Читать книгу Отродье. Избранная проза. Повести и рассказы - Виктор Мельников - Страница 10

В коллектив я влился быстро.

В обед со своим напарником, Сергеем Селивановым, мы выпили за знакомство по бутылке пива (точней сказать, не в обед, а в обеденное время, потому что в магазине перерыва не было, как не было выходных в праздничные дни).

В смене нас было двое. (Работал в коллективе техником выдачи некий Андрей, но он находился в больнице.) Володя, завсклад, третий. Но Селиванов сказал, что Володя не пьёт совсем. Ему предлагать не стоит. И лучше, чтобы он не знал, что мы выпиваем.

Мы спрятались от видеокамер в складе пустой тары. Это было место, где камеры, со слов Сергея, не могли подсмотреть за нашими слабостями. «Мёртвая» зона.

Я ему доверял. Потому что угощал.

Пить пришлось быстро. В один присест мы опустошили каждый свою бутылку, спрятали стеклянную тару в коробке с мусором, затолкав поглубже, чтобы не было видно.

Пиво кислило. Но это не имело значения.

– Я пьяница известный, но не анонимный алкоголик, – сказал я зачем-то. Хотел оправдаться, видимо.

– Бухгалтера нашего видел? – Селиванов вытер губы тыльной стороной руки. Переднего зуба вверху у него не было, он слегка шепелявил. Моё оправдание он пропустил мимо ушей. Потому что сам принадлежал к рангу – бухаю.

– Александру Александровну?

– Не! Это главный бухгалтер. Жена шефа, Петренко А. А. Вредный человек, скажу. Хуже Серёгина Владимира Евгеньевича. Человек – ноль! А строит из себя профессионала. С ней надо быть всегда начеку.

– Не родись красивой, а родись женой Петренко А. А.?

– Ага, – заулыбался Сергей. – Вкусный борщ, правда, варят не самые красивые женщины. Так вот, есть ещё один бухгалтер. Зовут Инна Эдуардовна. Женщина – огонь! Вся в теле. Но замужем. Душевная такая… Нравится многим. Я от неё без ума, Виталий Иванович! Честно скажу! Звучит смешно. Но это так. Влюбился я, – Сергей причмокнул губами от удовольствия. – Эх!

Селиванов меня заинтриговал. Я Инну Эдуардовну пока не видел. На утренних планёрках она не присутствовала. У неё другой был график работы, более свободный.

Я сказал:

– Конторские крысы умеют вилять хвостом. Ты об этом?

– Не торопись с выводами. Слово «крыса» ей не подходит. Александре Александровне Петренко соответствует, очень! А Ирине Владимировне – нет!

Послышались шаги.

– А что вы тут делаете?

Владимир Евгеньевич Серёгин собственной персоной!

– Закончили обедать, – сказал Селиванов.

– Идите в зал. Начинайте переставлять товар: от меньшей цены – по возрастанию – к большей цене. Начните со стиральных машин. Потом берите холодильники и газовые плиты. С мелко бытовой техникой продавцы сами разберутся. Виталий Иванович, Селиванов подскажет, он знает, как это делается.

Мы стали уходить.

– Постойте! Штраф – двести пятьдесят. Мусор в складе не убран. Анатолий Николаевич будет в курсе. А теперь – свободны. Вашу работу проверю, приду.

– Сука… – тихо прошепелявил Селиванов.

Пока что Владимир Евгеньевич вызывал у меня только равнодушие. У него был тихий, слащавый голос; он казался вежливым, аккуратным по форме одежды, всё с иголочки; немногословен. Никуда не торопился. Был во всём последовательным. От него так и веяло скукой.

Мы приступили к работе.

Перелопатить надо было около сотни стиральных машин. Они стояли в два яруса. Нижний ряд дался нам легко. А вот вверху пришлось попыхтеть. Дело в том, что определённая группа товара должна стоять по цене, то ли по возрастанию, то ли по убыванию. Покупатель «с деньгами» обязан увидеть дешёвый товар, чтобы добраться до «своего», а покупатель «без денег» – наоборот. Вдруг захочет приобрести в кредит!

Бессмысленность нашей работы заключалась в том, что, продав хотя бы одну стиральную машинку, приходилось перетасовывать чуть ли не весь ряд. Как в игре «пятнашки». Одно дело – мелкий быт: раз-два – и готово! Другое дело – тяжёлый товар.

Когда мы вышли с Селивановым покурить, завершив работу, нас Владимир Евгеньевич снова оштрафовал. Оказались в неположенном месте.

Он сделал пометку в своём блокноте.

Затем спрятал его во внутренний карман пиджака. Я подумал, надо у него этот блокнот украсть.

Ближе к закрытию, я так и поступил. Владимир Евгеньевич зашёл в кухню выпить кофе. Снял пиджак, повесил на крючок. Было душно.

Я последовал следом за ним, чтобы взять кружку, набрать воды. Он в это время находился ко мне спиной.

Рука молниеносно нашла блокнот.

В туалете я разорвал блокнотные записи на мелкие кусочки. Смыл в унитазе. (Кнопку сливного бачка пришлось нажимать несколько раз, чтобы избавиться от улик.)

Как потом выяснилось, своим «воровством» я уберёг не только себя и Селиванова от штрафа, но и многих других. Один раз в неделю Владимир Евгеньевич подавал сведения Фастфуду о нарушениях всего коллектива. Тот в свою очередь все «писульки» старшего менеджера отдавал Александре Александровне. Она начисляла зарплату, вычитая штрафы. Хоть директор говорил, я могу штрафовать – делал он это чужими руками. И Володя правильно сказал, что надо опасаться Владимира Евгеньевича, а не Анатолия Николаевича. Но, с другой стороны, всё руководство магазина имело один механизм системы наказания.

Не удивительно, что это был целый конвейер, а я нарушил его работу. Но лишь на короткое время.