Читать книгу Крокодилы мистера Пинки - Виктор Колюжняк - Страница 19

Когда-то давным-давно у Норы Махоуни было прошлое. Оно делилось на вчера, позавчера, неделю, месяц, год назад и так далее. Тогда же, впрочем, существовало и будущее.

Сейчас не осталось ничего, кроме настоящего.

Все перемешалось, и происходившее два дня назад было неотличимо от событий десятилетней давности. Одно сплошное «когда-то давным-давно».

Нора пробовала вести дневник или записывать события на календаре, но это срабатывало только с короткими лаконичными записями. Что-нибудь вроде: «гуляла», «работала», «ходила на футбол». Факт оставался фактом, а вот детали его ускользали.

Но некоторые события она помнила очень четко. Например, тот визит в бар, в который она познакомилась с Финном Броганом.

Это было в начале мая. Повсюду пахло весной, и каждый день Нора вставала утром с мыслью, что сегодня можно будет выйти в платье; но смотрела за окно, вздыхала и доставала из шкафа пальто. Затем приходилось идти на работу и проводить там весь день. А по вечерам она отправлялась на прогулку, и как-то так получалось, что к ночи она уже была в каком-нибудь баре.

Сейчас Нора не носит пальто, не ходит на работу или по барам. Но прогулки остались, как и Финн Броган.

В тот вечер он все так же походил на эльфа-металлиста, но на самом деле был инженером на каком-то испытательном заводе, а по факту – главным конструктором. Финну нравилось слово «инженер», потому он сопротивлялся, когда его пытались называть как-то иначе. Это был один из маленьких «бзиков» Брогана. Не самый неприятный для окружающих.

Сложно сказать, кто кого подцепил на крючок тогда в баре. Нора и Финн были странными даже по самым толерантным меркам, хотя и каждый по-своему. И незаметно для себя два минуса соединились в большой плюс.

Плюс выпивка, плюс секс, плюс интересная, пусть и странная, беседа.

Держа сигарету в тонких пальцах, Финн Броган сидел в кресле. Нора Махоуни обнимала его колени, устроившись на ковре. Они уже давно оделись, потому что по логике неозвученной договоренности Финну скоро надо было уходить.

Чтобы все осталось в рамках приличия.

– Отвратительно! – сказала Нора, когда подумала об этом. – Ну почему так?

Она встала и подошла к стене. Застыв возле участка, на котором в некоторых местах была содрана краска, Нора закрыла глаза.

– Вся моя жизнь – это борьба за ширину дивана, – произнесла она. – С самого детства. Мои родители, только и делали, что детей, а покупка мебели представлялась им процессом, который, видимо, должен происходить как-нибудь сам по себе. Порой они казались большими детьми, чем я, потому не могу сказать, что удивилась бы, найдя в Рождество письмо для Санты с просьбой о мебели.

Финн Броган тем временем развернул кресло. Теперь он смотрел на спину Норы. Несколько секунд в его голове боролись два образа – тот, который был перед глазами, и совсем недавний, где были видны родинки, похожие на «Большую медведицу».

– Мы спали вповалку на большом диване. Большой? Ха! Для одного человека – возможно. Но ведь нас было пять. Пять разновозрастных детей, которые вынуждены были помещаться на одном диване. И каждый из нас любил во сне развалиться поудобней или повернуться и спать по диагонали. Но мы были обречены на вытянутые по швам руки и ощущение чужого тела, лишь стоит чуть сдвинуться в сторону. С того времени я всегда чувствую себя так, будто рядом со мной люди, которые готовы покуситься на мой диван.

Нора замолчала, но от стены не отошла. Финн потушил сигарету и подергал серьгу в правом ухе.

– Ты хочешь спросить, почему я разговариваю, стоя лицом к стене? – спросила Нора. – Это, как в театре. Только не думай, что там все разговаривают со стенами. Нет-нет. Просто та часть сцены, которая обращена к зрителям, считается четвертой стеной. Актеры должны играть так, будто там никого нет. Но есть прием, когда в какой-то момент спектакля вдруг идет обращение не к партнеру, а к зрителям, и затем все возвращается на круги своя. Если правильно на этом сыграть, то это производит эффект. Только не знаю, какого эффекта я хочу добиться. Я же не актриса.

Она вздохнула, повела рукой по воздуху, а затем резко опустила вниз.

– Понимаешь, Финн, я такая, как есть, я не буду другой. Я не жду принца не белом коне. Да и на любом другом тоже. Полным-полно на самом деле этих принцев. Только успевай хватать, а мне они не нужны. Зачем? Помню, в школе писали сочинение о будущей профессии. Мое сочинение состояло из семи слов. Получила самый низкий балл, но мне действительно нечего было больше сказать. «Я такая, как есть, я останусь такой». Это всегда казалось мне притягательным: жить, не меняясь, потому что тебя все устраивает. Хотя, кто может знать что-то о подобных вещах?

Если бы Нора в тот момент обернулась, то заметила бы гримасу боли на лице Брогана. Однако она сделал это секундой позже, когда Финн уже вновь овладел собой.

Нора Махоуни подошла к мужчине, но в этот раз не стала класть голову ему на колени, а села на них лицом к Финну.

– Хочешь, я расскажу про тебя? – Броган ухмыльнулся и легонько поцеловал Нору в бровь. – Не отвлекай. Так вот, у некоторых людей зима наступает, когда в магазинах устраивают распродажи осенних коллекций. У других, когда батареи не греют, а сквозь огромные щели в окнах просачивается холодный ветер. У тебя все гораздо проще. Твоя зима начинается, когда ты влюбляешься. Сегодня вечером ты замерз, но я тебя обогрела. И теперь я вот думаю про эту свою ширину дивана… Ты ведь очень худой, Финн, а мне совсем не хочется, чтобы ты сейчас куда-то уходил. Как считаешь, готов стерпеть мою ненависть и остаться ночевать здесь?

Броган улыбнулся еще больше и чуть пожал плечами.

– Не спеши веселиться, – заметила Нора. – Тебе придется спать у стенки, а не с краю. Хотя, стенка – это тоже край. Надеюсь, только, что мы не обнаружим толпу зрителей, которые будут хохотать, глядя на нас. Мне вовсе не хочется убирать стенку, чтобы набить им морду. Но если придется, ты ведь поможешь? Отлично! Пойдем и проверим, нет ли там кого!

Это было когда-то давно. Но Нора точно знала, что именно этот вечер можно считать точкой отсчета.