Читать книгу Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли - Виктор Кротов, Виктор Гаврилович Кротов - Страница 51

Родственников у нас было немало. Рядом были дедушка и бабушка, Лазарь Борисович и Ольга Семёновна Гиндины. Любимые и любящие, заботливые, близкие в самом прямом смысле слова: всегда в соседней комнате. Не помню никаких особых конфликтов с ними. Между собой у них тоже не замечал ссор – разве что иногда разговор на повышенных тонах, суть которого я никогда не улавливал. Только сами эти тона. Дедушка – высокий, солидный, общительный. Бабушка – уютная, домашняя, хотя и работала учительницей.

Особенно близкой была и тётя Дея, мамина сестра. Она нередко бывала у нас, с ней иногда приезжали её муж, Пётр Титович Пигарев, мечтательный, немного отрешённый. Чаще бывали дети, Галя и Боря70 (в детстве его звали Бобкой). Любопытно, что Галя и Боря говорили дедушке с бабушкой «ты», а мы с братьями – «вы».

У нас с Борей разница в полгода (он старше), а Галя старше нас на несколько лет. Борю заставляли учиться играть на скрипке и не разрешали сидеть нога на ногу. Я был свободен от такого контроля.

Случалось, что и мы ездили в гости к Пигаревым. По сравнению с их коммуналкой, неподалёку от метро Красносельская, наша квартира казалась почти отдельной. У них в общий коридор с единственным туалетом и водопроводным краном выходил десяток дверей, за каждой из которых, судя по всему, жили по две-три семьи. За последней дверью, которая вела к Пигаревым, жили они и их соседи, совсем уж соседние. Мне нравилось здесь бывать: знакомое смешивалось с чем-то иным, немного загадочным. Пианино, эскизы Петра Титовича (он был художник-оформитель) и всякое прочее.

Две других тёти, сёстры отца, изредка приезжали к нам из Чимкента. Тётя Настя71 была постарше отца, неторопливая и спокойная. Тетя Клава72, помладше и повеселее, приезжала с дочкой Галей73, моей ровесницей. Я «отдал им визит» только много лет спустя, когда мы с Галей оба были студентами.

Да, у меня две кузины, и обе Гали. Вот ведь как сошлось – без чьих-либо специальных намерений. А сейчас сошлось так, что у меня две старшие внучки – Даши.

У бабушки с дедушкой было много других родственников: двоюродных, троюродных, четвероюродных и родственников родственников… Некоторые приезжали время от времени, как дядя Валя из Ленинграда, который останавливался у нас во время своих московских командировок. (В Ленинграде была вообще целая «колония» родни.) Другие возникали ненадолго, вроде «Веры большой»74, так её называли, – крупной, энергичной, экспансивной, – или Яши75 и Абраши76, военврачей, которые, как мне казалось, приезжали всегда вместе. Впрочем, наверное, просто их имена срифмовались раз и навсегда.

Особо надо сказать про тётю Фаню, дедушкину старшую сестру. Она жила в районе Метростроевской, теперь Остоженки. Одинокая, потерявшая молодыми сына и дочь во время войны (а перед войной – мужа), она приезжала к нам почти на все праздники. Бывали и мы у неё в полуподвальной комнате. У неё было особенно чистенько, ухожено, всюду лежали кружевные салфетки, на тумбочке пара больших морских раковин, на кровати несколько подушек пирамидкой. В этой аккуратной комнатке можно было только чинно посидеть, поговорить. Ни для чего другого она не годилась.

Потом я узнал, что многих бабушкиных родственников уничтожили фашисты. Может быть, поэтому старшие так внимательно и гостеприимно относились к тем, кто остался в живых.