Читать книгу Ловушка - Виктор Костенко - Страница 3

С неба мощным потоком лилась вода. Все вокруг то наполнялось ярким светом, то сотрясалось, как перед выбросом. Но это был всего лишь дождь. Обычный дождь. Как и другие новички, я ходил отмычкой в отряде сталкера Листа. Слепой (это я), Шило и Кирпич – отмычки в полном составе – залегли в канаве между армейским блокпостом и неизменным бункером Сидоровича. Деревья прикрывали нас от глаз военных. Лист завел нас в это место, отлично понимая, что без проводника отсюда выбраться сложно.

Сам сталкер ушел несколько часов назад, и нам казалось, что он уже не вернется. Как самому опытному из отмычек мне доверили бинокль. Оптику я ни на секунду не отрывал от глаз и видел, как Лист преодолел три близко расположенные аномалии Электры. Он рассказывал, что такие аномалии встречаются только ближе к северу. Но откуда они взялись на Кордоне? Ответ на этот вопрос оставался загадкой даже для опытных сталкеров вроде Листа.

Итак, Лист прошел три аномалии, образовавшиеся здесь после очередного выброса, и исчез. Далее ничего, кроме ночи и струй дождя, в поле зрения бинокля не попадало. Разве что военные на блокпосту, которым, можно сказать, сейчас нечего было делать.

На плече у меня висел старенький, но проверенный калаш. В специальных карманах лежали два рожка к нему. Карманы я сам пришил к кожаной куртке, которую мне выдали перед первой вылазкой. Мой сталкерский рюкзак за спиной был почти пуст: только консервы «Бычки в томате», пара бинтов, хлеб и то, из-за чего мы предприняли эту вылазку, – контейнер с артефактами. Лист доверил его мне при условии, что к его приходу все, включая меня, будет на месте.

Эта вылазка была уже третьей в моей недолгой сталкерской жизни, но, по словам Листа, у меня были все шансы протянуть здесь долго.

Под дождем я промок до нитки. Однако Лист приказал нам сидеть здесь и поменьше привлекать внимание. А слово наставника – закон для его отмычек. Ослушавшись, в лучшем случае можно было получить в зубы, ну а в худшем…

– Блин, да когда же Лист вернется? – спросил Кирпич.

Он почесал за ухом и шумно зевнул.

– Не шуми! – Я посмотрел на здоровяка, сидящего рядом. – Вернется Лист, никуда не денется!

– А если он погиб? – подал голос Шило.

– Тогда…

Я на мгновение задумался. А ведь он действительно мог погибнуть. Лист был проводником со стажем, но даже он не застрахован от вмешательства Зоны в личную жизнь. Оставалось только ждать. Но сколько? Да и имело ли это смысл?

– …тогда дождемся утра и пойдем к Сидоровичу. Артефакты у нас, продадим их и… – Я неоднозначно махнул рукой.

Кирпич широко заулыбался, представив это самое «и». Глаза Шила нервно забегали, пытаясь за что-то зацепиться.

Шило. Коротко стриженные волосы, накинутый капюшон. На вид лет тридцать. Никто не знал, почему Шило пришел в Зону. Для Зоны он уже не годился. Но упорно набивался в отряд Листа, когда там были я и Кирпич. Все знали, что Лист – удачливый сталкер. После неоднократных попыток он все-таки взял Шила в отряд. В руках Шило сжимал полученный от Листа обрез.

Шило в последнее время вообще был странным. Постоянно нервничал, путался в словах. Стал каким-то скрытным. С его худого лица не сходило выражение отчаянья, как будто его должны были замучить до смерти.

Кирпич – совсем другая песня. В два раза больше меня и на голову выше. Крупные черты лица и совершенно неприглядная внешность не мешали ему жить весело и с размахом, на что внешность, впрочем, никак не влияла. Сколько раз за пьяные выходки он попадал в неприятные истории! Кирпич в Зоне был относительно недавно, однако чувствовал себя здесь как рыба в воде. Поэтому и вел себя так неосторожно. Лист взял этого сталкера на перевоспитание. И через пару дней рукоприкладства Кирпич стал другим человеком, при этом отделался только синяками и выбитым зубом. В руках он сжимал охотничье ружье, хотя ему больше подошел бы пулемет или что-то в этом роде. Кирпич стоял на коленях и смотрел в сторону блокпоста, где происходила смена караула.

– Чего им на месте не сидится? – спросил он.

– Работа у них такая – охранять мир от Зоны, а точнее, от нас. Зону ты попробуй останови, а сталкера…

– Ага, пальнул из калаша – и нет сталкера, – вставил слово Шило, посматривая на меня.

– В этом ты прав, – подтвердил Кирпич, кивая головой.

Я достал ПДА. На экране высветилось время – 23:45, после чего прибор был отправлен обратно в карман. Заодно проверил датчик движения – пусто, только несколько мутантов резвились недалеко от нас. Думая, что я не вижу, Шило покосился на меня. Он лежал в грязи и сквозь дождь пытался смотреть вверх, что из-за крупных капель радиоактивной воды у него не очень-то и получалось. Я взглянул на Шило. Совсем обычный человек, правда, со своим скелетом в шкафу. Но у кого нет этого скелета?

Мои глаза закрывались сами по себе. Спать сейчас было непозволительно. Хотя ужасно хотелось. Кирпич непрерывно зевал, да так громко, что казалось, на эти звуки сбегутся все мутанты округи.

Видя наше состояние, Шило предложил:

– Вы поспите; я буду дежурить первым, потом разбужу вас.

Предложение было, конечно, заманчивым, но меня насторожило то, как Шило это произнес – чересчур услужливо.

– Я не против! – сказал Кирпич и мгновенно отключился. Я же пристально посмотрел Шилу в глаза, повернулся лицом к храпящему Кирпичу и притворился, что сплю. Но это было совсем не так. Я не мог заснуть из-за странностей Шила. Когда мы с ним только познакомились, он был совсем другим – спокойным и уравновешенным. В последнее время его как будто подменили.

Я переложил калаш поудобнее, при этом незаметно положил палец на спусковой крючок. Стал размеренно дышать, имитируя сон, сам же продолжал внимательно прислушиваться. Так я пролежал долго, но совершенно ничего не происходило. Со стороны, где сидел Шило, было тихо; только изредка было слышно, как он бренчит своим обрезом. Сколько это продолжалось, не знаю. Шум дождя и позднее время сделали свое дело – я заснул.

* * *

Проснулся я с сильной болью в затылке. Я лежал на спине. В глаза ударил яркий солнечный свет. Над собой я увидел необычайно чистое небо, что для Зоны было редкостью. Повседневные сырость и грязь на мгновение отступили и дали окружающей природе вздохнуть свободно.

Я пощупал больное место, а когда поднес руку к лицу, то увидел на ней кровь. Очевидно, меня ударили по голове, причем довольно сильно.

Я повертел головой. Оказалось, что нахожусь на том же месте, что и вчера. И все же что-то было не так. Естественно, окровавленный затылок был не совсем обычным явлением, но на это я не обратил особого внимания.

Рядом я увидел Кирпича, который бормотал что-то несвязное; казалось, что он еще спит. Хотя, скорее всего, он пребывал в таком же состоянии, что и я. Когда я попытался встать, мне показалось, что голова вот-вот лопнет от боли. Поморщившись, я поднялся на колени и протер лицо руками. Кирпич, лежащий в грязи лицом вниз, понемногу начал приходить в себя. Очухавшись, он повернулся ко мне с озадаченным видом, явно не понимая, что произошло ночью.

– Слепой, что случилось? Голова болит, будто по ней всю ночь молотком били. И где Шило?

Слова Кирпича прояснили для меня, что же было не так. Шила нигде не было! В глазах Кирпича мелькнул ужас, когда он посмотрел на мою спину. Я перехватил его странный взгляд и понял, что вместе с Шилом пропал мой рюкзак. В наши с Кирпичом головы одновременно пришла одна и та же мысль. Шило нас кинул!

Но какой в этом смысл? Ну продаст он эти артефакты, а дальше что? У Сидоровича он больше появиться не сможет. Сталкеры предательства не прощают. Возможно, Шило надеялся, что мы не доживем до утра и средних размеров кабан растерзает наши тела. Кабану только подай мясца посвежее, но мы-то пока не трупы.

Быть может, Шило посчитал, что убил нас, и «с чистой совестью» скрылся. Но как он смог пройти мимо Электр и остаться в живых? Значит, у него был сообщник. Кто бы мог им быть?

– Что делать будем? – спросил Кирпич. – Ждать Листа нет смысла.

– Нужно идти к Сидоровичу и рассказать ему, как Шило с нами поступил, – ответил я.

– Но как ты собираешься аномалии проходить? У тебя даже болтов нет, чтобы понять, где аномалия заканчивается.

– Болтов нет. Но есть это. – Я вытянул из кармана обойму к калашу.

Выщелкнув из нее пару патронов, я посмотрел на Кирпича. Он квадратными глазами глядел на меня.

– Ты чего? Патроны собрался в аномалию бросать?

– Да, другого выхода у нас нет.

– Но они слишком маленькие, аномалия может их не заметить, – не унимался Кирпич.

– А что ты предлагаешь?

– Ну, не знаю…

– Давай, блесни умом! – сказал я и покосился на Кирпича.

Я отлично знал, что он ненавидел, когда плохо отзывались о его голове, а точнее, о его умственных способностях. Многие считали его до предела тупым, но, как показало более серьезное знакомство, он был не так уж глуп. Всегда, когда кто-то сомневался в его мыслительных способностях, Кирпич закипал как чайник и немедленно затевал драку, в которой всегда оказывался победителем. Лицо его становилось красным, как… впрочем, за это он и получил свое прозвище.

– Только не горячись! – сказал я, четко понимая, что в таком состоянии Кирпич был способен на все.

– Да я и не горячусь! Как только доберемся до Сидоровича – по зубам получишь! – отрезал он, ударив кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой.

– Побереги силы для Шила!

Я связал патроны тонкой ниткой, которую вытянул из рукава куртки.

– Патроны действительно слишком легкие, а такая связка будет тяжелее, – пояснил я Кирпичу, когда заметил, что тот с недоверием смотрит на мои манипуляции с патронами.

– Ясно! – Он замолчал и стал наблюдать за военными на блокпосте. Немного подумав, Кирпич добавил: – А для Шила у меня всегда немного лишней силы найдется.

Из одного рожка патронов получилось десять связок, имитирующих болт. Для надежности я вязал по три патрона. Я перекинул ремень калаша через плечо, а пустой рожок положил обратно в карман.

– Ну что, попробуем? – окликнул я Кирпича, который успел задремать.

– Необычный ты новичок, Слепой. Ой, необычный! – неожиданно сказал Кирпич, посмотрев на мои поделки из патронов. – А они не выстрелят?

– Понятия не имею! – честно признался я.

Я выбрался из неглубокого оврага и осмотрелся. Кругом было тихо и спокойно, что, собственно, в десятки раз хуже, чем если бы прямо на пути к Сидоровичу паслось стадо кабанов. Нужно сказать, Кордон, или Застава, – относительно спокойное место. Как будто специально создано Зоной для новичков. Если бы не блокпост военных, то жизнь здесь можно было бы назвать райской. Тем не менее почти все жители Кордона никогда не заходят дальше Свалки. Не потому, что на Свалке опаснее, чем на Кордоне, хотя и не без этого, а потому, что большинство молодых сталкеров мимо ушей пропускают наставления более опытных. И гибнут в первых попавшихся аномалиях, так как не могут определить их тип, когда это нужно. Или становятся добычей разных мутантов, потому что им не хватает банального опыта вовремя среагировать на их неожиданное появление. В Зоне главное не удача или везение. В Зоне главное – умение правильно оценить ситуацию, вовремя увидеть опасность. И ни в коем случае не полагаться на судьбу, а только на самого себя, на свои знания и умения.

Я сделал пару шагов и почувствовал, как волосы встали дыбом. Электры расположились так близко, что можно было увидеть их слабые разряды в центре аномальных образований.

Я крутил в руке связку патронов, готовясь кинуть ее в аномалию. Повернувшись к Кирпичу, я увидел очень серьезное выражение его лица, которое никак не вязалось с внешним обликом. Он, как и подобает сталкеру-новичку, шел след в след за сталкером-проводником. Только в данном случае сталкер-проводник и сам был новичком.

Широко размахнувшись, я произвел бросок. Связка полетела по нужной траектории и попала точно в центр аномалии. Электра с треском вспыхнула яркими молниями, которые заполонили все вокруг. Через мгновение сработали остальные аномалии, после чего все успокоилось.

– Кажется, они разрядились, – сказал Кирпич, подойдя ближе. – Так, по-моему, говорил Лист об аномалиях этого типа?

– Да, но еще он говорил, что они очень быстро заряжаются.

* * *

Плохо освещенный извилистый коридор уходил под землю. Железная дверь в конце лабиринта вела в небольшую комнату – жилище торговца Сидоровича. Мрак рассеивался одиноко горевшей лампочкой в настольной лампе без абажура – единственном предмете на столе, за которым сидел торговец. Магазин разделялся на две половины с помощью железной сетки. Справа находилась железная решетка, выполняющая функции прилавка. За спиной торговца была всегда приоткрытая дверца, откуда он доставал товары. В помещение хранилища ни для кого, кроме самого торговца, хода не было.

Я вошел в бункер первым, Кирпич за мной. Увидев нас, торговец с сарказмом спросил своим басовитым голосом:

– Где Листа забыли? Вас вроде четверо было?

Во взгляде Сидоровича была скрытая ненависть ко всему происходящему вокруг. Казалось, что ни Зона, ни сталкеры – вообще ничего здесь ему не нравилось. Конечно, кому могло бы понравиться бороться со смертью каждую минуту? Но в Зоне было много смельчаков, которые не боялись ничего, по крайней мере мне так казалось.

– Лист оставил нас недалеко отсюда, а сам ушел два дня назад. А четвертый… – Я замолчал.

Сидорович, склонив голову набок, начал сверлить меня глазами.

– Он забрал наш хабар и скрылся, – наконец-то договорил я.

После этих слов глаза Сидоровича расширились, и он нервно потер ладони.

– Сопляк-отмычка отобрал хабар у матерого сталкера? – переспросил Сидорович.

Он отлично все понял, но тем не менее высказал недоверие к моим словам.

– Не у него, конечно. Когда Лист уходил, он приказал нам ждать его на месте. Время было позднее, мы с Кирпичом заснули. Шило вызвался дежурить. Утром мы очнулись с расквашенными головами. Контейнер с артефактами исчез. Короче, кинул нас Шило. – И я рассказал Сидоровичу, как все было.

– Новички! Возомнили, блин! Я передам всем, чтобы сообщили мне, если кто обнаружит сталкера-предателя. А он скоро проявит себя. Лист… Хороший был сталкер.

– Так, может, он еще жив? – как-то по-детски наивно промямлил Кирпич.

– Мальчик мой, – сказал Сидорович, взмахнув руками, – как бы горестно это для тебя ни звучало, Лист, наверное, уже давно мертв.

Кирпич опустил голову и начал в раздумьях сверлить взглядом пол бункера.

– Что без хабара вернулись – должны будете. При случае вернете долг. Наставника себе можете нового подыскать прямо здесь. Недавно из ходки вернулся Скворец. Понятия не имею, нужны ли ему отмычки, спросите его сами. Чем черт не шутит, может, и повезет вам с наставником, – сказал Сидорович и дал понять, что на этом разговор окончен.

Я вышел и прикрыл за собой железную дверь. Кирпич остался внутри. Я услышал его последние слова:

– «Наверное, мертв»… Но точно этого никто не знает.

* * *

Выйдя наверх, я вдохнул свежий воздух. Совсем недалеко кто-то играл на гитаре. Бункер Сидоровича располагался рядом со стоянкой новичков. Именно здесь сталкеры набирались опыта перед настоящими вылазками в жестокую Зону. Как когда-то сказал Лист: «Больше половины новичков не возвращаются из первого серьезного похода в Зону. А почему? А потому, что не усвоили ее законов». Лист был на сто процентов прав. Здесь, на самом краю человеческого кошмара – Зоны, – все казалось таким тихим и спокойным. Хотя и здесь довольно часто гибли сталкеры. Даже не от мутантов – от своих же. Вот бандиты, например, – люди как люди. Да только здесь, в Зоне, хуже зверей эти люди становятся. И может быть, я повторяюсь, но это только для того, чтобы самому лучше запомнить неписаные законы Зоны.

Я стоял на пороге бункера. Вечерело. Сзади послышались тяжелые шаги Кирпича. Нет, не годится он для Зоны. Или она для него? Кирпич был так углублен в свои мысли, что не заметил меня и боднул головой в спину.

– Что с тобой такое? – повернулся я к нему.

– Сам не знаю, – ответил Кирпич.

При этом вид у него был паршивый. И началось это с ним после того, как не вернулся Лист.

– Пойдем, радиацию погоняем, – сказал я и двинулся на звуки гитары.

Термином «радиацию погоняем» я обозначал обычное поедание водки в больших количествах.

Мы прошли несколько десятков метров от бункера и попали в лагерь новичков. Когда-то на его месте была деревушка или что-то в этом роде. По крайней мере, были дома, в которых можно было укрыться от дождя, а в подвалах и выброс переждать. Сам я не пробовал отсидеться в подвале полуразрушенного дома, но Лист говорил, что это возможно. В худшем случае превратишься в зомби.

На главной улице деревеньки отдыхали сталкеры. Кто делился советами с молодняком, кто просто сидел и ничего не делал. Возле костра, который горел тут всегда, сидел гитарист. Новичок, но на гитаре играл отменно. С первого дня, как он попал на Кордон, к нему прилипло прозвище Ремень, почему – никто не помнил. Ремень был отличным парнем. Всегда в курсе последних новостей, сплетен, баек. Кирпич больше всего на свете любил послушать свежие и давние байки, для него они были главным развлечением в нелегкой жизни отмычки. И придумали же такое – отмычки! Люди мы все-таки, а не скот какой-то.

Мы подошли и сели поближе к Ремню. Он как раз заканчивал играть очередную мелодию Зоны, как он сам называл то, что извлекал из гитары.

– Ну привет, сталкеры! – улыбнувшись, сказал он, когда мы с Кирпичом устроились возле огня. Я сел справа от Ремня, Кирпич слева. Я по инерции проверил карманы. Нельзя сказать, что Ремень мог что-то прихватить себе, просто привычка у меня такая.

– Что нового? – спросил Кирпич.

– Нового! Тут не знаешь, куда старое девать, а ты новое!

– Это ты о том, как со слепым псом встретился, что ли? – усмехнувшись, спросил я.

– Тебе, может, и смешно, а у меня до сих пор руки трясутся, – сказал Ремень и демонстративно потряс руками.

– Да ладно тебе! Главное – жив остался! А остальное… – Кирпич скорчил рожу, махнул рукой и показал этим, что остальное для него не важно. – Мы тут решили радиацию погонять. С нами будешь?

– От такого грех отказываться – конечно, буду, не вопрос! – бурно отреагировал Ремень. Сам он, хоть и молодой, водку пил так, как, наверное, никто в лагере не мог. Ну, помимо бывалых ходоков, разумеется.

Вокруг лагеря стало совсем темно. Костер освещал нас и на мгновение выхватывал из мглы проходивших рядом сталкеров. И казалось, что сидишь ты сейчас где-то в лесу, у себя на даче, например, а вовсе не в Зоне. У меня была дача. Сколько раз мы там с друзьями собирались, не сосчитать даже.

Иногда в голову пробьется идея новая и совершенно неожиданная. Так и сейчас. Внезапно я понял, что Зона тоже место отдыха. Но только не для нас, людей, пытающихся установить здесь свои правила. Я здесь был лишним, да и Кирпич, Ремень, Лист – все сталкеры, которых я знаю. Они умелые охотники или станут ими, но для Зоны – чужаки. Лишние. Здесь место только мутантам. А не людям, которые так и жаждут влезть на чужие территории и доказать, что они там хозяева. Человек не может быть хозяином нигде, тем более в Зоне.

После первой бутылки я тяжелым взглядом посмотрел на Кирпича, который внимательно слушал байку сильно подвыпившего Ремня.

– …иду, значит, дальше, а кровосос прямо на меня прет. И вдруг растворился в воздухе, в смысле невидимым стал…

Кирпич смотрел на Ремня, как ребенок на школьного учителя. Рассказы о кровососах нравились Кирпичу особенно. Он говорил, что обязательно пойдет на кровососа. Но только позже, когда опыта наберется. Сейчас Кирпичу разве что на кабана пойти по силам, да и то с подкреплением.

Кирпич сильно изменился после того, как потерял своего наставника. Он отказывался верить словам Сидоровича. Лист был для него авторитетом. Прикипел добродушный Кирпич к Листу. Поэтому ему сейчас так плохо.

На главной улице деревеньки отдыхали сталкеры.

Где-то очень далеко ухнул неизвестный зверь. Ремень на мгновение прервал свой рассказ и осмотрелся.

– Не знаешь, что это? – спросил я, посмотрев на Ремня захмелевшим взглядом.

– Понятия не имею, – только и пожал плечами тот, – я как-никак новичок и всего знать не могу. Зону вообще никто толком не знает, есть только догадки. Но если что-то и станет достоверным, то через некоторое время оно изменится до неузнаваемости. В Зоне так все и происходит.

– Понимаю, – сказал я. – Кстати, ты Скворца не видел?

При этих словах Кирпич оживился, а Ремень искоса посмотрел на меня. После нашего ухода Сидорович наверняка уже разослал всем на ПДА сообщение о смерти Листа и предательстве Шила.

– Как не видел? Видел! Он мне историю про кровососа и рассказал, – отрапортовал Ремень.

– И где он сейчас? – спросил Кирпич.

– Ребятки, может быть, вам без наставника походить какое-то время? В Зоне не принято, чтобы новички переживали своих наставников. Может, вас Скворец и возьмет в свою группу, но я не стал бы рисковать. Зона такого не прощает.

– Ну, мы к тебе и не напрашиваемся! – успокоил я Ремня. – Так где Скворец?

– Он в крайнем доме. – Рука Ремня указала на некий объект, который и домом-то назвать было трудно. В Зоне мало что соответствовало своему имени.

– Только вы его сегодня не трогайте. Он только что из рейда, поэтому нервы лечит. А бухой Скворец – это тебе не развеселый дядька. Поэтому дождитесь утра, а там поступайте как знаете. Тем более что жидкость в бутылке еще не закончилась. – Ремень демонстративно повертел бутылкой в руке, чем вызвал довольную ухмылку Кирпича.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал я и поднялся.

Сделал я это слишком резко, даже в голове помутилось. Несколько раз, зажмурившись, я глубоко вдохнул ночной воздух и медленно побрел к окраине лагеря.

Выйдя за пределы лагеря, я остановился на островке потрескавшегося асфальта. Я знал, что нужно остерегаться открытых пространств, но в данный момент мне было море по колено. Внезапно в районе фермы я увидел свечение. Из природного любопытства, что могло кончиться плачевно, я медленно побрел к источнику этого свечения.

Я свернул с главной дороги и спустился в неглубокий овраг, ведущий к небольшому пролеску, метрах в ста от которого находилась ферма. Стараясь сильно не шуметь, я пересек овраг и остановился возле пролеска. Осмотревшись, я на всякий случай скинул с плеча оружие, снял с предохранителя и передернул затвор. Отодвигая ветки деревьев дулом калаша, я медленно, но уверенно продвигался вперед, в направлении свечения. В состоянии сильного подпития можно только спать, а не выяснять, что там такое сияет возле фермы. Но я человек упрямый, поэтому и рискую сейчас нарваться на спящего кабана или даже на целое стадо. Вернуться? Нет. Пока не узнаю, что там такое, не пойду обратно.

Я вышел из-под прикрытия деревьев и снова оказался на открытом пространстве. Источник загадочного свечения был рядом, причем не на ферме, как мне казалось ранее, а немного ближе. Когда я спускался с пригорка, то не заметил мирно спящего в кустах кабана. Все могло окончиться благополучно, если бы под ногой предательски не треснула ветка. Кабан издал непонятный звук. Он в одну секунду мог меня убить. Я повернулся к нему лицом и увидел гигантский силуэт зверя. Фонарик я забыл в лагере. И какого черта я вообще поперся сюда ночью, да еще пьяный? Так и сгинешь бесславно. Хотя о какой славе может идти речь, когда решается вопрос жизни и смерти?

Кабан встал на ноги и потряс огромной головой. В темноте блеснули его маленькие глазки. Я знал: если этот паровоз попрет на меня, то шансы выжить сократятся почти до нуля. И вдруг я неожиданно обнаружил, что крепко сжимаю в руках калаш. Целясь в голову мутанта, я дал короткую очередь и стал медленно отходить. Автоматная очередь срезала ветки возле ног кабана, но его не зацепила. Мутант рванулся в мою сторону. Я сделал еще несколько выстрелов, но, когда перестал стрелять, понял, что меня куда-то затягивает.

Я оглянулся и увидел свет. Как оказалось, это светилась аномалия. Она меня и затягивала. О такой аномалии мне никто не рассказывал. Она переливалась, как радуга после дождя. Мне казалось, что в моей голове становилось как-то слишком просторно. Аномалия звала меня. Противиться этому зову было невозможно. Поэтому я закрыл глаза и ступил прямо в основание этого прекрасного неземного света. Он окутал меня. И тут я услышал, как нечто огромное с диким визгом приближается ко мне. Обернувшись, я увидел страшные глаза и открытую пасть кабана, который с бешеной скоростью бежал на меня. Я хотел было открыть огонь из автомата, но, нажав на спусковой крючок, услышал только сухой щелчок. Кабан настиг меня в аномалии. Последнее, что я помнил, – свет в глазах потускнел, а через мгновение потух совсем.