Читать книгу Черёмуховый спас - Виктор Коврижных - Страница 3

Живу в селе неторопливо

вдали от праздных дураков.

Мне новый день, что кружка пива

с игривой пеной облаков.

Ещё живой. И слава Богу.

Не скучно мне в своих веках

топтать привычную дорогу

до тихой речки в тальниках.

Глядеть на птицу в небе ясном,

в житейских хлопотах предел.

И понимать, что не напрасно

я здесь родился, жил и пел.

Где даль светла и встречный каждый

душевной близостью знаком…

А что потом? – Уже не важно,

когда есть родина и дом.

Когда былое в летнем глянце

нахлынет лёгкою волной,

то начинаешь удивляться

тому, что я ещё живой…

А когда уже всё надоело

среди грохота плит и кастрюль,

пожалеть моё грешное тело,

прибыл вторник, четвёртый июль.

И тогда я пошёл за грибами

с оцинкованным звонким ведром.

Проворчали беззлобно громами

 небеса над лесистым холмом.

Так дышалось легко и свободно

и мечталось в лесной тишине!

Словно Господу было угодно,

чтобы вторник явился ко мне.

Притихнет зной, как пчёлы в ульях.

Покой задумчивый настанет.

Вновь в тишину вечерних улиц

выносят свет ладони ставен.

На всплеск ведра во мгле колодца

собачий лай взлетит ответно,

 цепочкой длинною прольётся

от крайних изб до сельсовета.

Блеснёт звезда росой небесной,

примолкнет речка в дымке белой.

Стволы берёз с холмов окрестных

струят свой свет во все пределы…

Веют в сумерках белые всполохи,

кружит голову вздох ветерка.

Над рекой распустилась черёмуха, —

замечталась, притихла река…

И мне вольно с дороги сворачивать,

и в черёмухе сладко мечтать!

И поверить, что мне предназначено,

что-то важное миру сказать…

Светом серебряным куст озарился,

птицы ночной голосок прозвенел…

То ли ребёнок в рубашке родился,

то ли на землю Господь посмотрел?..

Снова темно. Лишь почудился вроде

музыки странной мотив в тишине.

Ветер ль вздохнул? Или может Природе

светлое что-то являлось во сне?..

Дудочки, свистульки, лопушки.

Дедушка. Над дедушкиной дверью

голосят резные петушки,

золото расплёскивая с перьев.

С дудочкой зелёною в руках

я гляжу с высокого крылечка:

клён за огородом и река,

ласковое солнышко над речкой.

Пыльная дорога за рекой

тает за далёкой синевою.

Там, за ненаглядной синевой —

счастье неизведанное мною…

Господи, как явственно о том

вспомнилось и в сердце посветлело.

То ль была душа моя в былом,

или детство в душу посмотрело?..

Вновь бежит дорога по холмам,

тает за далёкой синевою.

И опять мне верится, что там

счастье моё детское живое…

Тёмная комната. Топится печь.

Светится празднично ёлка.

И озаряется тихая речь

сказкой про серого волка.

То ли времён совпадают пазы —

снова внезапно проникли:

синяя речка, обломок грозы,

ласковый зов земляники.

Будто живёт эта даль вне меня,

светом былым продолжает светиться.

И, от недобрых предчувствий храня,

голосом мамы зовёт возвратиться:

к детскому солнцу, в прибрежный туман,

в сказочный лес, где живая водица,

где одинокий царевич Иван

пишет письмо мне пером от Жар-птицы…

Овраги за оградой и тальник.

Затем бугор за школою и – воля!

Рассыпан петушиный звонкий крик

цветами перепёлкиного поля.

Затем холмом возвышенный лесок

наполненный мечтами и полётом.

Там дудочки зелёной голосок

томится за берёзовым заплотом.

Затем ручей впадающий в Иню,

за ними – лес застыл раскатом грома.

– А дальше?

А дальше чёрт пужает ребятню,

чтоб далеко не бегала от дома.

Везёт мне: я родился и живу!

На родине. У счастья на примете

кошу с отцом на пасеке траву,

и жить мне очень нравится на свете!

Звенит коса и дудочка поёт

на все лады с кузнечиковым звоном.