Читать книгу Андер. Книга первая - Виктор Сергеевич Викторов - Страница 2

Открыв глаза, я на несколько мгновений замер. Взгляд упёрся в высокий светлый потолок, слишком уж высокий для современных лечебных учреждений.

Первой мыслью, пришедшей в голову, была: «Это какая-то VIP-палата?».

Бред.

Кому я нужен, чтобы меня клали в подобном помещении? Старик, без денег, без связей. Крепко зажмурившись, прям до писка в ушах, снова открыл веки. Потолок и не думал пропадать.

Что происходит и где я? Выходит, врачи меня всё-таки откачали?

Медленно повернув голову, наткнулся на испуганный взгляд молодой девушки в простом сером платье, которая, увидев, что пациент очнулся, что-то невнятно пролепетала от неожиданности. Затем быстро вскочив, чуть не перевернув прикроватный столик, выбежала из комнаты.

За ней, видимо закрывшись, хлопнула дверь.

Осматривая помещение, в котором оказался, я всё больше и больше озадачивался.

То ли здесь было хорошее освещение, то ли лампы специальные, но, как ни странно, даже с моим плохим зрением, были хорошо видны мельчайшие детали обстановки комнаты, в которой находилась моя койка. Да и на койку это слабо походило. Вряд ли даже в таких палатах под больного, находящегося в бессознательном состоянии, стали бы класть перину.

Деревянный паркет, ровные стены, декорированные лепниной, дорогая мебель, даже на мой неискушённый взгляд… Это что угодно, но не лечебное учреждение. Да взять хотя бы даже тот стул, на котором сидела девушка…

Я попробовал приподняться на локтях и мне это легко удалось, хотя последние годы я мог вставать по утрам, только предварительно перевернувшись на бок. Странное ощущение, а в моём возрасте – очень непривычное.

Может мне вкололи наркотик, и поэтому боль не ощущается? Я прекрасно знаю, как себя должен ощущать человек, которого избили втроём, сломали рёбра, нос, а потом вырубили, просто забив ногами. На наших тренировках было и похуже. Совсем не так должен я себя чувствовать, даже, если учитывать действие обезболивающих препаратов.

Я только собирался ощупать нос, чтобы проверить, почему не чувствую наложенных на голову бинтов, когда мой взгляд упал на руку.

Это была рука ребёнка.

Я оцепенел, а мозг лихорадочно начал прокручивать различные варианты, один бредовее другого. И только усилием воли, я не позволил себе истерически расхохотаться от нервного напряжения, так и застыв с идиотским оскалом на лице.

Какого хрена здесь вообще происходит? Я брежу? Так, спокойно. Какая бы фигня со мной сейчас не происходила, всему всегда есть логическое объяснение. Нужно только больше данных для анализа.

Дверь снова хлопнула, а затем раздались уверенные шаги. Повернув голову, увидел мужчину, остановившегося возле моей кровати и пристально меня рассматривающего. Высокий, с чёрными волосами, зачёсанными назад и с серым пронзительным взглядом. Думаю, не ошибусь, предположив, что этот тип занимает здесь не последнее место – уж слишком уверенно себя ведёт. У обслуживающего персонала не бывает такого взгляда.

С полминуты мы молча изучали друг друга.

От него не укрылось то, с каким ошеломлением я пялился на свою конечность, когда он вошёл. Никак это не прокомментировав, он повернул голову к девушке:

– Энис, будь добра, оставь нас. И проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

– Как будет угодно, господин барон, – сдержанно поклонившись, девушка покинула комнату.

«Барон? – лихорадочно пронеслось в мозгу. – Какой ещё к чертям барон? Это кличка? Нет, вряд ли. Перед кличкой не добавляют слово: "господин"».

Бросив мимолётный взгляд на стул, будто раздумывая: сесть или нет, мужчина, всё же, предпочёл остаться на ногах.

– Как себя чувствуешь? – обратился он уже ко мне, не сводя всё того же пронзительного взгляда, от которого я бы в молодости точно почувствовал себя неуютно. Но не сейчас. Сейчас меня, господин хороший, такими взглядами уже не испугаешь.

Голос уверенный, властный. Речь неспешная. Даже справившись о здоровье, будто приказал.

Спокойно выдержав взгляд, внутренне собрался и коротко ответил:

– Пока непонятно. Что со мной произошло?

Лучшая защита – это нападение. А мне сейчас нужна была информация. Любой ответ, который прозвучит не так, или не с той интонацией, способен меня выдать, если уже не выдал. Вон как просвечивает, будто рентгеном.

Разум уже частично подстроился и пока принял информацию: случилось что-то из ряда вон выходящее, что заставило ощутить себя в теле ребёнка. Может это сейчас галлюцинация, может вообще предсмертный бред, а может и допрос с применением гипноза. В любом случае, расслабляться не стоило. Потом я более детально смогу проанализировать, что со мной произошло. Если, конечно, настанет это «потом».

– Что ты помнишь, Этьен? – мужчина слегка усмехнулся.

Ага, так я и повёлся. Грубо. Очень грубо, господин хороший.

– Этьен? – натурально изумился я, сделав паузу.

– Ты не помнишь, как тебя зовут? – он насмешливо приподнял бровь.

Мозг лихорадочно заработал.

Было уже очевидно, что он знает: со мной что-то не так. Он это знает, и это уже промелькнуло в его глазах. Так что – лучшей линией поведения сейчас будет честность, раз этот непонятный тип не хочет давать мне необходимую информацию.

– Я не знаю, как меня зовут, – пришлось ответить мне. – Ничего не помню.

– Вот как? В твоём положении это – правильный ответ.

Я промолчал.

– Ты и не можешь ничего помнить, – припечатал он. – А вот кто именно ты, мы выясним позже.

Мне оставалось только кивнуть, показывая, что я всё понял и в «несознанку» играть не собираюсь.

– Хорошо. Как мне вас называть?

Мужчина слегка дёрнулся, но быстро вернул самообладание.

– Пока никак. Ты пока не можешь говорить. Травма, шок, что угодно. Понимаешь, о чём я?

– Вполне. Я пока не могу говорить.

– Отлично. Вздумаешь открыть рот – умрёшь. А впрочем… – сплетя пальцами в воздухе непонятный знак, который вдруг вспыхнув, заставив зажмуриться, он просто бросил его в меня.

Непонятный символ моментально растворился в груди, а я почувствовал, что не могу произнести ни слова. Я прекрасно понял, чему стал сейчас свидетелем, но даже у себя в голове пока не решался озвучить очевидное.

Внутри начало зарождаться давно позабытое чувство. Чувство, когда ты попадаешь в обстоятельства, где от тебя ничего не зависит. Чувство беспомощности, где одна ошибка может стоить жизни. Разумеется, смерти я не боялся, но и заигрываться в фатализм желания не было.

– Всё будет зависеть от нашего разговора, но – потом. Пока для всех – тебе нездоровится. Лежи, привыкай, осваивайся. Советую не делать глупостей.

Я попытался вернуть его презрительный взгляд, только в своей интерпретации, на что мужчина усмехнулся кончиками губ и направился к выходу, проигнорировав. У дверей он остановился и, полуобернувшись, произнёс:

– Тебя раньше звали Андер.

Дверь закрылась в четвёртый раз, а я обессиленно откинулся на мягкие подушки.

Непонятный и короткий диалог высосал из меня достаточно сил, чтобы через какое-то время я провалился в полудрёму.

Если следовать предварительным выводам, опасность мне пока не грозит, а вот силы и ясная голова мне скоро понадобятся.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, но по пробуждении увидел, что свет в «палате» (пока буду называть эту комнату так) приобрёл оранжевый оттенок. Дело к закату.

Немного полежал. Затем сделал попытку сесть в постели, что снова удалось легко.

Почему-то вспомнилось глупое: если тебе снится страшный сон, или тот который не нравится, просто нужно ещё раз заснуть во сне. Ещё можно совершить самоубийство, просто утонув, либо бросившись с какого-нибудь здания. Это тоже выход.

Но происходящее ни капли не было похоже на сон, в чём я тут же убедился, ущипнув себя за руку. Кожа на месте щипка слегка покраснела, так что с самоубийствами я всё же повременю. Во мне проснулось давно позабытое чувство азарта – тот самый период, когда занимаешься сбором информации, пытаясь её структурировать, применяя все инструменты, которым тебя когда-то давно обучили.

Прошлую сиделку сейчас сменила пожилая дородная женщина, которая, уронив подбородок на грудь, тихо посапывала. Одетая в такой же, как и у предыдущей форменный костюм, она наталкивала на мысль, что о дресс-коде в этом странном месте всё же знают.

Кто же вы: прислуга или санитары?

А я сам кто?

В качестве кого я здесь нахожусь?

Решив не будить женщину, принялся разглядывать тело, в котором оказался. Худощавое телосложение, не обременённое влиянием физкультуры, длинные тонкие пальцы на руках, бледная кожа, будто мне успели отворить кровь местные эскулапы, пока я спал.

Стараясь не производить шума, ощупал своё лицо. Нос, вроде, нормального размера, уши обычные. Там тоже всё было, вроде бы стандартно, на первый взгляд.

Подытожим: я нахожусь в теле подростка, в непонятном учреждении.

Меня то ли охраняют, то ли лечат, а скорее всего – одно другому не мешает. Ко мне приходил непонятный мужик, которого мои сиделки беспрекословно слушаются, а может и боятся, и вживил в моё тело непонятную хрень, из-за которой я потерял возможность разговаривать.

Предположительно, ему нужно, чтобы я какое-то время молчал. Вот только пока непонятно для чего: чтобы я не задавал вопросов, или же наоборот не сболтнул ничего лишнего?

Неясно. Пока предположим оба варианта, а там видно будет.

Ещё больше вопросов вызывает непонятная светящаяся хрень, которое попадала под категорию: «Магия и эзотерика». Понимаю, что из магического, в своей прошлой жизни я видел только «заряженные на добро» банки с водой напротив экранов ламповых телевизоров, но по-иному назвать противоречащее здравому смыслу явление просто не смог.

За неимением других данных – пока воспримем как разумеющееся. Магия, или волшебство, или то, что его заменяет, здесь имеет место быть. А вот на что опирается и по каким законам она работает – разберёмся позже.

Прислушавшись, констатировал, что других звуков, кроме сопения сиделки, я не слышу. Либо в палате хорошая звукоизоляция, либо в этом крыле было не так много подобных мне больных.

От неловкого движения кровать скрипнула деревом, и сиделка тотчас встрепенулась.

– Господин, вы очнулись! Прошу прощения!

Вот, значит, как? Ещё один ответ получен. Помня, что речи меня лишили, я лишь сдержанно кивнул, внимательно её рассматривая.

Слегка полноватая женщина, лицо круглое, в глазах застыло непонятное выражение, будто она не понимает, радоваться или нет моему пробуждению.

Бросив взгляд на прикроватную тумбочку, обнаружил там графин с водой и изящный тонкий стакан, похожий на хрустальный. Совершенно точно помню, что его здесь не было.

Опершись на локоть и дотянувшись, я протянул руку, чтобы налить себе воды, но, неожиданно, поднял с графин с трудом, чуть не пролив содержимое. Лишь подхватившие руки тётки спасли посуду от немедленной кончины. Это я переоценил возможности детского тела.

– Да вы что, господин? – она запричитала, наливая в стакан воду и подавая мне. – Что же вы сами-то? Я же здесь, только скажите.

Судя по её ошарашенному лицу, только что я сделал что-то не то.

От попыток напоить меня из стакана, я решительно отказался. Требовательно протянув руку, взял неуверенно поданную посуду и осторожно сделал глоток.

Вода была ледяной, но потрясающе вкусной. У меня аж зубы свело. Даже не вспомню, когда пробовал такую. Стакан быстро опустел, а я жестом попросил добавки, выпив которую, поставил ёмкость на тумбочку.

Отбросив одеяло, попытался встать, на что сиделка моментально отреагировала:

– Вы что, господин? Вам нельзя вставать! Вы ещё слабы!

Тёплые, но сильные руки требовательно попытались уложить меня в кровать.

Ну уж нет!

Сжав детской ручкой её запястье, я медленно убрал ладони от себя. Сиделка вздрогнула и снова посмотрела на меня странным взглядом. Попыток помешать осуществить задуманное, она больше не предпринимала.

Осторожно, будто заново пробуя ходить, я опустил босые ноги на паркет и медленно поднялся с койки. Женщина напряжённо следила за мной, готовая мгновенно подхватить меня, но попыток заговорить больше не предпринимала.

Я вопросительно на неё взглянул и поднял подбородок, мысленно готовясь объяснить жестами, что мне нужно, но этого не понадобилось. Она правильно поняла и указала рукой на дверь, которой я до этого не заметил.

Видимо, этот мальчик, то есть теперь я, недолго провёл в постели, поскольку к указанному месту я прошёл хоть медленно, но вполне уверенно, что свидетельствовало о не успевших, даже частично, атрофироваться мышцах ног.

Пока справлял свои потребности в соседней комнате, внимательно осмотрелся. Ничего необычного – ванная, совмещённая с туалетом. Душевая, бронзовая, по цвету, ванна, шкаф, унитаз, стойка с полотенцами.

Вот только непонятно назначение странного устройства, похожего на железную полку, подвешенного на стене на высоте около двух метров.

Когда я подошёл поближе, чтобы внимательнее рассмотреть, от полки дохнуло тёплым воздухом, будто сверху включили несколько вентиляторов. Я дёрнулся от неожиданности и сделал шаг назад.

Поток тёплого воздуха тут же исчез.

Снова протянув руку, я уже знал, что устройство, оказавшееся ничем иным, как банальной сушилкой, сработает. Конечно, это мальчишество, но ещё с пяток раз я всё же протестировал невиданный девайс и только потом покинул ванную.

Как я и думал, сразу, почти вплотную у двери, обнаружилась сиделка. Показав знаком, что я дойду сам, двинулся к кровати.

– Господин, а почему вы молчите? – очень тихо спросила она. – Я что-то не так сделала? Скажите, что не так?

Я остановился и, повернувшись, посмотрел ей в глаза. Задумавшись, прикидывал, как сейчас показать жестами, что я не могу в данный момент говорить.

Несколько секунд зрительного контакта, и она сделала то, чего я вообще не ожидал.

Она просто хлопнулась в обморок.