Читать книгу Лето волков - Виктор Васильевич Смирнов - Страница 17

Куда более сосредоточенно и хмуро вымахивал длинными ногами Штебленок. Он почти бежал, стараясь нагнать время, которое он потерял на разговор с лейтенантом-отпускником.

Впереди темнела заброшенная сторожка и вышка с засидкой. Штебленок остановился за деревом, выставив хрящеватое ухо и прислушиваясь. Никого не было слышно или видно. И птицы попискивали, не проявляя тревоги. К тому же лейтенант только что проходил здесь, никого не приметил.

Ястребок осторожно, по-танцевальному, прошел к кадке с дождевой водой, отгреб нападавшие в воду листья и умылся. Повеселел.

Зашагал более уверенно, до реки было недалеко, а там кончался Глухарский лес, начинались веселые перелески и поля.

Темная фигура выросла в лесном подросте, в десяти шагах от сторожки.

– Не спеши, ястребок! – Голос был высокий, тонкий, принадлежавший, казалось, подростку.

Штебленок вскинул карабин, поймал фигуру в прорезь прицела. Но человек тут же исчез. Дрогнули ольховые листья чуть в стороне. Штебленок выстрелил. В подросте раздался смешок. Почти детский.

И тут же за спиной кто-то басовито и значительно откашлялся. Ястребок мгновенно повернулся. Ни шороха, ни движения. С ним играли в прятки люди, хорошо знающие лесную жизнь. Не дети.

– Выходь, сволочь! – крикнул Штебленок неожиданно осипшим голосом.

В ответ кто-то рассмеялся в самой сторожке. Издеваясь и подражая блеянию овцы. Штебленок выстрелил в прогнившую стенку, сложенную из тонких жердей. Полетела труха.

Человек с басовитым голосом рассмеялся где-то рядом, должно быть, стоя за дубовым стволом. Штебленок понял, что играют не из баловства и что живым его не отпустят. Он стал заходить за дуб.

– И нашо ты сюды приехав, – сказал бас из-за другого дуба. – Сидел бы дома.

– А он с погорелого села, ему жить нема где, – прошелестело из сторожки.

В подросте рассмеялись. Сколько их? Человек пять? Напоминание о сгоревшем селе вышибло из Штебленка остатки страха.

– Выходь! – крикнул он звонко и ясно. – Выходь, покажись!

– Та пожалуста! – подрост зашелестел.

Штебленок не успел прицелиться: сверху, из засидки, на него упал кто-то, по-звериному верткий и хищный. Он обхватил тощую шею ястребка и опрокинул его на землю. Карабин отлетел в сторону.

И тут же, выскочив из сторожки, из-за деревьев, на Штебленка навалились трое.

В ольховом подросте приподнялся тот, у кого был тонкий подростковый голосок. Но не подросток. Выпуклую крепкую спину обтягивал китель, перехваченный портупеей. Погон или петличек на человеке не было. Половина лица была изуродована ожогом, бугорчатая кожа оттягивала глаз книзу.

Автомат висел на боку, а в руке человек держал моток черного шнура. Со Штебленка уже стащили сапоги и заткнули рот портянкой. Ястребок был распят на земле и не мог ни сказать что-либо, ни пошевелиться.

– Держи, Брунька! – крикнул человек подростковым голосом и метнул моток шнура тому, кто бросился на Штебленка сверху. – Телегу давай!

Брунька, сунув пальцы в рот, свистнул. В лесу затрещало, но еще раньше к сторожке выбежал крупный, непонятной масти пес с веревочным ошейником, с которого свисал, как поводок, конец этой веревки.

…Меж деревьев, ломая кусты, обдирая кору на стволах, пробился целый стог сена, прижатый жердью и спеленатый привязанными к телеге веревками. Наверху, утонув в стогу, держал вожжи ездовой: судя по свесившемуся сапогу, мужик крупный и увесистый. Лошадь, сельская трудяга, напрягая жилы, тащила стог вместе с возницей. Хлопья пены текли по бурой шерсти.

Стог замер у дуба. Брунька, схватившись за веревку, мигом влез на стог. Перебросил шнур через сук. Коренастый парень с басовитым голосом схватил спущенный конец и быстро, со знанием дела, завязал петлю.

– Готово!

Трое подняли ястребка словно сноп. Штебленок изгибался, пытался вырваться, но руки и ноги были связаны.

Командир с обожженной щекой стоял, расставив ноги, и наблюдал за происходящим, словно инструктор, проверяющий выучку подчиненных.

Телега отъехала. Штебленок повис в воздухе. Он хрипел. Басовитый и его дружки, державшие другой конец черного шнура, опустили ястребка. Босые ноги коснулись земли, хрип прекратился.

– Трошки повыше! – приказал обожженный.

Ступни Штебленка повисли у самой земли.

– Закрепляй!

Пальцы ног пытались нащупать землю. Дотрагивались до нее, но тут же какая-то пружинящая сила приподнимала их на полвершка.

– Вира, майна! – засмеялся сверху, со стога, Брунька. – Добре?

– Добре!

Ноги дергались в воздухе. Пытались коснуться твердой основы. Один раз даже коснулись. Но снова оторвались, ушли вверх. Словно кто-то играл ястребком, как шариком на резинке.

Понемногу движения становятся все слабее.

Несколько человек молча, одни на вершине стога, другие внизу, наблюдали за странным танцем повешенного.