Читать книгу Рассказы. Былое - Виктор Музис, Виктор Анатольевич Музис - Страница 5

(из жизни кошек)

Дымчато-серый с голубинкой

Был у меня кот… когда-то. Вернулся я тогда из командировки, поднялся на лифте к себе на 8 этаж и позвонил в дверь – у меня дочка старшая со мной жила. А на лестничной площадке какой-то котенок крутился. Хорошенький такой, ухоженный: «Соседский, наверное», – подумал я. Дочка открыла дверь и вдруг котенок спокойно так, по-хозяйски, в развалочку и задрав хвост, вошел в квартиру. Меня так поразила его бесцеремонная наглость, что я даже опешил. А дочка заохала: «Ой, какой хорошенький! Пап, давай оставим его!»

Котенок был пушистый, чистый, домашний, это было видно, и моей любимой породы – сибирский, длинношерстный. И цвет очень приятный, дымчато-серый, с голубинкой. Да и КОТ – не кошка. И я не устоял, оставил – ведь дочка просит. Я и прозвал его – Дыма, от слова – дымчатый. Воспитал. Никаких проблем с ним не знал, даже в туалет приучил ходить – в лоток с решеткой без всяких наполнителей и в унитаз.

Был он домашний, на улицу я его не пускал, боялся, что клещей каких-нибудь подхватит или полезет в подвал, а там наверняка блохи.

Первый раз на природе

Пару раз, вышел с ним во двор, пусть таки по травке побегает. За домом у нас приличный палисадник, густо заросший высокой травой, так он от неожиданной обстановки пятьдесят метров, наверное, полчаса пробирался – каждый шаг вымерял, к каждой травинке принюхивался.

А вот балкон для него всегда был открыт. И он часто в летние погожие деньки выбирался на него погулять, пройтись по узким железным перилам туда-сюда, на соседний балкон заглянуть, а если там дверь открыта, то и в комнату заглянуть… из любопытства. А в солнечный денек и полежать на солнышке, погреться. Да и сверху вниз с восьмого этажа посмотреть тоже любопытно…

На балконных перилах 8-го этажа

Один раз, еще молодым, сиганул за птичкой – наверное инстинкт сработал. Я, вернувшись вечером с работы и, не обнаружив его в квартире, побежал на улицу. Нашел его ошарашенного возле подъезда в подвальчике у закрытой двери. Принес домой, положил на куртку в маленькой комнате и иногда заглядывал. Он лежал, свернувшись клубочком, и спал. На третий день он оклемался и вышел. Но урок пошел ему впрок, больше он с балкона не прыгал.

После больших сокращений на работе, куда попал и я, меня выручало наше «хобби» – строительство и ремонт дачных домиков. Я подобрал напарника из коллег по экспедиции, который хорошо разбирался в строительстве, а заказы выбирал из предложений на свои объявления в газете «Из рук в руки». Строили тогда много, а рабочих рук не хватало.

Работали мы честно, целыми днями, с неохотой прерываясь на обед и сон и заказчики это видели и ценили. Готовили себе сами, инструмент у нас был свой – топоры, ножовки, молотки, я и электроинструмент приобрел – электрические рубанок, фуганок, ручную пилу и цепную «Парму».

Оплату оговаривали сразу – рассчитывая из количества дней, которое по опыту уйдет на строительство и если не успевали, то дорабатывали за свой счет. А вот если заказчик вдруг платил меньше оговоренного, я никогда не спорил – ведь могли и вообще не заплатить. Но такое случилось всего два раза. Первый раз заказчик был милиционер – что с него взять: жлоб есть жлоб! А во-второй, когда мы сделали работу, где требовался инженерный расчет, и которую не смогли сделать местные, а заказчик вдруг посчитал, что нам можно заплатить поменьше, а потом позвонил и попросил сделать еще что-то, я не отказал себе в удовольствии отказать ему, вежливо сказав, что он нарушил договор по оплате и я к нему не поеду. Я, таким образом, получил моральное удовлетворение!

Когда мы стали выезжать на строительство на несколько дней, возвращаясь, если была такая возможность, на выходные, чтобы помыться и закупить продукты, я стал брать Дыма с собой. Чтобы в травке побродил или в снегу повалялся, а то и на мышей поохотился. Он быстро привык к рюкзаку и моей запазухе под курткой и смирно лежал там, пока мы ехали в метро, на электричке или автобусе. На месте я выпускал его на участке, где он сразу забивался под сарай или строящийся домик, а потом вылезал, чтобы освоиться и изучить территорию.

А когда мы уезжали, он, как чувствуя это, опять прятался под дом и приходилось его выманивать «на кусочки колбасы». Если выманить не удавалось, приходилось оставлять его на эти 2—3 дня нашего отсутствия. А по-приезде покричишь: «Дыма! Дыма!» – и он несется откуда-нибудь от соседей.

А один раз, когда мы работали ставя крышу на домике, я увидел Дыма совершенно мокрого, идущего к дому от маленького прудика на участке. Я даже испугался! Берега у искусственного прудика были обрывистые, а спуском к воде служили несколько ступенек, выкопанных в береговой глине и довольно осклизлых. Я даже сам спускался по ним с осторожностью, чтобы не поскользнуться и не бултыхнуться в воду. Просто чудо, как он сумел выбраться…

Но самый интересный случай произошел однажды, когда мы строили второй этаж, превращая большой чердак в жилую комнату. Дом был большой, жилой, теплый. С хозяевами отношения сложились хорошие. На ночь мы расставляли раскладушки, у меня был пуховой легкий спальный мешок.

Приехав на место, я выпустил Дыма и он рванул в подпол. Если замерзнет, выберется, – подумал я. Дело было зимой, днем было не холодно, но ночью подмораживало прилично. Работали мы в телогрейках и валенках и нам было не холодно.

Но тут появился хозяйский кот – здоровый рыжий. «Хозяин» дома! А наш – чужой! И начал он нашего гонять… Очень быстро он выгнал Дыму из дома и стал гонять по участку. В конце концов он загнал его на яблоню. Дыма забрался повыше, а рыжий сторожил его на нижних ветках. Несколько раз я выходил и звал Дыму, но он неподвижно сидел на ветке и даже не мяукал. Он был молчаливый кот, видимо привык к одиночеству, когда я приходил с работы только под вечер.

Но после ужина я уже забеспокоился. Рыжий пришел в дом, а Дыма все сидел на дереве. Подмораживало уже прилично и я захотел снять его. Залезть было не просто, но, подставив лестницу, я все же добрался до него и оторвал от ветки, в которую он вцепился когтями и не шевелился. Но, дотронувшись до него, я со страхом ощутил, как он замерз – он как бы одеревенел даже. Я его снял, засунул под телогрейку на груди и спустился.

В комнате я положил его на спальник и шугал рыжего, если он подходил близко. Так мы и спали – я в мешке, Дыма – на мешке у меня на ногах, а рыжий недалеко – сторожил Дыму.

Утром, позавтракав, мы пошли работать, а рыжий еще погонял Дыму, но как-то лениво. Да и Дыма сообразил, что ему лучше быть поближе к нам и проводил время у нас на чердаке, лазая по стропилам и балкам.

Лежит и «ухом не ведет»

Еще меня поразило его отважное бесстрашие – он спокойно лежал на снегу у большой кучи опилок, которые мы использовали в качестве утеплителя. Он и «ухом не вел» на летящие из окна фронтона ведра, которые мой напарник кидал сверху вниз, а я наполнял их опилками и цеплял на крюк на веревке. Напарник высыпал опилки и кидал ведра опять вниз. Они падали у кучи со звонким грохотом, а он лежал и не обращал на них никакого внимания.