Читать книгу Червячок Игнатий и его чаепития. 20 сказочных историй - Виктор Кротов - Страница 3

Однажды червячок Игнатий, нарыхлившись земли и начитавшись книжек, вылез из норки, чтобы проветриться. И совсем недалеко от норки обнаружил пёрышко. Лёгкое, нежное – и вместе с тем широкое, упругое и прочное.

«Из него получится отличный гамак, – решил червячок. – Давно что-то я не качался в гамаке».

Он привязал пёрышко к двум прочным стеблям пижмы. Потом улёгся на него, и оно немного прогнулось, как положено гамаку. Игнатий раскачивался, любуясь жёлтыми шариками пижмы высоко над собой. Они были похожи на созвездия из маленьких солнышек. Эти созвездия перебегали с места на место, в такт качанию гамака. Перебегали быстрее и быстрее, потому что червячок качался изо всех сил, стараясь улучшить своё проветривание.

Наверное, пёрышко добавляло к раскачиванию и свои упругие силы. А тут ещё подул сильный ветер – и это оказалось чересчур для гамака. Ветер сорвал его, взметнул вверх и понёс всё выше и выше!

– Вот это проветривание! – выкрикнул червячок Игнатий. – Даже крылышками махать не обязательно!

Он успел как следует закрепиться на своём бывшем гамаке и теперь смотрел вниз. Жёлтые солнышки пижмы стремительно уменьшались, пока не превратились в крошечные искорки, почти неразличимые среди травяного ковра. Ветер поднял пёрышко выше самого высокого из окрестных деревьев, а потом затих. Пёрышко закрутилось в воздухе – и метко залетело куда-то, как мяч в баскетбольную корзину. Во всяком случае, так показалось червячку Игнатию, который ощущал себя частью этого мяча.

Но у баскетбольной корзины нет дна, а здесь оно явно имелось, потому что червячок лежал на нём в обнимку с пёрышком, от которого теперь решил отлепиться. Увы, сам он застрял между двух веточек гнезда – так, что не мог ни выползти, ни расправить свои прозрачные крылышки.

– Надо же, какое совпадение! – произнёс он вслух. – Птичье пёрышко прилетело обратно в птичье гнездо.

– Не обратно, – возразил ему чей-то громкий, но явно детский голос. – Это не воронье перо. А гнездо – воронье.

«Вот занесло!» – подумал червячок. Но вежливо сказал:

– Здравствуйте. Меня зовут червячок Игнатий.

Тут над ним навис большой клюв. И два любопытных глаза. Клюв приоткрылся (червячку стало очень страшно!), и тот же голос произнёс:

– Круто! А я думал, ты просто пища. Ну, а я Марфик. Воронёнок Марфик. Да не дрожи так, я ещё не умею сам глотать. Пока мать не прилетит, можем поболтать.

– А когда прилетит? – поинтересовался червячок Игнатий. – Что будет, когда она вернётся? Честно говоря, я не очень люблю, когда меня принимают за пищу.

– Когда мать вернётся, она тут будет распоряжаться, – вздохнул Марфик. – Она сильная. Знаешь, какой у неё клювище? Долбанёт – не понравится. Даст мне тебя съесть, так придётся слушаться. С ней не поспоришь. Она всегда повторяет: «Кто сильнее, тот правее».

– Глупость какая! – не удержался червячок Игнатий. – Ты тоже так думаешь?

– Мать говорит, мне ещё рано самому думать. Она велит её мысли заучивать. Она же сильнее. Значит, у неё мысли правильные.

Марфик говорил каким-то странным тоном. Непонятно было, согласен он с матерью – или просто рассказывает о ней. Но червячок Игнатий решил в любом случае высказать своё мнение:

– По-моему, всё-таки ум находится не в клюве и не в лапах. Так что сила тут не при чём. И мысли у каждого свои собственные должны быть, а не чужие. Ведь ты свою жизнь живёшь. И если мама тебя любит, разве ей не интересно, что ты САМ думаешь?

– Если любит… – задумчиво повторил Марфик. И тут же спохватился: – Конечно, любит! Она сама говорила. Просто у нас, ворон, очень строгие правила жизни. А про мои мысли зачем ей спрашивать? Если они будут от её мыслей отличаться, у меня перья начнут белеть. Заметно будет. За это могут и из гнезда выкинуть.

Тут над гнездом послышался шум крыльев. Ворона вернулась домой. Она сложила в сторонку принесённую в клюве провизию и оглушительно гаркнула:

– Пррривет, дорррогой!

Осмотревшись, она заметила пёрышко, на котором прилетел червячок Игнатий и возмутилась:

– Непорррядок! Посторрроннее перрро!

Она тут же выбросила его прочь. Правда, пёрышко зацепилось пушинками за торчащую из гнезда ветку, и повисло на ней. Но ворона уже перенесла внимание на червячка Игнатия.

– Прррибавок пррровизии! – радостно приветствовала она его, но Игнатию почему-то не захотелось отвечать на это приветствие.

– Ррразевай рррот! – скомандовала ворона Марфику и схватила червячка Игнатия поперёк тела.

От веточек он теперь был свободен. Но не от вороны.

Воронёнок беспрекословно раскрыл клюв. Хоть и детский, но тоже немаленький.

Но в тот момент, когда мать отпустила червячка, чтобы тот свалился в подставленное горлышко, Марфик дёрнул головой. Случайно? Или, может быть, не совсем? Так или иначе, но предназначенный на корм путешественник упал мимо, на край гнезда. Как раз там, где трепыхалось на ветру его летучее пёрышко.

Обвиться вокруг него и вместе с ним сорваться с ветки – заняло у червячка Игнатия одно мгновение: быстрее, чем расправить крылышки. Некоторое время он парил по ветру на пёрышке, а потом всё-таки раскрыл крылья и полетел сам. Так надёжнее. Пёрышко помчалось куда-то вдаль, а червячок Игнатий вскоре был у себя в норке.

Он думал, как расскажет о своём приключении друзьям на вечернем чаепитии – и очень переживал за воронёнка. Ведь он успел разглядеть на перьях у Марфика несколько белых пятнышек. И догадывался, что это означает.