Читать книгу Даяна I. Стезёй Боли. Том 7 - Виктор Сергеевич Викторов - Страница 4

– Что ты хочешь?

– Я хочу убить время.

– Время очень не любит, когда его убивают.

(Льюис Кэрролл, «Алиса в стране чудес»).

Время – это то, что нельзя пощупать или увидеть. Его можно только наблюдать. Наблюдать на лицах окружающих, видеть рост или угасание растений, видеть постройку величественных зданий или наоборот – их разрушение год за годом.

Время – неумолимо.

Очень многие не понимают, как правильно им пользоваться. Часто мы теряем время впустую, начиная бежать за ним, когда становится слишком поздно.

Время – беспощадно.

Одних оно может исцелять, а других калечить, убивать.

До встречи с Танатосом я даже не задумывался, что есть время? Но увидев его впервые понял – он и есть Время.

Только Богу Смерти было подвластно полностью остановить его ход. Та жалкая попытка Тармиса и фокус с, якобы, остановкой времени не имел ничего общего с тем, что делал Танатос.

Пустота. Вот чего не было у Тармиса.

Именно это я ощущал сейчас, не чувствуя присутствия родной Мглы, не ощущая дрожи в ногах и усталости, не ощущая ничего. Просто застыл на том отрезке времени, который был угоден Танатосу. И если мой игровой аватар мне повиновался, то остальные присутствующие были лишены этой милости.

Окружающее пространство виделось, как сквозь тонированное стекло, за исключением фигуры Бога и моей.

– До недавнего времени казалось, что меня уже ничем нельзя удивить, – произнёс Танатос, осматриваясь вокруг.

Спокойным шагом, будто по летнему саду, он направился ко мне, абсолютно не обращая внимания на собравшуюся толпу. Казалось, перед ним расступается само пространство, сминаясь, а затем принимая первоначальное положение.

Может это какой-то иллюзорный обман, но он умудрился пройти сквозь застывший строй коротышек ни разу не зацепив никого, хотя я готов был поклясться, что между кучно стоявшими гномами даже кот бы не смог прошмыгнуть.

– Ну здравствуй Первожрец Тиамат, – чёрные глаза бога смотрели на меня оценивающе. – Ты звал – я пришёл.

Мне показалось, или в его голосе проскочили слегка насмешливые нотки? Да нет, быть этого не может.

Тёмный костюм свободного покроя, чистенький и отутюженный, будто только из ателье, на плечах – плотный на вид плащ, скрепленный на груди замысловатой фибулой стального цвета, и всё тот же отрешённый вид, будто ничего сверхординарного не произошло.

«Подумаешь, Алтарь отдали, эка невидаль. Да у меня дядя на алтарной фабрике работает. У него этих алтарёв – завались», – подумалось мне внезапно, хотя нынешняя обстановка явно не располагала к веселью.

Скорее, наоборот – как бы не пришлось рыдать.

– Приветствую тебя, Танатос, – я обозначил поклон. – Благодарю, что так быстро откликнулся на мою просьбу.

– Да вот – пришлось, – теперь я убедился, что тень насмешки мне не почудилась. – Пока не стало поздно.

Взглянув на божественный Алтарь, Танатос слегка поморщился, поскольку тело Гариона даже не думало исчезать, превратившись в скрюченную высушенную мумию. Щёлкнув пальцами, он снова обратил внимание на мою скромную персону, которая сейчас стояла и лихорадочно подбирала слова, чтобы сформулировать свою просьбу.

– Так всегда. Рано или поздно настаёт момент, когда ко мне приходит каждый, – пояснил он.

Мумия на алтаре рассыпалась прахом, который на моих глазах растворился, то ли просто исчезнув, то ли впитался в слегка светящийся камень.

В непроглядной черноте глаз Бога промелькнули светящиеся искорки.

– Позволишь? – мгновение, и Танатос оказался возле меня. Протянув руку, он обозначил намерение коснуться моей головы пальцами. – Это сэкономит кучу времени, а его у нас и так нет.

Демоны!

Я уже понял, что он спрашивает разрешения на считывание моей памяти. Сам факт того, что он это делает не насильно, как в первый раз, слегка обнадёживал.

– Конечно, – обречённо вздохнул я, готовясь к калейдоскопу воспоминаний и массе неприятных ощущений, но Танатос смог меня удивить.

Холодное, как лёд, прикосновение вызвало только странную щекотку внутри головы. И всё. Постояв так несколько секунд, Танатос отнял руку.

– Когда ты сам готов поделиться воспоминаниями – не одно и то же, чем, когда я их беру сам.

– Воспоминаниями? – удивился я. – Значит…

– Нет, – покачал головой Бог. – Мысли я читать не умею, в отличии от твоей Богини. Да и нечего у вас читать, всё примитивно и порой начертано на лицах, – горько усмехнулся Танатос. – Это утомляет.

– Понимаю.

Он едва заметно поморщился от моей неуклюжей реплики.

– Что до твоей ситуации, тут даже я не могу найти слов. Вот только не знаю: восхищаться ли твоей удачливостью или скорбеть о скудоумии?

Я, насупившись, молчал, понимая, что Танатос отчасти прав.

– Сейчас я знаю всё, что ты видел и слышал в своих двух жизнях. И в твоей голове нет знаний о том, что если Первожрец одного бога принесёт в жертву Первожреца другого Бога, то тем самым он нарушит закон Равновесия.

– И что это означает? – внезапно пересохшим горлом поинтересовался я.

– Это означает только то, что обиженный Бог вправе потребовать сатисфакции, обратившись к Двуединому, как главенствующему над Порядком, – спокойно пояснил Танатос, глядя мимо меня. – Простыми словами, Двуединый с Двалиным сейчас бы получили полное право напасть на Тиамат и уже бы разносили Сердце Хаоса. А скорее всего – уже бы как раз заканчивали. И ни один Бог был бы не в праве им помешать. Только случилось так, что один очень глупый Первожрец оказался весьма удачлив, как я уже заметил. Причём удачлив настолько, что не только не попытался отдать божественную силу своей Богине, а и сумел вывернуться из расставленной западни одним единственным верным способом.

– Тем, что отдал Алтарь тебе?

– Тем, что отдал божественную силу тому, кому она совершенно бесполезна, тем самым отрицая выгоду. У меня есть алтари, вот только к ним не придёт паства и не отдаст свою частичку. И даже, если у меня отнять их все – сила только продолжит увеличиваться.

Получается, что он хоть и обладает каким-то количеством Алтарей, то скорее всего просто для того, чтобы сохранить это самое Равновесие?

«Или, чтобы другие Боги рот не порвали от халявного сладкого», – я склонялся именно к последнему варианту.

– Смерть, – осенило меня. – Конечно же! Ты получаешь силу, когда кто-то умирает.

– В том числе, – кивнул Танатос. – Я единственный, кому не нужно поклонение, хоть глупцы и пытаются время от времени приносить мне жертвы, тем самым нарушая естественный ход событий. Каждая смерть должна состояться вовремя. Для каждого.

Время и Смерть.

– Стоит ли говорить, что подобные глупцы заканчивают очень плохо? – нехорошо усмехнулся он.

– А мы, «пришлые»? – немного осмелел я, видя, что Танатос пока охотно отвечает.

– Все! – отрезал он. – Умирающий в этом мире всегда приходит ко мне.

Если на минутку представить, сколько же смертей было с момента запуска «Даяны I», то с уверенностью можно сказать, что во всём мире нет столько разумных, отдающих свою силу Пантеону, чем тех, кто погиб на полях клановых сражений.

«Мобы», игроки, NPC… От осознания того, какой же мощью обладает Танатос, я опешил, хотя в мысли настойчиво лезло совсем другое слово, более точно отражающее моё «прибитое» состояние.

– Значит, всё зря? – слова Бога меня настолько деморализовали, что я сейчас не знал, что делать. Гномы, Алтарь, Тиамат, Ариэл… всё перемешалось в кашу.

– Почему же зря? – удивился Танатос. – Ты мне дал достаточно силы его смертью, – кивнул он в сторону Алтаря. – И тебя нельзя судить, поскольку Гарион сам тебя об этом попросил. Только вот я не прочёл в твоих воспоминаниях, что же хочешь попросить у меня ты?

«Ты это не прочёл, поскольку я и сам этого не знаю. Как в сказке: после двух суток скитаний нашел в пустыне лампу, вызвал джина, а на ум, кроме ящика холодного пива, больше ничего не приходит».

– Так я и думал, – усмехнулся он. – Хорошо. Тогда, если ты сам не знаешь, чего хочешь, позволь мне тебя отблагодарить за то, что ты сделал для меня.

– Можно я ещё… – я хотел возразить, но был заткнут повелительным жестом Танатоса.

– Благодарность не предусматривает обязательств, запомни. С любой благодарностью можно делать всё, что тебе заблагорассудится. А если тебя просят отдариться, то это – уже сделка. Пожалуй, – он задумался, – сделаем так…

«Внимание! Получено новое умение».

«Тёмный мститель.

Класс: божественный.

Раз в сутки вы имеете возможность мгновенно возродиться на месте своей смерти, минуя перерождение, и смертельно удивить врага.

Расход: 1 игровой уровень.

Откат: 1 день

Умение не развивается. От умения невозможно отказаться».

«Внимание! Получен новый пассивный навык "Свой среди Смерти".

Отныне вас или отряд, в котором вы состоите, не тронет ни одно мёртвое существо, будь оно разумное или нет. Но, остерегайтесь преступить черту первым.

Внимание! Умение действует только в двустороннем порядке.

Срок действия: бессрочно».

– Спасибо за столь щедрые дары, Танатос, – снова склонился я в поклоне.

На такие «ништяки» я даже не рассчитывал. Мало того, что он мне вернул назад «Тёмного мстителя», так он ещё и даровал иммунитет к нежити, что означало репутацию «Равнодушие» с множеством монстров, относящихся к этому подвиду.

Прочитав последнее системное сообщение, мне вдруг в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль.

Если Танатос настолько крут, что ему не требуются божественные Алтари, а остальные Боги никак этому не препятствуют, то союз Тиамат и Танатоса может принести настолько невероятные перспективы, что разом снимет множество проблем.

– Вижу ты решил?

– Да, – собрался я, как перед прыжком в воду. – А что ты скажешь, если я от лица Тиамат предложу тебе союз?

Лицо Танатоса окаменело, растеряв все те крохи положительных эмоций, которые до этого там наличествовали.

– Если бы я не знал твоих мотивов, устремлений и желаний, ты бы пожалел о своих словах, – процедил он. – Прекрасно понимаю, что сейчас ты моими руками хочешь прикрыть свой зад, рассчитывая на то, что союз подразумевает военную поддержку в том числе. Вынужден тебя разочаровать, Первожрец. Я отказываю тебе и твоей Богине в этом, как отказал всем, кто приходил до этого. Никогда и ни с кем я не заключаю союзов, запомни.

– Прошу прощения! – моё сердце ухнуло вниз от осознания, что сейчас что-то будет, причём это что-то мне очень не понравится.

Но Танатос сдержался. С десяток секунд он буравил меня своим леденящим взглядом, видимо что-то для себя решая.

– Мне тоже не нравится, что с помощью этого Алтаря те, кто там собрался, попытаются призвать Ариэла. И, увы, я не могу помешать этому.

– Но это же теперь твой Алтарь, – робко возразил я, но ответ Бога разбил на мелкие осколки мою надежду.

– Это по-прежнему Алтарь Двалина. Он мне не нужен. Вот только эти защитники – уже мертвы, – он обвёл рукой зал, где фигурки гномов застыли в различных позах, будто каменные статуи, выполненные искуснейшим скульптором. – Их Первожрец сам их приговорил, перехитрив самого себя. Они уже мертвы, хоть и пока не знают об этом.

– Значит всё зря?

– Этого я не говорил, – покачал головой Танатос. – Теперь всё зависит только от тебя.

– Да что я могу сделать? – воскликнул я в отчаянии. – Сейчас нападающие найдут способ сюда проникнуть, и – всё. Они найдут здесь толпу гномов без Первожреца, готовый к воскрешению Ариэла алтарь и одного распущенного на мелкие ленты дроу.

– Пожалуй, я уравняю ваши шансы, – произнёс Танатос, а через секунду от него разошлось кольцо тёмного холодного пламени, всколыхнув реальность.

От увиденного, я почувствовал, как мои волосы начинают шевелиться.

Сначала в уши ворвался гул. Танатос вновь позволил течь времени, как должно. Это продлилось всего миг, а затем всё заполонил стон, от которого хотелось закрыть уши руками. Предсмертный стон массово умирающих разумных.

На моих глазах гномы усыхали, как это только что произошло с Гарионом, вот только до состояния пыли не рассыпался ни один.

Через минуту весь главный зал Храма Двалина оказался густо усыпан костями. Здесь были все: мужчины, женщины, дети. Сейчас все они были мертвы. Остатки Клана Стали лежали у моих ног.

Я впал в самый настоящий ступор, только теперь поняв, с кем я только что разговаривал.

– Напоследок, дам тебе совет, – голос Танатоса доносился как сквозь вату. – Никогда больше меня не зови, Первожрец.

Когда Танатос исчез, я всё ещё не мог прийти в себя.

Внезапно мне показалось, что один из черепов шелохнулся. Затем из другого конца зала послышался характерный стук, а в следующий момент, усыпанный костями пол будто взбесился, придя в движение.

Словно скрепки, налипая на большой магнит, к центру зала начало подтаскивать частично разрушенные скелеты, безжалостно сминая их с треском в один огромный шар, формируя что-то невообразимое.

А когда все кости собрались в одной точке и, загоревшись ядовито зелёным цветом, поплыли, формируя знакомые очертания, я в который раз за этот день прикрыл глаза рукой.