Читать книгу 40 дней ровы - Виктор Соломоник - Страница 9

Романо тоже очищал оливы от Ровы. Романо сидит в окружении бутылок и пьет. Но Романо не пьет. Романо не может говорить. И Романо принес мне инструменты. Кто он такой – этот Романо?

Кто он такой?

Я приходил в себя после пытки мазью. Руки остывали. Пражка внимательно смотрел на меня.

– Кто он такой и откуда он?

Пражка говорил неохотно, с большими паузами. Казалось, каждое предложение доставляло ему боль. Как всегда, когда он говорил о прошлом. А Пражка в основном говорил о прошлом.

– Романо появился три года назад. Он сказал, что был другом отца. Но я его не помню. Романо заявил, что отец ему обещал при жизни какое-то сокровище, какую-то очень ценную вещь, дорогую для него, как память. Что-то в виде шкатулки. Внутри вроде как ничего не было, но она как-то по-особенному открывалась. И самое ценное в этой шкатулке – смотреть, как она открывается. Вместе с этим раскрывалась какая-то тайна, насколько я его тогда понял. Но понимал я его слабо, он уже тогда плохо говорил. Я отвел его в гараж, показал на «шкатулки», которые остались от моего отца. Сказал, вот все, что мне досталось в наследство, – больше ничего нет. И если ему приглянулся какой-то гроб, то он может его забирать, – Пражка печально улыбнулся. – Романо сильно расстроился тогда, у него на эту шкатулку очень большие надежды были. Она его спасти должна была. По его словам, и опять-таки если я его правильно понял. Он попросился пожить и помочь по ферме. Я согласился. Как хочешь, мне-то что. Комнаты свободные. Выбирай. И работу выбирай, какая нравится, – здесь ее полно.

– Деревья! Отца? Родил отец? – спросил Романо.

– Посадил? Ну какие-то и отец, какие-то отец отца, а многие уже были, когда купили эту ферму.

– Хорошо. Хорошее, чем хорошо, – обрадовался Романо. – А чернь? Чернь давно?

– Не понял, какая чернь?

– Чернь. Очерняет оливки. Очерняет небо. Чернь! Все вокруг – чернь. Оливки – и кругом чернь. Везде – чернь.

– А. Колючка? Рова? Рова да, давно. Она потихоньку росла. Но в последние годы активно. Отец находил какой-то способ. А я – уже нет.

– Буду убирать чернь. Будет светло. Будут оливки и небо. Небо в оливках. Может, и спасусь тогда.

– Спасешь? Оливы?

– Да. Да. Спасусь. Успеть надо. Надо успеть.