Читать книгу Кровавый путь Белой волчицы - Виктор Васильевич Пронский - Страница 3

«Я прибыла в город А вместе со своей мамой Цибик Анной Викторовной».

В дальнейшем моя мама будет называться Наташа, а моя бабушка будет называться Анна.

Меня всегда поражало, как легко моя мама устраивалась на новом незнакомом месте. Она словно знала все наперед. В незнакомом месте она чувствовала себя как рыба в воде. Моя мама словно читала людей, встречающихся ей на новом, незнакомом месте, как в открытой книге. И откуда она могла все это знать, моя мама этого так никогда и не поняла. Зато я, ее сын, предполагаю, что все эти новые места на самом деле были для моей бабушки хорошо знакомыми местами обитания. У меня серьезные предположения, что все места, которые будут описаны в этой книге, уже давно моя бабушка Анна посещала в прошлом, имела об этих городах и их жителях полное представление, но, конечно, на мою маму Наташу все это быстрое привыкание к любой, совершенно новой обстановке было абсолютно необъяснимо.

Прибыв в город А, моя мама сразу нашла место, где мы вместе с ней поселились. Просто поразительно, как моя бабушка так легко вписывалась в обстановку в городе.

Наташа тоже начала посещать город, ходить по улицам. Через неделю Наташа уже неплохо изучила весь город. Анна тоже посещала город, она очень хорошо в городе ориентировалась.

Наташа с удивлением наблюдала, как ее родная мама с помощью особых приспособлений совершенно изменяла свою внешность.

Изменения были столь поразительны, что Наташа, если бы встретила загримированную маму в городе, то прошла бы мимо этой женщины и никогда бы не признала в этой незнакомке свою родную маму.

Впрочем, подобные изменения личности с Наташиной мамой происходили и раньше, в других городах, во время странствий по территории СССР, и, как правило, эти изменения личности очень плохо кончались для некоторых жителей этих городов.

Когда Наташа видела, что ее мама меняла свою внешность, то, вспоминая, чем кончались подобные изменения в прошлые времена, приходила в ужас.

Конечно, Наташа не видела, что делала ее мама, но зато она видела и слышала о последствиях, а эти последствия были всегда просто ужасны.

Наташа знала, какой сильной женщиной была ее мама. Однажды, когда они жили в деревне, в избе, ее мама взяла кочергу и на глазах потрясенной дочери согнула двумя руками эту кочергу в дугу. Конечно, Наташа и раньше знала о необыкновенных способностях своей мамы, но, чтобы она, слабая женщина, могла двумя руками согнуть кочергу – такое Наташа даже предположить не могла.

Анна была невысокого роста, хрупкого телосложения и не производила впечатления сильной женщины. Наташа спросила свою маму: «А что теперь нам делать с этой изуродованной кочергой?» Но в ответ мама взяла согнутую дугой кочергу в руки и разогнула ее. Наташа взяла в руки кочергу и попробовала ее согнуть, но ничего не получилось.

Наташа всегда поражалась, как ее мать легко сходилась с другими, совершенно чужими и незнакомыми людьми, как эти посторонние люди буквально после нескольких минут разговора с ней становились ее закадычными друзьями. Эти незнакомые ей люди рассказывали Анне чуть ли не все свои секреты.

Однажды Наташа спросила свою маму: «А что, мама, ты, наверное, волшебница или колдунья, что все люди выкладывают тебе все свои секреты?»

Анна посмотрела на Наташу таким взглядом, что Наташа больше никогда не задавала ей подобные вопросы, никогда.

Прошло несколько недель пребывания Наташи и Анны в городе А.

С каждым днем у Анны портилось настроение, она становилась все сварливей и сварливей. Наташа уже и раньше наблюдала подобное состояние своей матери.

Свое плохое настроение Анна срывала на своей дочери. Ведь и на улице, и в своем доме (Анна часто приглашала своих местных подружек к себе домой, на встречах в доме часто пили водку и много разговаривали) Анна была душой компании.

Когда посетители, довольные выпивкой и задушевными разговорами, расходились по домам, то вот тогда веселая душа компании внезапно превращалась в злобную мегеру и обрушивалась на свою дочь. Анна хватала свою дочь руками, из хватки не вырвешься; ее лицо искажалось, превращаясь в чудовищную маску, Анна начинала говорить и проклинать Советскую власть, и коммунистов, и всех, кто был за Советскую власть.

«Коммунисты – твари, мрази, сволочи, их нужно убивать, убивать, убивать, убивать, убивать, убивать, убивать», – все эти проклятия выплескивались на Наташу несколько часов подряд непрерывно. «Твари, сволочи, гниды, мрази, суки», – это все продолжалось много, много часов подряд непрерывно, а из объятий Анны не вырвешься. Вы представляете, как это действовало на психику человека?

Моя мама рассказывала своему сыну, то есть мне, об этих упражнениях своей мамы Анны. Эти рассказы моей мамы я впервые услышал в Минске.

После нескольких часов таких вот разговоров бабушка отпустила свою дочь спать.

Наташа легла спать, а ее мама Анна продолжала бубнить проклятия Советской власти и коммунистам.

Наташе надоело слушать постоянное бурчание своей матери, и она закрылась одеялом, в результате бурчание Анны под одеялом уже почти не было слышно. Наташа постепенно стала засыпать, и уже почти уснула, когда неожиданно одеяло, под которым лежала Наташа, было сорвано с кровати, и Наташа встретилась лицом со своей матерью. Анна кричала проклятия: «Коммунистов надо убивать, убивать, убивать! Ты что, закрылась, чтобы не слушать меня? Так слушай! Будь проклята Советская власть, будьте прокляты коммунисты и все, кто поддерживает эту власть, пускай все они сгорят в огне!» Это бурчание продолжалось всю оставшуюся ночь. Наташа так и не уснула. Рано утром Анна ушла из дома на улицу и пропадала на улице целый день.

Потом Анна вернулась домой, правда, вела она себя достаточно спокойно, проклятия к коммунистам она бурчала себе под нос.

Наташа видела, что ее мама стала изменять свою внешность, к ночи она серьезно загримировалась и, загримированная, ушла из дома в ночь.

Мама Анна вернулась домой на следующий день. Наташа сразу поняла, что что-то произошло. Анна была спокойной и уравновешенной, то есть она снова стала той Анной, какой была всегда: спокойной, внимательной даже ласковой, доброй.

В их совместной жизни такие ситуации, которые произошли в этом городе А, уже происходили несколько раз, так что этот случай в городе А был далеко не первый.

Мама Анна обняла свою дочь, Наташа поняла, что ее мама снова стала нормальной. Во время совместных объятий Наташа почувствовала какой-то странный запах, едва уловимый и совсем слабый, исходящий от своей мамы Анны. Запах был какой-то новый и очень странный.

Поняв, что мама выздоровела, Наташа пошла на улицу погулять.

Город А к тому времени Наташа уже хорошо изучила. Наташа пошла по улице. Походив по улице, она заметила, что люди спешат в одном направлении. Наташа тоже пошла в том направлении, куда валил народ.

Вскоре толпа народа вместе с Наташей подошла к месту страшного пожара. Вокруг сгоревшего дома уже была толпа народа, собравшаяся здесь еще раньше.

Огромная толпа собралась вокруг страшного пожарища, Наташа была в этой толпе зевак.

Люди разговаривали между собой, а Наташа ходила между людьми и слушала их разговоры.

Наташа провела в толпе очень много часов, все видела и вернулась домой, только когда начало смеркаться.

Из различных разговоров в толпе Наташа узнала, что дом начал гореть глубокой ночью, пожар очень быстро охватил весь огромный дом, пожар вспыхнул как спичка и быстро охватил все здание, дом сгорел дотла. Пожарная команда приехала, когда от дома остались одни головешки, так что пожарным никакой особой работы и не было, все закончилось еще до приезда пожарных.

В толпе судачили о пожаре, удивлялись, почему из горящего дома никто не выскочил, это было очень странно. Хотя пожар был очень быстрым, но все равно люди в доме имели время, чтобы выскочить из горящего дома, но никто не выскочил.

Немного позже в толпе пополз слушок, что пожар-то был неслучайный, что это был преднамеренный поджог.

Один из многочисленных зевак в толпе высказал предположение, что дом посетили грабители, они каким-то способом проникли в дом, убили всех обитателей этого дома, потом ограбили весь дом, вынесли все ценности из дома, а потом ушли из дома и, заметая следы, подожгли ограбленный дом.

– А что, вполне возможно, – высказался другой зевака из толпы.

– Правильно, – высказался еще один зевака из толпы, – именно поэтому из дома никто и не выскочил – все были мертвы.

Эта версия событий получила широкое распространение в толпе зевак.

– А что, вполне возможно, – высказался еще один зевака, – я вот видел во дворе этого дома мертвую собаку, охранявшую этот дом. Конура, где жила эта собака, охранявшая этот дом, расположена довольно далеко от сгоревшего дома, собака не могла погибнуть от пожара в доме, расстояние большое, но собака-то мертвая. Спрашивается, каким образом погибла собака на цепи далеко от дома?

И тут один из зевак в толпе заявил:

– Ребята, а вы знаете, что это был за дом и кто в нем проживал?

И тут в толпе поднялся гомон.

– Правильно, ребята! – высказались сразу несколько человек из толпы зевак. – Так ведь это дом директора военного завода, во время войны на этом заводе делали военную продукцию для фронта.

– Бог ты мой, – высказался еще один зевака, – так я этого директора несколько раз встречал еще во время войны, он ведь проработал директором этого завода всю войну, и говорят, успешно работал – его поощряли за хорошую работу.

– Сейчас-то война уже закончилась!

– Ну и что, а знаешь, сколько зарабатывал денег директор успешного военного завода? – один из зевак закрыл глаза и широко расставил свои руки. – Да он греб деньги лопатой! Вон в каком большом доме жил директор военного завода, а внутри дома наверняка полно дорогих, ценных вещей, ну и вообще, всего много.

Один из зевак обратился к другому зеваке:

– Твоя версия о грабеже дома, по-моему, вполне оправданна.

Еще один зевака вдруг высказал предположение:

– Ну, ребята, по-моему, намечается большой шухер. Вы представляете? Хлопнули самого директора военного завода! Вы все представляете, что сейчас начнется в нашем городе? Это будет кошмар!

А ведь в этом сгоревшем доме проживал не только сам директор, но и другие люди. Похоже, здесь будет очень много погибших, а если это так, то это массовое убийство, очень серьезные последствия.

– Этот директор военного завода – крупная фигура, это не какой-то там дворник дядя Вася. Я думаю, что это дело, возможно, заберут у нашей милиции, – высказал предположение один из зевак.

Вскоре место пожара оцепила милиция и оттеснила огромную толпу зевак. Толпу зевак фактически разогнали. Зеваки отошли на большое расстояние, частично рассеялись.

Наташа и часть зевак с большого расстояния наблюдали, как спецгруппа начала разборку на пожарище. За несколько часов спецгруппа разгребла все развалины сгоревшего дома.

Уже ближе к концу дня из обгорелых развалин дома извлекли семь страшно обгоревших тел. Тела положили на подъехавшие телеги и увезли в местный морг на вскрытие.

Наташа вернулась к себе домой. Уже недалеко от дома Наташа вдруг вспомнила запах, который исходил от мамы Анны. Он соответствовал запаху, который стоял у сгоревшего дома директора военного завода.

Придя домой, Наташа застала Анну дома, она была в хорошем настроении, была даже веселой.

– Ну что, моя дорогая дочка, – сказала Анна. – Мы с тобой покидаем этот городишко, засиделись мы здесь.

– А когда мы уезжаем?

– Да вот прямо сейчас. Собирайся побыстрее, дорогая дочка.

Комментарии. Если вы читали вторую книгу «Белая волчица», то там рассказывалось, из-за чего у Кати очень ухудшалось ее состояние, она становилась злой, раздражительной, мегерой, стервой, и ее состояние все ухудшалось.

Там же описывалось, как Катя вылечивалась от этой смертельной болезни.