Читать книгу Отель «Ambassador» - Виктор Степанычев - Страница 10

Колонна не остановилась, а только притормозила, подбирая команду Веклемишева. Кто-то высунулся из «УАЗа» и «Урала», контролируя посадку бойцов на бронетранспортер. Вероятно, это были Стоянов и Тамбовцев – шлемы-«киборги» не давали возможности в скупых темно-синих лучах светомаскировки идентифицировать их личности. Забравшись на броню, Вадим махнул рукой, сигнализируя, что все в порядке. Головы в «киборгах» убрались, машины прибавили ход.

– Митяй, передай Тамбовцеву, чтобы повнимательнее следил за дорогой. Чую, будут еще сюрпризы, – приказал Веклемишев.

– Понял, – ответил прапорщик и забубнил в микрофон: – Дантист, я Вандал-три, прием…

– Григол, а где это ты повел знакомство с Рамзаном Кадыровым? – спросил Веклемишев у Абашидзе, сидевшего рядом на броне, вспомнив допрос «восточника». – По телефону так запросто болтаете…

– Когда в Чечню прилетал президент, была встреча, где он вручал правительственные награды. Рамзан присутствовал как официальное лицо, можно сказать, хозяин дома. После встречи пересеклись, разговорились… – лаконично доложил Григол.

– Знакомство оказалось не только приятным, но и полезным, – подытожил слова Абашидзе Вадим.

Он взглянул на фосфоресцирующий циферблат наручных часов. Время бежало со скоростью курьерского поезда. Уже сутки раненый Муса Дагаев находился в пещере без еды и пищи, держа в руках гранаты с выдернутыми чеками. Выдержит Двадцать второй? Дождется ли он Викинга? По-хорошему, если без задержек, еще как минимум час добираться до убежища в горах, где укрывается Дагаев.

Дорога с каждой пройденной сотней метров становилась все хуже и хуже. Машины еле-еле плелись, переваливаясь по каменным осыпям. Настроение от такого черепашьего марша становилось все отвратительнее. А тут еще и дождик припустил – мелкий и холодный. Вадим выглянул из-за башни БТРа, надеясь, что увидит огни или хоть намеки на близость последнего перед заставой аула-юрта. Однако, как он ни старался, ни напрягал зрения, выходило по Александру Сергеевичу: «Ни жилья, ни теплой хаты…», более того, и «версты полосаты» отсутствовали в ближайшем обозрении.

– Ах, твою в болото!!. Просмотрели!!! – с отчаянием вырвалось у Веклемишева, прервавшего и без того невеселые поэтические размышления.

Яркая вспышка метрах в пятидесяти слева выбросила из-под откоса сгусток пламени. По пологой низкой траектории он стремительно понесся к колонне, медленно двигающейся по скользкой дороге.

– Слева гранатометчик! – заорал Данила-мастер.

– Огонь! – выкрикнул Веклемишев, хотя его команды уже не требовалось – бойцы в «Урале» и БТРе мгновенно среагировали на выстрел гранатомета, раскинув крылья трассеров, стали обильно поливать свинцом темные окрестности.

Вадим зачарованно смотрел на летящую к колонне смерть. Три, максимум – четыре секунды, не больше, прошли с момента вспышки, но они, казалось, растянулись на целую вечность. Граната плыла к машинам, выбирая себе жертву. «Урал»?…

Бронетранспортер?… «УАЗ»?… Или, бог милостив, пройдет мимо?

Не прошла…

Водители не успели ни затормозить, ни увеличить скорость, чтобы убежать от приближающейся гранаты. Она попала под заднее колесо «УАЗа», по крайней мере, Веклемишеву так показалось. Вместе со всеми находившимися на броне в момент взрыва он спрыгнул на землю, укрываясь от осколков. Водитель БТРа вовремя среагировал и, вывернув руль вправо, остановил машину, прикрыв скатившихся с нее бойцов. Яркий свет залил окрестности. Горящие обломки «УАЗа» полетели над бронетранспортером, падая на голый каменистый склон, скатываясь с него к дороге…

– Там же Стоян!!! – во всю глотку заорал Митяй. – Суки!!!

– Лежать!!! Отразить нападение! – прокричал Веклемишев и, укрывшись за колесом, дал длинную очередь из «бизона» по тому месту, где укрывался гранатометчик.

Он понимал, что люди, находившиеся рядом с ним, имеют достаточный опыт, чтобы не лезть под огонь боевиков на открытое пространство, и его приказание не более чем выход собственным эмоциям. Стрельба продолжалась около минуты, а затем по команде Тамбовцева стихла. Веклемишев был старшим по званию, однако в колонне, в отличие от действий в отрыве от общей группы, исполнял роль московского гостя и так же, как все остальные, подчинялся приказаниям майора.

– Дантист приказал никому не двигаться с места, пока не вернутся разведчики, – мрачно доложил Митяй, приняв команду по радиосвязи.

Веклемишеву, укрывшемуся за колесом БТРа, было видно, как от «Урала» вправо и влево по обочинам скользнули темные юркие силуэты. Лишь одно короткое мгновение их можно было различить в отблесках пламени горящего «УАЗа», но уже через секунду они исчезли в вязком сумраке, наползающем на дорогу. Минуты ожидания казались часами. Но вот слева совсем недалеко послышался выстрел… еще один… Снова ожидание…

– Дантист дал отбой, – наконец выдохнул Митяй и, вскочив на ноги, кинулся из-за бронетранспортера к «УАЗу», а точнее к тому, что от него осталось.

– Григол! Организуй охрану колонны с тыла, – бросил старшему лейтенанту Веклемишев и поспешил за Митяем.

Граната развалила «уазик» на две части. Точнее, на одну – относительно узнаваемую по искореженному капоту, двигателю, лежащему на земле, и выкатившемуся из-под них переднему мосту, и вторую половину, представляющую собой множество обломков, разбросанных на дороге и на склонах вокруг машины.

Выстрел попал в корму «УАЗа», где находится бензобак, и оставалось лишь удивляться тому, что хоть половина автомобиля уцелела.

Кто-то из бойцов тушил догорающую машину, забрасывая искореженные останки пеной из огнетушителя. Около «Урала» басовито-отрывисто командовал Тамбовцев, организуя охранение из своих людей.

– Есть кто живой? – спросил Вадим у бойца с огнетушителем.

– Там, впереди, – махнул головой тот. – Но вряд ли…

Веклемишев обогнул то, что осталось от машины, и подошел к бойцам, окружившим лежащие на земле окровавленные тела. Находившихся на передних сиденьях машины водителя и подполковника-пограничника выбросило через переднее стекло. Оба не подавали признаков жизни. Шансов уцелеть у них практически не было, уж слишком велик заряд выстрела гранатомета для такой крохи, как «УАЗ». Вадиму одного взгляда на лежащих в лужах крови пограничников было достаточно, чтобы понять, что, как косноязычно пишут в милицейских протоколах, они получили травмы, несовместимые с жизнью.

– Что с капитаном Стояновым? – угрюмо спросил Веклемишев у озиравшегося по сторонам Митяя.

– А хрен его знает! – совсем не по-уставному растерянно доложил прапорщик. – Видать, его на атомы трансглюкировало.

– Чего-чего?!! На какие атомы? – возмутился Вадим. – Где его тело?

– Следов капитана Стоянова в машине и рядом с ней не обнаружено, – уже официально выдал Митяй. – Исчез без следа, хотя точно ехал в «УАЗе».

– Митяй! Что с Димитром?! – раздался над ухом мощный бас майора Тамбовцева. – Здравия желаю, товарищ полковник! Дима мне доложил в селе, что это мы вас, Вадим Александрович, на заставу сопровождаем.

– Здравствуй, Иван! – Веклемишев пожал руку майору. – Димитр точно находился в «уазике»?

– Точнее быть не может, – мрачно сказал Тамбовцев, осматривая разваленную взрывом машину. – Как раз на заднем сиденье, куда граната угодила…

– Во! Явление Христа народу, – неожиданно радостно сказал Митяй. – Жив наш капитан! Только где ж его так валяли? Еще грязнее меня…

Слева из темноты появился Стоянов, поддерживаемый Данилой-мастером. Он шел, сильно хромая, морщась при каждом шаге.

– Димитр, ты как от гранаты убежал? – удивленно спросил Тамбовцев. – Мы по тебе уже панихидку справлять наладились, а ты – живее всех живых, как вождь мирового пролетариата. Что со здоровьем? Почему хромаем?

– Рано вы меня хоронить собрались, – махнул рукой Стоянов. – Не доставлю я вам этого удовольствия. Как слева вспышка от пуска гранаты полыхнула, я сразу – нырком из машины. Было у меня нехорошее предчувствие, вот я дверь открытой и держал. Ушел в кювет, а тут взрывом меня еще дальше по склону отбросило. Так что по состоянию на сей момент я жив и здоров, чего и вам желаю. Только ногу малость потянул, да голова кружится.

– У всех было предчувствие, – угрюмо сказал Тамбовцев и кивнул в сторону лежащих тел пограничников, – да только ты один дверь открытой держал.

– Жалко ребят, – скорбно сказал Стоянов. – Эх, жисть наша жестянка, судьба поганка… Гриша! – обратился он к подошедшему Абашидзе. – Твоих накрыло.

– Вижу, – срывающимся голосом сказал Григол. – Игорь Иванович начальником оперативного отдела у нас в отряде… был. Толковый мужик! Двое детей у него остались… две девочки. И Эдик, водитель, только три месяца, как контракт подписал…

– Зови, Гриша, своих бойцов, – перебил его Тамбовцев. – Пусть перенесут подполковника и сержанта в «Урал». Двигаться надо, скорбеть потом будем. На заставе, передают по связи, сильно жареным пахнет. С минуты на минуту ждут нападения. А вот и охотник Дрозд с добычей! Доброго каплуна взял!

Боец в «лохматке» – бесформенном камуфляжном, пышно ушитом ленточками костюме разведчика, появился из темноты, волоча за собой стонущего человека.

– Гранатометчик, раненый, – коротко доложил Дрозд, небрежно уложив задержанного боевика у ног офицеров. – Из «мухи» стрелял. Второй, что с ним был, Двухсотый.

– Ай, как мне больно! Перевяжите меня, иначе я умру, – неожиданно истерически завопил пленник.

– Тебе, сволочь, больно? – искренне удивился Тамбовцев.

Он нагнулся, ухватил боевика за волосы и с силой развернул его голову лицом к лежащим на дороге трупам.

– А им уже не больно! – проорал ему в ухо майор. – Больно их детям, женам и матерям. А что такое боль, ты, блевотина, еще узнаешь!

– Вы не имеете права! – плачущим голосом заверещал боевик. – Согласно Женевской конвенции…

– Заткнись, сучонок! – рявкнул на него майор. – И грамотного из себя не строй. Только вякни, гнида лагерная, что ты военнопленный, я тебя своими руками придушу.

– Перевяжите меня, – снова завел пластинку боевик. – Как мне больно! Ой, больно!..

– Стоян, ты как? – обратился к капитану Тамбовцев.

– Да вроде ничего, – пожал плечами Димитр. – Руки-ноги целы, а голове что сделается – сплошная кость. Готов к труду и обороне…

– Тогда займись этим ублюдком, поспрашивай в темпе. Возьми в помощь Митяя. Судя по одежке и внешнему виду, он не с гор пришел, а местный джигит. Думаю, ничего особенно интересного от него мы не услышим, но нам любые сведения в строку.

– Все понял, – кивнул Стоянов и деловито уточнил: – А по окончании беседы куда его? С собой потащим?

– Если окажется сверхценным информатором, в чем я сильно сомневаюсь, может, и потащим. А нет, отдашь его Грише, – Тамбовцев кивнул в сторону Григола, распоряжавшегося переносом тел убитых в «Урал». – Это их кровь…

– Митяй! Тащи этого за БТР, – скомандовал Стоянов, кивая на стонущего боевика. – Он, проказник, на ушко нам что-то хочет пошептать.

Вадим не вмешивался в разговор Тамбовцева с подчиненным и не пытался корректировать его приказания. Он прекрасно понимал, что судьба пленника предрешена. На войне, как на войне! И на чьей стороне правда и милосердие, кто прав, кто виноват, еще будут долго спорить и так и не смогут найти ответа. Потому что его нет и быть не может.

Веклемишев сделал вид, что не понял, о чем идет речь, и просто отвернулся к дотлевающим останкам «УАЗа», которые спецназовцы-пограничники растаскивали в стороны, освобождая дорогу для проезда бронетранспортера. Из темноты из-за БТРа неслись сдавленные стоны и быстрая, плохо различимая речь. Похоже, «водопад» полился. Специальным курсом в учебной программе Отдела шла методика проведения допросов, в том числе – ускоренных, в полевых условиях. Видимо, Стоянов и Митяй имели хорошие оценки по данному разделу обучения. Не прошло и пяти минут, как они вышли на свет фар. Прапорщик бережно укладывал свой знаменитый крис в ножны.

– «Чех» из местных, амнистированный участник незаконных формирований. Даже паспорт при себе имеет, – доложил Стоянов. – Сказал, что сегодня с утра боевики всех мужчин в округе собирали, сколачивали в отряды. Его, как обученного специалиста, посадили у дороги с гранатометом. Клялся, что заставили, что не хотел…

– Да они все не хотели, – пробурчал Тамбовцев. – Только этот ублюдок не промахнулся, выстрел влепил точно в цель, и именно в «УАЗ», где, по расчетам, гость из Москвы должен был находиться. Что-нибудь еще доброе он сказал?

– Ничего толкового, – отрицательно качнул головой Стоянов.

– Ни имен боевиков, ни цели сегодняшней мобилизации не знает. Есть ли еще засады по пути следования, также не в курсе. Сказал только, что такого массового сбора раньше никогда не было и что команда поступила с той стороны Кавказа.

– Зато не массово они собираются в шайки и долбят наших чуть не каждую ночь, – зло бросил Митяй.

– Отставить эмоции, прапорщик, – строго сказал Тамбовцев и вопросительно глянул на Веклемишева. – По машинам? Есть по машинам!

Бронетранспортер уже тронулся, когда из темноты появился Григол в сопровождении сержанта Коли. Митяй и Данила-мастер помогли им вскарабкаться на броню.

– Ну что, прости-прощай, Одесса-мама? – невесело спросил Данила у Григола, однако его вопрос остался без ответа.

Комментариев, как говорится, не требовалось.