Читать книгу Эволюция. Книга 4 - Виктор Иванович Свешников - Страница 7

Глава 7

А их дом действительно был мёртв. Если бы переселенцы прибыли сейчас на планету, у них, наверное, остановились бы сердца или помутился разум. Их родная обитель совершенно изменила свой облик. Горные гряды превратились в холмы дроблёного камня; на равнинах возникли возвышения и огромные провалы, образовавшие озёра, заполненные высохшей грязью от грандиозных цунами. В эти искусственные водоёмы, ручейками и потоками стекались растворы различных кислот, образовавшихся в результате выбросов множества вулканов. Лик планеты изрезали морщины трещин и гигантских разломов, достигавшие глубины до десяти километров, в которые также стекали грязные кислоты. Извержения многочисленных вулканов, текущая лава, подогревали ядовитую атмосферу.

Слабая, образованная смесью газов от извержений, она была совершенно лишена кислорода. Его остатки выгорели или связались с другими химическими элементами. О каком-либо существовании не могло быть и речи. Катастрофа оказалась настолько масштабной и грандиозной, что от цветущей некогда жизни не осталось даже признаков её наличия. Всё было разрушено и завалено обломками камней, грунтом и пылью. Масштабы катастрофы превосходили все мыслимые варианты. Силы воздушных потоков, скорости газовых струй доходили до такой степени, что в булыжники втыкались щепки – осколки, обломки деревьев. Вырванные с корнями, обугленные и полусгоревшие, они торчали сейчас среди каменного хлама и пыли.

А в далёких от падения гигантских обломков местах, среди завалов, иногда можно было ещё разглядеть остатки городов. Но они быстро заносились песком и мелкими каменными обломками от многочисленных ураганов и пыльных бурь. И Нилон, как бы возмущаясь несправедливостью судьбы, в бунте, вздрагивал землетрясениями и затихал на некоторое время. Иногда, как в предсмертной судороге, долго дрожал, не в силах успокоиться. Тогда какой-либо вулкан, с неистовой силой выбрасывал в отравленное небо новые порции ядовитых веществ и горящей лавой захватывал новые территории. И только грандиозный комплекс из пирамид и сфинкса, одиноко возвышался среди заносимых руин. Обозревая вселенскую катастрофу, сфинкс лил каменные слёзы, символизируя горе обитателей Нилона, и одновременно оплакивая гибель своих создателей.

Но что более всего поразило бы взор прибывшего нилонца, это то, что на планете не осталось буквально ни одного живого существа. Погибло всё, начиная от разумных обитателей до самого мельчайшего вируса. Жизнь сгорела в адском пламени раскалённой атмосферы, а обрушившийся затем с неба дождь, несущий в себе камень, грунт и воду, похоронил её останки под толстым слоем обломков и грязи. Уничтожение довершили кислоты….

Такие ужасные картины рисовали перед согражданами астрономы, пытаясь убедить их в реальности происшедшей трагедии. Но всё равно находились и скептики, и оптимисты, которые одинаково оспаривали рассказанное.

– Откуда вы знаете подробности того, что там произошло? – говорили одни.

– Такого просто не может быть! – возражали другие, – жизнь существовала миллионы лет, и за это время было всякое, но она выживала и продолжалась. Почему же теперь настал её конец? Мы вернёмся и возродим её. Нилон снова станет цветущим космическим телом.

Спорщиков не смущал даже тот факт, что космическое тело долго было невидимым, вследствие поднятых в атмосферу дыма и пыли. А в скором времени этот вопрос отпал сам собой: по средствам ближней космической связи, переселенцы услышали разговор командиров космических кораблей, один из которых оказался вблизи Руалани. Премьер, конечно же, воспользовался выпавшим случаем и попросил разъяснить ситуацию с их планетой. Услышанное шокировало всех сомневающихся.

Первым помощником командира на корабле оказался их земляк – нилонец. С тоской и болью в голосе сказал, что у них нет Родины – их дом разрушен, на нём скоро будет царить страшный холод. Сейчас он без атмосферы и представляет собой ядовитую пустыню, усыпанную каменными обломками. Для жизни совершенно не пригоден. Заместитель капитана выразил надежду на то, что у них будет новая Отчизна и посоветовал осваивать Руалани, не надеясь уже на возвращение. Сказал, что им крупно повезло, так как рядом имелась прекрасная планета, пригодная для их формы жизни. Посоветовал устанавливать контакты, создавать связи – уживаться с аборигенами, потому что другого выхода просто нет. После этого объяснения переселенцы приуныли, и разговоры о возвращении закончились. Все включились в строительство города.

За месяц "работы" жрецы заготовили огромные кучи блоков. Они горной грядой высились на окраине города. И хотя два самосвала-трактора регулярно увозили "кирпичи" на стройки, горы их только увеличивались в количестве. По окончании месяца, прибыла новая группа жрецов. Отработавшие своё, не дожидаясь никаких наград и обещанного транспорта, незаметно исчезли из поля зрения. За два дня до этого события, премьер передал верховному жрецу обещанное Майре золото.

Начались ничем не примечательные будни, где каждый занимался своим делом. Главными задачами были обеспечение капитальным жильём всех переселенцев, независимо от рангов, званий и снабжение растущего населения необходимым продовольствием. Со временем появились детские сады и школы. Налаживался быт.

…Прошло пятнадцать лет. Поселение проявилось однообразием строений и запутанными улочками, но зато все жили в своих домах и со всеми удобствами. Мысль о недолговечности сооружений брала верх и проглядывалась во всём. Лиркан задумал возводить настоящий город после того, как появятся свои жрецы, от которых не надо ничего скрывать и можно что-то требовать. А сейчас община жила и увеличивалась в численности. Население росло не по дням, а по часам – женщины исправно делали своё дело – в каждом жилище было до десятка детей. Старшим было уже по пятнадцать и более лет. Особенно оберегали девочек – будущих родительниц увеличивающегося общества.

Раньше, каждый год, в начале июня, "самолёт" привозил от шамана учащихся. Сначала они, как бы ничем не отличались от сверстников, но спустя годы в них начали проступать перемены. Ребята взрослели, были задумчивы и большинство из них стали избегать общества. Правительство и родители начали даже опасаться, что дети забудут, кто они есть на самом деле? А последние семь лет совсем не появлялись у родителей.

Но…, в один из летних дней, когда Янгул не подошёл ещё к зениту, и жара была умеренной, а разноцветные "попугаи", галдя, летали и дрались меж собой над головами атлантов, у леса появилось жёлтое пятно. Оно заколыхалось, приближаясь, и вскоре распалось на восемь молодых мужчин, которые двигались в сторону строящегося города. Это были бывшие подростки, отданные в учение шаману кахаи. Они вернулись двадцатитрёхлетними парнями и с бритыми головами.

Одеты были в одинаковые, жёлтого цвета, широкие балахоны и босиком. Прибыли сами – посредством телепортации. Это были уже не нилонцы, хотя их рост выдавал в них принадлежность к ним. У них даже лица стали другие. В них сквозила спокойная уверенность в себе. Не разговаривая ни с кем, прошли к резиденции премьера. Лиркан восхитился их видом, уверенностью.

– Ух, ты, кого я вижу! Настоящие мужчины! Ну, здравствуйте, как вас теперь называть? – не знаю. Однако, какие молодцы – все, как один!

Монахи застеснялись, как бы стушевались. Но Лиркан пожал им руки и предложил:

– Что же мы стоим здесь? Пойдём на улицу, чтобы народ и родители увидели своих избранников и сыновей.

Выйдя из помещения, они прошли на небольшую площадь. Вокруг них сразу же собрались любопытные и родственники, прослышавшие об их возвращении. Толпа гудела вопросами и ответами друг к другу. Лиркан вышел вперёд и обратился к прибывшим:

– Уважаемые, а вы можете показать нам что-то из того, чему научились в обучении?

Взоры монахов обратились на одного из парней.

– Дакила, ты наш верховный жрец. Покажи что-нибудь людям. Они просят зрелищ.

– Принесите мне воды в сосуде.

Просьбу жреца быстро исполнили. Толпа застыла. Шаманы начали распевать непонятные мантры, делать пассы руками и… из наклоненной ёмкости полилось вино. Мужчина из толпы крикнул:

– А можно попробовать?

Жрец подозвал его к себе. Тот сделал глоток, и глаза округлились:

– Настоящее! И…, – дегустатор закатил глаза, – …я не пил такого!

Дакила забрал посуду – провёл над ней рукой и подозвал стоящего впереди взрослых мальчика. Подал ему. Парнишка взял сосуд, оглянулся на маму – она кивнула головой. Подросток припал к нему и, не отрываясь, осушил до дна. Подавая жрецу, он спросил:

– А можно ещё такого сока?

Монах едва заметно улыбнулся, а толпа рассмеялась. Послышались восторженные возгласы. Шаман поднял небольшой булыжник – показал толпе. Держа его на открытой ладони, он сделал над ним несколько пассов и камень начал трансформироваться в белый хлеб. На глазах у всех, он стал менять форму, цвет и структуру – становился ноздреватым, рыхлым и мягким. Жрец подал хлеб премьеру. Он понюхал его, отломил кусочек, а пожевав, показал большой палец. Затем отдал в толпу. Стоящие вблизи начали тянуться к нему, пробовать. Раздались экзальтированные крики.

Лиркан был вне себя от магии и не находил слов. Подошёл к чародеям и пожал каждому руку. Повернулся к согражданам:

– Наступил долгожданный день, когда наш народ приобрёл грандиозные сведения об основах Мироздания и стал его повелителем. Мы сможем сделать теперь всё и станем великим народом.

– Нет, – произнёс Дакила, – вы, господин премьер, неправильно поняли значение этих знаний. Их нельзя применять во вред другим. Даже если одному человеку будет плохо от их употребления, они потеряют значимость и могут быть обращены против того, кто использовал их во зло кому-то. А если их в недобрых целях применит некий народ – горе ему. Он будет стёрт с лица Руалани.

– Ладно, – примирительно ответил Лиркан, смущённый тем, что молодой соплеменник окоротил его пыл, – понимаю, я не так выразился.

Нилонцы окружили жрецов – родственники кинулись обнимать своих чад, братьев, племянников. Молодой человек спросил чародея:

– Дату, а как вы пришли сюда? Говорят – сами прилетели?

Услышав вопрос, все притихли, глядя на жрецов.

– Смотрите, чтобы в дальнейшем не было подобных вопросов! – крикнул брат.

Служители культа сдвинулись вместе. Шевеля губами, закатили глаза. Толпа замерла. И вдруг…, они растаяли, а на их месте остался слабый туман, который тут же рассеялся. Изумлённые зрители молчали.

– Мы здесь! – послышался голос Дакилы сзади стоящих.

Атланты повернулись – раздались восторженные крики. Кудесники, также кучкой, стояли позади толпы. Лиркан похлопал в ладоши. Собравшиеся восхищённо рукоплескали.

У некоторых, от этих "фокусов", на лицах проглядывал испуг или большое недоумение.

– Чудес в этом нет и это всё в порядке вещей – так может сделать каждый, если будет обладать стойкой верой и воображением, – с непроницаемым лицом, спокойно сказал Дакила. – Верование и мыслеформы реальной визуализации способны творить любые вещи – так устроено Мироздание, которое и само есть плод чьей-то веры, воли и невероятной фантазии.

Премьер-министр спросил:

– Скажите, уважаемые, что было наиболее трудным в вашей учёбе?

– Дакила, говори ты, – обратились жрецы к старшему. Чувствовалось его верховенство.

– Самым сложным было обрести непоколебимую волю и веру в свои способности. Даже при малейшем сомнении в этом, власть и знания теряют силу, а, следовательно, и её проявление. Мы неправильно воспитываем детей, внушая им, что чудес не бывает. И не понимаем того, что сама жизнь является невероятным феноменом и поёт дифирамбы Мирозданию. И эти восхваления не вправе прерывать никто – за это следует наказание.

Лиркан осознал, что это уже совсем другие существа и на них трудно будет в чём-то повлиять. И ещё понял, что никто не заставит их принести кому-то зло – такова суть и действенность их учения.

– Итак, представление окончено! – шутливо объявил премьер, – расходитесь по своим местам. Повернулся к служителям культа:

– Вы тоже идите по домам – потом поговорим.

– Нет, нам нельзя быть со всеми. Будем проживать отдельно, так как должны постоянно совершенствоваться в знаниях и поддерживать приобретённые навыки.

– Хорошо, будь, по-вашему. Построим вам дом.

– Нет, мы ни в чём не нуждаемся и сами соорудим себе то, что нам понадобится. Мы будем жить там, у леса, – жрец показал в сторону.