взглядом своего заклятого врага.

– Я так и знал, что это будешь ты, – падая, успевает сказать он.

Югра, обойдя бездыханное тело новгородского ратника и убедившись, что он мертв, склонился над Всеволодом.

– А я смотрю, ты цел и невредим. Плохие у тебя воины, даже попасть не могут. А что рана на ноге, то она быстро затянется. Так что завтра же можешь отправляться назад.

– Где Уенг, что с ней? – еле шевеля губами, бормочет когда-то всесильный воевода.

– Прощается с матерью, – тяжко вздохнув, ответил Югра.

– Ей бы тоже надо бы поспешать в дорогу.

– Она остается здесь, такова воля ее матери, Дарины. В этот раз не быть по-твоему. А шкурок я тебе дам, но только в обмен на мечи, кинжалы, ножи и топоры.

И как-то враз ссутулившись, поспешил к той, которую любил пуще своей жизни. Еще издали он увидел леденящую кровь картину, как Уенг остекленевшими глазами на пепельно-сером лице смотрела на свою любимую матушку, глядя в ее застывшее редкой красоты лицо.

Затаив дыхание, слушал Светлан историю, проникновенно слетевшую с алых губ Уенг и вдруг повисшую между ними тонкой нитью судьбы.

Уже и зимний лес засиял от первых лучей восходящего солнца, а они всё сидели, не шелохнувшись, словно вслушиваясь в таинство таежного царства.

– Пора, – первым прервал молчание он.

– Пора, – нежным эхом отзывается она. И взявшись за руки, они зашагали навстречу зарождающемуся дню.