Читать книгу Летний зной - Виктор Ночкин - Страница 11

В лагере под стенами Энгры снова поднялся шум. Доблестные герои просыпались. Больные головы и пересохшие глотки звали их к новым подвигам. Оказалось, что Ирса в лагере нет, зато его люди, исполняя господский наказ, выкатили новые бочонки вина. Тут же прошел слух о благородстве нового короля и его клятве помочь несчастной вдове. Рыцари один за другим присоединялись к попойке, выкрикивали здравицы во славу Перка и проклятия в адрес взбунтовавшихся смердов из этого, как его… городишки этого самого… который… в общем, за погибель вероломных смердов.

Потом о Вейвере и госпоже ок-Дрейс позабыли, все наперебой проталкивались к королю, благо он расположился рядом с бочонками, из которых виночерпии наливали благородным господам. Виночерпии переглядывались и хмурились, они утомились, ливреи с гербом Ирса пропитались потом и пролитым вином. Вот-вот – и ковши станут задевать дно, где же граф? Все новые рыцари присоединялись к пьянке, того и гляди опоздавшие станут возмущаться, что им не хватило вина… Ирс не появлялся, а в его отсутствие некому было поднять в поход развеселую ораву.

Перк и сам с удовольствием отдался шумному разгулу, вдову ок-Дрейс оттеснили в сторонку, затем она и сама сообразила, что сейчас ей не удастся получить большего, чем обещание, отданное впопыхах. Впрочем, дело сделано, рассудила женщина – клятву, данную при сотнях свидетелей, рано или поздно придется сдержать. Она лишь не могла решить, как будет ловчей поступить – остаться здесь и сопровождать армию Перка Первого в походе, или убраться от буйной толпы подальше, и уже после напомнить о себе? Даме, которая провела жизнь в захолустье, сделалось не по себе посреди громадного лагеря, в окружении сотен орущих буянов.

Госпожа ок-Дрейс потихоньку отошла от бочонков, в ее сторону, как будто, никто не глядел. Некрасивая толстуха в темном мешковатом одеянии не привлекала алчущих вина и развлечений вояк. Сыновья топтались рядом. Старший то вертел головой по сторонам, разглядывая пьяных воинов, то вспоминал об обещании вести себя прилично. Младший теребил мамину юбку и пищал, что ему хочется пить – пусть мама попросит, чтоб ему налили из бочки. Как всем.

Повозка и конвой Дрейсов расположились на краю лагеря, и госпожа направилась туда. Вокруг шумел пробудившийся лагерь, ржали кони, суетились и орали слуги… Из дырявого грязного шатра выбрался рыцарь в помятом колете, хрипло прокашлялся и, отойдя на несколько шагов, стал мочиться в пыль. Госпожу ок-Дркейс с мальчиками он не заметил – а может, просто не счел нужным соблюдать приличия. Эта сцена окончательно убедила женщину: сейчас лучше убраться подобру-поздорову. Сегодня не выйдет сделать больше того, что уже удалось. Вдова приподняла подол, чтоб не пачкать в лагерной грязи, и ускорила шаг. Младший сынишка сперва хныкал, потом перестал и только пыхтел, торопливо перебирая ногами – он боялся отстать от матери. Старший держался получше и помалкивал. Он еще успевал вертеть головой, разглядывая рыцарей – все спешили навстречу ок-Дрейсам, торопились на шум пиршества.

Возле повозки дама с удивлением увидела незнакомых воинов. Трое рыцарей расхаживали взад и вперед, а в сторонке расположились воины – судя по гербам на линялых плащах, вассалы этих дворян. Госпожа ок-Дрейс остановилась, младший тут же запищал: «Мама, идем, мама, я хочу пить, мама, у нас есть что попить? Мама, мама, мама!..»

Слуги ок-Дрейсов глядели на чужаков настороженно, однако те держались спокойно. При появлении хозяйки рыцари обернулись в ее сторону, а самый старший – лет пятидесяти, пожалуй, с седыми усами и черной повязкой, скрывающей левый глаз – двинулся навстречу.

– Госпожа ок-Дрейс?.. Позвольте называть свое имя и титул. Ок-Ренгар, Эйлих ок-Ренгар, свободный господин, к услугам вашей милости.

* * *

Женщина кивнула. Она не понимала, что происходит, однако седой вояка вел себя вежливо, и она успокоилась.

– Мадам, давайте говорить начистоту, – ок-Ренгар расправил усы, – я присутствовал при вашей аудиенции у Перка. Он славный малый, и если пообещал – то непременно сдержит слово. Однако вряд ли это произойдет скоро. Сперва нам предстоит схватка с императорской армией, затем коронация, далее его величеству предстоят всевозможные заботы, связанные с восшествием на престол. В общем, о вашей беде Перк вспомнит нескоро.

Госпожа ок-Дрейс кивнула. Как ни крути, этот рыцарь прав… когда она выезжала из Дрейса, все представлялось несколько иначе. Теперь она понимает, что милостей вновь избранного монарха ждать придется долгонько, хорошо, если не третьего Гилфингова пришествия…

– Ну и… что ж? – пролепетала вдова.

Она никак не могла взять в толк, что нужно одноглазому.

– Если мы сумеем прийти к согласию, ваши вероломные вассалы будут приведены к покорности весьма и весьма скоро, – пообещал господин ок-Ренгар.

Он широким жестом обвел поджидавших поодаль воинов.

– Я и эти благородные воины поможем вашем горю, мадам. Я с сыновьями, – снова жест в сторону пары рыцарей, которые топтались позади старика, – готов выступить хоть сейчас. Мы пригласим присоединиться к походу на Вейвер нескольких надежных сеньоров. Вместе у нас будет достаточно сил, чтоб вразумить непокорных холопов… если будет на то ваше доброе согласие.

– И?..

– Мы удовлетворимся самым скромным вознаграждением…

– Да… Но я не… – госпожа собиралась сказать, что у нее, несчастной вдовицы, не достанет денег и на в самом деле скромное вознаграждение.

Однако одноглазый не дал ей догворить.

– Каковое вознаграждение будет выплачено нам из контрибуции, наложенной на общину Вейвера. Соглашайтесь, мадам, соглашайтесь! Гилфинговыми ушами клянусь, лучшего способа привести вассалов к покорности вам не сыскать!

Один из сыновей ок-Ренгара – должно быть, старший – сделал, бренча доспехами, несколько шагов и остановился за спиной отца. Это был рослый чернявый парень с лицом, изрытым шрамами и преждевременными морщинами, так что возраст рыцаря определить было сложно. Из лабиринта морщин торчал длинный нос. Когда-то нос был перебит и сросся криво, так что придавал лицу вид хищный и энергичный. Не красавец, зато добрый вояка, по виду.

– Простите мою дерзость, прекрасная дама, – заявил ок-Ренгар младший, склоняя голову, – но лучше бы вам согласиться сейчас, и принять нашу помощь. Разговор с Перком слышали многие, и не все окажутся настолько честны, как мы. Вдруг, кому-то из собравшихся в Энгре господ покажется, что Вейвер можно привести к покорности, не сговариваясь с вами, а?

Вдова охнула, о такой возможности она и вовсе не думала!

– Соглашайтесь, прекрасная дама, – повторил воин. – Вот увидите, все обернется к вашему удовольствию. Клянусь, бородой Гилфинга, вы не пожалеете.

Дама ок-Дрейс коротко кивнула. Вполне возможно, на нее произвела впечатление галантность собеседника. Она уже давно не слыхала слов «прекрасная дама», да и, честно говоря, уж не надеялась услышать их вновь. К тому же во взгляде длинноносого рыцаря ей почудилось нечто давно забытое. Старший сын свободного господина ок-Ренгара глядел на вдову с интересом.

Тот, должно быть, почувствовал, что произвел впечатление и сделал еще два шага, теперь он стоял впереди отца. Младший ок-Дрейс перестал скулить и уставился на верзилу снизу вверх широко распахнутыми глазами, а старший потянул руку и, привстав на цыпочки, погладил рукоять кинжала на поясе чужого рыцаря. Рукоять и впрямь была красивой, украшенная медным драконом с крошечным рубином вместо глаза.

– Нравится? – подмигнул долговязый воин, – напомнишь мне на привале, я покажу тебе пару приемов. Такому славному парню пора учиться военному делу, я уверен, что из тебя выйдет отличный боец.

Славному парню было девять лет от роду, и военному делу он уже начал обучаться – в замке это происходит рано… но мальцу понравился кинжал и доставили удовольствие слова незнакомца. Поэтому паренек ответил, стараясь чтобы голос звучал как можно уверенней:

– Благодарю, сэр. Непременно напомню.

Вдова снова вздохнула. Покойный муженек любил детей, как полагается всякому доброму рыцарю… однако на отца мальчишка никогда не глядел с таким вниманием. Госпожа ок-Дрейс поняла, что судьба ее неожиданно изменяется. Знать бы, к добру или к худу? Что именно решилось нынче на окраине Энгры? Ну а уж судьба злого города Вейвер тоже решилась нынче… и уж точно – ничего доброго горожанам перемена не сулит.

* * *

Ок-Ренгары, заручившись согласием собеседницы, удалились собирать знакомых дворян.

– Мам! Мам! Ну, мам же! – младший повис на материной руке. – Кто эти дядьки? Чего они? Мам, я пить хочу!

Госпожа ок-Дрейс со смутным чувством поглядела вслед новым союзникам. Впервые события сменяют друг друга так быстро. Никогда прежде этой даме не приходилось принимать столь важных решений – да еще столь срочно. В детстве дни тянулись и тянулись, долгие, заполненные едва ли небессмысленными занятиями вроде вышивки, пения у окошка и трудов на отцовской кухне. Потом – отрочество, юность, непрерывные попреки матери: «Да когда ж найдется олух, согласный взять тебя, дуреха…» Злобные взгляды младших сестер, к которым женихи не едут, поскольку старшенькая на выданьи…

Потом – ок-Дрейсель, видный господин, родовитый и богатый, этот, едва взглянув на девушку, ушел напиваться с будущим тестем и отчаянно спорить о приданом. Потом – свадьба, когда все напились, переезд в замок Дрейс, новые заботы, новые скучные занятия, день за днем, день за днем – все то же, кухня, вышивка… разве что петь она перестала. Унылое время! Никто не требовал от госпожи никаких решений, да никто и не позволил бы ей решить хоть что-то существенное, ее забыты были – кухня, дети, замковое хозяйство, да и то под присмотром сенешаля. А теперь она – богатая вдова, несмотря на потерю сеньората над Вейвером все еще богатая… свободна и наделена властью, пока не повзрослеют сыновья. Зачем ей теперь? Молодость и красота ушли безвозвратно, к чему теперь свобода? Да она и не умеет свободой пользоваться.

Прекрасная дама… К чему ей теперь слова «прекрасная дама»? Но как сладко на сердце, когда их произносит ок-Ренгар! Хорошо бы он сказал снова, хотя бы разок.

– Мам! Ну, мама! Пить хочу!

Женщина устало вздохнула и велела слугам готовиться в путь. Потом отыскала кувшин, напоила капризного мальца, пригладила кудри старшего (тот досадливо морщился и норовил увернуться)… Наконец старший латник доложил: они готовы.

Вдова села в возок и велела:

– Поглядывайте, не появится ли благородный ок-Ренгар с союзниками.

Долго дожидаться не пришлось. Вместе с одноглазым рыцарем лагерь под Энгрой покинули около двух сотен воинов – полтора десятка сеньоров, которых ок-Ренгар пригласил принять участие в предприятии. Выглядели вояки достаточно браво – все в потертых плащах, в помятых видавших виды доспехах. И латники под стать сеньорам – тощие, костлявые парни на тощих костлявых конях, сущие разбойники с виду. Впрочем, они и есть разбойники по большому счету.

Одноглазый подъехал к повозке и склонился к оконцу:

– Мадам, мы готовы. Велите выступать?

Вопрос был вежлив по форме, но подразумевал распоряжение. Отныне госпожа ок-Дрейс вновь избавлена от необходимости отдавать распоряжения, в походе за всем присмотрит одноглазый рыцарь.

– Да, конечно, – кивнула вдова.

– И еще… – ок-Ренгар пожевал седой ус. – Какие-то дворяне наблюдали за нашими сборами. Похоже, этот поход их заинтересовал.

– Что за дворяне?

– Мне они незнакомы, но, думаю, мы еще встретимся с ними по дороге. Я велю Ангольду, чтобы держался поближе к вам и помог, если что.