Читать книгу Пришлые - Виктор Гутеев - Страница 5

Гася скорость, три носителя и два линкора приступили к выполнению приказа. Пока с палуб носителей звено за звеном стартовала авиация, линкоры вели плотный заградительный огонь по всё прибывающим штурмовикам противника.

Тысяча двести необстрелянных пилотов Новой Республики, вырвавшись на оперативный простор, устроили свалку из вертящихся, гоняющихся друг за другом машин.

Блёклые трассы выстрелов чужих аппаратов сплелись с огненными потоками республиканских пушек. Среди невообразимого хаоса из тысяч жгущих друг друга машин снуют сотни торпед, безошибочно выискивая и уничтожая цели.

В пространстве пухнут и гаснут огненные бутоны, отмечающие гибель очередной машины. За шесть минут боя численность машин новой республики сократилась до семисот. Противник нёс не меньшие потери, но накал схватки продолжал расти.

Не имеющим боевого опыта мужчинам и женщинам, привыкшим к схваткам на виртуальных тренажёрах, пришлось нелегко. Ценой гибели товарищей им пришлось изучать искусство боя в совершенно иных условиях. Не глядя на подход к месту боя всё новых сил противника, пилоты новой республики дрались с завидным упорством. Крутясь вокруг своих кораблей, они раз за разом тянули звенья противника под огонь линкоров и носителей.

Противнику упорства также было не занимать. Используя любую возможность, ромбовидные аппараты собирались в звенья и, несмотря на заградительный огонь, рвались к крупным кораблям. Кинжальные самоубийственные атаки следовали одна за другой, со всех возможных позиций и направлений.

До подхода к месту боя ближайшего соединения из шести крупных кораблей противника остались считанные минуты. Командующий авианосным соединением, назначенный коммандером руководить отданными на заклание людьми, приказал резервной группе из семидесяти штурмовиков атаковать нагнавшие их корабли. Орудийные палубы людей сконцентрировали огонь в одном направлении, буквально прорубив штурмовикам коридор в рядах противника.

В момент сброса последних звеньев штурмовиков к носителю прорвались атакующие машины. Серия разрывов прошлась по борту носителя. Один из зарядов угодил в открытые створы катапульты и зажёг штурмовик, взявший разгон для выхода в космос.

Тяжёлая машина, соскочив с направляющих, врезалась в борт, подорвалась на собственном боекомплекте. Палуба сброса наполнилась пламенем. Сложенные здесь же боеприпасы, предназначенные для перезарядки выходящих из боя штурмовиков, вскоре детонировали. Переборки, не сдержав силы взрыва, пропустили пламя к элеваторам, подающим боекомплект на взлётную палубу. Системы пожаротушения, равно как и пожарные бригады, сделали всё, чтобы ярость огня не достигла арсенальных погребов, но тщетно.

Борт носителя вздулся и лопнул, выбросив в космос гейзер пламени и обломков. Взорвавшийся арсенал развалил огромный корабль на две половины.

Пережившие взрыв члены экипажа, успевшие добраться до спасательных капсул, быстро пожалели, что не погибли при взрыве.

Стоило капсулам оказаться в пространстве, как пилоты противника с истинным остервенением принялись жечь утлые скорлупки. Звено подошедших для перезарядки штурмовиков, тратя остатки боекомплекта, попыталось прикрыть товарищей, но, получив категоричный приказ, бросило обречённых и ушло к ближайшему носителю.

Командир крыла штурмовиков лейт-капитан Солов, глядя на экран тактического монитора, внимательно следил за быстро меняющейся обстановкой. Системы наведения его машины наконец-то нащупали вражеские корабли.

Из шести спешащих к месту схватки целей две выделялись особо крупными габаритами. С помощью электронного маркера майор пометил цели на экране разными цветами и связался с командирами звеньев.

– Пересекаемся на встречных курсах. Звеньям один и два – синий маркер. Звеньям три, четыре – красный. Остальным согласовать цели между собой. В случае отрицательного результата при первом заходе второй отрабатываем по тем же целям.

Республиканские штурмовики перестроились и устремились в атаку. Противник встретил на дальних подступах. К моменту выхода на дистанцию залпа количество штурмовиков сократилось ровно наполовину.

Отстрелив торпеды, звенья веером разошлись в стороны и, сделав боевой разворот, вновь устремились в атаку. В этот момент первый залп, искрами прорезав космос, достиг цели. Спустя секунды три чужих корабля, выплёвывая в космос огненные гейзеры, не представляли угрозы. Один, беспорядочно рыская, ушёл с курса.

Солов решил не тратить торпеды, и второй заход на две оставшиеся малые цели штурмовики сделали ракетами и скорострельными пушками. Оставляя позади вскрытые, словно консервы, остовы, машины людей догнали и добили ушедший с курса корабль.

Приказ выполнен, лейт-капитану предстояло наметить дальнейший план действий. Он понимал, что пощады им здесь не будет. Возвращаться к носителям не имело смысла, их точно так же отправили на смерть. Тем более двадцать семь уцелевших штурмовиков существенную помощь оказать им не смогут.

Выбрав ближайшую группу чужих кораблей, майор проложил кратчайший курс и повёл своих людей в последнюю атаку. На этот раз им не повезло. На дистанцию залпа вышли лишь две машины, но они были сбиты, не успев сделать ни единого выстрела.

В то время, когда штурмовики рвались в свою последнюю атаку, группе прикрытия наконец-то удалось отбиться от чужих машин. За краткосрочный успех заплатили дорого.

Выжженные остовы двух носителей и более тысячи пилотов остались в чужом пространстве. Один линкор лишился части боевых функций, второй, получив критические повреждения, потерял две трети экипажа. Невредимым из схватки вышел последний носитель. На его борту спешно готовили к бою оставшиеся полторы сотни штурмовиков.

Ситуация дрянь. Корабли Новой Республики оказались под массированным заградительным огнём, вынудившем начать торможение. Системы людей фиксировали почти сорок крупных целей, скользящих в пространстве на одном с ними курсе.

По кораблям людей чужие пока не стреляли. Пользуясь передышкой, капитаны обратились к связи.

– Что будем делать? – капитан первого уровня Фарадей Говард, старший по званию среди оставшихся капитанов, стёр рукавом выступившую на лбу испарину.

В поле зрения камеры оказалась часть мостика линкора; все видели, что мостик изрядно разрушен.

– Предложения?

– Предлагаю выйти на контакт и выяснить, что здесь происходит.

Оба услышали невесёлый смех. Смеялся третий из капитанов.

– Я расскажу вам, что происходит. Мы убили цветущую населённую планету. Их планету. Прилетели и молча бабахнули главным калибром. Убили их родных, затем, проредив флот, убили их близких. А теперь сидим и гадаем, что здесь происходит. Смешно.

– Они атаковали Гарду.

– Уверен, что они?

– Они, – вступил в диалог капитан носителя, – часть прижавших нас целей идентична совершившим атаку на Гарду.

– Тогда всё ещё проще. Перед нами враг. Он пришёл и убил нас на Гарде, а я пришёл и убил его здесь. Мы серьёзно сократили их популяцию, уверен, они очень злы и в ближайшие минуты примутся сокращать нас самих.

– Но ведь до сих пор не сократили, – в голосе Говарда звучала надежда, – нас загнали в ловушку, но не стреляют. Этому должна быть причина. Может ещё удастся спасти команды и спастись самим.

– Предлагаешь сдаться?

Презрение, сквозившее в голосе капитана третьего уровня тридцатилетнего Хасана Алкави, заставило Говарда поёжиться.

– Послушайте, стоит нам шелохнуться, и нас распылят на атомы. Ты прав, Хасан, нам не повезло, – капитан носителя попытался сгладить углы в разговоре, – но у нас есть шанс продолжить борьбу. Ради дела можно притвориться сломленным, а после – бить врага в его же логове.

– Жить хочешь?

– Хочу, – спокойно ответил капитан носителя, – как и все. Я тоже считаю, что единственная возможность спасти экипажи – это капитуляция. Мы выполнили приказ и дали группе возможность уйти. Пришло время позаботиться о собственных людях.

– А я считаю, что, сдав корабли, мы подорвём боеспособность наших Космических Сил. Если чужаки получат нашу технику, то нам даже при возможности бить врага в его же логове никогда не смыть ярмо предателя. По мне, лучше погибнуть в бою, чем сдохнуть на лабораторном столе или провести остаток жизни зверушкой в зоопарке.

Стыдливо пряча глаза от офицеров собственного экипажа, Говард набрал в грудь воздуха.

– Как старший по званию приказываю. В случае атаки оказать сопротивление. На требование неприятеля сдаться, если таковое поступит, приказываю, – с нажимом повторил Говард, – без боя сложить оружие.

– Я отказываюсь выполнить приказ! – взвился Хасан, – предупреждаю, при попытке сдать корабли противнику приму меры!

– Капитан Хасан Алкави, как старший по званию я отстраняю вас от командования, сдайте полномочия!

Хасан отключился, а попытки возобновить с ним связь к успеху не привели.

Сигналы тревоги возвестили о конце безмолвного противостояния. Сканеры засекли шесть малогабаритных целей, которые, не совершая маневров, двинулись в сторону заблокированных кораблей.

– Похоже на абордажную партию, – заявил первый помощник капитана, – по два челнока на каждую нашу единицу. Думаю, они уверены, что сопротивляться мы не будем.

– Проверьте эфир на предмет радиообмена между линкором Говарда и чужаками, – распорядился Хасан.

– Постоянно этим занимаюсь, – сообщил офицер связи, – Говард время от времени ведёт передачу, но ответа нет. Либо у нас принципиально разные средства связи, либо противник не считает нужным вступать в диалог.

– На их месте я бы тоже не стал церемониться, – ответил Хасан и приказал готовиться к бою, – как только расстояние сократится до сотни километров, уничтожить челноки, дальнейший огонь на усмотрение канониров.

Хасан сел в кресло и устало прикрыл глаза. Всё, больше от него ничего не зависит. Повреждения оказались слишком серьёзными. За те крупицы времени, что предоставил противник, восстановить штатную боеспособность линкора не удалось. Больше половины оружейных систем отказались работать, но значения это уже не имело.

Приказы отданы, и последнее слово скажут наводчики. Остальному же экипажу, включая и капитана, только и осталось, что сидеть в бездействии и ждать сокрушительных ударов.

Поток мыслей Хасана прервал взбудораженный голос помощника.

– Капитан, смотрите, что делают эти безумцы.

Хасан взглянул на проекцию и вскочил на ноги. Худое лицо налилось кровью, с губ едва не сорвались ругательства.

– Говард, – вылил он накал эмоций в одно-единственное слово.

Хасан впился в проекцию. Трансляция с внешних камер запечатлела, как в сторону чужих челноков медленно плывёт линкор капитана Говарда. Смотреть, как огромный корабль, венец человеческих технологий, покорно ползёт на тяге маневровых двигателей в сторону неприятеля, было невыносимо. Включённая бортовая иллюминация линкора яснее ясного говорила о намерениях его капитана.

Включив внутреннюю связь, Хасан обратился к экипажу.

– Я не хочу насильно заставлять вас идти против братьев и сестёр. Всем несогласным даю возможность покинуть корабль.

Хасан выдержал паузу, не услышав возражений, приказал атаковать.

Экипаж Говарда оказался готов к подобному повороту. Стоило системам наведения скрестить лучи на их линкоре, они открыл огонь.

Жалкие сотни километров между кораблями расчертили огненные трассы. Первая же ракета разнесла капитанский мостик, распылив на атомы старших офицеров, включая капитана Хасана Алкави.

Залп следовал за залпом. Борта линкора плавились. Кислород, улетучиваясь из рваных пробоин, кристаллизировался и слоем инея оседал на вырванных кусках корпуса.

Экипаж Хасана боролся до конца. С громкими хлопками падали аварийные переборки, ремонтные роботы и аварийные бригады сновали по разбитым коридорам, но всё было тщетно. Канониры Говарда сконцентрировали огонь на жизненно важных центрах линкора. Очередной залп, ломая переборки и выкашивая людей, добрался до одной из силовых установок. Жизнь оставшегося верным Республике экипажа прервала колоссальной яркости вспышка.

Выйти без потерь Говарду не удалось. Большинство канониров Хасана успели ответить.

Левый борт линкора зиял пробоинами. Множество листов бронированной обшивки силой взрывов вынесло в космос. На их местах образовались провалы, освещаемые вспышками закоротивших энергоцепей. Центральные сети управления огнём дали сбой, и орудийные башни борта судорожно дёргались, бесцельно поводя стволами из стороны в сторону.

Этим воспользовались штурмовики, посланные вслед за беглецом. Экипаж носителя, шокированный взаимным истреблением, начал роптать. Капитан второго класса Той Рэген, воочию увидев, к чему приводит предательство, поднял штурмовики с приказом уничтожить изменника. Полторы сотни машин, быстро догнав повреждённый корабль, обрушили на него всю человеческую ярость.

Скоростные вёрткие машины, неся серьёзные потери, всё же склонили чашу весов на свою сторону. Палубные батареи и орудийные башни линкора к концу скоротечного боя оказались сбиты. Носитель, подойдя к месту схватки, принялся в упор расстреливать соплеменников.

Видя, что законная добыча сгорает в междоусобице, противник открыл огонь по носителю, но было поздно. Огромный корабль отработал манёвровыми и врезался в линкор.

Когда вспышка взрыва утратила интенсивность, взору неприятеля предстали облака разлетающихся обломков и два разрушенных остова.

Осиротевшие штурмовики перестроились и атаковали подошедшие челноки. Они сожгли три из них, прежде чем попали под залп неприятеля.

***

– Коридор разгона чист, – доклад с поста слежения вернул в сердца экипажей робкую надежду, – сканеры не фиксируют преследующих нас кораблей.

В голосе офицера слышится облегчение, но разделить его чувства никто не решался. Находящиеся на мостике флагмана офицеры молча смотрят на объёмную карту. Там, на краю астероидного пояса, кипит неравный бой, там гибнут товарищи, ценой собственных жизней давшие им возможность оторваться от преследователей.

Коммандер тоже угрюмо поглядывал на проекцию. Его покрытое испариной, осунувшееся лицо всё больше мрачнело. Уничтожение чужой планеты и потеря части собственной группы тяжким грузом легли на плечи. Спасение четырёх единиц флота из, казалось бы, безвыходной ситуации не принесло облегчения.

Они по-прежнему находятся в неизведанной части космоса, и все усилия штурмана зацепиться за что-то, что поможет проложить курс домой, оказались тщетны. Меньше всего командующий думал о том, как это получилось и кто виноват. В голове вертелся вопрос – что делать дальше?

«Всё, хватит, – приказал он сам себе, – об этом буду думать позже»

– Время до конца разгона?

– Двадцать три минуты, – сверившись с приборами, ответил старпом, – что будем делать?

Мучивший всех вопрос прозвучал. Коммандер кожей ощутил напряжение, буквально повисшее на мостике в ожидании ответа.

– Надеяться, – обронил он и вдавил клавишу общей связи, – приказ по группе: приготовиться к переходу, перестроиться, экипажам занять места по расписанию.

Идущие на огромной скорости линкоры с завидным изяществом встали в хвост друг другу. На кораблях опустились порты, лениво втянулись надстройки и орудийные башни.

***

Низкий гул катится по палубам, но экипажи его не слышат. Десять тысяч человек, напичканные транквилизаторами, погружены в летаргический сон.

За три минуты до включения генераторов перехода на кораблях группы бодрствовал только один человек. Старший пилот флагмана лейтенант Обриен Битти, услышав тревожную трель, заблокировал системы кресла. Несколько секунд Обриен смотрел на спроецированный экран, затем нервно выругался.

Если противостоящие им корабли ещё можно было как-то классифицировать, то неизвестно откуда взявшаяся, идущая вслед за остатками группы конструкция оказалась вообще ни на что не похожа.

С экрана смотрели вертящиеся, будто вставленные друг в друга кольца. При этом скорость и направление вращения каждого постоянно менялась, создавая иллюзию независимости их друг от друга.

Сканеры показали, что объект состоит из сорока разной ширины колец. Диаметр внешнего приближался к четырём километрам, когда как внутренний насчитывал двадцать метров. Из-за хаотичного их вращения объект постоянно менял форму. Он то складывался в блин, то приобретал конфигурацию гигантского шара.

Время неумолимо таяло. Системы кресла сигналили, что пора отдаться во власть аптечки, но лейтенант не решался уйти в беспамятство. Когда датчики зафиксировали изменения в поведении объекта, пилот убедился в правоте своих действий.

Скорость вращения колец резко увеличилась. Между ними проявились ослепительные белые всполохи.

Частота всполохов менялась. Компьютер не успевал перенастраивать фильтры. Спасая глаза пилота от ярких вспышек, он периодически отключал трансляцию. Когда экран в очередной раз включился, Обриен увидел погасший, собранный в плоскость объект и прозрачный диаметром в четыре километра диск, мчавшийся вдогонку за кораблями.

Заблокированные автоматикой системы управления линкоров исключали возможность манёвра. До включения генераторов перехода остались считанные секунды, но расстояние, отделяющее группу от полупрозрачного диска, таяло с немыслимой скоростью.

Время словно остановилось, мгновения растянулись. Майор будто в замедленной съёмке наблюдал за приближением диска.

Настигнув замыкающий строй корабль, дымчатое образование пропустило линкор сквозь себя и, значительно потеряв в размерах, устремилось вслед за следующим линкором.

Замыкающий строй корабль не получил видимых повреждений и какое-то время продолжал движение. Затем по его бортам, словно круги по воде, пошли волны. Спустя секунды, будто врезавшись в невидимое препятствие, огромный линкор, словно стеклянный, разлетелся на миллиарды обломков. Теперь строй из трёх линкоров замыкала идущая по инерции гора мелких обломков, совсем недавно бывшая могучим кораблём.

Картина жуткая, но Обриен ждал чего-то в этом роде. Увидев выстрел дымчатой субстанции, он понял, что данное оружие – аналог того, что уничтожило линкор около злополучной планеты.

Тем временем выстрел настиг следующий линкор. Не имея возможности что-либо изменить, пилот смотрел на гибель ещё одного корабля и экипажа. Сканеры показали, что полупрозрачная энергетическая субстанция, уничтожив два корабля, сократилась в размерах на две трети. Пилот определил, что силы выстрела хватит ещё на один линкор, а флагман благополучно совершит переход.

Всё пошло не так. Системы взвыли тревожными сигналами, когда из астероидного пояса выскочили два аппарата и приклеились к корме и носу идущего за флагманом линкора. Закончив стыковку, чужие машины, озарив выхлопом пространство, сорвали линкор с курса. Всё случилось настолько быстро, что Обриен не сразу сообразил, что флагман остался один на пути идущего по пятам выстрела.

Решение пришло мгновенно. Обриен сорвал аварийные пломбы с консоли и вдавил клавишу. Аварийные системы посредством туннелей индивидуального спасения втянули кресла с членами экипажа в спасательные капсулы и сбросили их в открытый космос. Пилот угрюмо смотрел, как индивидуальные капсулы одна за другой скрываются в идущей по пятам убийственной субстанции. Тысяча восемьсот капсул сократили еёв размерах и замедлили её скорость, дав кораблю необходимые секунды для совершения межпространственного перехода.

Теряя рассудок и испытывая оглушающую боль, пилот упорно боролся за жизнь. Он понимал, что не успевает. На запуск систем жизнеобеспечения требовалось время, лимит которого оказался полностью выбран.

Тело лейтенанта выгнулось дугой, забилось в конвульсиях. Сведённая судорогой, скрюченная рука, засучив по консоли, случайно сорвала последнюю аварийную пломбу. Программа экстренной эвакуации выполнила заложенные установки. Оставшиеся на борту семьсот членов экипажа были в срочном порядке катапультированы с терпящего бедствие судна.

В следующий миг включились генераторы перехода. Громада осиротевшего линкора окуталась непроницаемым коконом и в сопровождении ярчайшей вспышки растворилась в межпространственном переходе.

***

Линкор периодически вздрагивает. По палубам катится вой работающих на пределе мощности силовых установок. Штатное освещение не работает, аварийные плафоны светят тусклым красным светом. В железном лабиринте корабля что-то с грохотом рушится. На перепонки приходящих в себя людей давят тревожные сигналы.