Читать книгу Самые нашумевшие преступления истории - Виктор Викторович Колкутин - Страница 4

Начиная рассказ об этих событиях, нельзя обойти официальную версию данного происшествия. Без неё трудно понять ситуацию, в которой оказалось российское офицерство на территории Чечни во время контртеррористической операции 1999-2001 гг. У всех были ещё живы болезненные воспоминания ельцинского предательства в 1996 году (позорный Хасавюрт 1996 г. хуже позорного Бреста 1918 г.). Всем без исключения – и военным, и политикам, и простым гражданам, безусловно, хотелось реванша (военного и политического). Особенно после трагических событий в Москве в 1999 году (взрывы домов на Каширском шоссе и улице Гурьянова), когда каждый человек, независимо от места проживания, ощутил своё бессилие и незащищенность перед лицом терроризма. Многие ещё не забыли ночные дежурства в подъездах, опасение, когда в метро входили люди в нетрадиционных одеждах и т. д. Поэтому вторая Чеченская кампания стала похожей на некую хирургическую операцию по вскрытию гнойника – больно, но необходимо! И сразу – облегчение, ибо наступила ясность по главному вопросу: где находится враг. Для русского человека самое главное знать – где враг. Где красные. Где белые. Когда укажут, всё понятно: шашки наголо – и в атаку!

После нападения на Дагестан в сентябре 1999 года бандитских формирований с территории Чечни «гнойник вскрылся». Стало ясно, что больше никаких заигрываний с правительством Масхадова не будет. А это означало только одно: началась война. Как её ни назови, суть оставалась одна – война. А на войне – как на войне…

Каждая война рождает своих героев и своих подонков. Так было в гражданскую войну, во время карело-финской войны 1939-1940 гг., в Великую Отечественную войну, так было и в Афганистане, и в первую Чеченскую… Всё это ещё будет исследовано историками, социологами, врачами и другими специалистами, которые не могут оставаться равнодушными к подобного рода социальным катаклизмам.

Не могла стать исключением и вторая Чеченская…

Гражданскому человеку, не нюхавшему пороха, не слышавшему пулемётных очередей на соседней улице, человеку, на которого не падали снаряды, практически невозможно понять, что меняется в психике и психологии человека, который должен переживать всё это не один раз в сутки. Как говорят, «сытый голодного не разумеет», но тем и отличаются люди военные от людей гражданских, что они готовы на самопожертвование в любое время, как только этого потребует Родина. Речь идёт об активных боевых действиях с нанесением противнику максимального урона в живой силе и технике (и первая и вторая Чеченская явили нам такие примеры!). Думаю, читатель согласится со мной, что люди с подобным мировоззрением должны иметь и определённый склад характера. Иначе получится не военнослужащий, а дезертир или предатель…

Экс-полковник Ю.Д. Буданов не был ни первым, ни вторым. Он был истинно военным человеком. С этим спорить невозможно – это аксиома, но именно она довела его сначала до преступления, потом до скамьи подсудимых, а в итоге – до мученической смерти в центре Москвы от руки убийцы.

Иногда думаешь, как хорошо было воевать в прежние времена! У Александра Невского не было сомнений, кого бить мечом по голове: кнехта, рыцаря или капеллана. Всё это были враги, пришедшие попрать Русь, её веру, традиции, обычаи. И судьба им была одна – смерть: от меча или подо льдом Чудского озера.

Тех же сомнений был лишён и князь Дмитрий Донской. Перед ним были враги – монголо-татары, насилующие Русь много столетий! Какие тут могут быть альтернативы? Смерть врагу!

А теперь попробуем понять полковника Ю.Д. Буданова. Главный вопрос: я на войне или где? Если я на войне, то ставьте задачи и не мешайте воевать. Если не на войне, тогда объясните правила игры. Что можно, что нельзя? Если в тебя стреляют, то надо ли отвечать в соответствии с «Боевым Уставом пехоты» или предполагается, что военные будут пользоваться какими-то иными понятиями и догмами? Если каждый день в подразделении от работы вражеского снайпера погибает несколько человек личного состава, а все обращения в компетентные органы, которые должны принимать меры по обезвреживанию этих пособников боевиков, игнорируются, то что делать командиру полка, где гибнут люди?

Интересная задача, не правда ли? Поставьте на минуту себя на место Ю.Д. Буданова и попробуйте найти верное решение. Не там, в напряжённой боевой обстановке, а сейчас, когда всё уже позади. Так сказать, ретроспективно. Дайте совет.

Я, например, такого совета дать не могу, хотя и не считаю себя участником тех боевых действий, но и не являюсь «абсолютно гражданским человеком». Могу сказать одно. Руководители нашего государства научились ставить исполнителей в ситуации, когда в принципе отсутствует «криминальное» решение. В своё время и я испытал это на себе. Упоминаю об этом лишь с той целью, чтобы читатель понял и согласился со мной: в чём-то все мы с Ю.Д. Будановым «одного поля ягоды».

Однако вернёмся к официальной версии событий.

Из приговора Северо-Кавказского окружного военного суда (г. Ростов-на-Дону) от 25 июля 2003 года известно, что «…командир войсковой части, участвующей в проведении контртеррористической операции, полковник Ю.Д. Буданов 26 марта 2000 года примерно в 19 часов в месте временной дислокации на окраине села Танги Урус-Мартановского района Чеченской Республики разрешил начальнику штаба воинской части Ф. проверить боеготовность разведывательной роты, командиром которой являлся старший лейтенант Б…».

Почему это важно для понимания дальнейшего «сползания» полковника Ю.Д. Буданова в бездну совершённого преступления? Наверное, потому, что сначала надо понять, а как он относился к тем, кто был с ним «по одну сторону баррикад». Тем, кто под его командованием ежеминутно рисковал жизнью, видел в нём лидера и готов был исполнить любой боевой приказ, независимо от его сложности и опасности. Что же было дальше?

«…В процессе проверки начальник штаба воинской части Ф., превышая свои служебные полномочия, без какой-либо необходимости, продиктованной боевой обстановкой, не поставив в известность Ю.Д. Буданова, дал команду открыть огонь из артиллерийского и стрелкового вооружения по окраине села, в результате чего одним из снарядов был повреждён жилой дом…»

Не знаю, насколько совершенствуется в ходе ведения боевых действий характер способов проверки готовности к ним разведывательной роты полка, но представляется очевидным, что пальба из пушек и ручного огнестрельного оружия по мифическим целям вряд ли являются показателями этой самой боевой готовности. Видимо, это понял и командир Ю.Д. Буданов, который распорядился немедленно прекратить огонь. Это было последнее разумное действие, совершённое полковником Будановым в этот день. Далее – «карнавал безумия».

Начались разборки между начальником штаба Ф. в звании подполковника и командиром разведывательной роты Б., имевшим звание старшего лейтенанта. Естественно, что командир полка занял позицию своего ближайшего заместителя – начальника штаба Ф. Ничего удивительного или необычного в этом бы не было. Как говорил один мой сослуживец по Краснознамённому Тихоокеанскому флоту, «армия – это не то место, куда приходят искать справедливости». Удивление, точнее, состояние ужаса вызывает другое, а именно, что последовало за этим и «разборками». Вернёмся на время к тексту приговора.

«Поскольку Б. выразил несогласие с действиями Ф., Буданов в грубой форме оскорбил Б. и нанёс несколько ударов рукой по голове, сбив его с ног…»

Затем начинается такое, во что трудно поверить, если бы не показания свидетелей, очевидцев и непосредственных участников этого кошмара.

«…Когда по команде командира части военнослужащие комендантского взвода связали Б., Буданов и Ф. нанесли ему каждый по несколько ударов ногами по телу…»

Читаешь эти строки, и мозг начинает «закипать». Командир и начальник штаба полка вызывают военнослужащих комендантского взвода, не имеющих офицерского звания, которые верёвками от палаток связывают командира разведывательной роты полка, в то время как эти командиры продолжают избивать его ногами. Разве так бывает? Разве так может быть? Разве так может быть в современной Российской Армии? И это только начало!

«…Далее вопреки требованиям ст. 69 Дисциплинарного Устава ВС РФ Буданов приказал военнослужащим комендантского взвода (напомню, что это лица рядового и сержантского состава!) поместить старшего лейтенанта Б. в находившуюся в расположении части силосную яму…» (Кто не знает, что такое «силосная яма», найдите сведения в Интернете: в ней происходит процесс перегноя растительных остатков; практически это означает – поместить в отхожее место.)

Если у кого-то создалось впечатление, что он читает о допросе белорусского партизана, изловленного карателями в лесу под Брянском во время Великой Отечественной войны, то это не так. Здесь другой сюжет – командир полка изощрённо издевается (морально и физически) над своим подчинённым – элитой полка, командиром разведроты офицером Б. Если вы вспомните художественный фильм конца 1970-х «Место встречи изменить нельзя», то именно один из его главных персонажей, старший лейтенант Шарапов был командиром разведроты. Пришло бы тогда кому-нибудь в голову, что его можно избить, связать, посадить в силосную яму, тем более, чтобы инициатором этого был командир полка? Документы следствия чётко зафиксировали характеристику этой ямы: длина 2,4 м, ширина – 1,6 м, глубина – 1,3 м, с кирпичными стенами и земляным дном. Яма была покрыта тремя обрезными досками, которые полностью её закрывали. Температура воздуха в яме была не более +3 °С, а тёплой одежды на Б. не было. Более того, к яме был выставлен пост, чтобы «пленник» не сбежал.

Как следует из заключения судебно-медицинского эксперта от 10 апреля 2000 года, у Б. обнаружены кровоизлияния в области глаз, левой подлопаточной области и в нижней трети наружной поверхности правого бедра. И пусть эти повреждения по экспертным критериям не вызвали расстройства здоровья, но как потом смотреть в глаза своим подчинённым? Где найти в себе моральные силы не пристрелить того же Буданова и Ф. при первой же возможности?

С другой стороны непонятно, как эти же командиры могли впоследствии доверять человеку, которого по своей воле подвергли таким издевательствам на глазах у всего полка? Где гарантия, что не получишь пулю в спину при первом же удобном случае?

Вот так «весело» проходило 26 марта 2000 года. Трудно представить, что это всё могло закончиться чем-то добрым и благостным. А ведь это было воскресенье! К тому же – выборы Президента Российской Федерации, да ещё и день рождения дочери Ю.Д. Буданова. Вот такими поступками он начал его отмечать.

Спустя какое-то время Буданов приказал вытащить Б. из ямы, но только для того, чтобы проверить, не развязался ли тот. К сожалению, Б. удалось освободиться от пут, связывающих его руки. Увидев это, Буданов приказал вновь связать Б. и вернуть его в силосную яму. Как потом было установлено следствием, из ямы Б. был выпущен в 8 часов утра 27 марта 2000 года. Таким образом, старший лейтенант Российской Армии, командир разведывательной роты Б. провёл в яме с нечистотами более 10 часов.

Я подробно остановился на этом эпизоде для того, чтобы через призму отношений к «своим» мы смогли бы дать оценку отношения Буданова к людям, которых считал «чужими».

Дальше начинаются настоящие «чудеса». Внезапно у Буданова появляется острое желание совершить подвиг. Например, захватить женщину-снайпера, которая убивала его подчинённых в течение нескольких дней. Желание объяснимое, однако есть несколько «но». Начнём с того, что Буданов отлично понимал следующие три вещи:

1. Поиски и арест снайпера не относятся к его обязанностям. Следовательно, отправляясь на подобные поиски, он уже совершал как минимум превышение должностных полномочий.

2. Выезд боевой техники куда бы то ни было в этот воскресный вечер не планировался.

3. Каких-либо достоверных сведений о женщине-снайпере у него не было и в принципе не могло быть.

Тем не менее, действуя вопреки ст. 25 Конституции Российской Федерации и пп. 2, 3 и 4 ч. 1 ст. 13 Федерального закона «О борьбе с терроризмом», в первом часу ночи 27 марта 2000 года он прибыл к дому № 7 по переулку Заречному, подал подчинённым команду «к бою» и вместе с ними, вооружёнными автоматическим стрелковым оружием, вошёл в указанное жилище. Кого же увидели там российские военнослужащие? 18-летнюю Эльзу Кунгаеву вместе с четырьмя малолетними братьями и сёстрами. Никого из взрослых в этот момент в доме не было.

Не сообщив о цели прибытия, не разбираясь, где находятся родители, не проверяя документы, удостоверяющие личность, не убедившись каким-либо иным способом в причастности именно этих людей к незаконным вооружённым формированиям, Буданов приказал своим подчинённым схватить Эльзу. Выполняя приказание своего командира, военнослужащие потащили девушку к выходу. Сопротивляясь, она потеряла сознание, тогда её завернули в одеяло и отнесли в десантный отсек боевой машины пехоты.

По прибытии около 1 часа ночи 27 марта 2000 года в расположение войсковой части 13 206 Буданов приказал часовому его штабной машины прекратить несение службы и отослал его. По распоряжению командира части военнослужащий Г. занёс завёрнутую в одеяло Кунгаеву в кузов машины и положил на пол, а сам стал с экипажем охранять кузов снаружи.

В течение нескольких часов Буданов пытался добиться от неё подтверждения причастности её семьи к незаконным вооружённым формированиям. Будучи убеждённым в том, что она принадлежит к таковым и к непосредственной гибели его подчинённых, он избил её, а затем задушил. Как показала в дальнейшем экспертиза трупа Кунгаевой, ей был причинён тяжкий вред здоровью в виде опасного для жизни перелома рога подъязычной кости, ссадин и кровоподтёков на шее, с развитием асфиксии, повлёкшей смерть, а также менее серьёзные телесные повреждения в виде кровоподтёка и ссадины в области правого глаза, двух кровоподтёков на верхней губе и десне, ссадины на нижней челюсти слева и двух кровоподтёков на левом бедре.

Тело убитой им Эльзы Кунгаевой Буданов приказал вывезти и тайно захоронить за пределами части. Выполнение этого поручения завершается надругательством его подчинённых над уже мёртвым телом девушки и только после этого последовавшим его захоронением.

Таковы реалии. Однако Буданов и его адвокат выстроили довольно прочную оборону своих позиций, чтобы, если и не избежать наказания, то сделать его минимальным, возведя при этом убийцу-полковника в ранг национального героя. Причём интересен тот факт, что сам Буданов интуитивно (не будучи ещё знаком со своим адвокатом) встал именно на эту позицию «тотального отрицания». Когда же они с адвокатом выстроили совместную линию обороны – а им почти удалось представить всё в выгодном для Буданова свете, – следствию, а затем и суду стало совсем непросто…