Читать книгу Непонятное дело Полины Томпсон - Виктор Горошин - Страница 3

…Было очевидно, что с момента убийства прошли считаные минуты. Кровь на рубашке даже не успела засохнуть. Но оставалось совершенно непонятным, как это могло произойти. Не было слышно ни выстрела, ни звука удаляющихся шагов. Но было очень страшно. Убийца все еще мог оставаться в доме. Он мог прятаться даже в этой комнате…

Полет длился всего несколько минут. А потом Стива вытолкнули из вертолета, подхватили с двух сторон за руки и, не снимая с головы мешка, куда-то поволокли.

Он было попытался сопротивляться, но одного несильного удара хватило, чтобы эти попытки прекратить.

Его заволокли в какое-то помещение и только тут сняли с головы мешок. Стив огляделся. Комната, в которой он находился, больше всего напоминала тюремную камеру. Четыре глухие стены и железная дверь. Когда-то он видел кино про молодого моряка, которого по ложному обвинению кинули примерно в такой же подвал. Он там и просидел лет пятнадцать. Разбогател, правда, потом сказочно, но не такой же ценой.

Стив понимал, что все, происходящее с ним, связано с его находкой. Он слышал, что правительство сознательно засекречивало контакты с инопланетными существами, чтобы не пугать людей. Но в таком случае, он является крайне нежелательным свидетелем. От этой мысли Стив похолодел.

А в это самое время начальник военной базы полковник Донован принимал доклад своего заместителя майора Сэмса.

– Что-то здесь не вяжется, Билл, – говорил майор, расхаживая по кабинету.– Мы пробили этого парня. На шпиона он явно не тянет. Стив Томпсон. Двадцать два года. Обычный золоченый плейбой. Ничем определенным не занят. Папа – вице-президент крупной компании. Мама… Ну, ты понимаешь… Жена вице-президента. Прилетел из Атланты вчера в полдень. Сделал крупную ставку в «Кромвеле». Выиграл. Схватил каких-то шлюх и исчез.

– Нашли этих девок? – спросил Донован.

– Велтон сейчас там разбирается. Найдет.

– Еще что-нибудь?

– Обычный набор. Кокаин, травка… Несколько задержаний. Папиным законникам пришлось подсуетиться.

– Ну, и что тебя смущает? Вот такие на вербовку и прутся. Он тебе за бабки не то что спутник – «Челенджер» притащит.

– Три года назад получил от покойного дедушки пятьсот тысяч…

– Не так уж и много.

– Для девятнадцатилетнего мальчика? Мудрый, видимо, дедушка был… Тогда и сошел с катушек. До этого год проучился в Университете Джорджии.

– Друзья, знакомые?

– Билл, мы о его существовании узнали час назад.

– Сам-то он что говорит?

– Утверждает, что обнаружил корабль пришельцев. Обвиняет нас, что мы собираемся скрыть правду от людей.

– Ты ему веришь?

– В чем? Что он нашел пришельцев?

– Что он действительно так считает.

– Не знаю… Мы у него взяли кровь на анализы. Посмотрим, чего он там наглотался, накололся. Может и поверю.

Донован задумался. Перспектива раскрыть на своей базе крупный шпионский заговор была заманчива. Но и риск наломать дров или оказаться в смешном положении был достаточно велик.

– Есть что-нибудь еще?

– Да… Папаша этого молодца работает в «Берни Инкорпорейтед». Такая дорогущая технологическая корпорация. Так вот они, кроме всего прочего, получают какие-то секретные заказы от НАСА.

– И ты думаешь…

– Я ничего не думаю, Билл. Просто докладываю факты.

– Ну, и кто там уже заинтересовался этой историей?

– Да все. Федералы, ЦРУ, АНБ…

– А спутник где?

– Оставили на месте. Под усиленной охраной, конечно. Из НАСА ребята уже вылетели, думаю, разберутся… Что с парнем-то будем делать?

– Не били его?

– Так… Ткнули пару раз при транспортировке. Следов нет. Тебя же это волнует.

И как раз в этот момент в кармане майора Сэмса зазвонил телефон.

Полина родилась в дефолтном девяносто восьмом. Игорь тогда учился на втором курсе, Наташа писала дипломную работу. Они успели узаконить свои отношения за три месяца до рождения дочери. На скромной домашней свадьбе присутствовали только родители Игоря и Валерий Моисеевич. Консервативные родители Наташи демонстративно отклонили приглашение по моральным соображениям.

Было трудно. Катастрофически не хватало денег. Игорь хватался за любую работу. Но нужно было находить время и на учебу. Пришлось уйти из театра, оставить баскетбол. Ночами он ремонтировал компьютеры, чайники и пылесосы, а с рассветом бежал в институт. Но почти все с таким трудом заработанные копейки уходили на оплату съемного жилья. Жили на две стипендии.

Валерий Моисеевич помогал им чем только мог. Около года назад он вышел на пенсию. Поэтому свободного времени имел достаточно, и с удовольствием отдавал его маленькой Полине. Так она и росла в уверенности, что он и есть ее самый настоящий дедушка.

Валера Портнов появился на свет в ту самую ночь, когда арестовали его папу – известного советского архитектора. Мама тогда просто сползла по стенке в коридоре и родила, хотя должна была сделать это только через несколько месяцев. Хорошо домработница догадалась скорую вызвать. А те, как приехали да как узнали, что здесь произошло, так и перепугались до смерти. Не было у них такого приказа – спасать семьи врагов народа. Вот и стали они названивать своему начальству, узнавать, что делать-то им надлежит. Но маленькое начальство ответственность на себя брать не хотело, а большое еще не проснулось. И будить его было не велено. Так и стояли они, растерянные. Мама стонала, Валера задыхался от крика. А они стояли. Даже пуповину та же домработница перерезала. Врачи и на это не решились. Наконец, все же объявился какой-то руководитель среднего звена.

– Женщину, – говорит, – в больницу везите. Только не в обычную, а сразу в тюремную. Все равно скоро там окажется.

– А ребенка?

– А что, он еще жив?

– Жив.

– Ну, не знаю… Отвезите в дом малютки…

– А если не примут.

– Не примут – придушите. Что вы мне голову морочите?

Маму к тому времени везти уже никуда не надо было. Умерла она от кровопотери и болевого шока. А Валера так и оказался в доме малютки. Откуда и начались его многолетние скитания по детским домам и интернатам. Историю своего рождения он узнал спустя пятьдесят лет, когда это стало хоть как-то возможным. Тогда же нашел и одряхлевшую домработницу. А еще узнал, что папу его застрелили примерно в тот самый момент, когда умерла и мама. Так вместе они куда-то и отправились. Он нашел в архивах их фотографии. Красивые очень они были.

Примерно в пятнадцатилетнем возрасте, уже в ремесленном училище в Иркутске Валера впервые увидел пианино. Нет, до этого он его тоже, конечно, видел, но в кино. А тут в актовом зале стояло самое настоящее пианино! Черное, большое. Валерка огляделся по сторонам, убедился, что поблизости никого нет и открыл крышку. Он помнил, как артист Бернес пел про Костю-моряка. Начал одной рукой перебирать клавиши. И вдруг заметил, что пальцы его как бы сами по себе наигрывают знакомую мелодию. Он дотронулся до клавиатуры и левой рукой. Сначала робко, неуверенно… Потом все смелее, смелее. И вот уже встают биндюжники, приветствуя удачливого рыбака, кокетничает с ним рыбачка-Соня и скрипят башмаки бывалых одесских грузчиков…

Он попробовал наиграть «Смуглянку», «Катюшу». Все получалось. Валерка не понимал, как это может быть. Ведь он подошел к инструменту первый раз в жизни. Еще раз убедившись, что его никто не видит, а, главное, не слышит, он заиграл мелодию из «Серенады солнечной долины». Но почти сразу испугался и остановился.

Теперь у него была своя тайна. При малейшей возможности он пробирался в актовый зал, садился за инструмент и играл, играл… Собственно говоря, тайны было две. Еще Валерка очень любил читать. Но ребятам в ремесленном это не нравилось, и ему приходилось прятаться.

Книги он брал в маленькой районной библиотеке. Там работала старенькая сухонькая женщина, которая рассказывала Валере, что она – эсерка. Он не знал, что такое эсерка, думал, что это что-то, связанное с СССР. Ему было интересно, почему за это давали пятнадцать лет лагерей, а потом заставляли жить в Иркутске. Но спрашивать было неудобно.

Надежда Сергеевна подбирала ему книжки. Особенно напирала на всякие приключения, случившиеся в далеком прошлом. Говорила, что это читать безопаснее. Но Валера очень любил и всякие рассказы, где люди живут семьями, вместе гуляют, пьют чай, рассказывают друг другу о своих делах. А еще ему очень нравилась история про мальчика, который был от рождения слепой, но прекрасно играл на пианино и стал знаменитым музыкантом.

– А ты сам-то кем хочешь стать, когда вырастешь? – однажды спросила его Надежда Сергеевна.

– Я буду рабочим или колхозником, – уверенно ответил Валера.

Надежда Сергеевна затянулась своей неизменной папиросой, очень грустно на него посмотрела, а потом отвела глаза в сторону и тихо сказала:

– Ну, и правильно…

Когда ему исполнилось восемнадцать, его забрали в армию. Служить отправили на флот, и он четыре года проплавал на крейсере «Жданов». Всем было очень тяжело. Но ему – вдвойне. Потому что после нарядов, авралов и учений, когда вся команда уходила на отдых, он шел в кубрик старшины второй статьи Клименко и играл ему на аккордеоне. Была такая слабость у старшины Клименко: любил он, чтобы ему играли на аккордеоне, когда он напивается. Так и сидели друг перед дружкой: Валерка с музыкальным инструментом и старшина со стаканом. И продолжалось это из месяца в месяц. Если Клименко что-то не нравилось, ну, или просто настроение было плохое, письмо там из дома нехорошее получил, еще что-нибудь случилось, то он мог Валерке и в морду дать. А что с ними церемониться, с вражескими отпрысками? Но, честно скажем, нечасто это случалось. Обычно он даже со слезами слушал Валеркину игру. А иногда, бывало, и признавался:

– Хороший ты парень, Портнов. Играешь так… душевно… Но двух вещей я тебе простить не могу. Во-первых, ты – сын врага трудового народа! Да это как бы ладно. Товарищ Сталин говорил, что у нас дети за родителей не отвечают. Но ведь ты же еще и жиденыш!

На флоте его застал и доклад, разоблачающий культ личности вчерашнего всенародного кумира. Пошла волна реабилитаций. В том числе, и посмертных. Теперь старшина Клименко не мог простить Валерке только одной вещи.

За два месяца до Валериной демобилизации старшину Клименко нашли зарезанным у себя в кубрике. Назначили следствие. Корабельный особист, проводящий дознание, вызвал к себе и матроса Портнова.

– Говорят, вы проводили со старшиной много времени, – уверял дознаватель.

– Да, товарищ капитан. Он часто вызывал меня к себе.

– И о чем вы разговаривали?

– О службе разговаривали. Старшина убеждал меня, что из детей врагов народа иногда тоже могут получиться достойные советские люди.

– И вы ему верили? – усмехнулся капитан.

– Хотелось верить…

– Он когда-нибудь говорил, что у него есть враги, недоброжелатели?

– Нет, этого я от него не слышал.

– Может быть с кем-то ссорился, конфликтовал?

– Может быть и ссорился, мне об этом ничего не известно. Я не был его другом. Просто подчиненный, которого он был обязан перевоспитать.

– Вы когда-нибудь видели его пьяным?

– Никогда. У нас были чисто уставные взаимоотношения.

– А где вы были в тот момент когда его убили? – внезапно спросил капитан.

Валера замялся лишь на долю секунды.

– Я не знаю точно, когда его убили.

– Вчера. Между девятью и половиной десятого вечера.

– Я дежурил на верхней палубе.

– Никуда не отлучались?

– Товарищ капитан, я нес боевое дежурство на верхней палубе.

Дознаватель внимательно посмотрел на Валеру.

– А все-таки, как вы лично относились к старшине Клименко?

– Я уже говорил: как к старшему товарищу и боевому командиру.

– А он к вам?

– Думаю, соответственно.

– Он никогда не обижал вас?

– За четыре года службы у меня не было ни одного наряда вне очереди.

– Может быть – бил?

– Никогда.

Капитан заглянул в свои бумаги.

– А вот матрос Сидоренко утверждает, что… – особист, наконец, нашел нужный листок, – «однажды, после разговора со старшиной Клименко, матрос Портнов вернулся в кубрик с синяком во всю щеку…» Как вы это объясните?

– Я не помню такого случая, товарищ капитан. Он не пишет, когда это случилось?

– Здесь я задаю вопросы! – взорвался дознаватель.

– Я не помню такого случая, – повторил Валера.

Капитан не верил ни одному его слову. Но алиби у матроса было железное. Он действительно дежурил на верхней палубе. И никто не видел, чтобы он ее покидал. Хотя он, конечно, это сделал. Но для всех этих идиотов уйти с верхней палубы во время несения боевого дежурства невозможно. Наказание за такой проступок последовало бы неотвратимое и очень жестокое, даже по нынешним либеральным временам. А проверка могла нагрянуть в любую секунду. Он еще раз внимательно посмотрел на Портнова. Потом вдруг резко схватил Валерку за тельняшку, рывком притянул к себе и зашептал ему прямо в ухо:

– Я знаю, что это ты убил старшину, мразь. Не уверен, что сумею это доказать, но точно знаю, что ты убил. Еще недавно я бы из тебя, жида, правду на крюке выколотил. Как папашу твоего гребаного прострелил бы. Я же все, сука, знаю. И как ты гармошкой своей его развлекал, и как лупил он тебя почем зря… «Уставные взаимоотношения…» Будешь писать признание, тварь?!!

– Мне не в чем признаваться, товарищ капитан.

– Пошел вон отсюда!

Следствие тянулось около двух месяцев. Найти виновного капитану так и не удалось. Дело в конце-концов закрыли за недоказанностью. А Валера все удивлялся, как во время того первого допроса особист умудрился не заметить свежей царапины на тыльной стороне его ладони.

Демобилизовался матрос Портнов весной тысяча девятьсот пятьдесят девятого года. И попал в сказку. После затхлых сибирских городков, в которых прошло его детство, четырех лет, проведенных на корабле, новая жизнь буквально ошеломила его. Неоновые вывески, светящиеся витрины, высотные дома… Он даже не представлял, что такое может быть. По улицам ходили веселые, нарядные люди, некоторые даже в обнимку. На площадях играли музыканты, поэты читали стихи.

Ему нужно было учиться жить. В интернатах и на службе, его пусть скудно, но все же обеспечивали необходимым. Теперь ему приходилось заботиться о себе самому. На флоте он приобрел специальность электрика и с радостью узнал, что профессия эта ценная и хорошо оплачиваемая. Можно было заработать до восьмисот рублей в месяц. Он устроился в Центральный дом работников искусств. Целыми днями чинил проводку, менял розетки, лампочки. А вечерами заходил в концертный зал, прятался в каком-нибудь темном углу и слушал репетиции оркестра, который все почему-то называли непонятным словом биг-бэнд. Руководил оркестром какой-то совсем молодой парень, и играли они так, как играли настоящие звезды в трофейных фильмах. Эти ребята казались ему небожителями.

Когда оркестр расходился, Валера садился за фортепиано. Пытался воспроизвести услышанные мелодии. Он знал, что в здании в это время никого не было, а потому играл, не опасаясь. Один раз до того увлекся, что даже не сразу и понял, что из темноты зала раздаются аплодисменты.

– Послушайте, да вы же прекрасный музыкант. Почему я вас не знаю?

Валера вгляделся в зал. По проходу двигался как раз тот самый молодой парень – руководитель оркестра.

– Хорошо, что ноты забыл, – он взял пакет, лежащий на пианино.– А то бы никогда вас и не услышал. Вы, кажется, работаете здесь?

– Да. Электриком.

– Случается, – понимающе улыбнулся парень. Потом протянул Валере руку.– Саульский. Юра.

– Валера Портнов.

Саульский всмотрелся в Валерия. Снова улыбнулся.

– Тоже случается… Где вы учились?

– В ремесленном училище.

– А музыке?

– Музыке – нигде.

– Самородок значит.

– Выходит так…

– Ноты хоть читать умеешь?

– Нет, конечно. Где бы я мог научиться?

Они стояли и смотрели друг на друга. Два молодых парня. Почти ровесники. Но с такими разными судьбами.

– Ты, Валера, приходи к нам на репетиции, – сказал Саульский.– И не прячься больше. Может и поможешь чем.

Валера начал регулярно приходить на репетиции биг-бенда. Теперь уже не прячась, садился где-нибудь в тени зала и слушал. У него оказалась прекрасная музыкальная память, и он без труда запоминал малейшие оттенки услышанных мелодий. Все надеялся, что вдруг произойдет чудо. Например, его попросят кого-нибудь подменить. Но такие чудеса случаются только в плохих водевилях. А в жизни все происходит гораздо прозаичнее. Например, не понравится начальнику среднего звена название биг-бенд и прикажет он его расформировать. Так оно все и cлучилось. Не прошло и полугода, как оркестр Юрия Саульского попросту закрыли. Тогда вся великая страна дружно боролась со стилягами. Вот кто-то умный и решил, что биг-бенд и есть самый настоящий рассадник этих самых стиляг.

Но перед самым своим уходом из ЦДРИ Саульский все же успел изменить судьбу Валеры. Он привел его к своему другу, руководившему музыкальным ансамблем. Тот как Валеркину игру услышал, так и взял его к себе. И даже зарплату предложил. Конечно, не такую большую, как у электрика, но все же зарплату.

А еще через год Валера Портнов, наконец, выучил ноты. И стал студентом музыкального училища. Днем учился, вечерами в ансамбле играл. И даже оказался вдруг знаменитым. Многие ходили специально на Портнова.

Через несколько лет он поступил в консерваторию. И начал готовиться к одному из самых престижных конкурсов мира – конкурсу имени Чайковского. По мнению специалистов, даже входил в группу фаворитов. Но на победу претендовала еще и какая-то девушка из Баку. А двух победителей, как известно, быть не может. Поэтому за пару недель до конкурса жених девушки с друзьями встретили Валеру после репетиции да и стукнули его несколько раз молотком по пальцам. Девушка, правда, лауреатом все равно не стала, но Валере Портнову от этого легче не было.

Костяшки на пальцах потом, конечно, срослись, но на музыкальной карьере можно было ставить крест. Кто-то из преподавателей предложил Валере перейти на музыковедческий. Что он, скрепя сердце, и сделал. Так в результате и оказался преподавателем того самого музыкального училища, с которого когда-то начинал. А с Юрой Саульским они дружили еще много лет, пока Юру не похоронили на Ваганьковском кладбище в 2003 году.

Майор Сэмс около минуты слушал чей-то телефонный доклад. Потом поблагодарил и разъединился.

– Велтон звонил. Нашел он подружек нашего уфолога. Историю они ему рассказали презабавную. Мальчонка-то этот, как деньги выиграл, так и пустился во все тяжкие. И девиц этих за компанию прихватил. А они, помимо основного рода занятий, еще и подработкой занимаются. Освоили в округе все притоны, и клиентуру туда за проценты поставляют. А этого еще и обчистить захотели. Видели, что он в плюсе. Но дружок-то наш не промах оказался. Успел денежку в банк сунуть. Короче, накачали они его чем-то и давай по карманам шарить. А там вместо бумажек хрустящих – квитанция из банка. Они и рассердились. Вывезли его в пустыню да там и оставили. Знаешь, Билл… Если какая-то разведка вот такую операцию провернула, то нам всем срочно пора в отставку…

Донован нервно барабанил пальцами по столу.

– А все эти ребята из различных служб уже на подлете…

– Я тебе больше скажу, – улыбнулся Сэмс. – Уверен, что их начальство уже грызется за право первыми допросить этого суперагента.

– А мы им предъявим полупьяного дебила.

– Это уже их проблемы, Билл. Мы с тобой, слава Богу, не послали ни одного победного рапорта. Более того, мы раскрутили эту историю, нашли девок. Велтон записал их занимательный рассказ. Еще и полиции поможем раскрыть тайные притоны.

– А то они про них не знают. Кормятся там так же, как эти шлюхи.

– Тоже не наш вопрос.

– Ты выяснил, чем они его пичкали?

– Да прислали что-то… Там какие-то формулы, названия длиннющие… Не забивай себе этим голову, Билл. Давай договоримся. Кто первым прилетит, тому парнишку и отдадим. Если хочешь – вместе со спутником.

– Может быть, сами с ним сначала поговорим?

– О чем ты хочешь с ним говорить? Об инопланетянах? О шлюхах? Послушай… Вот все эти ребята, которые сейчас сюда летят, уже в своих фантазиях раскрыли вселенский заговор. Капитаны видят себя майорами, майоры – полковниками. Пусть потешатся. А мы свое дело сделали. Нарушителя задержали. Сохранили. Даже, кажется, накормили. Спутник под неусыпной охраной. Или тебе хочется на первые полосы?

Представителям различных спецслужб, прилетевшим на военную базу, не потребовалось много времени, для выяснения реальных причин происшествия. Каждый запросил у своего ведомства данные на Стива Томпсона, и в каждом ведомстве они в полном объеме нашлись. Хотя Стив по идее и не должен был представлять для них никакого интереса. Сразу же возник вопрос, что с ним делать. И если пару часов назад любой агент был готов к борьбе за право первым допросить вражеского шпиона, то теперь ситуация кардинальным образом изменилась. Придурковатый наркоман никого не интересовал.

Но порядок есть порядок. На совещании в кабинете полковника Донована был наспех составлен список правонарушений Стива за последние сутки. По самым скромным подсчетам, их хватило бы лет на восемь тюремного заключения. О чем Стиву немедленно и сообщили. А потом, после соблюдения всех судебно-правовых формальностей, посадили в самолет и отправили в Атланту. Дожидаться своей участи.

Судьба Игоря круто изменилась годам к тридцати. Когда он изобрел суперновый и супермощный прицел, аналогов которому в мире не существовало. Вообще-то сначала о прицеле в лаборатории Каминского и не думали. А думали о совершенно другом изобретении, способном на самых ранних стадиях определять различные глазные заболевания. Но работа практически не двигалась. Потому что те, кто в России отвечал за диагностику заболеваний, обычно обследовались в клиниках совсем других стран. А потому и не могли выбрасывать народные деньги на всякие глупости. Вот и доставались Игорю крохи с барского стола по остаточному принципу: дескать, пусть ребята побалуются, если ничем серьезным заняться не могут. На зарплату сотрудникам не всегда хватало. Не говоря уже о дорогостоящих приборах и дефицитном оборудовании. Но Игорю удалось вдохнуть в свою лабораторию новую жизнь, когда он вдруг увидел, что наработанный материал можно использовать для создания уникального прицела. О чем он и сообщил в докладной записке на имя Министра обороны. Что тут началось! Сразу откуда-то нашлись деньги, удобные помещения, влиятельные покровители. Даже сам премьер-министр, который еще вчера был Президентом и, несомненно, станет им завтра позвонил, пожелал Каминскому успехов и пообещал всестороннюю поддержку. Прямо так и сказал:

– То, что вы делаете, для страны жизненно необходимо.

Буквально через несколько дней после этого разговора в лаборатории появился моложавый сорокалетний мужчина.

– Здравствуйте, – сказал он.– Разрешите представиться. Подполковник Серов. Федеральная служба безопасности.

Игорь в принципе и ожидал чего-то подобного. Поэтому и не особенно удивился. Но все же для порядка спросил:

– И чем могу служить?

– Да что вы? – возразил подполковник.– Это я к вам направлен служить. Помогать, охранять…

– …наблюдать, делать выводы, докладывать, – дополнил Игорь.

– Да будет вам, – добродушно сказал Серов.– Не живите прошлыми стереотипами. Обыкновенная формальность. Вы же занимаетесь секретными разработками? Значит кто-то должен быть рядом.

– У меня пятнадцать помощников рядом.

– Считайте, что будет шестнадцатый… Не волнуйтесь вы так. Я не обременителен. Посижу месячишко-другой где-нибудь в уголке. Вам спокойнее, и мне легче.

– Вам легче – это понятно. А мне-то что? – спросил Игорь.

– Не скажите. Всякое может случиться. Вы ведь делаете то, что жизненно необходимо для страны.

– Это я уже слышал…

– И еще услышите. Могут найтись желающие помешать вам. Вот тогда я и пригожусь. Но давайте не будем о грустном.

Появление подполковника Игоря расстроило. Причина для этого имелась достаточно веская. Заключалась она в том, что прицел, о необходимости которого все время говорили компетентные органы, давно был готов. Вот так просто. Работал над ним Игорь ночами, отказывался от выходных дней и отпусков. И в данный момент вся документация для его запуска в производство уже лежала в сейфе. Знали об этом только три его ближайших помощника, на которых Игорь вполне мог положиться. Раскрывать свой секрет он не торопился. Потому что все средства военно-промышленного комплекса, он направлял на создание диагностического прибора. Доложи он сейчас о готовности прицела, и денежный поток немедленно иссякнет.

Игорь прекрасно понимал, чем он рискует, сознательно задерживая выпуск оборонного заказа. Люди вон за невинные телеграммы по пять лет получали. Но уж очень хотелось ему поскорее закончить дело, которому он отдал несколько лет своей жизни.

А Серов вел себя так, как будто его вообще мало интересовало все происходящее в лаборатории. Приходил себе обычно часикам к одиннадцати да и усаживался с газеткой за столик. С сотрудниками общался мало, все больше на отвлеченные темы. Мило шутил с молоденькими лаборантками. Одну даже как-то пригласил в театр. И ей было очень приятно, что не тащил он ее сразу в постель, как это делали все другие ее ухажеры, а долго и интересно с ней разговаривал. Даже о ее работе.

Через несколько месяцев Игорю понадобилось съездить в командировку. Подполковник напросился с ним.

Устроившись в гостинице, они сразу же поехали на нужное им предприятие. Там готовили какую-то очень важную деталь для лаборатории Игоря. Но в первых двух поступивших образцах были выявлены недостатки. Необходимо было устранить причину.

Каминский сразу же окунулся в деловую суету. Встретился в руководством, провел совещание с инженерами. Серов неотступно следовал за ним, не вмешиваясь ни в какие разговоры. За все время встреч и переговоров он не произнес ни одного слова. Представители встречающей стороны не понимали, кто этот человек, неотступно шагающий за Игорем. Но спрашивать было неудобно. В конце-концов, сошлись во мнении, что это его охранник. Все встало на свои места. Не обязан телохранитель вникать в технические вопросы.

Командировка прошла успешно. Удалось установить причины неполадок и способы их устранения. Игорь был доволен. Он был уверен, что подполковник не видит разницы между деталями медицинского прибора и современного прицела. Их самолет улетал только утром, и они решили скоротать свободный вечер в ресторанчике, который приметили еще утром.

Ресторан был маленький и уютный. В полутемном зале было расставлено не больше десяти столиков. Посетителей по случаю буднего вечера почти не было. Только какая-то парочка тесно прижалась друг к другу у барной стойки. Пожилой музыкант наигрывал на рояле тему из «Порги и Бесс».

Они приглядели столик у стены. Взяли в руки меню. К ним мгновенно подскочил вышколенный официант.

– Готовы сделать заказ, господа?

Игорь уже собрался перечислять выбранные им блюда, но Серов его остановил.

– Разрешите мне, – сказал он.– На мой вкус. Сегодня я вас угощаю.

– Чего это вдруг? – поинтересовался Игорь.– Квартальную премию получили?

Подполковник весело рассмеялся.

– У нас премии платят по результатам. Об этом мы еще поговорим. Но давайте для начала отпустим этого парня.

Получив необходимые распоряжения, официант удалился.

Несколько минут они молчали. Серов, задумавшись, гладил ножку бокала. Игорь постукивал пальцами по столу в такт ресторанному музыканту.

– Рассказали бы какую-нибудь занимательную историю, – вдруг сказал он.– Из реальной жизни.

– И что бы вы хотели услышать?

– Понятия не имею. Для меня Джеймс Бонд – единственный источник информации о вашей деятельности.

– Ну и радуйтесь.

– Чему?

– Тому, что для вас добро всегда побеждает зло.

– А на деле?

– А то вы не знаете… На деле бывает по разному.

– Вот и расскажите.

Подполковник внимательно посмотрел на Игоря.

– А вы бы хотели историю со счастливым концом?

– Желательно. Дело к ночи…

– Хорошо, – согласился Серов, – слушайте. Только не перебивайте.

Они переждали пока подошедший официант ставил на стол тарелки с закусками.

– Для начала, давайте совершим маленький экскурс в недалекое прошлое, – сказал подполковник. —Так сказать, краткое содержание предыдущих серий. Представьте себе достаточно крупную научную лабораторию. И работают в ней молодые, талантливые ребята, которым очень хочется изобрести что-нибудь выдающееся. Вы же знаете, как это бывает: в молодости обязательно хочется сотворить что-нибудь выдающееся. Потом это желание, правда, куда-то пропадает, но это уже другая история… Так вот, об этих ребятах. Придумали они… допустим… уникальный диагностический прибор. Что вы на меня так смотрите? Это я только так… для примера. Но, увы, не повезло ребятам. Живут они в бедной, коррумпированной стране, где наука безнадежно застряла в очереди на государственную подачку. И вот, в какой-то, прямо скажем, не очень радостный момент, вдруг осознали наши творцы, что их работа никого не интересует, а самое главное, что никто не собирается их изыскания финансировать. А им нужны, сложнейшие приборы, оборудование, помещения… Да и заработную плату получать тоже не мешало бы. Помните, как в кино: «деньги еще никто не отменял.» Вот и закипел у ребят разум возмущенный. Некоторые ушли в бизнес, другие – в бандиты… А как вы прекрасно понимаете, уходят обычно самые способные и деятельные. Но наиболее стойкие все же остались. И стали они думу свою мучительно думать: как бы им из сложившейся ситуации выпутаться? К счастью, у них оказался очень умный, а, главное, авантюристичный руководитель. Знаете, что он придумал?

– Уже догадываюсь…

– Я вам все-таки дорасскажу. Знал этот руководитель, что банда, которая ту страну захватила, очень любит играть в солдатики. И денег на них не жалеет. Вообще ничего не жалеет. Вот он главарям и рассказал, что уже почти придумал новую боевую игрушку. А чтобы довести ее до ума, ему нужна мощная правительственная поддержка. Которую он моментально и получил. И во всех своих отчетах начал уверенно рассказывать, как расходует скудные народные средства на укрепление обороноспособности страны. Беда лишь в том… – Подполковник разлил вино по бокалам, отхлебнул. – …беда лишь в том, что руководитель этот действительно был очень умный. Игрушку-то свою он создал, шутя. С несколькими помощниками. А денежки, ему доверенные, потратил на осуществление своей медицинской мечты. Мог бы и разворовать, конечно. Но вот, такой честный… Что скажете, Игорь?

Каминский чуть замедлил с ответом.

– Занимательная история, – наконец сказал он.– Вы-то как о ней узнали?

– А ему в лабораторию охранника прислали. От всякого супостата оберегать да и за ребятами приглядывать. Мало ли что там молодежи в голову взбредет. А начальник-то наш его за очередного дуболома и посчитал. Представить не мог, что у нас иногда работают серьезные люди. Даже кандидаты технических наук… Красивая история, правда, Игорь?

Подполковник изучающе смотрел на Каминского. Игорь просчитывал возможные варианты дальнейшего развития событий.

– Боюсь, не поняли вы меня, – посмотрел он на Серова.– Я-то вас просил мне что-нибудь залихватское рассказать. С драками, погонями, убийствами. С секретами на худой конец. А вы мне тут нудную бухгалтерию развели.

– А какие бы вы секреты хотели?

– Не знаю. Вам виднее… Вот, говорят, вы чипы какие-то в головы вживляете…

– Говорят, – развеселился Серов. – А потом звоним товарищу по телефону. И вслух считаем: раз, два, три, четыре, пять, а человек с разбега в окно кидается. Прямо на бетонную мостовую. В чем мать родила. Только записку успевает написать: «В моей смерти прошу винить Вову П.» Игорь, вы же профессионал…

Каминский сознательно затягивал время, лихорадочно обдумывая, что делать дальше. Хотя уже и понимал, что принимать решения будет не он.

– А вот еще, говорят, есть меню особые. Ест человек нормальную чистую пищу. Может быть даже и диетическую. А от специально подобранного сочетания продуктов, через несколько недель как бы ненароком умирает.

Подполковник насмешливо смотрел на Игоря.

– Это у вас в научной среде такие байки ходят?

– Всякие ходят…

– А черт его знает? Может и есть что-то подобное. Не исключаю. Вы же, надеюсь, не думаете, что у нас любой подполковник допущен к государственным секретам?

– Почему нет, если у нас любой подполковник может управлять страной?

Серов шутливо пригрозил Каинскому пальцем. Игорь смиренно поднял руки вверх. Потом ненадолго задумался.

– Так вы говорите, не украл этот руководитель ни копейки? – спросил он.

– Ни единой. Так что, с этой стороны за него можно быть спокойным. Хотя, по нынешним временам – это как бы и не проступок вовсе. Тут другое… То, что на юридическом языке называется нецелевое использование государственных средств.

– Как это – нецелевое? Игрушка-то готова. Ее хоть завтра в серию можно.

– Можно завтра, – согласился подполковник.– А можно было и позавчера. И любой военный прокурор легко докажет, что это называется никак иначе, как подрыв обороноспособности страны.

– Что карается…

– Какими-то там сроками лишения свободы. Думаю, немаленькими.

Ресторанный пианист по-прежнему что-то тихонько наигрывал. Парочка у барной стойки продолжала обниматься.

А что? – вдруг спросил Игорь.– Ученый этот действительно такой талантливый?

– Талантливый – не то слово, – отозвался подполковник.– Я бы назвал его уникальным.

– И вы вот так легко разбрасываетесь уникальными специалистами?

– Почему я? – удивился Серов.– Мое дело доложить результаты расследования. Решения будут принимать совсем другие люди. А им, честно говоря, нет никакого дела ни до этого физика, ни до его работы. Их волнуют совсем другие проблемы.

– А как же «кадры решают все»?

– Так же, как «незаменимых людей у нас нет».

Они внимательно посмотрели друг на друга. Каминский внезапно почувствовал, что Серов чего-то недоговаривает. Пауза затягивалась.

– У меня такое ощущение, – наконец сказал Игорь, – что вы мне хотите сказать что-то еще… И не решаетесь.

– Не совсем верно, – ответил подполковник.– Я давно уже решился. А теперь выжидаю удобный момент.

– Хотите сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться?

– Почему? Сможете. В таких вопросах всегда важно помнить, что у оппонента есть право выбора…

– Это вас в разведшколе так учили?

– Я не учился в разведшколе. Я заканчивал физмат. Все остальное познавал в процессе работы.

Только сейчас Игорь обратил внимание, что музыкант уже не играет и парочки у барной стойки тоже не видно. В зале они были вдвоем.

– Как интересно вы это подметили, что мы с вами оппоненты.

– Не придирайтесь к словам. Выберите другое… Коллеги?.. Собеседники?.. Не исключено – соучастники.

– И чего вы хотите?

– Перестаньте, Каминский. Вы же давно все поняли. Я вас вербую.

– Вы правы – понял. Свобода в обмен на что?

– На документацию этого нового суперприцела, которая хранится в вашем сейфе.

– А что вам мешает ее забрать?

– Мне? Ничего. Но как только я это сделаю, Наташа с Полиной потеряют вас из виду на достаточно продолжительное время.

– Это я уже где-то читал, – грустно ответил Игорь.– Обязательно нужно напомнить о родных и близких. Так человек легче ломается…

– Да не собираюсь я вас ломать, – отмахнулся подполковник. – Мы бы сейчас с вами уже не в ресторане сидели… – Он замолчал, глядя на Игоря и тщательно обдумывая свои дальнейшие слова. – Я предлагаю вам отдать свою документацию в обмен на постоянное жительство и престижную работу в Соединенных Штатах Америки.

Каминский был ошарашен. Слишком уж резко и неожиданно развернулись события сегодняшнего вечера.

– Не смотрите на меня так, – сказал Серов.– Поверьте, в нашем ведомстве умеют просчитывать варианты на много ходов вперед. Иметь своего доверенного человека в престижной американской компании намного выгоднее, чем кормить в колонии бесполезного зека.

– Даже ценой раскрытия государственной тайны?

– Вы имеете в виду ваш прицел? Какая же это тайна? Американцы будут думать, что секрет им продан, а мы будем знать, что у них на вооружении.

– А как я могу быть уверен, что все ваши слова не провокация?

– Во-первых – зачем? – поморщился подполковник.– А во-вторых, мы еще обговорим с вами порядок действий, гарантирующий нашу безопасность. Ну как, согласны? Значит, не зря я вас сегодня угощаю. Говорил же – у нас платят по результатам.

Через четыре месяца Игорь Каминский приступил к работе в «Берни Инкорпорейтед».