Читать книгу Земля 2.0 (сборник) - Виктор Точинов - Страница 2

Дежурство было скучным. И это радовало. Потому что когда дежурство протекает скучно, то это означает, что все идет нормально и автоматическая система контроля пространства работает в штатном режиме, вследствие чего вмешательства человека ей совершенно не требуется. Поэтому дежурному диспетчеру можно слегка расслабиться и… бдеть. То есть, несмотря на всю скуку, ни воткнуть в уши наушники, надвинуть на глаза рамку голопроектора и погрузиться в нирвану музыки или нырнуть в чудесные миры нового голофильма, ни, скажем, придремать на дежурстве было нельзя. Потому что, во-первых, все это было прямо запрещено всеми мыслимыми инструкциями и, во-вторых, категорически не рекомендовалось еще и более опытными товарищами. Впрочем, к Евсею Сергеевичу последнее не относилось. Потому что для большинства состава диспетчерской он и был как раз тем самым «опытным товарищем». Недаром его должность именовалась «старший диспетчер». Вследствие чего, кстати, в перечень его обязанностей кроме всего прочего входили еще и контроль за обычными диспетчерами, и обучение молодого пополнения. Именно поэтому правое кресло диспетчерской в настоящий момент занимал стажер. Ну а в левом, на «капитанском», так сказать, месте восседал сам Сергеич, как его именовал кое-кто из руководства. Впрочем, список этих «кое-кто» был весьма куц. Потому что кому ни попадя подобные вольности старший диспетчер СКП12М237 дозволять не собирался.

– Тьфу ты, вот зараза… – ругнулся Евсей Сергеевич, когда тоненькая часовая пружинка, вместо того чтобы аккуратно опуститься на положенное ей место, в самый последний момент соскользнула и «выстрелила» наружу, отскочив на дальний конец подковообразного пульта. Стажер, сидевший на правом кресле, покосился на лежащие перед старшим диспетчером старенькие наручные часы с вывернутыми наружу внутренностями и пренебрежительно сморщился. Мол, нашел дед чем заняться – лучше б какой заранее скачанный фильм посмотрел или музыку послушал. Полное погружение, конечно, на дежурстве запрещено, но можно ведь и в древнем 3D помучиться. Все одно подобная убогость лучше, чем в подобном, совсем уж дремучем антиквариате ковыряться… Евсей Сергеевич уловил брошенный в его сторону взгляд и едва заметно усмехнулся в усы. Ничего-ничего, вот отсидит милок дюжину подобных дежурств, сам начнет искать, чем руки занять. Тупо зависать, пялясь в экран или слушая «пубумканье», как он называл современную музыку, конечно, можно, но не сутками ж подряд. Дежурство же тянется двенадцать часов, большую часть которых заняться совершенно нечем. Вот потому-то большинство диспетчеров и заводят себе «хобби», занимающее не только органы зрения и слуха, но еще и руки с мозгами. Кто вяжет, кто плетет, кто фигурки из дерева вырезает, ну а он, эвон, ремонтом старинных механических часов увлекся… Евсей Сергеевич аккуратно отодвинул в сторону часы с сильно выцветшей надписью «Командирские» на циферблате и, кивнув подбородком в ту сторону, куда отлетела деталь, повелительно произнес:

– А ну-ка, молодой, сбегай, принеси мне пружинку.

Стажер недовольно покосился на старшего диспетчера и, нехотя поднявшись, побрел в сторону дальнего конца пульта. Но едва он успел ухватить пружинку, как дверь в диспетчерскую с легким шелестом ушла в стенку и в освещенном приглушенным светом помещении появилось новое лицо.

– Ну и что у нас плохого? – уныло поинтересовался вновь прибывший, входя внутрь и стягивая с себя слегка влажную куртку. Евсей Сергеевич аккуратно снял с носа солидный и явно антикварный оптический прибор, представлявший из себя очки, прямо на правом стекле которых была присобачена этакая объемная нашлепка-окуляр, сложил дужки, достал из кармана очешник, открыл его, умастил внутрь вышеупомянутый оптический прибор и только после этого развернулся в сторону говорившего.

– Вот смотрю я на тебя, Василий, и все понять никак не могу. Ну чего ты все время каркаешь? Ворона какая-то, право слово.

– Не ворона, а реалист, – пробурчал тот, обходя Евсея Сергеевича и направляясь ко второму креслу, все еще хранящему тепло задницы стажера. – Страна у нас такая. Ничего хорошего в ней никогда произойти не может. Одни глупости и катастрофы.

– Вона как… – Евсей Сергеевич покачал головой. – И чего ж ты тогда до сих пор в этой стране, а не уехал куда, где этих глупостей и катастроф не случается?

– А кому я еще нужен со своей профессией-то? – огрызнулся Василий. – Я ж не олигарх и не из этих, как их… заднеприводных творческих, которым везде рады. Только жопу подставляй, и сразу же в гении и кумиры запишут. Вот и мучаюсь тут с вами…

Евсей Сергеевич хмыкнул в усы и покачал головой:

– А чего ж сам-то не подставишь? Ежели все так просто-то? Штаны снял – и в дамках!

Василий боднул насмешливо смотрящего на него старшего оператора контроля пространства угрюмым взглядом и, тяжело вздохнув, с сожалением произнес:

– И как ты еще не сдох-то, Сергеич, от своего яда? Похоже, он на тебя, как на кобру, не действует. А-а-а… ну тебя! Давай смену сдавай и катись отсюда. Нехрен мне настроение портить.

– Нет у меня никакого яда, Василий, – усмехнулся Евсей Сергеевич, – одно недоумение. Вот вроде со стороны на тебя глянешь – все у тебя нормально. Работа – хорошая, интересная, жена умница, только все с тобой мучается… детей трое – все обуты, одеты, накормлены. Старшая, как я знаю, в музыкальной школе занимается и бальными танцами. Средний – в математической школе учится и на самбо ходит. Младшенькая пока в саду, но жена твоя тоже ее на какие-то развивающие курсы таскает каждый день, почитай. Зарабатываешь, оно, конечно, не как олигарх какой, но, насколько я знаю, семью каждый год то в Сочи, то на Мадагаскар, то вон, как в прошлом году, на Луну отдыхать возишь. Или забыл, как у меня, ну, как замсекретаря профкома, льготную путевку оформлял? Катер, опять же, для рыбалки имеется… А как тебя послушать, так нет у тебя никакой жизни – одни страдания, – после чего махнул рукой и, протянув руку, щелкнул торчащим на пульте слева от него тумблером включения системы общего оповещения.

– Дежурный оператор СКП12М237, регистрационный номер КАКМ22/117 приступил к передаче дежурства. Просьба воздержаться от несрочных сообщений до 8.11.

Василий в ответ на его спич скривился, но поскольку процесс передачи дежурства уже стартовал, не стал огрызаться, а двинулся по привычной и не раз отработанной схеме, бросив в свой микрофон:

– Дежурный оператор КАКМ22/311 приступил к приему схемы. Положение на опорных орбитах?

– Количество постоянных объектов в секторе СКП12М237 на орбите ВО1–223, переменных 106, – привычной скороговоркой начал Евсей Сергеевич. – Из них с массой покоя выше 10 000 тон – 23, выше 100 000 тонн – нет, на орбите ВО-2–123, переменных 94, из них с массой покоя выше 10 000 тонн – 14, выше… – Процедура передачи дежурства размеренно текла аж до пяти минут девятого, когда неспешно течение сдачи/приема дежурства было внезапно нарушено ревом тревожных баззеров. Все, кто находился в диспетчерской, замерли, уставившись на большой экран, на котором тревожно мигала ярко-алая дуга, в которую перекрасилась полоса, обозначавшая четвертую высокую опорную орбиту. Ну еще бы – последние раз пятнадцать баззеры включались только лишь и исключительно во время учений. А последнее реальное срабатывание тревожной сигнализации системы контроля пространства произошло не менее шести лет назад. И на тебе…

– Ну а я что говорил! – И все закрутилось. Евсей Сергеевич глухо ругнулся под нос и, пробежавшись пальцами по сенсорному пульту, заорал в микрофон:

– ЧСКК «Wielkoludzie», срочно займите отведенный эшелон, повторяю, ЧСКК… – Процесс передачи дежурства пока не завершился, так что вся ответственность по-прежнему оставалась на нем.

– Не-а, хрен получится, – злорадно выдал Василий. – Это ж поляки, они, похоже, вчерашнюю победу своей сборной в континентальном кубке празднуют. Упились там все. И автомат предупреждения столкновения отключили, чтобы не верещал на пьяные головы…

Старший диспетчер боднул его сердитым взглядом и повелительно махнул рукой. Да, дежурным диспетчером оставался именно он, но в случае резких изменений обстановки Евсей Сергеевич, как старший диспетчер, имел полное право задействовать любые дополнительные силы. А сейчас это явно было необходимым. Уж больно паршивая расчетная траектория у съехавшего с отведенной ему орбиты ЧСКК вырисовывалась. Василий, несмотря на все свое занудство и нытье, все-таки был профессионалом. Ну дык других в диспетчерской и не держали… Так что включился он практически мгновенно.

– ССКМт 2217 – срочно перейдите в эшелон 2–88… ТВС «Шпиналь-33» переход в эшелон 2–65 запрещаю, срочно вернитесь на прежний эшелон… всем орбитальным объектам в секторах 2/22/311, 2/22/311 и 7/22/311 немедленно прекратить переход на парковочные орбиты, стабилизировать параметры и перейти в режим ожидания… – Стажер смотрел на все это разинув рот и судорожно стискивая пружинку в потном кулаке. Ибо перед ним сейчас разворачивалось завораживающее зрелище работы двух профессионалов, которые будто фэнтезийные маги одним голосом и движениями пальцев перебрасывали с орбиты на орбиту множество «летающих гор» весом в сотни тысяч тонн из стальных, алюминиевых и титановых сплавов и сложнейших многослойных композитов. И это было… завораживающе.

– ЧСКК «Wielkoludzie», ответьте диспетчеру, – последний раз воззвал в микрофон Евсей Сергеевич, после чего решительным жестом ткнул пальцем в пару иконок на сенсорном пульте и жестким голосом произнес – Дежурный оператор СКП12М237, регистрационный номер КАКМ22/117, вызывает объект «Мухолково», – после чего замолчал, ожидая ответа.

Василий же, услышав эти слова, дернулся и, резко развернувшись к старшему диспетчеру, произнес севшим голосом:

– Ты чего, старшой… там же люди!

– Вот именно, – сердито рявкнул Евсей Сергеевич и ткнул пальцем в мерцавшие экраны, буквально засиженные отметками орбитальных объектов, как немытое стекло мухами, большая часть из которых мигала тревожным желтым и оранжевым цветом, означавшим, что они находятся в опасном секторе. – Там – люди. И много. На одной ВО-4 в зоне возможного столкновения шесть орбитальных объектов. Из них на двух не менее чем по три десятка человек – на ЧОО 04/227 только вечером новая группа туристов прилетела. Я сам челнок к ним вчера вечером подводил. А на ЧОО 04/032 аж две смены металлургов – отработавшая и новая. Сменившихся челнок с орбиты только через пять часов вниз везти должен. Сам посчитаешь, сколько трупов будет, если эти алкоголики, которые, между прочим, грубо нарушили все инструкции, поскольку система предупреждения столкновений у них точно отключена, вовремя не проснутся.

Василий вздрогнул и слегка втянул голову в плечи, пробормотав:

– Да я че, я ж ниче. Все ж по инструкции…

– Вот и я о том, – вздохнул старший диспетчер, – как бы там ни было, ближайших соседей ты, слава богу, распихал как смог, так что давай-ка продолжай их вызывать, пока с «Мухолково» говорить буду. Минут пять люфта у этих пьяниц еще имеется…

Все знают, что космос – это просто умопомрачительные скорости и не менее умопомрачительные расстояния. Даже просто для того, чтобы подняться на орбиту Земли и остаться на ней, нужно достигнуть первой космической скорости. А это, на минутку, 7.9 километров в секунду. При том, что скорость звука составляет всего лишь 0.331 километра в ту же самую секунду. То есть почти в 24 раза меньше. А ведь все мы считаем сверхзвуковой самолет очень быстрым! Так что расстояние, скажем, в сто километров для орбитальных условий – это вроде как локтями толкаться. Двенадцать с половиной секунд полета… Но все дело в том, что подобные скорости орбитальные объекты развивают именно относительно Земли. Потому что для того, чтобы им удержаться на орбите, они должны нестись над планетой по такой дуге, которая будет точно повторять изгиб планетарного шара. Т. е. двигаться по орбите – это как бы постоянно падать, но так, чтобы из-за достигнутой скорости Земля при этом тоже как бы постоянно убегала вниз… А вот относительно друг друга орбитальные объекты чаще всего двигаются гораздо медленнее. Десятки и единицы метров в секунду. А при наибольшем сближении скорость может упасть и вообще до сантиметров в минуту. Но это уже когда объекты сходили почти совсем вплотную… Так что до момента столкновения с ближайшим орбитальным объектом, с которым ЧСКК «Wielkoludzie» должен был неминуемо столкнуться, время еще было.

– «Мухолково» на связи, – громко пророкотало в динамиках, а в левом верхнем углу центрального экрана возникло окно, в котором проявилось изображение мужчины в военной форме. Василий замер. Евсей Сергеевич тоже на мгновение заколебался, неуверенно покосившись на мигающую красным дугу четвертой высокой опорной орбиты, после чего решительно тряхнул головой и произнес:

– Говорит дежурный оператор СКП12М237, регистрационный номер КАКМ22/117. У нас чрезвычайная ситуация на ВО-4. ЧСКК «Wielkoludzie» начал несанкционированный сход с орбиты, по траектории, ведущей к столкновению со стационарными орбитальными объектами. На вызовы ЧСКК не отвечает. Попытки коррекции траектории не зафиксированы. Считаю необходимым для устранения угрозы привести в действие протокол «Свет».

– Принято, – после короткой паузы отозвался военный. – Протокол «Свет» запущен. Прошу передать текущие координаты объекта, расчетную траекторию, предложения по наиболее безопасным конусам разлета обломков и точное время окончательного принятия решения.

Нет, все эти параметры военные могли бы «снять» и сами (что они, кстати, скорее всего, давно сделали), но ответственным за состояние дел в своем секторе орбит все-таки оставался дежурный диспетчер. Так что, поскольку никакой войны или нападения в настоящий момент не было и не предвиделось, решение о выстреле, призванном ликвидировать образовавшуюся на четвертой высокой опорной орбите угрозу, принимать должен был тоже он. Со всеми вытекающими из этого последствиями… На мгновение в диспетчерской повисла напряженная тишина, как вдруг… в динамиках раздался хриплый голос:

– Kogo kurwa przyniósł?

– Ответили! – выдохнул Василий и тут же ожесточенно лупанул по клавише сенсорного пульта, включая автопереводчик, после чего зло заорал: – Вы там совсем мозги пропили, пшеки долбаные? А ну быстро включили автомат предупреждения столкновений, курвы!

– …automat unikania kolizji, dziwki! – эхом донеслось из динамиков.

– О, matko boska! – испуганно пискнуло из динамиков. После чего тревожно мигающая дуга четвертой высокой опорной орбиты сначала прекратила мигать, затем перекрасилась из красного в оранжевый, почти сразу начавший постепенно выцветать в желтый. Евсей Сергеевич подождал пару минут, после чего повернулся в сторону все еще висящего в углу экрана изображения военного и с явственно слышимым облегчением в голосе громко произнес:

– Внимание, «Мухолково», говорит дежурный оператор СКП12М237, регистрационный номер КАКМ22/117. Вследствие выхода на связь экипажа ЧСКК «Wielkoludzie» и предпринятых после этого действий диспетчерского пункта контроля пространства СКП12М237 констатирую, что применение протокола «Свет» в отношении ЧСКК «Wielkoludzie» потеряло необходимость. Прошу произвести отмену данного протокола. – Столь витиевато пришлось выражаться вследствие того, что все сказанное и сделанное в этой диспетчерской скоро неминуемо станет предметом рассмотрения в суде. Те ребята, которые сейчас находились на борту ЧСКК «Wielkoludzie», совершенно точно очень сильно вляпались. Вообще-то, на предупреждение подобных ситуаций работало очень много систем, программ и строжайших статей уставов. За безопасностью ближнего космоса человечество следило очень и очень пристально. И любые нарушения здесь пресекались со всей строгостью закона. Никаких космических «чернобылей» и «фукусим» здесь никому не надо было. Но как сказал в свое время гениальный Эйнштейн: «Бесконечны лишь Вселенная и глупость человеческая, при этом относительно бесконечности первой из них у меня имеются сомнения»…

– Принято. «Мухолково», отключаюсь, – отозвался военный, и окно с его изображением плавно истаяло с центрального экрана…

– Ну что, молодой, как первые впечатления? – с легкой усмешкой поинтересовался Евсей Сергеевич у стажера, когда они, сдав наконец столь нервно закончившееся дежурство и пройдя парочку кругов ада предварительного расследования, добрались-таки до терминала вызова колесного беспилотника. Тот поежился и бросил:

– Да уж, жесткач полный. Лучше б я в театральный пошел…

– В театральный, говоришь… – хмыкнул Евсей Сергеевич. Потом что-то прикинул и, повернувшись на пол-оборота влево, рубанул рукой.

– Вон там, где-то в двух с половиной тысячах километров южнее, есть развалины города Вавилон. Слышал про такой?

– Ну да, – недоуменно отозвался стажер.

– Так вот, этот город еще четыре тысячи лет назад был очень развитым центром цивилизации. Центром торговли, ремесла, науки, культуры. И на его улицах и площадях, а также в особняках богатых горожан и дворцах знати сотни актеров, факиров, заклинателей змей, талантливейших танцовщиц и искуснейших арфисток развлекали толпы людей, приводили в восторг тысячи ценителей и заставляли рукоплескать сливки тогдашнего общества, вплоть до царей и цариц… – Он на мгновение замолчал, как будто бы не замечая недоуменного взгляда, которым уставился на него стажер, после продолжил: – Так вот, могу тебе сказать, что все они, так же как и нынешние, старались сыграть свои роли «на уровне лучших классических образцов», или «предложить новое прочтение классических образов», «бросить вызов замшелым традициям», либо «предложить новое видение классики», или там «задать новые тренды в искусстве». Не знаю, как это звучало на аккадском, но смысл был именно таким. Уж можешь мне поверить. – Евсей Сергеевич сделал короткую паузу, после чего закончил. – А потом они возвращались в свои глинобитные хижины, освежались кувшином кислого самобродного пива, после чего валились на лежак из нарубленного тростника и засыпали, укрывшись грубой дерюгой.

– И что? – не понял стажер.

– А то, что, какими бы они талантливыми ни были, сколько бы сил ни отдавали своему творчеству, до каких бы вершин самореализации ни поднимались… ничего вот из этого они изменить не могли. Никак. Вообще. Потому что есть дело и ДЕЛО. Я и сам иногда с удовольствием в театрец выбираюсь и приятную музыку под шашлычки послушать не против. Но если ты хочешь, чтобы после тебя человечество, все мы, люди, стали сильнее, умнее, научились новому, ранее для нас недоступному, а то и вообще немыслимому, и пошли дальше, к звездам, а там и к новым галактикам, то театральный – это точно не твой выбор. А дальше – решай сам…

Первый подкативший беспилотник уже давно увез старшего диспетчера, а молодой стажер все еще продолжал стоять на остановке, переводя взгляд то на звездное небо, то поворачивая голову в ту сторону, в которой за две с половиной тысячи километров сиротливо возвышались среди пустыни развалины древнего Вавилона…