Читать книгу Жизнь и удивительные приключения Арчибальда Керра, английского дипломата - Виктор Королев - Страница 7

Арчибальд с горечью написал матери: «Назначен в Тегеран. Согласился под давлением». То, как поступило с ним министерство, глубоко ранило Керра. Он чувствовал себя обманутым, преданым.

В таком чёрном настроении он вернулся в Лондон. Ему повезло, встретил давних друзей, получил приглашение на обед в Адмиралтейство, где за сигарой рассказал о своём желании воевать первому лорду Уинстону Черчиллю. Тот пообещал сделать всё, что сможет. Но обещать – не значит жениться, ничего он не смог. В Тегеран Керр должен ехать.

До Персии добирался окольными путями, через несколько стран. Заметно постаревший Уолтер Таунли был радушен и краток, сразу раскинул карты:

– Официально Персия держит нейтралитет. Но… Пока на Западном фронте без перемен, здесь, в древней Месопотамии, разгорается крупный пожар. Турция давит со всех сторон, Россия мечтает захватить проливы, местные племена куплены немецкими шпионами, тегеранское правительство беспомощно. Мы сидим на пороховой бочке. Так что принимайтесь за дело, засучив рукава…

Трудное положение небольшой британской миссии в Тегеране стало еще более тяжёлым после того, как Форин офис неожиданно заменил Таунли на Чарльза Марлинга. Новый посланник сразу раскритиковал всё, что было сделано до него – все контакты, договоренности, планы. Он изощрённо издевался над персидскими чиновниками, в лицо оскорбляя их. Ломалось всё, что было построено. Понятно, что Арчибальд никак не мог смириться с таким невежественным и глупым руководством. Его сердце и мысли были на Западном фронте, и уж точно не в песках Месопотамии.

Отношения Керра с Марлингом совсем ухудшились, когда турки оставили Басру: английский десант при поддержке броненосца и канонерских лодок быстро продвигался на юг, к слиянию Тигра и Евфрата. Посланник торжествовал, словно он лично продумал и провёл эту военную операцию. Однако торжество Марлинга было недолгим.

В конце ноября 1915 года, не дойдя тридцати километров до Багдада, экспедиционный корпус потерпел жесточайшее поражение. Турки наголову разбили англичан. Остатки их полков отошли к Эль-Куту, где им пришлось встретить Рождество почти в полном окружении.

На помощь осаждённым из Басры двинулось мощное подкрепление, бои были жуткие, длились они неделями. Войска Его Величества короля Георга V так и не смогли продвинуться ни на милю. Потери исчислялись тысячами. Положение оставшихся в Эль-Куте стало совсем плачевным. У них не осталось продовольствия, воды, боеприпасов. Половину защитников скосила малярия. И тогда британское командование обратилось к союзникам. Помощь русских пришла быстро…

Приказ есаулу Василию Гамалию был краток: не позже, чем через четырнадцать суток соединиться с английскими войсками в районе Басры. Цель рейда: создать у противника впечатление, что сотня кубанских казаков – это головной дозор крупной русской группировки, спешащей на помощь британским союзникам.

До Басры можно добраться двумя маршрутами. Один – через долину, где в изобилии продовольствия и фуража, но полно враждебных племён. Второй короче – через пустыню, окрещенную местными кочевниками Долиной смерти. Гамалий после совета с проводниками избрал его.

С первого дня сотне пришлось вступить в сабельные бои. Помогали полученные для подкупа пятьдесят тысяч рублей, несколько мешочков с золотыми персидскими туманами, а также десять тысяч фунтов стерлингов от представителя Британии. Избегая встреч с басурманами, сотня немного отклонилась от маршрута, сумела во владениях лурского хана пополнить запасы продовольствия и питьевой воды и исчезла в барханах Долины смерти.

Все оазисы в пустыне были заняты турецкой пехотой, караванные тропы контролировались кавалерией на земле и аэропланами с воздуха. Отгоняя их пулеметным огнем, вырубая вражеские засады, казаки неуклонно приближались к цели. Потери – всего восемь человек. Беспримерный переход в тысячу вёрст по тылам турецкой армии был завершен не за четырнадцать, а за десять суток. Это позволило англичанам выиграть время. Собрав силы, они быстро вытеснили турок из долины Тигра.

Русское главнокомандование высокое оценило этот казачий рейд. За проявленное мужество и храбрость есаул Гамалий был награждён орденом Св. Георгия 4-й степени, офицеры сотни – золотым оружием, все нижние чины – Георгиевскими крестами. Это был второй случай в истории Российской империи, когда георгиевскими наградами отмечался героизм целого подразделения (первый – экипаж крейсера «Варяг»).

Ответное слово пришлось держать и британской стороне. Его Величество Георг V распорядился наградить военными орденами Соединённого Королевства наиболее отличившихся казаков. Вручать их должен был чрезвычайный и полномочный посланник. Увидев, что Марлинг побаивается ехать в действующую армию, Керр вызвался вручить ордена. Посол с радостью согласился и даже разрешил своему второму секретарю побыть какое-то время у союзников в качестве наблюдателя.

Это была свобода. Это было то, о чём казаки поют в своих песнях, куря трубочку с турецким горьким табачком. Это была та война, о которой Керр так долго мечтал. Три месяца он провёл в седле, и не раз ему приходилось вынимать из ножен саблю, когда они разбирались с воинственными племенами на границе Месопотамии или с кавалерией распадающейся Османской империи.

Своим для русских казаков он стал в первый же день, когда после вручения орденов от имени короля Арчибальд Керр на могиле погибших в том рейде казаков прочитал по-английски стих:

Комкая в руках кубанскую чёрную папаху, усатый ротмистр подошёл к нему и, перекрестясь, тихо спросил:

– Вашблародь, как называется эта молитва?

Путая русские слова, Керр рассказал ему про «Эпитафию» английского поэта Редьярда Киплинга. Take Me To Church. Amen! Потом до ночи казаки поминали павших, пустив водку по кругу, потом снова пили, бросив в котелок новенькие ордена, и английский дипломат Арчибальд Керр пил наравне с ними. Он ещё не знал, что сын Киплинга был убит на Западном фронте в битве при Лоосе, близ города Лилля. В том же страшном побоище погибнет и Робин – родной брат Арчибальда. Причем неизвестно, кто их убил – немцы или сами англичане.

В тот день британцы впервые применили отравляющие вещества. Более ста тонн ядовитого хлора ветер погнал на немецкие позиции. Но вдруг его направление переменилось, и атакующие пехотинцы оказались в ловушке. Тысячи англичан погибли в страшных мучениях, остальных солдаты кайзера уложили пулемётами на нейтральной полосе. Потом ещё три дня британское командование посылало под пули резервы свои и союзников-французов. Поле перед этим предместьем Лилля было сплошь усеяно мертвецами. Более трёхсот тысяч погибших с обеих сторон. От батальона шотландских гвардейцев-хайлендеров, которым командовал брат Робин, осталось в живых всего несколько человек.

Письмо, в котором рассказывалось о гибели брата в газовой атаке, Керр получил, уже собираясь прощаться с русскими казаками. Хотел немедленно мстить – туркам, немцам, австриякам. Но… Подплыла вдруг серо-жёлтая пелена, весь мир задрожал миражом, глаза перестали видеть, словно не песком засыпаны, а едким хлором обожжены. В посольство его доставили уже совсем больным. Врач твёрдо заявил: второму секретарю нужно срочно возвращаться в Англию.

После трудного путешествия Арчибальд Керр оказался в Лондоне. Долго лечился. Когда с глазами стало лучше, съездил в Шотландию. Весной 1917 года вышел на работу в коммерческий департамент министерства. Новые обязанности ему нравились, и зарплата была намного выше, но желание пойти в армию оставалось столь же сильным. Тем более что за спиной порой шептались: ловко, мол, устроился.

Почти год Керр терпел. Потом придумал – правдами и неправдами добыл у медиков справку, что работа в данном департаменте не подходит для его зрения, а потому нет причин отказывать ему в желании присоединиться к армейским добровольцам. Помогло…