Читать книгу Эль Пунто - Виктор Колюжняк - Страница 13

Глаза Рамона очаровывали ночной тишиной. Голос звучал колоколом тайного зова. Бесстрастное лицо казалось высеченным из камня.

Кристину влекло его красотой неудержимо и безвозвратно.

Она провожала его взглядом. Следовала за ним, благоговея даже от касания его тени. Одевалась в лучшие наряды и отказывала всем, кто желал быть с ней рядом.

Всё на алтарь поклонения любимому, хоть Рамон и сторонился людей, не касаясь их жестами, словами и взорами.

Спустя год Кристина решилась. В очередной раз, завидев его, не стала отступать в тень, а пошла следом. Догнала по дороге на высокий холм и дотронулась до плеча.

– Почему? – такой задала вопрос.

Сильны оказались боль в глазах и отчаяние в голосе, и Рамон впервые проявил нечто, подобное сочувствию. Желваки ходили на скулах. Рот его приоткрылся на секунду, показывая жемчужно-белые зубы, а затем вновь превратился в тонкую линию. Искали слова выход, но никак не могли найти.

– Я покажу там, – всё же сказал Рамон и продолжил взбираться на холм.

Они поднялись вместе, держась на почтительном расстоянии. На холме Рамон застыл почти у самого края – не обрыв, но споткнёшься и покатишься вниз навстречу судьбе. Затем прошёл к одиноко стоящему деревцу – невысокому, почти не превышающему рост человека. Усевшись в тени его, приказал:

– Не подходи ближе, не мешай голосом.

Кристина вскинула голову и кивнула. То, что происходило, предвещало тайну.

В вечерних сумерках появился свет, идущий из ниоткуда, но поглощающий собой весь мир. Плотная рубаха из тёмной ткани, которую Рамон раньше не снимал даже в самые жаркие часы сиесты, повисла на ветке дерева.

Гладкая смуглая кожа. Перекатывающиеся под ней мускулы. Запахи разгорячённого тела и пота, которые донёс до Кристины ветер.

Огромных трудов стоило остаться на месте.

– Смотри осторожно, не опали взор, – сказал Рамон, поворачиваясь спиной.

Предупреждение оказалось своевременным. Кристина зажмурилась от яркого света, а после, прикрыв лицо рукой, взглянула через щёлочку между пальцев…

Белоснежные волосы солнечного оттенка. Яркие карие глаза из-под полуопущенных ресниц. Гладкая, почти белоснежная кожа. И тело, сошедшее с картин лучших художников, о которых Кристина даже и не слышала никогда. Она знала лишь одно – с таким телом любая одежда будет казаться обёрткой, скрывающей праздничный подарок.

От такого великолепия не сразу стало понятно, что это татуировка. Мастерски нанесённая так, чтобы перекатывающиеся на спине мускулы придавали ей жизнь. Краски, подобранные с помощью волшебства, чтобы наполнить эту девушку всей яркостью мира.

Фантазия, которая не обязана быть реальностью.

Стоило подумать об этом, как свет потускнел. Кристина отняла руку от лица и обнаружила, что Рамон уже надел рубаху и застёгивает пуговицы.

– Вот потому ничего и не выйдет, – сказал он. Голос звучал глухо и тихо, разбивая ещё не пришедшую в себя реальность. – Вот какова моя избранница. Она или некто ей близкий одарили меня этим рисунком. Я жду, когда она явится или призовёт меня. Я бы отправился её искать, но чувствую, что она где-то рядом.

Одевшись, он ушёл, оставив Кристину на холме. Она некоторое время просидела на одном месте, а затем встала. Подойдя к обрыву, она долго смотрела на одинокую фигуру, бредущую к городу. Затем легла на живот, зарылась лицом в траву, в которой стоял Рамон, и долго вдыхала в себя пыльные запахи.

Они ничего ей не рассказали. Только байки мёртвых, лежащих в той земле.

Подошла к дереву, коснулась ветки, на которой висела рубаха.

Та оказалась глуха к мольбам. Лишь призывала остаться здесь, на холме, и вместе тянуться к солнцу.

Но к другому тянулась Кристина. И спустилась она с холма, стараясь ступать след в след по примятой траве. Хотела прочувствовать судьбу Рамона.

Чем дольше продолжался путь, тем легче было обнаружить, куда сделать следующий шаг. Тем проще оказалось понять, что же думает Рамон. Чем полны его мысли, что несут они за собой.

Кристина прошла весь Эль Пунто, не обращая внимания на взгляды встречавшихся по пути. Те только и могли дивиться, как походка юной красавицы приобрела суровость и импульсивность юноши.

А она всё шла знакомой теперь дорогой, пока не пришла к дому Рамона. Внутри проплыла невидимой тенью – ничего не задела и не потревожила, словно ходила здесь ни одну сотню раз. Добралась и до спальни на втором этаже.

Мягкий свет шёл от кровати, но он тут же померк – Рамон перевернулся на спину и взглянул на Кристину.

– А если её пока нет? – сказала она, присаживаясь на кровать. – Если это то, что должно случиться? Посмотри же, у меня такие точно глаза, только чуть уже. У меня подобная форма носа. Даже скулы, если их чуть подвести, будут напоминать её. Ты сказал, что чувствуешь её рядом, так вот она – перед тобой. Заготовка, которую мастер должен довести до идеала. Приступай же, молю.

Рамон верил и не верил. Ему очень хотелось, но он боялся. Любовь и вожделение рвались наружу, а он сдерживал их, страшась обмануться. Пройдя по следу, Кристина обрела способность читать по каменному лицу Рамона, словно по раскрытой книге.

– Я попробую, – сказал он всё же и протянул руку, коснувшись щеки Кристины.

То прикосновение было их первой лаской. Почти поцелуем.

* * *

Дни и ночи Кристина вглядывалась в живущий на спине Рамона образ. Изучала до малейшей частички, пытаясь впитать в себя. Разговаривала с соперницей мысленно, задавая ей вопросы и вслушиваясь в поисках ответа.

И каждый день совершенствовала себя, пытаясь приблизиться к идеалу любимого.

Физические упражнения, чтобы подтянуть талию и бёдра. Карандаши и краски, чтобы повторить игру света и тени на лице незнакомки. Крема и масла из дальних стран, чтобы руки приобрели необходимую мягкость.

Но то была лишь самая лёгкая часть. В остальных случаях приходилось идти на жертвы.

Толстая леска сквозь кожу, чтобы стянуть лодыжки в нужных местах – лишь мастерство швеи помогло скрыть шрамы. Кровь, что пролилась при этом, пошла на румяна для внутренней стороны бёдер.

Красочными солнечными днями Кристина поднималась на крышу дома и ловила лучи света в зеркала. Затем прятала их, напитавшиеся яркостью, под тёмным бархатом. Толкла в ступке, тщательно перемалывая зеркала и не оставляя ни одной грани, сквозь которую луч сможет вырваться наружу. После втирала в кожу, придавая ей необходимый неземной отблеск.

С волосами всё никак не получалось – идеальный платиновый оттенок не давался. А появившись, исчезал спустя пару дней. И чёрные отросшие корни всегда и везде напоминали, какова на самом деле её природа.

Но по ночам тихим шёпотом звучали голоса, что подсказали путь. Кристина ранним утром ушла за черту Эль Пунто и блуждала по пустыне, пока не повстречала отшельника. Рассказала ему о своей проблеме и долго ждала, пока тот соизволит ответить. Солнце совершило полный оборот, и упали сумерки, ударившись о землю и разлившись по округе чернильной тишиной. Растворившись в ней, отшельник сказал:

– Тьма – твоё место и время, хотя стремишься ты к свету. Что же отдашь взамен этого?

– Всё, что есть у меня и что не обещано Рамону, – ответила Кристина.

– Я возьму твою жизнь, – осклабился старик.

– Она обещана Рамону.

– Тогда я возьму жизнь нерождённую, – теперь усмешка стала ещё злей, словно к такому условию он и вёл.

– Забирай.

Кивнул отшельник. Никаких клятв и подписей ему не требовалось – способен был и силой забрать обещанное. Ушёл к себе в хижину и вернулся со свинцовым ларцом, запертым на ключ.

– Три дня проведи вдали от людей. Открой и носи на себе то, что внутри. Затем вырой яму и закопай ларец так, чтобы никто не нашёл. Для тебя – это выбор и награда. Для иного может оказаться нежданной смертью.

Через три дня возвратилась Кристина к Рамону. Волосы – белоснежные, с солнечным оттенком. И лишь странный, почти невидимый шрам, белел на груди, где носила она амулет, спрятанный в ларце.

Получив внешность богини, ещё больше времени стала проводить Кристина пред спиной Рамона. Ловила каждое движение мышц и оттенки поведения. Перенимала их одно за другим, заставляя себя повторять до тех пор, пока не исполняла в точности и совершенстве. В ту пору она видела незнакомку чаще, чем самого Рамона. Постепенно начало казаться Кристине, что именно её она любит всем сердцем.

Но вот настал тот момент, когда Кристина вошла в спальню к Рамону, и тот застыл, сидя в кресле. Он видел и не мог поверить своим глазам.

Та богиня, которой он поклонялся, стояла здесь во плоти перед ним. Нагая, но столь прекрасная, что не было никаких причин стыдиться той наготы. Белоснежные волосы, карие глаза и совершенная фигура.

Смотрела тем самым взглядом, что он видел в зеркальном отражении. Шла той походкой, которую он представлял. Улыбалась одними лишь уголками губ, а глаза блестели от счастья при взгляде на любимого.

– Ты здесь, – сказал Рамон и соскочил с кресла, и встал на колени.

– Да. Я пришла к тебе, – таков был ответ.

– Скажи мне, как ты шла сюда, – попросил Рамон. – Расскажи о своём дивном мире, из которого ты послала мне свой подарок. Нарисуй наше будущее взмахом руки, как ты нарисовала свой портрет на моей спине.

– Я… – голос богини задрожал, и очарование рассыпалось.

Кристина спрятала лицо в ладонях и содрогнулась от сдерживаемых рыданий. Не видела она Рамона, но догадывалась, что тот сейчас черней грозовой тучи. Стоит у окна, отвернувшись, и переживает внутри себя обман, который почти обернулся мечтой, но остался обманом.

– Ты не она, – сказал он.

То был приговор. В нём слышалась угроза наказания и немедленной расправы. Возможно, обещание смерти. Следовало бежать и спасаться, однако Кристина поступила иначе.

Она приблизилась к Рамону и впервые в жизни дотронулась до его спины.

– Войди в меня, – попросила Кристина. – Войди и забери это тело. Он любит тебя, а я люблю его. Так полюби его хоть каплей моей любви. Подари то счастье, что он заслужил. И дозволь мне хотя бы видеть.

Искра мелькнула, ослепив Кристину. А после она уже увидела спину Рамона – девственно чистую, без следа татуировки. И почувствовала – хозяйка у её тела сменилась.

* * *

Той ночью богиня снизошла к Рамону и подарила тому счастье. А Кристине – зависть, торжество и горе.

Утром, лёжа в кровати и чувствуя, как её пальцы водят по лицу любимого, но не в силах заставить их изменить движение, она мысленно застонала. Та близость была не её близостью. Та любовь была не её любовью. То счастье оказалось чужим.

Ночь прошла, оставив после себя горечь и радость, а с новым днём пришли новые заботы – подготовка к свадьбе. Ни минуты не хотел ждать Рамон. Поймав счастье, не желал отпускать его.

Дни пролегли короткой тропинкой из кочек на болоте. Один, второй, третий, четвёртый, а на пятом случилась лёгкая заминка. Словно вдруг сбился глазомер и потерялась уверенность. И вот стоишь на краю кочки и размышляешь – так перепрыгнуть или же с разбега.

Рамон, до того дня ходивший с сияющей улыбкой, вдруг стал мрачен. Ночью он отказался ночевать с избранницей в одной комнате, сказавшись больным. Выглядел он и вправду бледнее обычного, так что Кристина поверила, хотя сердце сжималось в тоске. А та, которой она отдала своё тело, взглянула на Рамона долгим и пронзительным взглядом, так что он первый отвёл глаза.

Наступило утро. И едва солнце чуть поднялось над горизонтом, озарив комнату, как ворвался туда Рамон. Лицо кривилось в испуге… и потаённой страсти.

И вот тогда сердце Кристины сжалось по-настоящему. Вся боль, все испытания, что прошла она одно за другим, показались мелочью перед грядущим.

– Я любил тебя, – сказал Рамон. – И, быть может, ещё люблю. Но небо послало мне очередной знак, и я не в силах ему противиться. Не знаю, где мы допустили ошибку. Наверное, нам не стоило заниматься самообманом. Ведь ты – всё-таки не она. А это, согласись, главное.

Кристина, запертая внутри собственного тела, чувствовала стены клетки, сотканные из ужаса. Билась о прутья, в надежде выскользнуть, но не было ни одного шанса на успех. А та, что раньше жила на спине Рамона, лишь смотрела с печальной улыбкой и качала головой. И не было в том и тени горя. Одно сожаление, и ничего больше.

– Ну, давай, – сказала она. – Покажи мне тот знак. Я знаю, ты здесь за этим.

Рамон кивнул. Повернувшись спиной, он медленно скинул рубаху, и тотчас комнату заполнила тьма.

Чёрные, антрацитовые волосы с ярким отсветом падали на лоб, почти закрывая голубые, льдистые глаза. Чуть угловатая фигура, но изящная и грациозная. Смуглая кожа того оттенка, который принято называть «шоколадным», хотя ни один кондитер не добивался такого.

И угрюмое выражение лица той, что отвернулась слегка в сторону, лишь бы не смотреть на соперницу.

К чему соревноваться взглядами с проигравшей?

– Я любил тебя, – повторил Рамон, вновь надевая рубаху. – Но то уже в прошлом. Покинь мой дом спокойно и без истерик. Небо дало знак, и иного пути нет.

В тот момент Кристина ощутила наивысшую радость от того, что подарила своё тело белокурой незнакомке. Сама бы она не смогла достойно уйти с поднятой головой. С видом победительницы, а не проигравшей. Она прошла через Эль Пунто и поднялась на холм, где когда-то давно Рамон рассказал ей о своём даре-проклятии. Опустилась возле дерева и принялась голыми руками рыть землю у корней. Грязь пачкала нежные белые руки, умащенные кремом. Забивалась под ногти и в поры кожи. Пахла сыростью и предательством.

Наконец ей удалось отрыть ларец, подаренный отшельником. Открыв его, Кристина надела амулет в форме сердца – настоящего, человеческого, а не того, как его рисуют книги. Зелёный камень светился на шее, а Кристина стояла на обрыве, смотря на Эль Пунто.

Так простояла она день, и солнце осушило кожу. Так простояла ночь, и пролившийся дождь вымочил её до нитки. На второй день налетевший ветер запачкал её пылью. На вторую же ночь у подножья холма показался Рамон. Пробыв там около получаса, он, покачав головой, двинулся назад в город. Не сделал попыток подняться, переубедить, спасти или извиниться. Просто ушёл из её жизни. Теперь уже навсегда.

Амулет в форме сердце прожёг грудь. Опустив взгляд, Кристина увидела, что кровь стала чернильно-чёрной, а внутренности опалены огнём. И ничего более не было в душе – ни сожаления, ни страха, ни обиды.

За спиной послышались шаги, и Кристина повернулась. И те, кого она увидела, заставили с новой силой забиться пока ещё живое сердце.

Одна из пришедших была розовокожей блондинкой с карими глазами и лёгкой полуулыбкой. Вторая – голубоглазой брюнеткой, хищной и грациозной. Две судьбы Рамона, два его проклятия.

– Теперь я узнала, – сказала она. – Вы затуманили мне разум мерной сказкой, но я узнала. Вы выросли, но я всё равно теперь понимаю, кто вы.

– Ты мало что понимаешь, – сказала Мария. – Но уже больше, чем ранее.

– Зачем это всё происходит? – спросила Кристина.

– Ты нам скажешь, – Хуана послала ей воздушный поцелуй.

Он коснулся лица, принеся с собой ощущение прохлады и вдохнув капельку жизни. Протянув руку, Кристина сорвала амулет с цепочки и с силой вдавила его грудь.

Одно сердце заменило другое. Сосуды срослись с ним, и новая кровь запульсировала внутри Кристины. Дыра в груди заросла, образовав запёкшуюся корку, что была прочнее стали. Карие глаза выцвели в серость, и словно иней сковал их.

Той ночью дом Рамона сгорел дотла, а сам он замер у окна, не помышляя выпрыгнуть. Кристина в тот момент стояла рядом с ним. Гладила его по чистой и гладкой спине. Каждым касанием она выводила на этом холсте собственный лик, навсегда клеймя Рамона.

«Ты сильная», – шептал ветер чьим-то далёким голосом.

«Ты всё ближе», – отвечал огонь на своё манер.

– Этого недостаточно. Ты не она, – отзывался Рамон.