Читать книгу Проклятье пирата - Виктор Васильевич Кабакин - Страница 2

Небольшой люгер стоял на якоре в глубине узкой бухты, но так, чтобы морское пространство перед ним хорошо просматривалось. Он напоминал паука, который затаился где-то в темном углу, на краю паутины в предвкушении добычи. Впрочем, судно действительно так и называлось – «Паук», и оно на самом деле поджидало свою жертву. Капитан Дрей, еще находясь на острове Тортуга, получил донесение, что в этом месте должен пройти испанский галеон, полный золота, и уже два дня прятался в бухте.

И вот, вахтенный на мачте крикнул, что на горизонте появился корабль. Как паук, почуяв попавшую в сети жертву, начинает судорожно сучить лапами и подбираться к ней, так и на сонном до этого люгере резко все переменилось. Послышались команды, забегали матросы, поднимался якорь, распускались паруса…

На галеоне тем временем было все спокойно. Он считался самым большим судном испанской флотилии, вооруженный пятьюдесятью пушками, поэтому появление крошечного кораблика у команды галеона совсем не вызвало тревоги. Правда, дежурный офицер спустился в каюту капитана и доложил о приближении люгера. Капитан в это время играл в карты с богатым негоциантом, ему везло, масть шла, и он отмахнулся от вахтенного офицера, велев ему убираться и не беспокоить по таким пустякам.

Люгер между тем подошел вплотную к галеону. По размеру, если делать сравнение, он напоминал, скорее, воробья рядом с мощным орлом. Ну, разве можно царю птиц опасаться какой-то серой птички-невелички?… Смешно! Моряки на галеоне даже не стали готовить к бою пушки, лениво наблюдая сверху за маневрами утлого суденышка.

А дальше произошло невероятное. Дрей отдал резкий приказ, из люгера вылетели десятки канатов с кошками на концах, которые зацепились за борта галеона. Спустя несколько секунд тот, действительно, оказался словно затянутым в крепкую и надежную паутину… По канатам, как обезьяны, стремительно карабкались пираты, вооруженные пистолетами за поясами и кривыми кинжалами в зубах. Оставшиеся на люгере дали залп из мушкетов по столпившимся на галеоне морякам. Когда ветер чуть развеял пороховой дым, стало ясно, что вся палуба уже находится во власти пиратов, они стремительно заталкивают в трюм растерявшихся моряков. Бледного капитана корабля вытащили из каюты, и Дрей, исполненный благородства, принял из его рук шпагу в знак признания поражения.

Потом началась самая обычная пиратская работа – грабеж. Пираты рыскали по всему кораблю и добытое складывали на палубе – согласно неписанным флибустьерским законам никто не имел права самостоятельно брать себе что-то из награбленного. Провинившегося тут же, на глазах у всех, подвергали казни. Добыча и в самом деле оказалась богатой: слитки серебра и золота, дублоны, эскудо и пиастры, мешки со специями и табаком – все было точно подсчитано и взвешено. Флибустьеры не стали убивать команду галеона, а просто высадили всех на одном из многочисленных необитаемых островов Карибского моря. Затем начался дележ: десятая часть предназначалась губернатору острова Тортуга, столько-то Дрейю, а остальное команде.

…Захваченный пиратами галеон «Святая Инесса», подтянув паруса и выгнув их, словно лебедь шею, медленно входил в бухту острова Тортуга. Жак с серьгой в левой ухе, не отрываясь, смотрел на берег. Где-то там стояла его жена, но отсюда, с палубы, толпа казалась разноцветным и неделимым пятном. Две скалы, мимо которых плавно проплывал корабль, напоминали формой головы, и в пасмурный день казалось, что они недовольно хмурятся. Но сейчас было светлое солнечное утро, и Жак видел, что головы словно улыбаются, приветствуя корабль. Жак снял со своей головы красную повязку – бандану и радостно помахал им в ответ.

– Ты кого приветствуешь, брат? – услышал он за своей спиной.

– Родной берег. Мы, наконец, пришли домой, – радостно отозвался Жак. – И мы теперь – богатые.

Он повернулся к тому, кто его назвал «братом». Это был молодой человек, выглядевший, правда, постарше Жака со шрамом на щеке, стягивающим кожу, отчего один его глаз казался чуть меньше другого. Звали его Бертраном. Они стали именовать друг друга «братьями» после того, как Жак во время прошлогодней перестрелки при захвате испанского корабля спас жизнь Бертрану. Впрочем, спасли они, наверное, друг друга. Бертран, увлекшись стрельбой, не заметил, как к нему сзади подскочил испанец и замахнулся саблей. Вовремя обернувшийся Жак сумел подставить под удар дуло ружья, и сабля скользнула по металлу. Но Жак от сильного удара выронил ружье и следующим выпадом испанца скорее всего был бы убит. Тут быстрый Бертран успел выстрелить из пистолета, и испанец замертво упал. Вечером они пили вино, празднуя победу, и поклялись друг другу в вечной верности. Их братство было скреплено кровью, не раз потом в бою они доказывали обоюдную верность и отвагу, не щадя жизни ради спасения друга.

У Бертрана тоже была золотая круглая серьга в левом ухе. Такой знак отличия мог носить только опытный, авторитетный пират. Оба они не единожды рисковали жизнью и видели смерть в лицо. Но что такое жизнь пирата? Так, пустяк. Сегодня ты жив, а завтра тебя уже нет. Настоящий пират об этом никогда не задумывается. Его удел – постоянно испытывать судьбу и не думать о смерти. И уж тем более в такой день, как сегодня, когда трюм корабля забит золотом и серебром.

Это был удачный поход. Самый успешный в их жизни, ибо никогда еще добыча не была столь велика. Сердца Жака и Бертрана наполнялись великой радостью и сладким предвкушением скорых удовольствий. Часть золота они успели спрятать в пещере на маленьком острове Карибского моря, а остальную, немалую долю везли с собой.

Жак думал, что деньги позволят ему осуществить давнюю мечту: построить, наконец, настоящий богатый дом, как у сэра Гуснама, в котором так будет уютно ему и Эстеле. А Бертран ни о чем таком не думал, он терпеть не мог строить какие-то планы и любил жить сегодняшним днем.

Жак, увидев в толпе на берегу знакомое лицо, протянул руку, показывая приятелю свою женщину.

– Смотри, вон Эстела в красном платье, машет мне.

Белые женщины на Тортуге были чрезвычайной редкостью и весьма ценились. Дело в том, что еще несколько лет назад они вообще здесь отсутствовали. Но по распоряжению губернатора острова корабль как-то доставил сюда из Франции более сотни женщин, которым пообещали мужей и обеспеченную жизнь. В основном, конечно, среди них были дамы легкого поведения. Однако разве это могло иметь какое-либо значение для отчаянных жителей-сорвиголов Тортуги, устроивших теплый прием и встречавших на сотнях утлых лодках долгожданный корабль еще на подходе к порту! Вели себя пираты достойно и показывали настоящими джентльменами, на корабль не забирались, не грубили, оскорблений не выкрикивали, вежливо махая с лодок рукой и приветствуя женщин, которые в цветастых платьях напоминали огромный букет. Дамы сгрудились на палубе и внимательно разглядывали будущих кавалеров.

В порту каждую женщину, спускавшуюся с корабля, мужчины встречали одобрительными криками в сотни глоток и оглушительным свистом. В то время это заменяло приветственный оркестр.

А на другое утро состоялась церемония массового бракосочетания, которая скорее напоминала куплю-продажу рабов на невольничьем рынке. Каждую женщину отдельно выводили на площадь, начинались смотрины и аукцион. Дело в том, что хозяину судна надо было возместить расходы за переезд женщин с материка на остров, и по указанию губернатора каждый желающий получить жену или подругу должен был выложить круглую сумму. У бережливого Жака деньги водились, и ему посчастливилось заиметь женщину, а вот беззаботный и ветреный Бертран вынужден был и дальше довольствоваться холостяцкой жизнью.

Обладатели женщин тщательно оберегали своих подруг от посторонних посягательств. За покушение на честь замужней дамы полагалась смертная казнь. Впрочем, запрет не распространялся на тот случай, когда пират отправлялся в дальнюю «командировку» на очередное дело. Дама как бы получала право на временного возлюбленного, и нередко случалось так, что вернувшийся с «дела» муж получал статус бывшего. И тогда на острове возникали новые кровавые разборки.

Довольный Жак, сойдя на берег, встретил свою жену и, крепко обнявшись с ней, в нетерпении повел в дом. Едва захлопнулась дверь, он бросил женщину на пол и, рыча, как зверь, овладел ею и долго не отпускал. Секса тогда, может, и не было, но природа все равно брала свое.

Ну, а Бертран, как и другие холостяки, направился в таверну пропивать заслуженные потом и кровью деньги. Впрочем, оставив своих подруг, скоро к ним присоединились и остальные пираты. Безудержное пиршество, пьянство, игры в карты и кости, длившиеся несколько дней, – этот неизменный обычай соблюдался неукоснительно, являясь долгожданной и вожделенной наградой за рискованные и жестокие походы. За короткое время пропивались и проигрывались целые состояния, а хозяева таверн и притонов непомерно обогащались.

Спустя пару месяцев Бертран постучал в дом Жака и сказал:

– Брат, дай мне в долг сто пистолей.

Жак дал, несмотря на возражение жены. Еще дней через двадцать Бертран снова попросил у Жака сотню пистолей. Жак поморщился, но опять дал. Довольный Бертран отправился пропивать их в таверну, а у Жака состоялся серьезный разговор с женой.

Эстела – это уже не та дешевая проститутка, когда-то промышлявшая в порту Дьеппа, а солидная дама, выписывавшая из Франции наряды и одетая, если не по последней европейской моде, то где-то близко к ней, и ходившая по улице с зонтиком, чтобы сохранить белизну лица. Да и Жак, решивший окончательно покончить с пиратством, скопил за несколько лет солидный капитал и открыл магазин по торговле награбленными товарами. Еще он занимался заготовкой копченого мяса и выгодно продавал его мореплавателям. Раньше Жак не раз видел, как индейцы делают такое мясо. Нарезают длинными полосами, кладут на решетки и ставят на угли, это они называли «барбако». Мясо коптилось, становилось вкусным и сочным. И долго не портилось, что очень важно во время длительного путешествия… Но самый большой доход ему стало приносить ростовщичество – под большие проценты он давал деньги на снаряжение новых флибустьерских экспедиций. Да что там пираты – сам губернатор теперь пользовался его кредитами… Так что Жак стал солидным джентльменом и весьма уважаемым жителем Тортуги.

Теперь в его мечтах было построить или купить собственный быстроходный парусник, получить поручительство от губернатора, то есть своего рода жалованную грамоту, дающую право грабить испанские торговые суда, перевозившие золото, серебро и разные товары из Нового в Старый Свет, а также нанимать пиратов, которые будут этим заниматься…

– Больше не давай Бертрану деньги, – сказала Эстела. – Они у него пропадают без дела.

– Не беспокойся, Эстела, – улыбнулся жене Жак. – Он их обязательно вернет. На маленьком острове, неподалеку отсюда, у нас с Бертраном припрятан клад, и мы решили в ближайшее время плыть туда. Там у нас хорошие деньги…

Эстела как-то странно посмотрела на мужа.

– Ты уверен, что он правильно ими распорядится?

– Что ты имеешь в виду? – удивился Жак.

– Деньги должны приносить доход. А Бертран их пропьет и снова придет к тебе. Будет лучше, если его деньги достанутся нам.

– Но как это сделать? – спросил Жак.

– А ты подумай. В конце концов, кто он такой и кто сейчас ты? Тебя уважает сам губернатор, а он – нищий пират, которого все равно когда-нибудь убьют.

Жак промолчал. Душа его сначала воспротивилась коварным словам жены, но ненадолго. Как часто бывает, сработал старый метод домино. Известно, что костяшки домино, поставленные друг за другом на «попа», всегда неустойчивы, стоит уронить первую, как тут же одна за другой падают остальные, и тогда ломается все сооружение. Так и у Жака – зароненная женой мысль очень быстро разрушила в его душе то, что раньше казалось прочным. Действительно, зачем Бертрану деньги, если он все равно не сможет ими распорядиться? А вот он, Жак, сможет…