Читать книгу Повелители Тьмы - Виктор Шеметов - Страница 4

В середине апреля Ярослав решил съездить на два дня в Познань. Здесь жил Кшиштоф, один из наиболее способных сотрудников в группе программистов, занимавшейся ИИ и Ярослав хотел лично познакомится с ним, обсудить свои новые идеи по проекту, а заодно немного развеяться. Он любил путешествовать, путешествия нередко пробуждали в нем новые, оригинальные мысли. Он выехал в этот польский город всего в двухсот пятидесяти километров от Берлина рано утром на такси, заранее заказав дорогой номер в отеле «Шератон», недалеко от Старого города. Решив идти к Кшиштофу позже, сначала заселился в номер отеля, потом заказал такси до площади Старого Рынка, погулял немного по улицам Старого города, вернулся в отель, пообедал и направился к своему коллеге. Тот жил не слишком далеко от «Шератона», в Ежице, западном районе Познани, и Ярослав решил пройтись до него пешком, пользуясь GPS-навигатором на смартфоне.

Было тепло и солнечно, на деревьях уже распускалась листва. Он шел по тихой улице, смотря прямо перед собой и обдумывая текущие проблемы проекта. Вдруг… Большая, трехлитровая открытая банка с краской упала прямо перед ним, всего в полуметре. Густые брызги белой краски облили дорогие лакированные черные туфли и модные эксклюзивные джинсы. Ярослав бросил взгляд на верх. На третьем ярусе лесов, окружавших старинное здание, стояли, наклоняясь через металлическую стяжку—перила и смотря вниз, на Ярослава, мужчина на вид далеко за 50 лет и молодая девушка лет 20.

– Бл… ть! Вы что с ума спятили? – гневно закричал Ярослав по-русски. Потом, уже чуть спокойнее добавил по-английски: – Hey! You there, come on, come down!

Две фигуры отлепились от перил и направились вниз. Обстоятельства же, которые привели к падению краски были следующие. Марк Минимович, местный декоратор-граффитист, раскрашивал, стоя на лесах, здание. Студентка Университета Искусств в Познани, Алиса Киндзмараули, его юная жена, помогала ему. Они недавно поженились, девушка часто испытывала приступы сильного физического желания и всячески пыталась «завести» своего пожилого мужа. Вот и на этот раз, дабы пробудить слабеющую от возраста чувственность декоратора, она предложила ему заняться «любовью» в необычной обстановке, уединившись в подсобном помещении на первом этаже. Игривый тон и похотливая улыбка, с которыми было сделано это предложение возымели действие на Минимовича. Он положил валик на леса и повернулся к Киндзмараули. Та, увидев его возбуждение, со смешком сказала: «Догоняй!» и побежала к лестнице вниз. Распаленный Минимович бросился вслед за ней. Но он был неуклюж, кривоног и не одел очки. К тому же, незадолго до этого, в тайне от жены он отхлебнул изрядный глоток водки из фляжки, которую запрятал в своей рабочей сумке. Декоратор задел ногой банку с краской, и она полетела вниз.

– Прошу извинить меня, это произошло совершенно случайно, маленькая оплошность моей помощницы, – с испуганным видом сказал Минимович Ярославу по-русски, когда спустился вместе с Киндзмараули к нему. Минимович слышал русскую речь Ярослава, он был родом из Белоруссии и прекрасно знал русский язык, как и его жена-грузинка.

– Вы же чуть не убили меня. Как это произошло, объясните мне, я хочу знать.

– Моя помощница… То есть я… В общем неважно… Банка упала случайно… – язык Минимовича заплетался от страха.

– Вы испортили мою одежду. Я шел на деловую встречу, а теперь не могу идти в таком виде. А если это вы регулярно банки сверху кидаете, то завтра, глядишь, и убьете кого-нибудь. Нет, вы должны какую-то ответственность понести за это. Как Вас зовут? Кто Вы такой? Вы, должно быть, с Украины?

– Я Марк Минимович, художник стрит-арта. Я – всеми уважаемый член местного артистического сообщества. Я – шляхтич, мой шляхетский герб очень известен. Я не украинец, не беларус, я – «литвин». А Вы кто-такой? – Минимович постарался придать себе важный и даже вызывающий вид, но выглядел от этого еще более комично.

– Для Вас будет достаточно знать, что меня зовут Ярослав, а остальное для Вас же лучше не знать. Вот что, пан Минимович, я мог бы все это оставить как случайность, но мне кажется, что какое-то наказание для вас необходимо, иначе в следующий раз вы учините что-то подобное, но уже с другими людьми. К тому же я не собираюсь из-за Вас платить из своего кошелька за новую обувь и джинсы. Платите мне сейчас же три тысячи злотых в качестве компенсации.

– Нет! Вы сами виноваты! Вы должны были смотреть вокруг себя. Вы видели, что здание стоит в лесах, значит здесь ведутся работы и надо быть осторожным, – вмешалась в разговор Киндзмараули, и, обращаясь к Минимовичу, добавила, – Маркуша, не плати ничего, пан сам виноват.

– Это ваша дочь? – спросил Ярослав Минимовича.

– Нет, это моя жена, – с обидой в голосе ответил декоратор.

Теперь Ярослав с удивлением посмотрел на эту пару. Своими манерами и жалким видом – нелепыми седеющими бакенбардами, огромной плешью, выпирающим «пивным» животом, низким ростом, очками, которые он наконец надел – Минимович напоминал несчастного старика Паниковского из романа «Золотой Теленок» и, одновременно также кота Базилио из советского фильма «Приключения Буратино». Киндзмараули же выглядела так, как выглядят все молодые девушки средней степени внешней красоты, то есть выглядела неплохо – фигура, довольно высокий рост, черные волосы. Тонкий физиономист, Ярослав заметил, что выражение лица ее слишком уж часто и быстро меняется от несколько неестественной наивности до хмурой злости. Но во всех этих перепадах физиономия Киндзмараули сохраняла на себе печать отстраненно-холодного нарциссизма. Он сам не знал почему так, но ощутил в себе безотчетное чувство гадливости к этой девушке.

– Ну, значит Всемирная Лига Сексуальных Реформ помогла, – припомнил Ярослав роман Ильфа и Петрова и добавил: – Хватит уже. У меня дел полно. Платите компенсацию сейчас же или я сегодня же передам дело своему адвокату, пусть готовит иск в суд.

– Подождите, давайте обсудим, почему две тысячи? Я согласен дать компенсацию… Двести злотых…

– Маркуша, не плати ему ничего! – еще раз встряла в разговор Киндзмараули.

– Вы меня утомили. Оба. Пан Минимович, ждите вызова в суд. Будьте уверены, адвокат у меня очень хороший и очень дорогой. Но тут дело принципа, а не денег.

Это была правда. По контракту с «Ultimate Solution», в подобных случаях фирма брала на себя все расходы по оплате услуг адвоката.

Минимович капитулировал, согласился на три тысячи, но сказал, что у него нет сейчас с собой такой суммы ни наличными, ни на банковской карте. Ярослав разрешил ему принести деньги наличными в тот же день до девяти вечера и оставить их в конверте на ресепшене отеля. На этом они и разошлись.

Идти в таком виде к Кшиштофу было нельзя. Ярослав повернул назад, к отелю. К счастью, по пути оказался магазин одежды и обуви. Ярослав выбрал себе кроссовки и джинсы, не такие дорогие, как испорченные познанскими «художниками», но достаточно приличные. Он надел новое, а испорченное выбросил в мусорный бак у магазина.

Кшиштоф встретил его радушно, провел в гостиную, приготовил на кухне ароматный кофе, принес и поставил две чашки вместе с кремовыми пирожными на стол и опустился в кресло напротив Ярослава.

– Ну, как тебе наша Познань? – спросил он по-английски.

– Первое впечатление хорошее, город красивый. Единственное, мне показалось, что продавцы в магазинах и вообще сервисные работники тут не такие приветливые и дружелюбные, как в Германии, – ответил Ярослав, отхлебнув кофе.

– Да это есть, но это мелочь, по сравнению с нашими главными проблемами.

– Проблемы? Какие у вас проблемы? С украинскими гастарбайтерами наверное?

– И это, в сущности, не так уж и важно, есть куда-более глубокие проблемы. У власти в Польше стоит отвратительная клика президента Дуды, а такие люди как Ендаршевский определяют в нашем государстве идеологию.

– Ендарашевский? Кто это?

– Марк Ендрашевский, Архиепископ Кракова. Считает, что Польша – «последний оплот Латинской цивилизации» в борьбе с сатанизмом идей прав человека и еще бог знает чем.

– Ясно. А знаешь, почему я опоздал к тебе? Сейчас расскажу. Презабавная история, – И, улыбаясь, Ярослав рассказал Кшиштофу об инциденте с Минимовичем и его женой.

– А, знаю я их обоих, – так же с улыбкой ответил Кшиштоф, – Марка Минимовича тут в артистических кругах Познани многие знают, но не из-за его бездарных малеваний стен, а как активиста эмигрантского сообщества белорусов, грузин, украинцев. Я его встречал на всяких мероприятиях. Примитивный тип, помешанный на идеях возрождения Речи Посполитой «от моря до моря». Пьет как лошадь…

– А его жена? Для меня это какой-то нонсенс, молодая и внешне нестрашная девушка и какой-то облезлый и жалкий старый пес.

– А, эту я тоже, к несчастью, знаю. Алиса Киндзмараули. Мой троюродный брат Войцех, чуть было не попал из-за нее в психиатрическую клинику. Бездушная и эгоистичная как графиня Батори, патологически лицемерная и лживая. Примитивна, как и Минимович, но при этом безумно заносчива и спесива. Ты в курсе, что я немного знаю русский. Недавно попалась мне в Интернете очень глубокая мысль вашего писателя Куприна – «мужчина никогда не поднимет женщину до своего уровня, она же обязательно опустит его до своего». Некоторые недалекие феминистки пришли бы в бешенство от этой цитаты, но на самом деле она о женской силе и даже о некотором превосходстве этой силы. Женщина может быть и выше мужчины по своему уровню, или может быть вровень с ним. Но если она ниже его, то своей «мягкой силой» всегда приведет его к своему уровню. Выходит, что эта «мягкая сила» гораздо сильнее прямолинейной и простой мужской силы. Мой тебе совет, дружище, никогда не имей дело с женщинами которые ниже тебя по уровню духовного развития. И часто за внешней оберткой интеллигентной и творческой женщины прячется нутро примитивной и алчной торговки с рынка.

– Спасибо, приму к сведению, – с серьезным лицом сказал Ярослав.

– Печальная история Войцеха – пример всего этого. Он только-только закончил Лицей, был даже чуть младше ее, не имел ни денег, ни собственного жилья, ничего кроме чистого сердца. Встречаются у нас иногда такие люди – почти как святые, добрые и искренние. И таков был Войцех. Он думал о романтике, о смысле жизни, идеалах и принципах. А вся психическая машина Киндзмарули работала только на одну цель и один смысл – как бы ей не работать, но жить в достатке, рисовать свои картинки, чтобы неискушенные в искусстве люди называли ее «художницей». В итоге Войцех оказался на грани безумия, а она получила то, что хотела, включая страстно желаемое ей польское гражданство, став содержанкой, а затем выйдя замуж за старика Минимовича. Как будто ядовитая змея заползла в душу Войцеха и укусила. Бедный парень…

Кшиштоф опустил голову с хмурым видом. Ярослав хотел спросить, что произошло с Войцехом дальше, но не стал этого делать, так как видел, что его собеседнику тяжело говорить на эту тему.

– За Киндзмараули очень плохой шлейф тянется, – продолжил, встряхнувшись, Кшиштоф, – И при всем этом именно здесь она могла бы сделать карьеру, если бы не была так смехотворно бездарна. Знаешь почему? Потому что мы – индивидуалисты и молимся на «личное пространство». Есть у нас такое сленговое слово – «parawaning», ширминг. Только у нас люди на пляжах отгораживаются друг от друга ширмами. И заборы, нигде не увидишь такое количество заборов на каждом шагу, как в Польше. Я не утверждаю, что индивидуализм и «личное пространство» это по определению плохо. Я хочу сказать только то, что все имеет свою обратную сторону. Например, иногда происходит так, что индивидуализм и переоценка «личного пространства» может кого-то привести к нравственной безучастности и неискренности. Такие как Киндзмараули, усвоив эти особенности «социального этикета», активно этим пользуются в своих шкурных интересах. Она предъявляет на всеобщее обозрение фальшивую обертку, и никто не знает, что за ней на самом деле стоит, да никому это и не интересно. Когда некоторые тут видят безобразного пьяного старика и жену его, которая годится, теоретически, ему во внучки, они понимают, или по крайней мере догадываются, что это – завуалированная форма проституции. Может кто-то в глубине души и испытывает нравственное и эстетическое отвращение. Но внешне будут также улыбаться и говорить им любезные слова, потому что почитают «личное пространство». Я не понимаю зачем они нам нужны, все эти эмигранты из бывшего СССР? Я не говорю про украинских гастарбайтеров. Эти честно работают у нас, чтобы кормить свои семьи на Родине. Я говорю про этих, «образованных» эмигрантов. Эти приехали сюда надолго за «лучшей жизнью» и по идее должны вносить вклад в нашу культуру. Но большинство из них ничего не дает, а только потребляет. Во всех странах мира эмигранты часто более активны, целеустремленны, чем местное население. И понятно почему, им надо пробивать себе дорогу в чужой стране. Но все имеет обратную сторону. Например – беспринципность и аморализм. Эти «образованные» эмигранты нужны нашему правительству только для того, чтобы сеять вражду и ненависть. Сюда их позвал Пилсудский…

– Как это? Он же давно умер.

– Почитай в английской или польской Википедии биографию Пилсудского. Там пишут, что только польские эмигранты в Америке и Западной Европе могут позволить себе называть Пилсудского тем, кем он, в сущности стал под конец своей жизни – авторитарным диктатором вроде Франко в Испании или Антонеску в Румынии. Пилсудский был автором доктрины «Прометеизма», замысел которой в том, чтобы методично терзать «Русскую империю», поддерживая антирусские национальные движения как внутри России, так и по периметру ее границ. Вот эту доктрину и реализует наше правительство, импортируя эмигрантов и опекая их тут. Нигде, кроме Польши эту публику не ждут. А эта публика прекрасно понимает, чего от нее хотят и отрабатывает коврижки. Я не говорю, что они все до единого аморальны и бездарны. Есть и хорошие люди среди них. Но в целом портрет этого сообщества именно таков. Смешно, расскажу тебе как анекдот, но это на самом деле так. Мне рассказал Войцех. Эта Алиса Киндзмараули искала в Интернете перевод на белорусский язык поэмы Мицкевича «Дзяды». Не нашла его и решила, что это заговор, злая воля «москалей», что белорусы – это «литвины», и что надо бороться за то, чтобы белорусы объединились с литовцами и поляками. Вот такое умственное убожество типично для эмигрантской среды из постсоветских стран здесь. Знаешь, я очень люблю Мицкевича, читаю и перечитываю его. Но вот в той же поэме «Дзяды» он выдвигает идею, что «Польша – Христос народов». Это даже покруче, чем ваше руссское «Москва – Третий Рим».

– Да уж… – промолвил Ярослав, когда его коллега закончил, – Интересно, я это все обдумаю. Но, Кшиштоф, давай уже перейдем от Польши к нашей «Гекате». Вот смотри… – и они начали обсуждать одну насущную проблему проекта.

Ярослав вернулся от Кшиштофа в Шератон-отель уже поздно за полночь. Забрал на ресепшене оставленный для него Минимовичем конверт с деньгами, поднялся к себе, лег и сразу же заснул. Ночью ему снился сон. Геката, богиня лунного света и всего таинственного, лежала, раскинув в стороны ноги, как роженица, и тужилась. Из лона ее один за другим вылетали шары. Шары становились все больше и больше и превращались в ледяные планеты. «Это – современные художники», – понял во сне Ярослав. Планеты одиноко вращались по своим орбитам вокруг звезды, исчерпавшей свой жизненный цикл и ставшей черной дырой. А потом эти холодные планеты из льда все вместе и разом упали в черную дыру и исчезли.

Первую половину следующего дня Ярослав провел, посещая главные музеи города. Он не заметил черный БМВ, который отъехал от входа Шератон-отеля вслед за такси, которое он взял. Ярослав закончил свой осмотр достопримечательностей на Музее Вооружения. От него пошел по аллее Парка Цитадели чтобы выйти на берег Варты и вызвать там такси в отель. Как и вчера, он шел погруженный своими мыслями в проект «Геката». Узкая аллея была безлюдна. Вдруг он услышал шум бегущих ног и запыхавшийся голос молодой девушки произнес за его спиной по-польски: «Извините пан, Вы потеряли это». Ярослав остановился и повернулся. Перед ним была блондинка, одетая как для занятий бегом – в леггинсах и укороченной обтягивающей майке. Она быстро схватила его за руку, положила в ладонь письмо и бросилась бежать вперед. Все произошло так стремительно и неожиданно, что Ярослав смог только закричать ей вслед: «Эй, подождите!» Но блондинка не остановилась, а наоборот, пустилась бежать еще быстрее. Он посмотрел на конверт. Конверт был запечатан и на нем стояла надпись большими буквами по-русски: «Ярославу Лопатину лично. Читайте молча». Ярослав подумал: «Это какой-то сумасшедший дом. Сначала чуть не убили банкой с краской, теперь это». Он присел на ближайшую скамейку, распечатал конверт и прочитал следующий текст, напечатанный на принтере на английском:

«Здравствуйте, уважаемый господин Лопатин. Я был вынужден передать Вам это письмо таким способом, так как Ваш смартфон работает как диктофон-шпион. Если он не выключен, даже если Вы им в данную минуту не пользуетесь, он передает в «Ultimate Solution» все разговоры в радиусе нескольких метров от Вас. А факт передачи Вам послания от кого-то не должен быть известен боссам компании. Из дальнейшего Вы поймете почему. Письмо Вам передала случайная девушка-украинка, которой я заплатил за это. В чате Вашей команды Вы сообщили всем, что едете в Познань. И эту информацию мне передал один из членов команды. Я пока не могу сказать Вам, кто это. Я следил за Вами с момента Вашего появления здесь. Я – бывший сотрудник «Ultimate Solution» и хорошо знаю Элфорда и Фитцджеральда. Ботрайт – просто исполнитель, он «непосвященный». Теперь о сути дела. Я ушел из компании, когда стал понимать, что проект «Геката» задуман в неблаговидных и очень опасных целях. ИИ – это как энергия атома. Он может служить во благо человечеству, но может и принести вред. Проект «Геката» нацелен на обретение власти. Тотальной власти. За Элфордом стоят очень могущественные и очень богатые люди. У меня не было возможности понять, кто конкретно. Но и участвовать в этом деле я не желал. Поэтому я предпочел уйти в сторону. Своими идеями Вы дали проекту новый импульс. Возможно, Вам удастся узнать и понять намного больше, чем мне. Но это в том, случае, если Вы также как я считаете, что тотальная власть в руках какой-то «элитарной» группы – это не есть хорошо. Я не знаю ничего о Ваших убеждениях и ценностях, и это еще одна причина, по которой я выступаю анонимом. У меня семья, жена и дети, и я беспокоюсь за них. У «Ultimate Solution» и тех, кто за ней стоит нет недостатка в деньгах и иных ресурсах. Цель моего письма в том, чтобы Вы были информированы и смотрели на все, что происходит в рамках проекта «Геката» в соответствии с этой информацией. Когда Вы увидите, что я прав, возможно, Вы захотите связаться со мной. Если это произойдет, сделайте вот что. Сделайте вид, что стали увлекаться нумизматикой. Говорите об этом друзьям и знакомым. Потом дайте объявление вот на этом форуме сайта нумизматов в Интернете (адрес), о том, что Вы хотите купить серебряную таньгу Бухарского ханства времен династии Шейбанидов. Прошу Вас ни слова не говорить об этом письме даже тем людям, которым Вы полностью доверяете.

Искренне Ваш,

Доброжелатель.»

Ярослав размышлял: «Что это? Писал больной человек? Непохоже. А может быть это руководство компании проверяет меня таким образом на лояльность, не стану ли я сливать информацию конкурентам? Вряд ли. Они бы не стали прибегать к таким сложным штукам, просто подослали бы человека с предложением денег. А что, если это правда? Не исключено. Но я пока что ничего не знаю. Да, мне надо анализировать то, что происходит в этой фирме. И осторожно попытаться выяснить, правда то, о чем пишет этот „доброжелатель“ или нет… А там видно будет…»

Он вернулся в отель, быстро собрал вещи, заказал такси и выехал в Берлин.