Читать книгу Заумь. Фэнтези - Виктор Вассбар, Александр Андреевич Лобанов - Страница 3

Вырвавшись из трёхмерности, он парил в космической бездне, где отсутствует объём, время, ограниченность пространства и предел скорости. Проносился в скоплениях звёзд и галактик, свободно шагал по планетам и даже звёздам, вступал в диалоги с инопланетянами, познавал их технологии и вершил судьбы целых галактик.

Возвратившись на Землю, промолвил:

– Вот завернул, так завернул! Вершитель судеб! Ухохотаться можно! С такими мыслями можно оказаться и… Где? Эт точно, – представив себя туго скрученным по рукам и ногам в психушке, – вот именно там, с Наполеоном, Сталиным, Лениным и… – подумал, кого бы ещё присоседить к выше названным личностям, но не найдя никого достойного их общества, по его разумению, естественно, махнул рукой и проговорил, – с дураками короче.

Сквозь коричневую велюровую штору с крупными рельефными узорами пробивался серый рассвет. Потянувшись и широко зевнув, так, что чуть не вывихнул челюсть, потёр пальцами глаза, снимая видения сна, и бросил в пространство комнаты: «А вообще-то, почему бы и не пофантазировать?! Может быть, я книгу напишу… фантастическую. Во, понятно! – бросив кому-то в потолок решительную фразу, он гордо вздёрнул голову, уютно лежащую на пуховой подушке, и умиленно прикрыл глаза.

Потолок растворился и перед ним вновь распростёрся бескрайний космос. Зазвонил будильник.

– И вот так всегда! – буркнул он. – Только начнёшь что-нибудь интересное фантазировать, как тут же то будильник-гудильник, то соседи начинают, как слоны топать над головой, то какой-нибудь хмырь музон на всю катушку включит, то молотки, то дрели, то скрипы, то писки, то визги. Надоели… эх, деньжат бы, купил бы дом и жил в нём припеваючи. Да, надо написать фантастическую книгу. Они, эти фантасты деньги гребут лопатами, – почесал висок, всё ещё лёжа на диване. – Нет, не так, не фантастическую, то бишь шикарную, а шикарную фантастику, нет, опять не то. На шикарную фантастику тяму не хватит, тут надо в науках петрить, а я в них ни бум-бум, надо, – задумался. – Во, нашёл! – громко воскликнул. – Фэнтези! Точно, фэнтези, тут чё хошь выдумывай, и в науках шибко-то петрить не надо, их можно и самому выдумать и навыдумывать хошь чё. Вот! А что… я не хуже других. Чё хуже прям этого, – призадумался, – Герберта Рэя или Уэльса Бредбери. Ничё подобного! Я тоже могу там всякое… на Луне, Марсе там. Навыдумывать! Вот!

Вновь потянулся.

– Эх, как хорошо на диванчике. Лежи себе, посматривай в потолок, выдумывай всякое там такое, красота.

Будильник, отработав минуту, умолк.

Он, опустившийся от мечтаний в реальность дня, выпростал ноги из-под одеяла, опустил их на коврик, вновь широко зевнул, потянулся, равнодушным взглядом осмотрел свою комнату в малометражной квартире, тяжело вздохнул и, повернув голову направо, уставился сквозь окно на плывущие по тускнеющему небу густые серые облака.

– О, а где штора? – втянув голову в шею, медленно в тревоге повёл глазами по комнате, но уже через секунду громко и звонко засмеялся. – Во, даю! Штора во сне, а, прям, как на яву, – и снова взгляд в окно. – Будет дождь, пари́т! И облака всё сгущаются, а там, – он мысленно представил что там. – Какая же там глубина, немыслимо… Да-а-а! Создал же кто-то такую бездну! А вот интересно, есть в ней конец, – хмыкнул. – Вероятно, есть, но… потом за ним снова что-то есть и так бесконечно. Нет, это невозможно охватить, а понять тем более, а хочется. Хочется хотя бы одним глазом посмотреть в ту даль. Космонавтом, надо было быть космонавтом… Оно, конечно, можно бы и космонавтом, а вот если бы раз и там, – в полёте меж звёзд. Быть в реальности и созерцать всё. Телом быть здесь, а душой во вселенной. Да-а-а! – мечтательно. – Хотя… нет ещё рано. Эт чё ж получается, тело, значит, здесь, а душа там, это ж… полная смерть. Ну, уж нет. Нафиг мне ваш космос, я уж тут как-нибудь, мыслями по нему поброжу или на худой конец фэнтези почитаю, хотя бы Рея Уэльса или, как там его, – задумался вращая зрачками, – Конана Джека. Нет! Конана Лондона. Или Джека Парижа? А-а-а, – махнув рукой, – не всё ли равно кого, почитаю, короче, – пару секунд подумал, – когда-нибудь.

Откуда-то издалека нёсся занудливый монотонный звук, подобный бою курантов.

– Этого я ещё не слышал, будьте вы неладны, – выругался. – Тягомотина прям какая-то, занудливая. И ведь не перестаёт. Эй, вы, там, соседи долбанутые! Вы чё, совсем чёкнулись? Спозаранку уже покоя не даёте! – Выругался в потолок. – Долбасите по мозгам и долбасите, уже минуты две… или три, – призадумался, подсчитывая в уме, сколько именно минут. – А! – воскликнул. – Какое это имеет значение, сколько. По батарее постучать что ли, да фиг они прекратят, злыдни. Злыдни они и есть злыдни! Вот навязались соседушки на мою голову! Дождутся, вымажу их двери дёгтем, будут тогда знать, как будить спозаранку людей – меня по крайней мере.

Куранты перестали бить, но им на смену в комнату ворвался лёгкий шорох, подобный шелесту листвы гонимой слабым ветерком по асфальтовой дороге. Этот звук сотнями игл впился в его мозг, вскипятил его, затем взорвался в нём человеческим голосом.

Неведомый, тем более нежданный и невидимый гость, заполнил комнату густым басом. Голос нёсся со всех сторон комнаты, – из стен, с потолка и даже с половиц. Субстанция говорила.

– Сейчас мы высший по отношению к тебе коллективный материальный разум, – твоё будущее, следующая ступень твоей разумной материальной жизни.

– О! – воскликнул и повалился на диван. Благо стоял рядом, иначе ослабевшие ноги свалили бы его на голый пол. Подумал. – Было бы больно! – и следом, осознав явь чуждого голоса. – О, как! Высший разум! – навалился на спинку дивана и усмехнулся. – И что вы мне желаете поведать!

– Впервые видим такого!

– Какого ещё такого? – спросил.

– Спокойного! Быстро пришедшего в чувства! Ты что… не боишься нас?

– А чё эт мне кого-то бояться, у которого ни рук, ни ног, ни пнуть, ни ударить. Говорите, чё надо и валите отсюда! Нафиг! Я думаю! – хмыкнул, отнял от пола ноги и расслабленно развалился на диване.

Он, хозяин квартиры, – это молодой мужчина лет тридцати. Он одинок, хотя постоянная девушка у него есть. Он любит её, но никак не может решиться сказать ей об этом, а она ждёт его признания в любви уже три года, хотя прекрасно видит, что он не равнодушен к ней, как сейчас говорят – не ровно дышит. Ей двадцать три года и она тоже любит его, и он знает это. Знает он, знает она, а решиться на серьёзный разговор не могут. Он – Сергей. Она – Эльвира.

– И какую же такую великую думу обдумываешь? Извини за тавтологию, – спросила Сергея неведомая сущность.

– Ты вообще чё такое? Чё тебе от меня надо? Сказано, вали нафиг! Значит, вали! – Сергей подумал о нарушителе покоя как о сущности. – Сущность? Нет, тут надо говорить как-то иначе. Сущность это форма, объект, а оно даже не букашка, а нечто. О! Точно! Астральное Нечто! А если без наворота, то просто Нечто! А ещё лучше фигня на постном масле.

– Ну-у-у, – протяжно, – это уже совсем. Мы, конечно, всякого наслышались, но от тебя такого не ожидали. Ты уж лучше никак, чем так. Мы всё-таки высший по отношению к тебе Разум.

– Вы это… того… слышите что ли? – приняв сидячее положение, спокойно проговорил Сергей.

– Конечно, мы же в твоей голове!

– Всё, свихнулся! Интересно, кто я теперь, Наполеон, Ленин или Сталин? А ладно, – Сергей мысленно махнул рукой, – буду тем и этим и всеми сразу. Главное чтобы не в психушке, – и уже шёпотом. – Вы это… вас там много… в голове-то?

– Много, мы коллективный разум.

– О как! Разум! А коли вы там такие разумные, то с какой это стати лезете в мою голову? Вас что, не учили этике? Или вам других мест мало? Вселенная она вон, какая огромная. Сели бы на Луну и сидели бы себе там тихонечко и никому не мешали, так нет, влезли в мою голову и копошитесь там, зуд вызываете. И это называете разумом. Нет, вы не Разум, вы бестолочи! Вас откуда-то изгнали, вот и влезли ко мне. Вы что же думаете, я вас терпеть буду. Нате вам, выкусите, – Сергей сразу двумя руками собрал фиги и выстрелил ими в потолок. Потом подумал и в стену справа, в стену слева, в стену прямо перед собой, в стену за спиной и в пол. – Вот вам! Вот вам! Вот вам! – Как бы крестя пространство комнаты, Сергей распалялся всё больше и больше, а когда устал, поднялся с дивана и направился на кухню, где стаканом крепкого кофе решил прогнать из головы незваное Нечто.

Сварив крепкий кофе, Сергей, обжигаясь, пил его и радовался тому, что голоса исчезли.

– Вот что значит крепкий напиток. А может быть, крест фигами на них подействовал? А если выпить стакан водки? – Сергей призадумался. – Нет, от водки черти из головы полезут, уж лучше пусть будет Разум этих Нечто, чем рогатые.

– Правильно мыслишь, – вновь ворвались в голову Сергея чужие голоса. (А бывают ли свои?)

Сергей поперхнулся, вздрогнул, бокал в руке встряхнулся и из него взметнулся фонтан из тёмно-коричневых брызг.

– Злыдни! Твари безмозглые! Своих мозгов нет, в мои влезли! А ну, кышь из них! Кыш из моей головы, гады проклятые! Уроды! Выродки!

– Ну, вот, начинается! Как всегда! Мы к тебе по-хорошему, помочь решили, а ты сразу же, – твари, кышь, безмозглые, гады. Мы не змеи. Мы Разум! И мозги у нас есть, только они устроены по-другому, в другой материи и коллективные. Пойми, мы коллективный разум. Мы другие! У нас другая материальная форма существования. Мы не биологическая материя, а астральная, выражаясь твоим понятием. Мы Разум, Разум с большой буквы. Ты что же думаешь, что Разум может быть только у таких, как ты, с мозгами? Ошибешься! Ты всего лишь, прости, будет сказано грубо, начальная фаза развития Разума, даже не первая его ступень, а всего лишь приступок первой ступени.

– Но как бы то ни было, вы не имеете права, если такие разумные, лезть в мою жизнь, копошиться в голове. Я ещё не свихнулся. Понятно вам, – Сергей хотел вновь назвать их злыднями, но, подумав, сказал, – голубки сизокрылые. Помашите крылышками, как я сейчас вам рукой, – Сергей помахал правой рукой в потолок, – и улетайте из моей головы.

– Ты прав, мы нарушили твой покой. Уходим, но прежде прими от нас подарок.

Стены, потолок и пол слились в единое целое, впитали в себя Сергея и понеслись в радужном убыстряющемся потоке в неизвестность.

Сергей очнулся, лёжа на диване.

– Надо же, вот привиделось, так привиделось. Как будто и вправду побывал во вселенной, – хмыкнул. – Чудеса! Надо бы записать всё. Чем ни фэнтези. Глядишь, может быть, когда-нибудь книжку издам. Так, для себя и моих будущих детей, будут же они когда-нибудь. Надо с Эльвирой поговорить на эту тему.

В дверь постучали. (Чужие звонят). Сигналом, – три коротких, два длинных.

– Эльвира! – Сергей радостно блеснул глазами. – Надо бы сделать новые ключи. Потеряла, а других у меня нет. Завтра же пойду и закажу, уже неделю мурыжу её обещаниями.

– Ты эт чё!? Чё это у тебя?! – сразу с порога затараторила Эльвира.

– Чё.. у это.. у короче… у меня? – огорошенный столь резкими восклицаниями, промямлил Сергей.

– В окне огни разноцветные сияли. Я уж подумала, не пожар ли! А ты хоть бы что. Спал что-ли? Глаза-то какие-то чумовые.

– Нормальные глаза, и не спал я вовсе. В отпуску я. Просто сидел на диване, может быть, прикорнул малость, а так… вовсе и не спал.

– Сегодня вообще какой-то чумовой день. То на работе прям суета какая-то, то у тебя тут.

– Да нормально у меня тут, и вовсе не у меня, а у нас.

– Понятно, что у нас. Ну, ладно, давай завтракать, вчера весь день, поди, голодный.

– Да, нет! Кофе пил с маслом хлебом! Яичницу с хлебом жарил. Ну, там ещё чё-то, не помню, – почесав затылок, – нормально всё, короче.

– Чудной ты у меня, Серёга, а разогреть лень. Ведь сказала же, в холодильнике всё.

– Понятно, что в холодильнике, не в стиральной же машине.

– Не ехидничай! Видно пора взяться за тебя всерьёз! Совсем как ребёнок маленький! Ничего сам не можешь.

– Кофе могу. Яичницу могу, – ответил Сергей, подумав, сто́ит ли говорить о голосах в голове и последующих за этим виде́ниях.

Вечером Сергей и Эльвира, как было принято в последние полгода, сидели на диване и смотрели фильм, записанный через торрент на внешний жёсткий диск HDD A-Data.

Вдруг всё перед их глазами поплыло. Пространство комнаты залилось ярко-красным светом, качнулись стены, потолок, телевизор и даже сам диван. Эльвира в испуге ухватилась за руку Сергея и скорость, – стремительный полёт в радужной перламутровой неизвестности. Страха у них не было, была легкость и желание дальнейшего полёта.

Они летели меж звёзд, видели планеты, некоторые из них были цветущими. На одной планете увидели строения, явно созданные разумными существами. Планета заинтересовала их, и они опустились на неё. Удивлению не было предела. Планета была полной копией родной Земли, подобием её далёкого прошлого, что видели в фильме по телевизору, перед тем как оказаться здесь. Над головой сияло солнце, в высоте плыли пушистые хлопья-облака, а из-за реки, что справа в полукилометре плыл гул, родственный топоту тысяч копыт.

И они вновь взмыли в перламутровую область, но не понеслись в ней, а зависли меж облаков, и увидели то, что было подобием сцены в фильме, – сечу русской рати с войском татарского хана.

Потом была битва советского народа с фашистами и колонна пленных советских солдат. Потом по лесу с невиданными великанами деревьями шла группа неандертальцев. Миг и их не стало. По лесу, ломая ветви, уже шло стадо травоядных динозавров. И вот уже нет ни деревьев и даже травы, взгляд с высоты охватывал бескрайнюю пустыню. Ещё выше поднимаются Сергей и Эльвира и не видят ни рек, ни морей, ни океанов, – мёртвая земля. Но Земля ли это?

Они смотрели на пустошь, но повлиять на ход событий не могли, они были лишь сторонними наблюдателями. Они говорили: «Зачем?» – спрашивали того, кто показывал это, но слышали лишь космический звон.

Сквозь оконную штору пробивался серый рассвет.

Сергей открыл глаза, сладостно потянулся.

– Чудеса! И уже в который раз! А девушка красивая, – мечтательно и следом нараспев. – Де-е-еву-у-ушка-а кра-аси-ивая-я! Ах, какая ми-и-алая! – опустил ноги с дивана, служащего зоной дневного и ночного отдыха, ещё раз потянулся, да так, что где-то за спиной хрустнули кости, и зашлёпал босыми ногами в ванную комнату.

Через полминуты из совмещённого санузла выбился тонкий звук воды и недовольный голос хозяина малометражки: «За что только деньги плачу!? Воды и той почти нет. Это что ж за напор? Смех, ребёнок сильнее поливает!»

Умывшись, с грехом и ворчанием пополам, Сергей нацедил в чайник воду, опять-таки с грехом пополам, поставил его на газовую плиту и подошёл к окну. Ежедневный ритуал.

– Будет дождь, пари́т!

Отвернувшись от окна, подошёл к столу, выдвинул его ящичек, взял в руки нож.

– И ведь уже не первый раз! Первый, – подсчёт в уме, – да, точно, тоже утром, где-то месяц назад… так, так, так, – перебирая пальцами, – а второй… второй, – Сергей почесал затылок, – точно, – громко, – когда порезал палец. И вот сегодня. Эх, мне бы такую не во сне, на яву. Везёт же кому-то. Девушки красивые, а у меня… Кто сюда пойдёт, в эту холупу! Так и буду вечно прозябать в ней и только во снах видеть прекрасных дев.

– А ты побольше языком мели, так и во сне не увидишь?

Сергей от неожиданности вздрогнул, и снова чуть было не порезал палец. Голос разнёсся в кухне в самый неподходящий для него момент. Сергей в это время готовил омлет с жареным хлебом. Второй утренний ритуал.

– Всё! Голоса! Первый признак моего умопомешательства на почве фэнтези! Пора заканчивать с мечтами о полёте мысли и с другой прочей ерундой! А это что, – посмотрев на круглые электронные настенные часы. – О, ёлки-моталки, они же стоят! Ну, вот, опять на работу опоздаю.

Сергей выбежал из кухни, стремительно влетел в комнату и стремительно оделся, потом тихо опустился на диван, облегчённо вздохнул и мысленно произнёс: «Вот оболдуй! Сегодня же суббота!» Но уже через миг подпрыгнул как ужаленный и помчался на кухню.

Густой чёрный дым валил со сковороды.

Тяжело вздохнув, Сергей вывалил содержимое сковороды в ведро для пищевых отходов и, покачивая головой, проговорил:

– Начало пойдёт, потом подправлю, а вот с голосами что-то не то, какие-то эти Они серенькие. Надо бы оживить их. И её назвал красивой, а показать не показал. А вообще-то она красивая. Надо же, приснилась, прям как на яву. До сих пор стоит как живая.

– А она и есть живая, – громко сказали Они.

Сергей вновь вздрогнул, благо ножа в руке уже не было, но это ничуть не остановило его размышления.

– Всё, хана! Допрыгался, доигрался, дофэнтезировался, до-о-этосамовался, короче! Хм, эт точно! Ну, какой девушке я такой нужен! Ни одна нормальная девушка… – Сергей призадумался, – не задружит со мной. Нет, как-то коряво! – почесал затылок. – Слова-то нормального найти не могу, не задружит, – ухмыльнулся, – хохма какая-то! Обхохотаться можно! А туда же, фантазии всякие, – мысленно укоряя себя, – девушки красивые. Это точно, к такому как я только во сне и приходят, а на яву никому я такой нужен! Нет, никогда не иметь мне настоящую подругу! Хлеб поджарить и то не могу. Последний хлеб спалил, – секунду помолчав, прибавил, – с яйцами вместе. Дома шаром покати. Пойду, нафиг, лягу на диван и буду умирать!

На полпути от кухни до дивана в дверь постучали. (Чужие звонят). Сигналом, – три коротких, два длинных.

– Эльвира! – Сергей радостно блеснул глазами. – Надо бы сделать новые ключи. Потеряла, а других у меня нет. Завтра же пойду и закажу, уже неделю мурыжу её обещаниями.

– Ну, понятно, опять завтрак сгорел. И весь в полёте! Дымище, хоть топор вешай. Проветрить-то что, не догадался! – зайдя в комнату, упрекнула Эльвира Сергея.

– Да, я тут… это… как-то оно само, на работу собирался, ну и того… сгорело всё, – повинно опустив голову проговорил Сергей.

– Я с суток, а ты, конечно, в мечтах. И опять летал с какой-нибудь красоткой.

– Не-е-е! – протяжно, – с тобой.

– И куда на это раз ты меня занёс?

– Да, это, знаешь, – оживился Сергей, – не поверишь, в далёкое будущее Земли.

– Интересно, но сначала давай-ка я тебя накормлю, непутёвый ты мой! А в холодильник заглянуть лень?

– Так это… чтобы того… хорошо фантазировалось, – промямлил Сергей. – Я ж это… должен соблюдать все нормы.

– Это ж какие такие нормы, – удивлённо воззрившись на Сергея, проговорила Эльвира.

– Эт когда фантазирую, значит, голодный, значит, должен быть. На сытный-то оно эт… желудок в голову ничё не лезет.

– Нашёл отговорку. Зачем тогда завтрак готовил, если мысли на голодный желудок лезут?

Сергей пожал плечами.

После завтрака, – бутерброд с ветчиной и бокал кофе, Сергей усадил жену на диван и повёл своё фэнтези.

Мы летели меж звёзд, видели планеты, некоторые из них были цветущими. На одной планете увидели строения, явно созданные разумными существами. Планета заинтересовала нас…

…мы смотрели на землю и не видели ни рек, ни морей, ни океанов. Мёртвая земля.

– Но наша ли это планета Земля? – подумали мы и решили опуститься на поверхность планеты.

Я стоял на земле цвета ржавчины и был один. Немая пустота окружала меня. Осмотревшись, не увидел ни травинки, ни кустика. Справа и слева бескрайняя пустыня. Впереди далёкие в трепещущем мареве красные горы.

Сзади что-то тихо прошелестело. Обернулся.

То, что увидел, заставило меня не только громко вскрикнуть, но и задрожать всеми костями и поджилками.

Сердце готово было вырваться из груди, ноги хотели бежать, но не могли – приросли к земле и дрожали. Руки, как плети, бессильно висели вдоль тела, а мозг пытался понять, что видят глаза. Волосы, как змеи шевелились на голове.

Глаза видели мою спутницу, но не в её физическом теле, а аморфным существом. В её глазах был ужас, но почему они горели страхом, я не мог понять.

– Я смотрела на тебя и видела тебя привидением, аморфным существом. Себя же видела обычным человеком на пустынной планете с далёкими в мареве горами. В твоих глазах был страх. Мне было жутко.

– Но как ты могла меня видеть, Эльвира, это же мой сон?

– А вот так вот! – задиристо. – Понятно?! Видишь в своих снах всяких там красавиц, а меня в сторону. Так что ли?

– Да… я нет, что ты, это же сон. Я тебя видел, Эльвира, – оправдываясь, ответил Сергей.

– Вот так и говори. А то, видишь ли, глаза твои видели какую-то спутницу. Не какую-то, а меня. Понятно?!

Сергей улыбнулся и, обняв Эльвиру, продолжил свой рассказ.

– Аморфная Эльвира что-то говорила, но я её не слышал. Стал читать по губам. Она говорила, что боится меня, потому что я привидение. И тогда я понял, что каждый из нас себя видит в своём теле, а спутника фантомом. Со временем мы довольно-таки сносно стали понимать друг друга. Я объяснил Эльвире суть явления, это успокоило её. А вскоре она выдвинула версию параллельных миров. Сказала, что мы в разных мирах, параллельных, но каким-то образом вошедших в соприкосновение. У меня мелькнула мысль, если это так, то миры могут либо отдалиться, либо и дальше идти на сближение. Отдаление хотя бы на миллиардную часть градуса приведёт к полному разрыву нашей связи, мы потеряемся, но можем и объединиться, если миры и дальше будут приближаться друг к другу. Сказав Эльвире, что нам надо быть всегда рядом, мы направились в сторону гор. Там мы надеялись найти воду и какие-нибудь плоды.

– Мы шли долго. Помню, приземление было утром, солнце лишь всходило из-за гор, а подошли к горам на закате, – сказала Эльвира.

– Да, нам необычайно повезло. Явление близости гор бывает обманчиво, но мы шли до них по земному времени часов двенадцать.

– И вышли на широкую тропу, плавно взбирающуюся не террасу с удобной для жизни пещерой, в которой довольно-таки сносно провели ночь, – добавила Эльвира.

– Да, но ни у подножия горы, ни на всём пространстве, просматриваемом с террасы, не прорастало даже мха, не говоря уже о растениях и траве. Голая каменистая пустыня растиралась перед нами, взирающими с террасы на неведомую нам землю. В то время мы даже не могли предположить, что перед нами будущее умирающей Земли. Такое далёкое будущее, о котором невозможно даже помыслить. Миллионы, а может быть и миллиарды лет от настоящего времени, в котором сейчас живём.

– А есть хотелось очень-очень!

– Слизывали конденсат с камней, – улыбнулся Сергей, вспомнив Эльвиру припавшую губами к влажным камням пещеры.

– И, между прочим, благодаря мне вышли к городу.

– Да-а-а, – протянул Сергей. – Город великолепен!

– И ты в этом городе нашёл себе женщину – обидчиво сжав губы, проговорила Эльвира и тут же засмеялась.

– Да, это было для меня великим счастьем!

– А для меня? – спросила его Эльвира.

– Это надо спросить у тебя, милая.

– Глупенький, – легко ткнув Сергея указательным пальцем в лоб, проговорила Эльвира. – Я была безумно счастлива, когда ты исчез, в смысле исчез твой фантом и проявился ты.

– Великое счастье испытал и я, увидев тебя в нормальном человеческом теле.

– Но в образе города возникла неизвестность. Не зная, что ждёт нас в нём, мы всё же двинулись к нему.

– И увидели маленьких человечков.

– И таких маленьких, что чуть было, не раздавили нескольких.

– Мы были Гулливерами в стране лилипутов, – уточнил Сергей. – И, между прочим, отвлекаясь от рассказа, скажу, что я давно задумывался над теорией развития человечества. Находят же скелеты людей огромного роста, по пять и более метров. Вот и мы, вероятно, вымерли, а на смену нам пришли пигмеи, после них полуметровые человечки, затем деципуты, – улыбнулся, – по два дециметра, а за ними те, кого мы увидели в далёком будущем, сантипуты, пяти сантиметровые гномики.

– Ну, ты точно, фантазёр, – проговорила Эльвира, – сантипуты, – со смехом.

– А чё, так и будем называть, самое подходящее для них определение. Так вот, когда я увидел сантипутов, то сразу подумал, что город нам ничем не поможет.

– Это почему же?

– Он не смог бы нас прокормить. Каждый из нас за день съедал бы столько, сколько все жители города за год. Им проще было нас убить, чем прокормить. Да и пользы от нас никакой.

– У меня таких мрачных мыслей не было, внутренним подсознанием я чувствовала, что город не оставит нас в беде, в чём мы скоро убедились.

Да-а-а, – покачав головой, – наука у них на высочайшем уровне. И что удивительно, производство продуктов питания поставлено, грубо выражаясь, на широкую ногу.

– И не только. Всё создаётся из воздуха, в буквальном смысле этого слова, – подтвердила слова мужа Эльвира.

– Заметь, в любом количестве. Вода из воздуха, мясо из воздуха, хлеб из воздуха и даже ткань для одежды из воздуха. Сидит сантипут за пультом, кнопки жмёт, – получите булочку, следом жареную курочку, шашлычок, пирожок. Всё, что душа желает, коммунизм.

– Скучно.

– И всё же мы должны благодарить их. Они возвратили нас домой.

Голос.

– Слушал тебя и удивлялся. Ты на самом деле думаешь, что был в будущем Земли и видел каких-то сантипутов? Да-а-а, покачал бы сейчас головой, только нет её у меня, однако скажу, выбрось из головы фэнтези. Ничего у тебя не получится. Выдумываешь какую-то ерунду, аж смех берёт.

– Посмейся, что тебе стоит, коли такой умный! А я послушаю, как безголовая сущность смеётся, – пренебрежительно проговорил Сергей. – Не твои ли слова о подарке.

– Подарок в том, что ты сейчас спишь. Ущипни себя.

– Ну… ущипнул.

– Что почувствовал.

– Ничего.

– В руке у тебя кусок хлеба, съешь его.

– У меня камень в руке, хотя… ошибаюсь, точно… хлеб, но он… ничего себе… – удивившись, – как вода протёк меж пальцев.

– Сон. Ты во сне. И нет у тебя никакой жены. Одинокий ты бобыль.

– Злыдень ты, Голос! Не даёшь хода моим фантазиям. Может быть, я хочу книгу написать, рассказать моим потомкам обо мне, пусть даже и в фэнтези. Не буду же я вечно одиноким бобылём. Будет у меня жена, детишки появятся, мне всего-то тридцать лет. Обо мне, – хмыкнул, – меня, – задумался, – а может быть мою, вот накрутил, мою… растудыт твою мою жизнь. Точно, мою жизнь! Нет, опять что-то не так. О себе! – воскликнув, – рассказать о себе. – И снова минутное молчание, после которого Сергей тоскливо проговорил. – А нужна ли она им, история моей жизни?

– Какую книгу? Ты о чём? Пару слов связать не можешь, а туда же, книгу, – с ехидцей.

– А чё тогда сны даёшь мне разные, – гневно. – Мне такие подарочки не нужны. Мало того, что навязываешь всякую ерунду, так ещё и дураком называешь. Видите ли, я пару слов связать не могу. А сам-то, вообще бестолочь безголовая, а туда же ещё. И вообще, кыш из моей головы, ты мне спать мешаешь.

– Мы уйдём, только вот с кем ты останешься. Без нас, – мыслей, ты будешь амёбой!

– Ваши тупые мозги, которых у вас нет, мне абсолютно не нужны, со своими как-нибудь проживу. Во сне лезете, спать не даёте, мало того, ещё и в бодрствовании копошитесь в моей голове.

– Мы в ней не копошимся, мы в неё живём.

– Вас чё… там рота чё ли?

– Да, пожалуй, более. Забыл, мы говорили, что коллективный Разум.

– Слышь ты, Голос, а ты вообще-то можешь помолчать, заткнуться одним словом, раз и навсегда. А то у меня от тебя уже голова раскалывается, хоть и во сне. И вообще, вали нафиг, устал я от тебя, – гневно крикнул Сергей.

Тотчас в голову Сергея кто-то сильно ударил молотком. Застучало в висках, а затылок, как показалось ему, раскололся пополам. Мм-м, – застонал он и сквозь сон почувствовал, как кто-то настойчиво теребит его плечо. Затем чьи-то слова.

– Проснись, ты стонешь во сне. Сергей, проснись.

Серей открыл глаза, посмотрел в окно.

– Ещё рано, – сказал, и вновь провалился в сон.

Сергей стоял у круглого иллюминатора в рулевой рубке космического корабля, он в нём самый главный командир, и смотрел в космическую даль.

– Ждут, они ждут моей помощи, – сказал, и вот он уже в скафандре летит в межзвёздном пространстве.

Сергей видел с высоты пасмурную планету, колонны машин двигались в одном направлении, – в сторону от разрастающегося ядерного гриба. И танки, много танков. Видение мрачной планеты неожиданно сменилось на светлый замок с круто взлетающими вверх ступенями. На площадке, на огромной высоте, у последней ступени стояла она, – прекрасная принцесса.

Сергей подошёл к ней и узнал в ней Этилию. Волны густых волос струились по плечам и пышному белому платью принцессы.

– Я ждала! Я верила! Я знала, что ты не оставишь меня! – проговорила принцесса и, взяв Сергея за руку, повела его широким коридором в какую-то светлую даль. – Освободи мою страну от пришельцев. Ты их легко узнаешь, они все железные, у них нет плоти.

Сергей вскарабкивается по песчаной горе к норе, там его убежище. На горе стоят железные пришельцы, их много, а Сергей один, но он знает, что это последние воины железного короля, вся его армия погибла на этой планете, её уничтожили дожди. Металл разъела ржа, сама планета уничтожила пришельцев как вредный вирус.

Гора из песчаной превратилась в каменную. Сергей выходит из многоэтажного дома, подходит к высокому дощатому забору, отделяющему дом от горы, открывает калитку и ступает на зелёное поле. Справа в горе видна пещера. Сергей направляется к ней по широкой тропе поросшей мелкой, но густой ярко-зелёной травой. В пещере находит россыпь разноцветных драгоценных камней, берёт их в руки и они тотчас превращаются в бесформенные прозрачные стекляшки. Выходит из пещеры и куда-то бежит. Он знает, что бегает лучше всех, но в этот раз его бег замедлен, он с трудом перебирает свинцовые ноги, напрягает мышцы тела и летит легко и свободно над рекой. С берега на него смотрит народ и удивляется.

– Как это? Как он это делает? – удивляются люди и видно, что завидуют ему.

Сергей горд, он уже на лыжах и бежит очень быстро, обгоняет всех и катится с ледяной горы на ногах, но без лыж. Впереди пропасть, он падает, но медленно и вот уже стоит у ревущей реки, через неё строят мост. Сергей напрягает мысль и летит. Пролетает реку и опускается на песчаный пляж, идёт по нему и оказывается в яблоневом саду. Срывает с ветви яблоко, второе, третье, они все гнилые.

Большое дерево, а на его макушке грецкие орехи, рядом вышка, подобие маяка. Сергей входит внутрь и по винтовой лестнице поднимается на её верхнюю площадку, с неё перемещается на дерево, а на нём нет орехов. На ветке сидит красивая разноцветная птица. Он на поляне, на ней красивые большие красные и синие цветы. Поляна струится вверх – к лесу, в лесу прикованная цепью к дереву она, Эльвира. Сергей подходит к ней, пытается освободить от оков, но его усилия тщетны. Слышит голос.

– Грызи зубами.

– Как зубами? – думает Сергей, – я их поломаю. Цепь-то железная, – но всё же впивается в нее, и железо стекает по его губам горячей струёй воды.

Эльвира обвивает Сергея руками и целует в губы. Сергей на седьмом небе от счастья, целует её и тотчас кто-то резко бьёт его по губам. Сергей стонет и просыпается. Губами ударился о металлический каркас панцирной сетки кровати. Сергей чувствует вкус крови, подносит к губам руку и в свете нарождающегося утра видит на ней кровь. Глаза смыкаются, Сергей проваливается в сон.

Хор голосов влетел в его уши и закопошился в голове. Голова вскипела, под черепной коробкой заелозили черви и стали щекотать мозг, затем резко и хором закричали: «Дай пожрать!» Тотчас в животе что-то заурчало, и его сдавил голодный спазм.

Чтобы заглушить навязчивую мысль о еде, Сергей жёстко заскрёб голову, но желудок жил сам по себе, жил по своему закону, он урчал, ворчал и кричал, настойчиво направляя в мозг требование об энергетической подпитке.

А голоса кричали: «Дай пожрать! Дай пожрать! Дай пожрать!»

Стремясь вырвать из головы надоедливый голос, Сергей впился в неё ногтями. Стал скрести и, казалось, до боли, но боли не было. И он скрёб, скрёб и скрёб. Но всё было безрезультатно. Голоса взбесились. Кто-то кричал, кто-то занудливо ныл, кто-то стонал, кто-то с ехидцей хохотал, но большая их часть настойчиво шептала: «Сделай петлю и повесься!»

– Всё, свихнулся на почве голода! – подумал Сергей и резко долбанул себя по затылку.

Голоса резко умолкли, но всего лишь на две секунды.

– Не боись, нормальный ты мужик, не свихнулся! – громко и довольно чётко проговорил самый главный Голос.

От этого голоса Сергей проснулся, выпростал ноги из-под одеяла, опустил их на коврик, широко зевнул, потянулся, равнодушным взглядом осмотрел свою комнату в малометражной квартире, тяжело вздохнул и, повернув голову направо, уставился сквозь окно на плывущие по тускнеющему небу густые серые облака.

Будильник настойчиво долбил по голове, и голос. Он настойчиво требовал взять верёвку и повеситься

– Голоса! Опять голоса! Всё время голоса! Уже нет никаких сил терпеть их, – застонал Сергей и, сжав ладонями уши, повалился на диван.

Голос заполнил всё пространство комнаты, и он всё нудил и нудил.

– Почему бы и нет! – подумал Сергей. – Освобожусь от болей в голове и обрету мир и покой.

Слова таинственной сущности стали созвучные его мысли, но где-то в глубине души Сергей всё же сомневался в правильности принятого решения. Его возмущало требование Голоса.

– Какое ты имеешь право распоряжаться моей жизнью! – крикнул он в пространство комнаты. – Ты кто? Ты тля, букашка, а я человек! – возмущался Сергей. – Я понимаю, если кто-то третий, человек вмешивается в диалог, но он реальный. А ты кто такая? Какая-то неведомая козявка, бесцеремонно влетевшая в моё сознание. Мало того, ты, наглая сикараха, сидишь в моей голове, щекотно свербишь мой мозг и наставляешь на смерть. Архи наглая выходка! Пошла вон, безмозглая тварь! Своих мозгов нет, в чужие залезла. Вытряхивайся, иначе я сам изгоню тебя.

С этими словами Сергей запустил все десять пальцев рук в жидкие волосы головы и неистово заскрёб ими по всей её поверхности. Затылок и темя вспыхнули адским пламенем. Этой огненной гееной он надеялся изгнать назойливую сущность из своего мозга, но она крепко сидела в нём и что-то бормотала своим бесцветным монотонным голосом.

– Что, что делать? Как изгнать эту сущность из моей головы, – усиленно думал он, забыв, что всё его мысли читаемы Голосом.

Ни одна сколько-нибудь стоящая мысль не приходила на ум. А Голос что-то говорил и говорил. Смирившись с занудливостью Голоса, Сергей произнёс: «Так кто же всё-таки ты? Твои объяснения туманы.»

Этими словами Сергей надеялся поставить Голос в тупик, ибо стал отчётливо понимать, что он сущность, не обладающая тем, что имеет человек, значит, не может иметь ни имени, ни фамилии. Сергей подумал, что назваться он не сможет и покинет его голову, сгорев от стыда. Но Голос вновь стал пространно объяснять своё существование, сказал, что он организм. Говорил, что он во множественном числе и его личное решение не имеет силы, всё решается коллективным Разумом. Далее Голос сказал, что под организмом они подразумевают не тело, каким обладает Сергей, а нечто более совершенное. И сгореть они не могут, ни от стыда, ни от огня, ибо их тела не биологические.

– И что же это такое может быть, не биологическое? Аморфное? Вы как привидение? – проговорил Сергей, постепенно смиряясь с Их внедрением в голову.

– Об этом ты узнаешь из наших следующих встреч, – ответили Они, окончательно поставив Сергея в тупик.

– Как… вы собираетесь продолжить шпионаж за мной? – вновь возмутился он.

– Не шпионить, а помогать!

– В чём?

– В написании тобою книги.

Сергей громко рассмеялся, подумав: «Помощники хреновы! Без Вас не разберусь, что писать, а что утаить».

Они молчали, вероятно, осмысливая его слова. Так думал Сергей, но как выяснилось намного позднее, их сознание работает в миллиарды раз быстрее, нежели все вместе взятые компьютеры мира.

Молчание таинственных сущностей длилось недолго.

– Никто кроме нас тебе не поможет. Всё, что пишется и создаётся в твоём мире, производится нами. Ваш мозг лишь аккумулирует уже созданное.

– Если всё уже создано, зачем мы, люди?

– Развиваясь, вы совершенствуете нас. Напомнить, что написано в библии?

– Не надо. Помню. Там написано, что бог всё сделал для себя.

– Правильно, Поэтому не возмущайся, когда мы будем приходить к тебе и помогать в твоих делах.

– Вопрос. Почему я Вас не вижу?

– В твоей реальности ты нас никогда не увидишь, но придёт время, и ты объединишься с нами и станешь с нами един.

– Туманно и малопонятно! Хотя… согласен, приходите. В хороводе веселее, – ответил Сергей, улыбнувшись своим мыслям. Он представил себя в хороводе с привидениями под музыку потустороннего мира, и тотчас новая мысль озарила его.

– А может быть Они из тёмного мира. Ведь помогают же черти людям, за плату душой. Ну, уж нет! Фигушки вам, злыдни дьявольские. Ваш хитрый ход я распознал.

– Нет никакого хода, – моментально ответили Они на его мрачные мысли. – А то, что сейчас туманно со временем станет понятно. Сейчас сложно, но скоро к тебе придёт понимание твоего Я и понимание нас.

Не вникнув в смысл Их слов, Сергей проговорил: «Непостижимо!»

Они промолчали. Сергей дважды позвал Их, один раз мысленно, второй голосом, но очень тихо, слегка шевеля губами, но Они не ответил. Исчезнув так же внезапно, как и появились, Они внесли смятение в его душу.

– Реален ли был наш разговор? – подумал Сергей и, поразмыслив, утвердился в вымысле его своим уставшим сознанием, но через минуту сказал себе, – Почему уставшим? Я бодр и активен! Спал прекрасно всю ночь, правда, какие-то сновидения, каламбур их, но проснулся бодрым, – и резко. – А их настойчивое требование покончить с жизнью! Хотя, – задумчиво, – всё это бред, сон. Главное, они замолкли. Утро, ушли на завтрак, – дополнил свою мысль и рассмеялся, реально, громким заливистым смехом, мысленно представив, как эфирные сгустки материи пьют чай из самовара, держа блюдечки на трёх призрачных пальцах.

Мысль о Голосе долго не покидала Сергея. Он представлял Их и сгустком невидимой материи, и сгустком плотного порывистого ветра, и волновой энергией, и привидением, и даже букашкой с мохнатыми лапками, но всё это никак не вязалось с тем, что было реальностью, а её он не знал, как, впрочем, и всё человечество.

В дверь постучали. (Чужие звонят). Сигналом, – три коротких, два длинных.

– Эльвира! – Сергей радостно блеснул глазами. – Надо бы сделать новые ключи. Потеряла, а других у меня нет. Завтра же пойду и закажу, уже неделю мурыжу её обещаниями.

В гостиной комнате большой трёхкомнатной квартиры диван, на нём Наталия и Алексей, перед ними экран телевизора и титры. Конец фильма.

– Ну как фильм? – спросил жену Алексей.

– А то ты не знаешь, только время потеряла. Знаешь же, что не люблю фэнтези, а этот фильм вообще какая-то чепуха с голосами в голове. Чушь!

– А мне фильм понравился, особенно полёты Сергея во сне. Красивые эффекты.

– Только-то, эффекты, фу! – фыркнула Наталия. – Хотя… знаю я, что тебе понравилось, точнее кто, – Эльвира.

– А что, красивая девушка, но ты, моя милая, всех красивее, – ответил Алексей и поцеловал жену в её алые губы.

Им было двадцать пять. Лет.