Читать книгу Зеркало судьбы - Виктор Точинов - Страница 6

1

Мистер Уиллиг оказался ровно таким, как Эван его представлял: рослым стариканом с колючим взглядом из-под кустистых бровей. А вот железнодорожной станции удалось превзойти худшие ожидания. Собственно, это и станцией назвать было нельзя – скользкая, перепачканная сажей дощатая платформа, от которой тянулась в поля расхлябанная колея дороги.

– Господин доктор, надо полагать? – Уиллиг протянул Эвану руку в грязноватой перчатке. – Честно сказать, не очень-то вы тут нужны. Но раз уж приехали, добро пожаловать.

Он развернулся и, чуть прихрамывая, направился к старой двуколке, запряжённой парой гнедых. Эван уныло побрёл за ним, поскальзываясь на заледенелых досках и щурясь от яркого мартовского солнца.

– …Тут, значит, в чём дело, – Уиллиг тронул поводья, и лошади уныло потрусили по мёрзлой дороге. – В прошлом году наша управа, не пойми с чего, расстаралась и отгрохала больницу на сорок мест – вот ту самую, в которую вам назначение дали. Больница-то хорошая, спору нет. Только вот, коллега, с практикой тут совсем беда.

Ну, может, прежнего Эвана это бы и огорчило, а Эван нынешний только плечами пожал. Всё равно жизнь кончена.

– Из Вольдена сюда добираться неудобно, у шахтёров в посёлке своя клиника, а деревенских к нам с вами на аркане не затащишь, – продолжал Уиллиг. – Терпят до последнего, лечатся травками да заговорами, а к нам добираются, только когда… – он размашисто перекрестился. – Да вот хотя бы девчушка эта со швейной фабрики, Карен Гилкрист. Пришла позавчера – мол, всё отлично, жалоб нет, только родинка на спине беспокоит. Угадаете, что там была за родинка?

– Меланома?

– И здоровущая, дрянь, – Уиллиг вздохнул. – Такую режь, не режь – всё уже, ничего не поделаешь. А дурёха эта спрашивает, можно ли, мол, такую мазь выписать, чтоб всё поскорее зажило, а то у неё свадьба. Я ей говорю – деточка, да тебе месяц остался! А она смотрит и улыбается. Не понимает. И вот что мне с ней делать? Хорошо хоть, мистер Бойд помог, забрал её в городской хоспис.

– Что за мистер Бойд? – рассеянно спросил Эван.

– Так вы же, вроде, сами из Вольдена. Неужели о Бойде не слышали? – удивился Уиллиг. – Хороший человек, благотворительностью занимается. Газету выпускает, у него своя типография в городе. На должность мэра уже чёрт знает сколько раз свою кандидатуру выставлял, но всё без толку.

– Почему?

– Бойд парней из Альянса сильно не любит. В газетке своей постоянно по ним прохаживается. А у нас – да вы сами, небось, знаете – каждый второй за автономию. Террористы – выродки, конечно, но так-то, если посмотреть – присосалась к нам Империя, как слепень. Люди в шахтах по шестнадцать часов работают, света белого не видят, а денежки все на континент утекают…

Эван скривился, как от зубной боли. Сепаратисты – и всё, что с ними связано, – были последней темой на свете, на которую он хотел бы беседовать.

Главное, ещё месяц назад всё было хорошо! Отгремели выпускные экзамены. Ректор медицинского колледжа подписал Эвану назначение в новую больницу в пригороде («Отличное начало карьеры», – говорил он. – «Обширная практика. И жильё предоставляется»). В ящике секретера лежало обручальное кольцо для лучшей девушки на свете. Будущее казалось простым и безоблачным – пока Ида не призналась, что полюбила другого.

– Понимаешь, Эван, Льялл способен на поступок, – сбивчиво объясняла она. – У него есть цель. А ты – хороший, славный, но…

Да нечего тут было понимать. Льялл (чёрт знает, как там его на самом деле зовут) выпускает подпольную газету «Солнце Свободы», разъезжает по всей стране по таинственным делам Альянса, носит красный шейный платок, – орёл, в общем. Куда до него врачишке из провинциального городка. Ну, шейный платок, положим, можно было бы купить – так не в нём же дело!

Нечуткий Уиллиг продолжал вещать о тонкостях местной политики. По обеим сторонам разбитой дороги тянулась унылая пустошь – глазу не за что зацепиться. Больница стояла на отшибе. Красивая, новая – и бесполезная.

– Тут мы и обитаем, – Уиллиг указал на пристройку, притулившуюся к глухой стене больницы. – Моя Мод вам комнатку приготовит, в тесноте да не в обиде. Конечно, можно и в городе жильё снять, но замаетесь добираться. А тут десять метров прошёл – и ты на работе.

– А в том доме кто живёт? – Эван указал направо. Там, в стороне от дороги, темнела крыша двухэтажной усадьбы.

– Никто. Как умер последний из Рейнольдсов, так дом и стоит пустой.

– Ну так, может, я туда вселюсь? – робко предложил Эван. – Чтобы вас не стеснять?

– Нет, – сквозь зубы процедил Уиллиг. – Плохое место.

И ни на какие вопросы больше не отвечал.

2

За ужином говорили в основном о новой железной дороге от Вольдена до столицы. Точнее, говорила Мод, жена Уиллига – молодая, рыжеволосая и невероятно жизнерадостная. Восхищалась железнодорожным мостом через реку Блай – такой, мол, красивый, тонкий, как паутинка, – жалела, что охранники никого не подпускают посмотреть на него поближе. Раз десять повторила, что в воскресенье она уж точно пойдёт на новый вокзал посмотреть на отправление первого поезда. Эван рассеянно поддакивал, не забывая подливать в стакан дрянненький бренди.

Ночью Эван долго пытался уснуть, ворочаясь на продавленном диване. В комнате было душно. С пыльных портретов хмуро таращились предки четы Уиллигов, где-то в бесприютной темени на просторах пустоши тоскливо выла собака.

Мод и Уиллиг шептались о чём-то за тонкой стенкой. Потом заскрипели пружинами кровати. Клопы им, что ли, покоя не дают, – раздражённо подумал было Эван – и покраснел. Господи, стыдно-то как!

Он кашлянул, давая понять, что не спит. Кашлянул громче. Какое там.

Эван торопливо сунул ноги в разношенные штиблеты, сорвал с гвоздя пальто. Оставаться здесь, через стенку от чужой радости, было просто невыносимо.

Снаружи было холодно. И хорошо. На небе сверкали звёзды, каких не увидишь в городе – яркие и неправдоподобно крупные. Хрустела под ногами присыпанная инеем трава, сухие стебли вереска цеплялись за одежду.

Нет, если уж хоронить себя в этой глуши, то надо быть последовательным. Не портить людям настроение своей унылой рожей, а вселиться в мёртвый брошенный дом.

За невысокой оградой виднелся запущенный, разросшийся сад. Эван толкнул калитку, и та с жалобным визгом подалась вперёд. Ветер пробежал по траве, заскрипели ветви осин. А ведь жутко! Как в детстве, когда бабушка рассказывала истории о красных колпаках, злобных гномах паури, которые караулят запоздалых путников в развалинах замков на пустошах.

Тропинка вывела Эвана ко входу в особняк – и он невольно замер, глядя в тёмный проём распахнутой настежь двери. Нет, что-то и впрямь было не так с этим домом. Хотя стёкла в окнах были целыми, и кирпичные стены, казалось, простоят ещё не одно столетие.

Что-то тёмное мелькнуло в густой траве. Эван резко обернулся – но, конечно, никого не увидел. Рассердился на себя: надо же было так упиться! Красные колпаки ему мерещатся, видите ли. Древнее зло пустошей.

Нет, настоящее зло – оно другое. Оно в извиняющемся шёпоте Иды, в невежестве и трусости…

В чём ещё – додумать не удалось. Что-то обожгло висок. И стало темно.

* * *

Эван открыл глаза. Попробовал вдохнуть – и не смог.

– Тихо! – просвистел чей-то голос прямо над ухом.

Естественно, Эван пренебрёг этим разумным советом и заорал. Точнее, попытался – из горла вырвался только хрип.

Очень кстати выползла из-за туч луна и осветила ситуацию во всей её неприглядности. Он лежал на траве, жёсткой и холодной. А на его груди сидела какая-то косматая тварь размером с лисицу и таращилась на Эвана равнодушными жёлтыми глазищами.

– Кто ты? – всхлипнул Эван.

Тварь широко улыбнулась и выхватила из-за пояса нож. Лезвие коснулось шеи. И Эван с ужасающей ясностью понял: это всё. Больше ничего не будет. И успел выкрикнуть – отчаянно и безнадёжно:

– За что?

Тварь замерла.

– Ты пришёл в мой дом, – проговорила она хриплым, но вполне человеческим голосом. – Я убиваю людей. Этого мало, что ли?

– Да! – прохрипел Эван, чувствуя, как щекотная струйка крови побежала по шее. – Отпусти меня! Я никому не скажу!

– О чём? – удивлённо спросила тварь, усаживаясь поудобнее. – Что тебя, шестифутового идиота, вырубила девчонка ростом тебе по колено? Хвастать тут нечем, согласна.

– Тебе же всё равно, кого убивать? Ведь правда?

– Пожалуй, – жёлтые глазищи впились в его лицо.

– Не надо меня, пожалуйста. Я могу…

– Ну?

Привести другого, – чуть не сорвалось с губ. Нет, а что? Она же сама сказала – ей наплевать…

– А, к чёрту, – выдохнул Эван и крепко зажмурился. – Убивай. Хуже не будет.

– Экзистенциальный кризис? Ах, как некстати, – усмехнулась тварь – но нож от шеи убрала. – Мне ведь, милое дитя, действительно всё равно. Раз уж ты у нас не такой, как все эти жалкие людишки, и твоя жизнь уникальна и бесценна – замани сюда кого-нибудь, кто действительно заслуживает смерти. Согласен? Ну и славно. Приходи с утра. Поговорим.

Паури спрыгнула в траву. Эван дотронулся до шеи, посмотрел на пальцы, окрашенные тёмным, всхлипнул – и лишился чувств.

3

Очнулся он уже утром. Как ни странно – в своей постели, хотя и полностью одетый. Путь домой память милосердно не сохранила, да и воспоминания о ночной прогулке были, мягко говоря, расплывчатыми. Очевидным было одно: вчерашний бренди впрок не пошёл.

Впрочем, стоило бросить взгляд на часы, и мысли о паури вылетели из головы мгновенно. Хорош врач – в первый же день опоздать на приём!

Слава богу, в коридоре больницы никого не было – только девчушка лет семи сидела на лавочке, болтая ногами. Небось, ждёт кого-то из родителей.

– Доброе утро, мисс! – окликнул её Эван, на ходу пытаясь нашарить в кармане пальто ключ от кабинета.

– Вы доктор?

– Да, – рассеянно кивнул он, остановившись перед дверью.

– Помогите мне.

Эван резко обернулся.

Девочка, склонив голову, стояла прямо за ним – и когда она успела подойти? С тёмных волос на плечи стекала вода, платьице, мокрое до нитки, было перепачкано речным песком. Господи, март на дворе!

Эван толкнул ногой дверь в кабинет – оказалось, она не заперта – растерянно заметался по комнате в поисках одеяла. Девочка, не поднимая глаз, присела на кушетку.

– Что случилось? Ты упала в реку, да? А где твои родители?

– В поезде, – всхлипнула девчушка. – Было воскресенье, мы ехали по мосту, так красиво было. А потом все закричали, и я ударилась о дверь, и не помню…

– Покажи, где ударилась.

Девочка, поколебавшись, отвела спутанные волосы от лица. Эван медленно попятился, не отводя глаз от открытого перелома височной кости. Да как так-то? С такой раной она должна была уже…

– Помогите, – повторила она. – Пожалуйста. Воскресенье. Поезд на Бриттбург.

И исчезла.

Эван выскочил в коридор – и чуть не столкнулся с мужчиной в испачканном илом праздничном костюме. На белом рукаве распласталась водоросль.

– Они говорили, мост выдержит, – глухо пожаловался он. – Это был ад, доктор. Сущий ад. Сначала – тот взрыв, а потом…

Что «потом», Эван уже не дослушал: есть же предел человеческим силам.

– …должны помочь нам! – неслось вдогонку.

* * *

– Что ты со мной сделала, тварь? – заорал он. – Что это за кошмар? Откуда эти мертвяки и что мне с ними делать?

Со старой осины сорвалась испуганная стайка воробьёв. Дом молча таращился на Эвана пустыми глазницами окон.

– Так, судя по всему, ты их тоже увидел, – раздался знакомый хриплый голос. Паури, выбравшись из вересковых зарослей, ловко взобралась на истоптанные ступеньки крыльца и уселась там, забросив ногу на ногу. – Они тут уже вторую неделю бродят. Всё ноют про свой рухнувший мост. Но, насколько я знаю, тут и мостов-то таких нет, по которым ходят поезда?

– Есть один. Через реку Блай. Но он ещё закрыт, поезда пустят только в воскресенье.

– А, то есть это ещё не случилось? – удивилась паури. – Интересненько.

– Интересненько? – возмутился Эван.

– Конечно! Сам, небось, знаешь, что обычно призраки – это души тех, кто уже на том свете. А к тебе – ну и ко мне заодно – приходят призраки из будущего. Это ведь…

– Почему я их вижу?!

– Мой подарок, – усмехнулась паури, проводя длинным острым ногтём по шее. – Ты казался таким одиноким и разочарованным. Зато теперь тебе по крайней мере не скучно. Но ты не бойся, царапина затянется, и всё пройдёт. Что? Как ты им поможешь? Ох, не ной. Мы знаем, где произойдёт крушение. Знаем, когда. Что ж тебе ещё надо-то? Сделай так, чтобы этого не случилось – и ты поможешь потенциальным мертвякам не стать мертвяками де-факто. Их, думаю, это устроит.

Паури выжидающе уставилась на него.

При свете дня она не казалась такой уж зловещей. Ростом с ребёнка, но телосложение как у взрослой женщины. То, что ночью представилось Эвану непропорционально большой головой, на самом деле оказалось выцветшим красным колпаком. Кожа паури была неестественно бледной, почти серой, но черты лица, опять же, почти человеческими. Почти.

– Познакомимся, что ли? – предложила она. – Я Эми.

– Ладно…Эми. Что мне делать? Если я приду в мэрию и скажу, что мертвецы из будущего сообщили мне о крушении…

– Ну ты же не настолько туп? – жалобно спросила паури. – Ты вот что пойми. Раз эти мертвяки говорят о взрыве – значит, мост рухнул не просто из-за изъяна в конструкции. А раз есть кто-то, кто собирается взорвать опору моста или, не знаю, протащить взрывчатку в поезд – значит, его можно и нужно остановить. Но я, как видишь, немногое могу предпринять.

– Я вот чего не пойму. А тебе всё это зачем?

– Мне скучно, – призналась она. – Должно же быть у человека хоть какое-то увлечение? И мне пора убивать. А человек, который способен забрать несколько сотен жизней, ой как заслуживает знакомства со моим ножом. Куда больше, чем ты.

4

– Итак, поезд отправился вовремя, ровно в полдень, – отчитывался Эван. Паури внимательно слушала, не сводя с него жёлтые глазищи. – Там ещё несколько человек подошло – я их всех расспросил, записал в этот вот блокнот, у кого какие повреждения. Посмотришь?

– Ты мне лучше нормальных книг потом из города принеси. Что тебе рассказали о взрыве?

– Да можно сказать, ничего. Говорят, посадка прошла спокойно, на Блайский мост въехали через полчаса после отправления – тогда-то и рвануло. Судя по всему, в начале состава. Все пострадавшие – из вагонов второго и третьего класса, так что первый класс, видимо, вне подозрений.

– Видимо, ты балбес, – Эми обхватила руками колени. – Тех, кто ехал первым классом, размазало так, что костей не соберёшь, раз уж они к тебе не заявились. Кстати, и багаж у богатеев обычно не досматривают – легче было бы протащить взрывчатку. Сколько мест в таком вагоне?

– Понятия не имею, – растерялся Эван. – Мне, знаешь ли, не доводилось…

– Горе-то какое. Ну так пойди и узнай. Раздобудь список тех, кто купил билеты в этот чёртов вагон первого класса – скорее всего, наш друг из их числа. Поговори с ними, посмотри, что за люди.

– Да они меня и на порог не пустят!

– Выбор есть, – нехорошо ощерилась Эми.

* * *

Новенькое здание вокзала расположилось на вершине пологого холма. От стен ещё пахло краской и строительным раствором, начищенные стёкла блестели на послеполуденном солнце.

Эван остановился у главного входа. С огорчением посмотрел на забрызганные грязью туфли, поправил воротничок – и потянул ещё липкую от лака дверную ручку на себя.

Зал ожидания пока был закрыт – строители торопливо разбирали леса у дальней стенки. А вот кассы уже работали. К ним-то Эван и направился.

– Добрый день, сэр, – вежливо улыбнулась ему пожилая дама, закрывая книгу с изображением влюблённой пары на обложке. – Чем могу помочь?

– Видите ли, мне очень надо попасть в воскресный поезд.

– Но билеты давно распроданы, сэр!

– Знаю! – горестно воскликнул Эван, мельком бросив взгляд на обложку романа. – Понимаете, у меня есть невеста. Я люблю её больше жизни. И она, представьте себе, уезжает этим поездом в столицу – может быть, навсегда! Но не по своей воле, это всё её старший брат…

Сказал – и сам ужаснулся: ну кто поверит в такую ахинею? Однако дама заинтересованно подалась вперёд.

– Несколько лет назад он уехал на континент, и от него не было вестей, – на ходу сочинял Эван. – Мы уже назначили дату свадьбы, разослали приглашения. И тут он возвращается и, конечно, приходит в бешенство из-за того, что всё решили без его ведома. Он запретил нам общаться, настроил её против меня – не знаю, как ему это удалось!

– Он мог вас оклеветать, – сочувственно сказала дама. – От человека с континента всего можно ожидать.

– Думаете?.. Ох, если бы мне только удалось с ней поговорить, всё разъяснилось бы, я уверен! Но не стану же я пробираться к ней в дом, как вор, в самом деле? Есть лишь один шанс.

– Сожалею, сэр, но…

– Я точно знаю – она поедет этим поездом, в вагоне первого класса. Только представьте себе, у меня будет пять часов, чтобы с ней поговорить! Я уверен, мне бы удалось…

– …но билетов действительно нет!

– Конечно! Но если бы я знал, кто поедет в том вагоне – может, я бы выкупил билет у одного из этих людей? Я бы никаких денег не пожалел! Просто для кого-то эта поездка – так, баловство. А для меня – последний шанс. Они поймут, должны понять!

– Мне очень жаль, сэр. Ничем не могу вам помочь.

Окошко захлопнулось.

* * *

Эван стоял, как громом поражённый. Вот и всё. Хорошо хоть, Эми не видела этого позорного спектакля – уж она поглумилась бы всласть…

Он вышел на перрон. По ту сторону новеньких рельс виднелось старое деревянное строение с выцветшей надписью над дверью – бывший склад. Жестяная крыша поблёскивала в лучах заходящего солнца.

Кто-то тронул Эвана за рукав. Девочка-уборщица протягивала ему исписанный косым, торопливым почерком лист.

– Мисс Нелли велела передать, – улыбнулась она. – Вы правда очень её любите, невесту свою?

– Очень! – с чувством произнёс Эван, впиваясь взглядом в список.

Семнадцать строчек. Фамилии и имена. И цифры напротив них – наверное, номера купе.

Номер три. Некая Эллен Бойд – видимо, сестра или жена того самого Вольденского филантропа. Наверняка Уиллиг знает, где она живёт. Нет, вряд ли её можно заподозрить, но с кого-то же надо начать!

Номер пять – Эндрю Смит-младший. Ищи, что называется, ветра в поле. Сколько Эндрю Смитов, пусть даже и младших, может обитать в городе с двадцатью тысячами населения?

Номер десять…

Эван нахмурился. Приблизил лист к глазам, перечитал строчку ещё раз. Это было похоже на чью-то чертовски дурную шутку.

Под десятым номером в списке значилась некая Ида Монтгомери. Под одиннадцатым – Льялл Кори.

5

Ида, как всегда, вышла из здания института последней, когда её сокурсницы уже успели разбежаться по узким улочкам Вольдена. Привычным изящным движением поправила выбившуюся из причёски прядь, надела перчатки – и торопливо зашагала к остановке конного трамвая. Одна. Ну и славно.

Эван шагнул ей навстречу из тёмного переулка.

– Что вы с Льяллом затеяли? – прошипел он.

– Ты о чём? – удивление в её голосе казалось таким искренним. Господи, и когда она научилась врать?

– Ида, – выдохнул он, переводя дух. – Ты знаешь, мне плевать на политику. Но тебе не кажется, что отправить на тот свет двести душ во имя святой, мать её, свободы – это слишком?

– Да о чём ты? – чуть не плача, спросила она.

– Вы купили билеты в вагон первого класса. Умно, что уж там. Кто в чём заподозрит богатую влюблённую пару?

– Так, постой-ка, – нахмурилась она. – Ты про воскресный поезд на Бриттсбург? Ну да, Льялл раздобыл для нас билеты. Но что ты плетёшь? Какие двести душ?

– Поезд до столицы не доедет! Кто-то пронесёт в него взрывчатку и устроит крушение на мосту!

Ида осторожно кивнула. Да она же думает, что я рехнулся, понял вдруг Эван.

– Я точно знаю, что так и будет! – насколько же глупо это прозвучало! – Хорошо, раз ты ничего не знаешь… Но Льялл… Ты в нём уверена?

– Вполне, – сухо ответила она. – Эван, мы просто едем в столицу. Мы любим друг друга и хотим погулять по красивому городу. Без взрывчатки. Люди так делают иногда.

– Не надо, – он понял, что всё летит к чертям. – Только не этим поездом… Послушай, ради всего святого – спрячься где-нибудь до понедельника!

– Урод, – прошипела Ида сквозь зубы. Оттолкнула его и поспешила прочь.

* * *

– То есть ты зря потратил вчерашний день, – подытожила Эми.

– Ничего себе – зря! – возмутился Эван. – Я, можно сказать, нашёл этого гада!

– Уверен? В твоём списке семнадцать человек. Нет, я понимаю, что только один из них увёл у тебя девушку…

– Да при чём тут это! Льялл – сепаратист! И вообще, откуда у него деньги на эту поездку?

– Да, это интересно, – кивнула паури. – Украсть билеты он не мог, они же именные. А с деньгами у подобной публики обычно плоховато. Чем он вообще занимается, этот твой Льялл?

– Газету выпускает. «Солнце свободы».

– Тогда вообще не понимаю. – Эми нахмурилась. – Содержать типографию – удовольствие недешёвое. А если он ещё и распространяет свою газетёнку бесплатно, так вообще, одни расходы… Знаешь, что? Раздобудь её. И как можно больше легальных местных газет. Посмотрим на бумагу, шрифты. Если у него есть дружки в какой-то Вольденской типографии, то, по крайней мере, понятно будет, где его искать.

– Эми, у меня, вообще-то, работа есть! – простонал Эван. – Это несправедливо!

– Что несправедливо? – отчего-то разозлилась паури. – Что ты вместо того, чтобы пускать слюни в стакан с бренди, занимаешься чем-то полезным? Что можешь ходить по земле, разговаривать с людьми? А хочешь, я тебе одну историю расскажу – про несправедливость? Как-то раз двое молодых придурков из Вольдена решили, что им страсть как нужны деньги на их великие дела. И похитили с целью выкупа дочку богатенького фабриканта. Нет, зла они не хотели. Сунуть под нос тряпку, пропитанную хлороформом – это да. Отвезти в глушь и приковать к трубе отопления в старом доме— это да. А убивать – кишка у них была тонка. Они даже позаботились обо мне, лапушки мои. Оставили мне еду, воду и два дамских романа, чтоб не скучала. Сторожить меня не стали – ну а куда я денусь? Руку, что ли, отгрызу?

Их не было пять дней. А на второй день, как я понимаю, у меня начался аппендицит. Пустячная болячка, а, господин врач? – усмехнулась она. – Но не когда ты один в чёртовом заброшенном доме.

– И ты пять дней…

– Четыре. На пятый они вернулись и нашли мой хладный труп – ох как они перепугались. Дрянное было зрелище, что уж там. Ну а дальше – что ты думаешь? Их обуяло раскаяние, они вернули деньги и повинились перед моими родителями? Да чёрта с два. Уехали на континент и – я уверена – живут себе припеваючи. А славная девочка из хорошей семьи превратилась в тварь из старых сказок, в одинокий дух пустошей. А теперь – давай. Расскажи мне, как жестоко с тобой обошлась жизнь, избавив от женитьбы на дуре.

6

Какого мнения были Мод и Уиллиг о его психическом здоровье, Эвану уже и знать не хотелось. Что можно подумать о человеке, который в день приезда напивается до звёзд в глазах, на следующий день, побеседовав с воображаемыми друзьями в пустом кабинете, требует нарядный костюм, а теперь вот роется в ворохе кулинарных рецептов и занимательных статей, вырезанных Мод из старых газет? «Солнца свободы» у Уиллига, конечно, не оказалось. Пришлось снова тащиться в Вольден и обойти несколько студенческих пивнушек, пока не нашёлся добрый человек из Альянса – и того пришлось напоить в стельку, чтобы заполучить несколько потрёпанных экземпляров Льяллова детища.

Но оно того стоило.

* * *

Около десяти часов вечера Эван проклял всё на свете. Уже третий час он сидел в дощатой подсобке во дворе типографии мистера Бойда. Найти прореху в заборе, от которой к одному из дальних корпусов вела вытоптанная тропинка, оказалось несложно – а вот ждать гостей, вдыхая едкую вонь хозяйственного мыла и застоявшейся в мусорном ведре воды, было просто невыносимо.

Территория почти не охранялась. Старый сонный сторож лишь несколько раз высовывался из караулки, чтобы покурить. Неудивительно, что Льялл с дружками облюбовали именно эту типографию.

Наконец, когда Эван почти отчаялся, на тропинке показались трое молодчиков. Льялл тащил увесистый ящик, его друзья шли налегке, спокойно и уверенно. Один из них помахал рукой сторожу – тот и ухом не повёл.

Так, всё ясно. Этот упырь с ними заодно!

На самом деле, всё складывалось паршиво. Выходило, что если придётся драться, то сразу с четырьмя противниками. Вот и что делать? Бежать за констеблем?

В окнах цеха загорелся свет. Эван принял решение. Осторожно, стараясь не шуметь, он выбрался из подсобки (хотя жестяное ведро всё равно предательски звякнуло) и пошёл по тропинке. Ботинки вязли в сырой земле. Ещё одна такая прогулка – и обувь можно будет нести на свалку.

– Куда это ты собрался? – грозно рявкнул сторож, возникший словно из ниоткуда.

Эван обернулся на голос. Надо было, наверное, дать стрекача, но по такой грязи далеко не убежишь.

– Я по поручению полиции! – брякнул он первое, что в голову пришло. – У меня бумага есть. Вот, смотрите!

Он достал из кармана уже порядком потрёпанное рекомендательное письмо, предназначавшееся Уиллигу. Расчёт был на то, что в темноте ни черта не видно, кроме жирной печати с гербом Вольдена. Да и почерк у декана был истинно медицинским – и при свете дня не разберёшь.

Сторож поднёс лист к лицу. Зачем-то перевернул вверх ногами. Да он читать не умеет! – сообразил Эван.

– Агент, значит? Ну извините, – буркнул сторож, протягивая документ обратно.

– Вы хоть знаете, что это за люди? – яростно спросил Эван, указывая в сторону цеха. – Хотя, конечно, знаете.

– Нет, господин. Честно, не знаю. Парни какие-то. Моё какое дело? Мне сказали их пропускать, вот я и пропускаю.

– Кто сказал? – насторожился Эван.

– Да сам мистер Бойд и сказал! Мол, по пятницам будут ребята приходить – ты им не мешай. Мне что? Они там возятся, как мыши, к утру уходят.

Вот ведь сволочь! Врёт и не краснеет.

– Эти ребята – опасные революционеры, – сквозь зубы процедил Эван. – А за пособничество знаешь что светит?

– Не надо! – испуганно заморгал сторож. – Моё дело – сторона. Вы это самолично мистеру Бойду скажите, он и разберётся… Вот, хотите, я вам его адрес дам? А то он у нас редко бывает.

Сторож потянулся к нагрудному карману куртки. Эван отвернулся – на миг, только на миг! – и тут ночную тишину разорвал оглушительный свист.

Свет в окне цеха сразу же погас.

Сторож подмигнул Эвану – и с неожиданной прытью пустился бежать. Эван бросился за ним…

* * *

– …Я бы его догнал, правда. Только подошва отвалилась, – буркнул Эван, заканчивая рассказ о ночных злоключениях.

– Ну да, ну да, – Эми вздохнула. – Нет бы за Льяллом проследить! Теперь, конечно, ищи ветра в поле.

– Почему? Он ведь придёт на вокзал. А в поезд не сядет. Мы ему помешаем, – голос предательски дрогнул. – То есть ты.

– Ты всё-таки уверен, что это он? Просто я не пойму, какая ему в этом выгода? Меня смущает, если угодно, не этический, а рациональный аспект. Что, после этакой кровавой бани сепаратистов станут больше любить? Да чёрта с два.

– Зато их будут бояться.

– Это да, – вздохнула паури. – Но всё равно – не понимаю… Ладно, пойди пока поработай.

7

Мертвяки понуро толпились во дворе больницы, провожая Эвана ждущими взглядами.

Эван открыл дверь – и замер, изумлённый. Коридор был заполнен людьми – настоящими, живыми людьми! Бедно одетые женщины с печатью усталости на лицах о чём-то оживлённо переговаривались.

– Где. Тебя. Носило? – с чувством спросил Уиллиг. – Сам видишь, что здесь творится! Я тут с восьми утра сижу.

– Вы же говорили, тут никого не бывает!

– А это диспансеризация, – Уиллиг вздохнул. – Мистер Бойд всех работниц швейной фабрики привёл сюда на осмотр – уж не знаю, как он хозяина уболтал их отпустить. Пообещал оплатить лечение всем, кому потребуется. Так что вперёд, коллега.

Дело, конечно, хорошее, рассеянно подумал Эван. Но, чёрт, как же не вовремя! Надо успеть вернуться в Вольден, отыскать сторожа – он ведь наверняка знает, где прячется эта сволочь Льялл. Ведь осталось, страшно подумать, чуть больше суток…

Вот только сейчас важней было другое.

* * *

В половине девятого Эван, отпустив последнюю пациентку, запер дверь в кабинет. Только на пороге больницы заметил, что забыл снять белый халат. Улыбнулся.

Может быть, этот день оправдывал всё его предыдущее никчёмное существование. Эти двенадцать жизней, которые, конечно, когда-нибудь оборвутся – но в свой черёд, а не в срок, указанный болезнью.

Пять случаев туберкулёза – из них два довольно запущенных, но не безнадёжных. Семь опухолей на ранних стадиях. И без счёта не столь серьёзных, но отравляющих жизнь болезней. Мод еле успевала заполнять бланки рецептов. Присланный мистером Бойдом подручный подписывал чеки на оплату лечения с видимой неохотой – но подписывал же!

Всё-таки дар Эми не слишком-то отличается от врачебного ремесла, подумалось ему. По сути, разве врач не беседует с призраками будущего, пытаясь превратить данность в несбывшийся вариант жизни?

* * *

Мод, закутавшись в шерстяной кардиган, курила на крыльце дома.

– А к тебе гость, – огорошила она Эвана. – Парнишка какой-то, по виду – студент.

Эван осторожно заглянул в комнату и оторопело замер на пороге. Льялл бросился ему навстречу:

– Ида у тебя? Где она? Скажи, умоляю!

– Ты рехнулся? – только и спросил Эван.

Льялл обвёл мутным взглядом комнатушку, в которой могла спрятаться разве что Эми. Рухнул на стул, закрыл лицо руками.

– Она пропала. Что ты ей наговорил? – в отчаянии прошептал он, уставившись на Эвана покрасневшими глазами. – Поезд, взрывчатка… Она сегодня утром ушла на курсы – и до сих пор не вернулась. Где мне её искать?

Ох, не так представлял себе Эван эту встречу. В мечтах Льялл валялся у его ног, размазывая по лицу кровавую юшку, и униженно молил о пощаде. И всё это на глазах у Иды, ясное дело. Но сейчас светоч Альянса выглядел настолько жалко, что бить его просто рука бы не поднялась. Несмотря на.

– А может, она и не хочет, чтобы ты её находил?

– Да… Всё может быть… Но она же не могла вот так взять и уйти, даже не оставив записки! – вскинулся Льялл. – Главное, из-за чего? Господи, да я же при ней порвал билет на тот чёртов поезд, чтобы её убедить!

Ну что же за ничтожное существо. Ноет, как девчонка. Тут Эвану вспомнился один молодой человек, три дня назад оплакивавший загубленную жизнь – и глумиться отчего-то расхотелось.

– А откуда ты вообще взял эти билеты?

– Мне подарили, – съёжился Льялл.

– Кто?

– Не знаю! Ну что ты так смотришь? Мы с ним никогда не виделись, в интересах конспирации. Он нас в своё время просто спас! – Льялл шмыгнул носом. – В ноябре нашу старую печатню прикрыли, ребят арестовали. И тут я – представляешь? – нахожу в почтовом ящике записку – мол, приходите ночью в типографию Бойда, там сторож – свой человек. Мы сунулись туда – и правда, никто не помешал.

– А другие записки были?

– Редко. Он иногда подсказывал, о чём написать в новом номере. А в начале марта прислал те два билета. И листок из блокнота – дескать, в поезде случится что-то такое, что я, как журналист, обязан видеть.

– И тебя не смутило, что второй билет был на имя Иды?

– Так многие знали…ну, о нас с ней, – Льялл покраснел. – Мы же ещё с осени встречаемся.

С осени?!

Мир рухнул – в который уже раз за эти дни.

– Так что мне делать-то? – жалобно спросил Льялл.

– Иди домой, – процедил сквозь зубы Эван. – Жди её там. И не смей завтра соваться на вокзал.

– Так что, это правда насчёт взрыва?

Эван не ответил. Распахнул окно, закрыл глаза.

С осени, значит. Это же сколько месяцев она ему врала? А он-то, придурок, имена будущим детям придумывал. Что ж, по крайней мере, сейчас она в безопасности. Наверное, спряталась у какой-нибудь из подруг. Или нашла себе очередного дурачка.

Только теперь он понял, как устал. Эми, конечно, рассердится, но нет никаких сил идти к ней на пустошь.

8

– Балбес! – Эми топнула босой ногой. – Вот ни на минутку тебя нельзя оставить!

– Да просто он ей осточёртел, и она ушла, – оправдывался Эван. – Что такого-то? А взрыв задумал не он, ты была права. Иначе какой смысл ему ко мне приходить?

– Не он, – спокойно согласилась паури. – Это мистер Бойд.

– Шутишь? Его даже в поезде не будет! Только Эллен, его родственница. Господи, да даже не в этом дело! Он хороший человек!

– Высказался? Пока ты вчера бродил не пойми где, я читала газеты, которые ты приволок. Увлекательное чтение, скажу я тебе. «Солнце свободы» хает мистера Бойда на чём свет стоит, бойдовский «Глашатай» разносит Альянс в целом и Льялла в частности – в общем, любовь до гроба. Если бы не статьи в «Глашатае», кто бы вообще знал о Льялле? При всём уважении к выбору твоей Иды, в Альянсе есть рыбка и покрупнее, чем этот горе-репортёр. Зато теперь каждая собака в Вольдене осведомлена о политической ориентации Льялла. И случись что в поезде – на кого подумают? Правильно. Мы и сами купились. Только представь себе: жуткая трагедия, все проклинают Альянс, а одинокий герой, столько лет предупреждавший об опасности, увенчан славой. Нет, Бойду это на руку как никому другому.

– Но в том вагоне поедет его сестра!

– И что? Лишний штрих к трагическому облику героя.

– Допустим. Но как бы он заставил Льялла пронести взрывчатку так, чтобы тот не знал? Он придурок, конечно, но не настолько же.

– О, поверь, он пронесёт её добровольно и с песней, – сухо усмехнулась Эми. – Если у Бойда найдётся соответствующий аргумент. Поэтому я диву даюсь – с чего ты так уверен, что с твоей девицей всё в порядке?

* * *

Зал ожидания был битком набит. От галдежа и запаха краски у Эвана закружилась голова.

Эми, конечно же, сказала, что будет ждать снаружи. Да и чёрт с ней, честно говоря. Как-то не верилось в эту чушь про мистера Бойда. Нет, искать надо другого человека. Раз Льялл разорвал свой билет, а Ида где-то прячется – значит, освободились два места. И если таинственному благодетелю так уж необходимо осуществить свой замысел, то ему придётся себя проявить.

В части зала, отгороженной для пассажиров первого класса, было куда просторнее. Эван скользнул взглядом по ожидающим. Молодая пара. Элегантная пожилая леди со смутно знакомым лицом – наверное, сестра Бойда? Стайка банковских служащих, молодая мать с коляской…

И Льялл с чемоданом в руке.

Какого ж чёрта?

Рослый констебль ринулся было наперерез Эвану, но не успел: тот перемахнул через ограждение, чуть не сбив с ног молодую мать. В нос ударил сладковатый тошнотворный запах духов.

– Ублюдок, – прошипел Эван, поравнявшись с Льяллом. – Ты же обещал!

– Ида у него, – прошелестел Льялл, глядя в пол. – У Бойда. Не мешай. Я всё сделаю, и он её отпустит.

Краем глаза Эван заметил, что люди вокруг них начали расступаться. Поверх голов замелькали синие фуражки констеблей.

– Господа, у этого человека взрывчатка! – крикнул он, оборачиваясь. – Нужно осмотреть его багаж. Только не здесь, а подальше от людей.

Как ни странно, в глазах констебля промелькнуло что-то, похожее на сомнение.

– Кто его сюда пустил? – визгливо возмутился Льялл. – Он не в себе!

– Сэр, вы не могли бы предъявить… – начал было констебль.

– Это бред! – неестественно рассмеялся Льялл, одарив Эвана ненавидящим взглядом. – Вы что, верите этому ненормальному? Вот, смотрите!

И – прежде чем Эван успел перехватить его руку – Льялл щёлкнул застёжкой чемодана. Крышка гулко стукнула об пол.

Тишина сменилась негодующими возгласами.

Эван замер, не веря своим глазам: чемодан был пуст!

– Не может быть, – выдохнул он. – Это ошибка…

Что-то взорвалось в голове – и мир пропал.

9

Эван открыл глаза. Увидел небо.

– Хорошо тебя отделали, – Эми склонилась над ним. – Идти-то сможешь?

– Это не Льялл. У него нет взрывчатки. Ты была права, Ида у Бойда, а я просто идиот…

– Не ной. Жива твоя Ида. Не знаю, как насчёт «здорова», но жива.

– Вот только не надо меня утешать!

– И не думаю, – удивилась паури. – Как бы они заманили Льялла в поезд, не будь он уверен, что Ида пока ещё невредима? Вот сейчас, в этот самый миг – он точно знает, что она ещё на этом свете. А откуда?

– Он её видит?

– Вот и умница. А что он может видеть из окна зала ожидания?

– Склад, – прохрипел Эван, поднимаясь на ноги.

* * *

Эван стоял, упёршись лбом в старую кирпичную стену. Очень кстати она была, эта стена – окружающая действительность то и дело норовила пуститься в пляс, а так в пространстве был, по крайней мере, один ориентир. Эми топталась у него на плечах, заглядывая в зарешёченное окошко.

– Да, там она, – наконец проговорила паури. – И мистер Бойд. Один, что отрадно.

У Эвана отлегло от сердца.

Эми ловко и бесшумно спрыгнула на землю. Сбросила шаль. Достала кинжал из ножен, облизнулась.

– Только не мешай мне. И не ходи туда. Незачем тебе такое видеть, хоть ты и врач.

Эвану вдруг стало не по себе: такой он её ещё не видел.

– Ты же не причинишь ей вреда? Эми?

Паури не ответила. И скрылась за углом.

* * *

Эван прижался к стене. Закрыл глаза, вслушиваясь в тишину.

– Эй, девочка, ты куда? Сюда не…

Короткий крик. Стук падающего тела. Возня. И истошный женский вопль.

Эван, опомнившись, ринулся ко входу на склад. Вовремя: Ида – с повязкой на глазах, со свежей ссадиной на скуле – упала бы, если бы он её не подхватил.

– Боже, Эван, это ты? Я уже думала… – она уткнулась в плечо мокрым от слёз лицом. – Что там творится?

От неё пахло потом и кровью. Эван рассеянно и неловко гладил её по волосам. И не чувствовал ничего кроме тихой, усталой жалости. Ида всхлипывала, как ребёнок.

Ребёнок?

Эван замер. От воплей Льялла в зале ожидания и мёртвый бы проснулся – а малыш в коляске даже не захныкал. И его мать и не подумала отбежать в сторону, заслонить коляску – словно знала, что в чемодане Льялла ничего не найдётся…

Пальцы Эвана сомкнулись на остроконечной заколке и вытащили её из причёски Иды. Каштановые волосы рассыпались по плечам.

– Ты чего? – прошептала Ида.

Он не ответил. И опрометью бросился к поезду.

Вокзальные часы показывали без четверти полдень.

10

Молодая мать, вопреки настойчивым предложениям помощи, сама внесла коляску в вагон. Остановилась напротив одной из лакированных дверей, вытирая испарину со лба.

– Извините, леди, здесь душно, – смущённо улыбнулся проводник. – Но в купе окна открыты, должно быть прохладнее.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Хочу побыть одна.

Закрыла дверь купе изнутри. Склонилась над коляской. И даже не вздрогнула, почувствовав прикосновение холодного металла к шее.

– Тихо, Карен, – проговорил Эван. – Убери руки от коляски.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, не оборачиваясь. Удивительно спокойным, чистым голосом.

– Запах, – коротко ответил Эван. – Я же бывал в хосписах… Его духами не перебьёшь.

– И, наверное, ребёнок? – краешек её губ дрогнул. – Мистер Уильям говорил, что надо бы взять в приюте настоящего – но такое не по мне.

– А в поезде, чтоб ты знала, есть и другие дети. Настоящие.

– Перестань, – бросила она равнодушно. – Ну и что нам с тобой делать? Даже если ты мне горло перережешь, я успею всё взорвать.

– Зачем?

– Мне осталось жить несколько недель. И кто, по-твоему, виноват? Такие вот богатенькие бездельники, как пассажиры этого поезда. Знаешь, сколько стоит билет в такой вагон? Да я за полгода на фабрике меньше зарабатывала! Этот доктор в больнице, сволочь, давай на меня орать, что ж я раньше не пришла. А когда – раньше? Я работаю каждый день по двенадцать часов! Эти гады, – она неопределённо дёрнула плечом, – могут себе позволить по врачам ходить. А такие, как я – чёрта с два.

– Это ведь твоя идея, – догадался Эван. – Ты уговорила Бойда оплатить диспансеризацию.

– Ну да. Такая вот цена. По мне, так справедливо.

В дверь постучали.

– Миссис Гилкрист! – тревожно позвал кто-то. – У вас всё в порядке?

Эван чуть сильнее прижал заколку к тонкой шее. И заговорил – отчаянно, быстро, лишь бы не молчать:

– Справедливо? Карен, да я и представить себе не могу, что тебе пришлось и придётся пережить. И точно знаю: ты этого не заслуживаешь. Такого вообще никто не заслуживает, если честно. А ещё знаю, что не будет никакого праведного возмездия. А будет – знаешь что?

Он потянулся в карман пальто за блокнотом. Откинул обложку. И начал читать:

– Мелоди Дэй, восемнадцать лет. Переломы костей свода и основания черепа, костей носа, верхней и нижней челюсти. Альберт Нильсен, сорок семь лет. Размозжение головного мозга при открытой черепно-мозговой травме, термические ожоги туловища и конечностей…

– Миссис Гилкрист! – этот голос был ниже и уверенней первого. – Откройте, или я буду вынужден взломать дверь!

– …Энни – фамилия неизвестна, семь лет. Поперечный перелом височной кости…

– Чёрт с тобой, – проговорила она наконец, опуская руки. – Я не знаю, как это остановить…

Дверь отъехала в сторону. Эван увидел бледное лицо проводника, дуло револьвера в руке констебля. И успел подумать, что, как бы там ни было, справедливость – это самое бесполезное слово на свете. Всегда не то, что мы за неё принимаем.

11

Он поставил тяжёлые чемоданы на крыльцо. С наслаждением выпрямился, подставив лицо солнцу и слушая, как в вересковых зарослях стрекочут цикады.

– Вернулся, значит? – раздался знакомый хриплый голос. – А это что за барахло? Умоляю, скажи, что книги.

Он обернулся. Эми стояла у старой осины. И улыбалась.

– Ну что, поговорил со своей ненаглядной?

– Они с Льяллом пообещали назвать сына в мою честь.

– Радость-то какая.

– Ага.

– Ты не бери в голову. Дура она. И ты тоже дурень, но я скучала, – Эми склонила голову набок. – Так что в чемоданах-то?

– Мои пожитки. Надеюсь, ты не против?

Она молча уставилась на него.

– Арендную плату буду вносить книгами, – улыбнулся Эван. – А вообще, я тут подумал – Вольден растёт, как на дрожжах. Скоро здесь всё застроят, и в новые дома въедут новые люди. Не всегда хорошие. А значит, нам с тобой будет чем заняться. Если тебе, конечно, интересно…

– Хватит уже ходить вокруг да около, – паури подбежала к нему и, подпрыгнув, вытащила свежую газету из кармана пальто. – Что случилось-то?

– Вот, смотри, – Эван указал на обведённую карандашом заметку. – Позавчера у речной пристани обнаружили…