Читать книгу Против часовой - Виктор Трошнев - Страница 9

Говорят, некоторые насекомые, например, стрекозы, видят мир вокруг на все триста шестьдесят градусов. Я где-то читал, что у глаза стрекозы тридцать тысяч индивидуальных граней. Каждая грань создает свой собственный образ, и мозг стрекозы с помощью визуальных нейронов обобщает тысячи изображений в одну картину. В этом смысле сталкеры в Зоне – как те насекомые. Успевают смотреть, приглядывать, а то и просто чувствовать.

Я уже примерился наливать, когда скорее почувствовал, чем увидел какое-то движение. Миг, и вместо фляги в руках «Гроза».

Достаточно далеко, с запада к нам брела одинокая фигура. Брела не прячась, во весь рост, иногда останавливаясь и снова продолжая движение. Малыш и Шутник тоже вскинулись.

– Спокойно, ребята, похоже, к нам в гости зомби. Вон, на девять часов.

– Может, мне в блондинку перекраситься? – Спросила Шутник и взяла в руки бинокль.

– Зачем? Тебе и так хорошо. – Я рассматривал фигуру в оптику «Грозы».

– Говорят, зомби не трогают блондинок, у них есть нечего. – Произнесла Шутник и тут же вскрикнула: – Ребята! Да это не зомби, это Вахтанг! Я его знаю!

Я с сомнением покачал головой:

– Ну, во-первых, что мешает твоему Вахтангу стать зомби? Во-вторых, кто такой Вахтанг? И, в-третьих. Это имя такое? Здесь же по имени ни-ни.

– Я тебе по пунктам отвечу. – Шутник убрала бинокль и приняла прежнюю позу. – Во-первых, Вахтангу ничего не мешает стать зомби. Но я ещё не видела зомби, которые так энергично размахивают руками и так уверенно ходят по Зоне. Во-вторых, Вахтанг – это сталкер. И, в-третьих, это не имя. Он просто похож на актёра, раньше такой был, Кикабидзе у него фамилия, а звали Вахтанг, так он точная копия. А вот что меня смущает, – она вздохнула, – так это то, что он в трусах.

– О, натурально! – Малыш засмеялся. – Он же в трусах идёт! А я сначала и не обратил внимания!

– Если быть точным, – я опустил «Грозу», поскольку этого Вахтанга уже можно было видеть невооружённым глазом, – он ещё и в ботинках.

– Вахтанг! – Крикнула Шутник.

Фигура повела себя странно. Как голая барышня в бане. Услышав крик, человек сделал движение, прикрывая руками волосатую грудь и трусы, которые, надо сказать, были у него до колен.

– Вах! – Он даже присел. – Хто говорит? – Похоже, погружённый во внутренний монолог, сопровождаемый активной жестикуляцией, он не особо смотрел по сторонам. Только перед собой, чтобы не угодить в аномалию.

– Вахтанг, это я, Шутник! – Девушка встала во весь рост.

– Шютник?! Вай, спасиба маналиту, друга встрэти-и-и-л! – Не убирая рук, Вахтанг ускорил шаг. – Есть в зонэ паганый шакал, а есть друг!

Вахтанг действительно очень походил на актёра из старого фильма «Мимино», только постарше. Фильм, надо сказать, хоть и старый, но очень смешной. Уж не представляю, как выглядел голым тот актёр, но Вахтанг был очень волосат. Густой шерстью были покрыты и руки, и ноги, и грудь, и, наверняка, спина сталкера. Он продолжал смущаться и прикрывался руками:

– Вай, как рад, как рад, никогда так не рад, как сейчас рад!

– Что случилось, Вахтанг? – Шутник протянула ему фляжку с коньяком.

Вахтанг жадно приложился к горлышку и сделал несколько глотков:

– Вай, какой каньяк, сыпасиба, дарагой! Вай, какой каньяк! – Он снова глотнул, – Как дома! Вино лучше, но каньяк харашо! – Он покатал напиток во рту и вдруг закричал, – Да эта жи «Варцихе»!

– Ого! – Удивилась девушка. – Ты прямо сомелье! На вкус умудрился марку определить!

– Зачем так ругаишься, дарагой? Пачиму ты такой нехароший слово гаваришь? Зачем?

– Я не дорогой, а дорогая, – сказала Шутник, – а сомелье – это дегустатор. Человек, который хорошие напитки пробует. Так что не обижайся.

– А, да! Тагда я этот самый е. Я очинь люблю напитки пробовать. Асобенна харошие люблю! Я их пряма пробую, пробую, никак нэ магу распробовать!

– Но ты всё же не ответил. Что случилось-то?

– Беда в Зону пришёл, – безапелляционно заявил Вахтан, снова глотнул и, с сожалением вернул флягу девушке, – Хабар в Зону пришёл, савсэм плохо.

– Хабар? – Мы все переглянулись. Похоже, сталкер повредился головой от чего-то, что ему пришлось пережить. – Хабар в Зоне всегда был, тем и живём. – Я с жалостью посмотрел на сталкера.

– Вай, какой глюпый! – Вахтанг с досадой махнул рукой, убрав её от волосатой груди, – хабар, это цацки, дэньги, артыфакты, а пришёл Хабар, это чилавэк такой. Нэт! Нэ чилавэк! Шакал сэрый, пиляд, мама его шакал, папа его шакал, слэпая сабака ему бабушка-а-а!

– Так, погоди, – я вытянул вперёд ладонь, останавливая поток красноречия Вахтанга. – Я тебя правильно понял, что в Зоне есть какой-то шакал по имени Хабар, да? Он бандит? – Малыш и Шутник с интересом слушали нас, не перебивая.

– Да! Шакал! Савсэм плахой! Хто бандит? А! Да, бандит, савсэм бандит. Очинь бандит. Ты Слюн знаишь? Хабар иво брат. Слюн тфу, дэрма кусок, а Хабар силный. Злой. – Он помолчал, потом обвиняюще ткнул в меня указательным пальцем:

– Ты Плюс, да? Ты Слюн убил? Хабар атамстит хочит! – Он провёл пальцем по кругу:

– Всех, хто Слюн убил атамстит хочит!

Мы снова переглянулись.

– А откуда он знает, что это мы Слюня убили? – Шутник снова протянула Вахтангу флягу и бутерброд. – На, поешь.

– Нэ знаю! Можит Званар сказал. Мнэ он гаварил. С Хабаром в Зону брат Званаря пришёл. Тюрма сидел, тэпэр пришёл. Симорка завут. – Он глотнул и засунул в рот бутерброд полностью. Прожевал и добавил:

– Ха! Симорка! Как Шисторка! Толка Симорка. Вэс сэмья дермо! Званар, Симорка – дэрмо!

– Слушай, – я стянул с себя куртку и остался в бронежилете, – на, накинь на себя, а то вон измучился весь, прикрываясь, ёлки-иголки.

Вахтанг, действительно, даже прикладываясь к фляге и жуя бутерброд, умудрялся не забывать прикрываться. Сталкер с удовольствием натянул на себя куртку, она оказалась ему слегка маловата:

– Сыпасиба! А шытаны нэт? – Он посмотрел на свои волосатые ноги. – Кагда сонце харашо, кагда дожд савсэм дэрмо!

– Слушай, брат, ты только не обижайся, я тебе сейчас один умный вещь скажу, – заявила Шутник, и я понял, что она, как и я, смотрела старый фильм «Мимино». – У меня есть запасные штаны, – продолжила она, – но они на тебя не налезут.

Вахтанг покосился на фигурку девушки и протянул:

– Нэт, нэ налэзут.

– Извини, я только оружием могу помочь, – вмешался Малыш и протянул ему свой «ПММ» и две обоймы, – чем могу. Только ты так и не рассказал подробностей. Это Хабар тебя раздел?

– Шакал, пиляд! Да! – Вахтан распихал обоймы по карманам. – Иду-у-у, хабар нэсу-у-у, никаво нэ трогаю-у-у-у. Вдрук, бах! Сынимай шытаны, сынимай куртка! За што? Пачиму-у-у? Иди, скажи, за Слюнь фсэх парэжу, рэмни буду дэлат! Я пашёл, тут вы! Сыпасиба! А у меня брата сэводня дэн раждения. Хател атметить, а тут этот сын шакала. Шакал его мама имэл. – Уточнил он после паузы.

Я подвинул к нему турку:

– Кофе будешь? Мы на «Росток» сейчас идём, если хочешь, пошли с нами, мы тебя проводим. Да, ребята? – Я посмотрел на напарников.

– Конечно, – это Шутник.

– Без вопросов, – отметился Малыш.

– Кофэ да, и «Расток» харашо. Скора тэмно. Идти нада.

– Ну вот перекуси, стресс сними и двинем. – Я из фляжки налил в свою кружку и протянул её незадачливому сталкеру.