Читать книгу Рассказы геолога. Книга 2 - Виктор Музис - Страница 19

Из сотрудников, партия была молодая, в ней оказался Женя Дыканюк, юморист и заводила, и Дима Израилович, с которым мы поставили вместе палатку 4-местку и с тех пор стали дружны как-будто проработали вместе несколько лет.

Базовый лагерь был «разбит» на берегу реки Березовка и в задачу партии входило картирование территории в более крупном масштабе с упором на разведку проявлений золота, выявленного здесь предыдущими работами.

Моим заданием, например, как технику, была поручена работа с горняками, работающими сдельно с применением аммонита. На вездеходе ГАЗ-71 я развозил горняков вдоль долины ручья и расставлял по одному через определенное расстояние. Их задача была пройти каждому по шурфу, вскрыть слой так называемых Едомных суглинков, мощностью около 2—2.5 метров, дойти до песка и набрать из него пробу.

Поскольку они работали сдельно, они старались пройти поглубже и пробивали лишний запал по пескам. Для экономии времени и лишней работы я схитрил, объяснив им, что лишних 40—60 см на шурф припишу и так – главное, дойти до песка и набрать из него пробу. После высадки последнего горняка я ждал, пока он закончит работу, устраивая себе чаепитие. Затем измерял толщину суглинков в шурфе специально вырезанной прямой палкой из молодой листвяшки с нанесенными на нее делениями, принимал пробу и мы ехали назад, подбирая остальных горняков. С каждым процедура была та же: измерение слоя суглинков и прием пробы с песков, набираемых в пробный брезентовый мешочек литров на 10. Я записывал «простым"карандашом, он не расплывался от влаги, его номер в бумажку и кидал ее в мешок. Все точки отбора проб были у меня отмечены на АФС и карте и записаны в пикетажку.

Возвращение в лагерь. Я стою посредине, Олег справа на борту

На лагере мы выгружали набитые песком мешки и я промывал их лотком в речке до черного шлиха. Бумажки с номерами всплывали во время промывки, а полученные шлихи я сливал в тканевые шламовые мешочки и высушивал на солнце или у костра. Затем пересыпал в самодельные конвертики из бумаги крафт.

Обычно в шурф устанавливалась слега из листвяшки комлем вверх. Комель зачищался топором и на затесе записывался номер точки. Но для простоты, чаще всего, в шурф вставлялась валяющаяся сухая лесина корнями кверху, она хорошо была видна издали.

Однажды, видимо «от нечего делать» я решил срубить и поставить лесину как положено по инструкции. Выбрал растущую стройную листвяшку и шарахнул по ней у комля топором. А топор возьми и отскочи рикошетом от нее и тюк меня самым кончиком по резиновому сапогу левой ноги поверх щиколотки. Сначала я ничего не почувствовал и внимания на это не обратил. Но скоро почувствовал, что что-то с ногой не так… Снял сапог, размотал портянку, глянул… больше я сапог одеть не мог. На лагере Дима Израилович дал мне свой 45, в нем я и ковылял, нога не вставала на пятку, а шлепалась сразу на ступню.

Так что, инструкции выполнять надо тоже с умом, соблюдая правила техники безопасности.

Работу с горняками я продолжил, только измерение они производили сами, а я наблюдал из вездехода. На следующий день Володя Бобров, возвращаясь из маршрута и подходя к нам, крикнул:

– Виктор! Иди сюда!

– Сам иди! – с улыбкой ответил я, удивляясь своей наглости.

Немая сцена. «вожатый удивился, вагон остановился!»

Он подошел, я показал ему свой 45 и рассказал, что случилось.

– Ну и как ты теперь…? – спросил он.

– Да все нормально, – ответил я, горняки все сами измерят. И продемонстрировал.

В москве Дима отвел меня к знакомому хирургу, тот посмотрел, пощупал и сказал, чтобы я приложил палец к шраму:

– Чувствуете, -сказал он, – сухожилие перерублено. Простейшая операция, хотите – сделаем.

Но я не захотел, не рискнул ложиться лишний раз под нож хирурга. А хромота со временем прошла, нога стала ступать как положено, так что все обошлось.