Читать книгу Лунный князь. Легенда - Виктор Харп - Страница 5

Граднир поджидал меня у выхода из покоев княгини, но я гневно зыркнул на него и прогнал. Сам найду дорогу. Мне никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить: боялся, что сорвусь. Начну косить всех подряд.

Конечно, чужак, не знающий наизусть хитрую систему переходов замка, обречен здесь заблудиться. Что и произошло. Жаль, план я не успел перерисовать, теперь бы пригодился.

Уставший, как собака, я нарезал не один виток по этажам и крыльям замка, умудрившись ни разу не повториться, судя по разнообразию лиц молчаливых стражников, бледневших при моем появлении. Можно было спросить у них правильный путь к моим покоям, но я же сказал Градниру, что и без провожатых обойдусь, вот и приходилось обходиться.

Солнце давно село, в замке становилось темно. Светили только звезды, изредка заглядывавшие в бойницы, и кое-где факелы, но темнота не мешала: все дарэйли хорошо видят ночью, и тут я не исключение.

То ли над последним лекарством от Дейи тоже Мариэт колдовала, то ли Сьент был совсем близок (я даже прислушался: не прозвучит ли особый сигнал от главных ворот), то ли Тьма, воцарившаяся в замке, вдохнула в меня силы, но я вполне стоял на ногах и даже куда-то брел. Сам поражался своей активности.

Потом куда-то подевались и стражники. Последнего я заметил у входа в подземелье.

– Что там? – спросил я, сам удивившись своему хриплому голосу.

– Старые казематы, ваша светлость. Они пусты.

– Зачем тогда их охранять? Опечатать недостаточно?

– Да это… – парень, мой ровесник на вид и такой же черноволосый, смутился. – Чтобы княжич Грюнт не бродил, где попало. Любит он в подземельях прятаться, да и, почитай, к любому замку ключ найдет или сломает. Силой-то его бог не обидел. Вот и смотрим.

– Открой.

Стражник загремел ключами, отпирая ржавые от старости замки.

Я спустился в подземелье. Запахло сыростью и затхлостью, но везде было чисто, даже паутина не мохнатилась по углам, только иногда какие-то катыши, похожие на засохший крысиный помет, хрустели под подошвой сапог.

Самый обычный каземат, если не считать того, что на толстых прутьях решеток и цепях – ни следа ржавчины. Что за узники были у князей Энеарелли, если их мог удержать только небесный металл?

Я уже хотел вернуться, но заметил тонкую трещину в стене одного из помещений, где, по всей видимости, когда-то располагалась караульня, если судить по пустым стойкам для оружия и столу из мореного дуба с двумя скамьями. У меня был большой опыт путешествия по Лабиринту с такими трещинами, означавшими стык подвижной плиты. Если ход не скрывали от своих, значит, и ключ должен быть рядом.

С час я провозился, нажимая на любой выступ в стенах, который мог оказаться рычагом. Он нашелся поблизости от стола, чтобы даже сонный стражник во время отдыха мог протянуть руку и открыть или закрыть ход.

За каменной плитой, со скрежетом ушедшей в стену, оказалась узкая винтовая лестница, и вела она очень глубоко. У меня даже голова закружилась от бесконечных витков.

Внизу находилось два карцера, вкруговую обитых массивными листами из непонятного сплава, и мне подумалось, что из такого места не вырвался бы даже Ринхорт.

Едва я повернул обратно к лестнице, сверху долетел глухой звук, похожий на скрежет задвигавшейся плиты. Наверх я взлетел со всей возможной скоростью, но мог лишь биться головой о камень.

Меня заперли, или плита в целях безопасности сама вставала на место через какое-то время?

Во дворце Нертаиля были такие хитрые механизмы: система противовесов по типу маятника приходила в действие после открытия двери и запирала ее уже без участия человека. Очень удобно, когда некому закрыть дверь за беглецом.

Осмотр стен привел к неутешительному выводу: либо рычаг спрятан на совесть, либо блок можно было отодвинуть только из караульни. Что ж, остается надеяться, что стражник, охранявший каземат, забьет тревогу через какое-то время.

Но тут каменная ступень под ногами дрогнула, и поползла в бок, втягиваясь в стену. Лестница вся пришла в движение, исчезая на глазах, и я ринулся вниз, понимая, что не успею спуститься. Последние сажени я падал и больно ударился о дно колодца.

Но и это было не все.

Потолок начал быстро опускаться, обламывая торчавшие кончики утопленных в стены ступеней: не все ушли до конца, что говорило о скопившейся в пазах пыли.

Значит, механизмом не пользовались очень давно, и вряд ли он приводился в движение самопроизвольно, как в Нертаильском дворце.

Следовательно, его кто-то запустил. Кто-то хотел раздавить меня в этой ловушке, и заподозрить в измене я мог только людей из княжеской свиты: далеко не всем пришлось по нраву, что в замке хозяйничает «демон».

Уже чувствуя холод летевшей вниз каменной плиты, я перекатился в проем ближайшего карцера. Пресс с гулом упал, закупорив выход намертво. Даже щели вверху не осталось.

Происшествие до жути напомнило мне падение в колодец Лабиринта десять лет назад, до мурашек по спине. Особенно под левой лопаткой.

Я поднялся на четвереньки, и в глаза тут же бросилась еще одна странность: перстень князей Энеарелли на пальце мерцал тусклыми золотистыми искрами, ясно обозначилась шестилучевая звезда с двумя кольцами в центре и хаотичной паутиной между лучами.

В глазах расплывался багровый туман, но, оглядевшись, я уловил еще один золотистый отсвет. На металлической стене проступал слабый рисунок, в точности повторявший орнамент печатки.

«Так это не карцер?» – озарило меня.

Я приложил перстень к стене, даже постучал – никакого эффекта, кроме металлического звука, неприятно отдавшегося в голове, словно я сам заехал себе по ушам.

Сняв печатку с пальца, я крутил ее и так, и сяк, и все без толку. Может, надо было какие-то заклинания прочитать, но дед их мне не открыл, да и не было у нас возможности поговорить о тайнах родового замка: то я днем валялся в бреду, то он ночью.

А раз не открыл, значит, достаточно перстня.

Я надел перстень, покрутил на пальце. Когда я повернул его печаткой к ладони, он вспыхнул ярче, как и печать на стене. Я с силой нажал ладонью на стену, совместив перстень со светящимся орнаментом. Что-то кольнуло палец и обожгло так, что хотелось отдернуть руку, но я сдержался и был вознагражден: толстенный металлический лист завибрировал и поднялся, открыв ход – узкий, по ширине плеч рыцаря в полном доспехе, довольно массивного рыцаря, надо признать.

Здесь кладка стен была другая: крупные массивные блоки базальта, блестевшие, как отполированные, с такими тончайшими волосками соединений, что ходы казались проплавленными в скальном массиве. Уму непостижимо, кто, кроме дарэйли, способен был ворочать и с такой точностью подгонять эти глыбы.

Это был настоящий лабиринт, куда более разветвленный и извилистый, чем даже в Нертаиле, хотя более компактный. Ходы равномерной ширины и довольно низкие – от макушки до свода оставался локоть, а кое-где приходилось наклоняться. Один рыцарь с копьем и длинным кинжалом мог бы здесь сдерживать сотню. По бокам в стенах встречались неглубокие ниши, высеченные для того, как я понял, чтобы могли разминуться два человека.

Иногда ходы выводили в круглые колодцы, и в некоторых из них стены, испещренные характерными прямоугольниками, подсказывали, что такой колодец в любой момент мог стать винтовой лестницей. Кое-где я натыкался на тупик – опущенный пресс. А далекий гул оповещал, что кто-то методично отсекает мне путь наверх.

Через какое-то время в движение пришли стены перехода, едва не раздавив меня. Я догадался втиснуться в нишу и передвинулся вместе со стеной. За время моих блужданий такое глобальное перемещение повторилось еще несколько раз, окончательно меня запутав.

Совершенство защиты замка восхищало. В узких коридорах даже дарэйли не смогли бы толком атаковать – нам просто не развернуть здесь крыло силы, а колодцы, движущиеся стены могли рассечь и блокировать и крупную армию напавших. И наверняка есть ловушки, попасть в которые я еще не успел.

Но кто мог напасть на замок снизу? Ионта прошу не считать, там было предательство. Теперь, увидев одну из тайн замка, я в этом уверен.

Я шел долго, сбившись, сколько раз передвигались стены.

В какой-то момент мне показалось, что я и не выходил из Лабиринта Нертаиля, а по-прежнему блуждаю во мраке, уже много-много лет, и буду блуждать вечно. Дыхание Тьмы ощущалось явственно, словно тонкие паутинки касались кожи, опутывая, поглощая, затягивая куда-то, все глубже и глубже.

Наткнувшись на монолитную плиту из небесного металла, перегородившую ход, я понял: это чувствовалась близость чужого мира. Там, за вмурованной в стены преградой – Врата.

Так мог звать только Линнерилл.

И моя Лунная королева. Совсем рядом, под боком!

И она ждет… Я как наяву видел ее лицо, слышал ее шепот: «Ты мой, Райтэ! Ты принадлежишь нашему миру».

Великий Эйне! Чудовищная тоска захлестнула меня. Хотя бы еще раз коснуться прохладных тонких пальчиков, заглянуть в звездные глаза, увидеть, как сияют жемчужными лучами ее крылья.

Крылья… Опомнись, дурак, ты последнее жалкое перо обменял на свободу друзей, не спросив, на черта им такая «свобода», когда ты сам отдал себя Гончару вместе с ними?

Не знаю, сколько я просидел под той плитой, слушая зов Линнерилла.

Перстня было мало, чтобы сдвинуть такую преграду, и я продолжил поиск выхода наружу. Несколько раз я открывал ходы с помощью печати Энеарелли и, наконец, за двумя металлическими перегородками нашел неразрушенную лестницу. Наверху, на одной из стен, мерцала печать.

Охрана покоев князя Доранта весьма удилась, когда я начал ломать резную дверь изнутри и требовать Граднира и рыцаря Ольхана. Если кто-то думает, что я спущу покушение на свою дурацкую жизнь, то сильно ошибается.

Оказалось, все, кто остался в замке, полночи стоят на ушах: тревогу поднял Граднир, следовавший за мной по пятам на расстоянии, пока я кружил по переходам из крыла в крыло. Но проследить за мной до подземелий дарэйли не смог: попался в ловушку, когда одна из лестниц ушла у него из-под ног. Пока он выкарабкивался, кто-то убил стражника у каземата и захлопнул мою западню.

Рыцарь Ольхан, в чьем ведении была стража, возглавил расследование по свежим следам, а Граднир сразу отозвал меня в сторону и шепнул:

– Я знаю, кто убил парнишку-стражника. Вычислил по запаху.

Если мой дарэйли не только не разорвал в ярости предателя, но и не стал заявлять о своих подозрениях во всеуслышание, вывод был неутешительный. Кто, кроме самого деда и его верного рыцаря Ольхана мог хорошо знать подземный лабиринт и управлять им? И кого мог близко подпустить стражник?

– Дай догадаюсь, – еще тише сказал я. – Грюнт?

Граднир кивнул.

– Где он сейчас?

– У себя прячется.

– Пусть глаз не спускают.

Я еще ни разу не видел слабоумного дядю, но он мне уже заранее сильно не нравился.

Было тут одно противоречие: все не могут ошибаться, особенно, княгиня Памела-Анита, и, значит, ее сын действительно безумен. Но безумец не способен на расчетливые поступки. Настолько расчетливые. Тут проблесков разума, о которых упоминала бабушка, мало.

Логично предположить, что его кто-то направляет, и кто-то заметает за ним следы. И кто-то должен был приводить в действие механизмы ловушек, если они не управляются из одного места. Знать бы, из какого, тогда можно рассчитать, много ли было времени у убийцы, чтобы до него добежать, и тогда точно знать о наличии сообщника.

Граднир взял на себя слежку за Грюнтом, а я отправился в свои комнаты: близился рассвет, и спину ломило уже не только от напряжения.