Читать книгу Сочинительство историй – лучшее занятие на свете. Ты властелин и директор в этой «гостинице» - Виктор Савельев - Страница 11
Роясь в записках сочинителя
Оглавление«Не учи учёного, поешь слона копчёного!»
Так говорили мальчишки и дворовая шпана во дворе детства, когда кто-то начинал кого-то учить. Соответственно, выражение было куда грубей, но я его смягчил…
Но в целом я никого не хочу поучать своими записями. Того, к ком нет таланта что-то писать, не научишь ничему. А в ком есть искра и предрасположенность к хорошему рассказу, и сам научится.
Это я хорошо знаю, поруководив разными газетами и натаскивая молодых писак, как охотники натаскивают сеттеров на дичь.
Но, думаю, эти разрозненные «Записки сочинителя» могут быть полезны для расширения кругозора и воровства некоторых моих приёмов работы с текстом и темами. Против чего не возражаю. Наука писать часто строится «на косвенном».
Сказывают, величайший учёный Альберт Эйнштейн, отец теории относительности, говорил, что игра на скрипке помогает ему делать открытия в области физики.
Так что не поучаю, не научаю даже «примусы починять». Просто рассказываю кое-что из записанного мной в разное время и по разным поводам.
Вместе вышло вроде части книги.
Автор.
Как хорошо быть интриганом…
– Вы интриган! – крикнул Портянкин, страшно бледнея.
(из пьесы о благородных людях).
Ах, как читатель любит интригу! Да-да, тот читатель, про которого мы твердим, что он туп, глуп, ленив, ничего понимать не хочет. А главное не желает читать твоего драгоценного опуса, писанного ночами под подушкой при свете лучины, с обливанием лица слезами и соплями…
Картина известная: ты ему (читателю, то бишь) – мысли и чувства, а он хоть бы хны! Ты ему факты – а он зевает!
А вот у жанра детектива проблем с ленью восприятия нет. С первых же строк сего жанра какой-нибудь Шерлок Холмс читает раздел происшествий в утренней газете: «Вчера в пруду близ аббатства было найдено тело молодой леди лет восемнадцати… Г-м, Ватсон! Наш знакомый констебль Джон Уилсон, выловивший тело, сразу обратил внимание на нож с перламутровой рукояткой. Что вы думаете насчёт этого происшествия, Ватсон?»
Ватсон, разумеется, сидит рядом у камина и, взяв газету, кривит рот: «Холмс, это заурядная история! Леди пошла гулять к пруду и взяла с собой ножичек, чтобы на берегу очистить от кожуры яблоко, но споткнулась, напоролась на нож и скатилась в воду…»
«Э-э, не скажите! – возразит тут недогадливому другу Холмс, подмигнув с книжной страницы догадливому читателю. – Если бы леди упала на нож, то он бы торчал у неё в груди, а он всажен ей между лопаток по перламутровую рукоятку! И верёвки не было бы на связанных впереди руках…». И т. д.
Тут уж хочешь или не хочешь, а будешь дальше читать про леди из пруда и глупого констебля Джона, чуть не выкинувшего нож обратно в воду. Потому что в истории тайна и жуть. Интрига, наконец! И вот ты уже бросаешь печь пончики с денатуратом и по уши погружаешься в сюжет…
Вообще-то в жизни запутывают людей в основном подлецы («интрига» и происходит от латинского intrico – «запутываю»). Словари толкуют интригу ужас как нехорошо: «скрытные действия, обычно неблаговидные, для достижения чего-н., происки». «Интрижка», «интриган», «интриговать» – фу, какие гнусные слова находим мы у составителей словарей!
Однако сюжетная интрига – это манна небесная для авторов. И если уж ты подаёшься в сочинители, то, как гласит присказка: «Хошь – не хошь, а примеришь эту брошь!» И, глядишь, нацепишь на лацкан. Ради внимания читателя можно интриговать. «Париж стоит обедни», – сказал Генрих Наваррский, принимая католицизм в 1593 году.
Понятно, что для сюжетов судебно-полицейских само небо велело делать кальку с «Холмса и леди в пруду», к примеру, огорошив читателя такой фразой: «Труп Звягинцева был найден за пассажирским павильоном на трассе, ведущей к виноградникам Грааля…» – или: «Это уголовное дело в суде Забубенской волости представляет для нас большой интерес – на скамье подсудимых сидела не рядовая банда, а нечто, чего мы ещё не видели…»
Однако вся соль в том, что по лекалу «Начни с интриги и сначала напусти туману» делаются многие тексты. Без трупа в пруду. Обычные. Но иначе выстроенные.
Вот обычно-стандартное начало сообщения в СМИ:
«Двое суток спасатели, полицейские и подключённые к поиску военнослужащие искали 12-летнего Вовку Колокольчикова, сбежавшего из лагеря „Салют“ исследовать пещеру разбойника Васьки-Шурыги…»
А вот так делается текст, чтобы заинтриговать:
«Исчезновение 12-летнего Вовки Колокольчикова в лагере "Салют" заметили лишь на вторые сутки после ужина. Выяснилось, что на завтраке его тоже не было, а вчера мальчик собирал в полиэтиленовый пакет недоеденные куски хлеба… Но настоящим шоком стал осмотр тумбочки Вовки: из неё исчезли не только зубная щётка и паста, но и моток толстой верёвки, а также электрический фонарь с запасом батареек и десяток засаленных свечей. Выяснилось, что Колокольчиков приставал к взрослым с расспросами о близлежащей пещере, где в старину прятался вор и разбойник Васька-Шурыга, и даже рисовал какие-то карты…
– Не сбежал ли он исследовать пещеру?! – ахнул директор лагеря после допроса Вовкиных дружков».
Собственно технология таких текстов проста: начать с какой-то приманки или интриги, чтобы завлечь читателя. А интригующий момент, милый мой автор, ищи в не прояснённых обстоятельствах – которые для тебя ясны с самого начала, как убийца для детективного писателя, но читателю преподносятся в конце текста. Или – в биографиях героев, интригующих деталях. Кто ищет, тот найдёт. Вот, к примеру, с чего начат шутейный текст (юмор которого, надеюсь, вы поймёте
