Читать книгу Рассказ о «Пурге» – выездном измерительном пункте - Виктор Витальевич Васецкий - Страница 6

Но вот и все: приказом Главнокомандующего Ракетными Войсками стратегического назначения на ноябрь – декабрь 1982 года были назначены учения РВСН под Саратовом с запуском на последнем этапе этих учений боевых ракет стратегического назначения. Для подготовки боевой ракеты к учебно-боевому пуску, оснащения ее специальным телеметрическим оборудованием, а также приема и обработки телеметрической и траекторной информации на начальном участке траектории полета предполагалось впервые использовать вновь созданный выездной измерительный пункт «Пурга».

Как уже отмечалось, новая часть была создана, укомплектована личным составом в соответствии со штатным расписанием и специально собранными для неё со всего космодрома техническими средствами.

В конце 1982 года было принято решение о первом использовании её по прямому назначению.

Как всегда бывает, сразу после этого начались чудеса. По крайней мере для меня. Дело в том, что в те времена телеметрическую информацию о состоянии ракеты в полете перед передачей в эфир серьезнейшим образом шифровали с помощью специальной, засекречивающей аппаратуры. Эту практику отменят только в 1993 году, когда русский царь Горбачёв договорится с американским президентом Рейганом о том, что мы больше не будем секретить телеметрическую информацию, которая передаётся с запускаемых ракет. Скорее всего это было не совсем правильное решение Горбачева, но он царь – ему видней. А пока после приема телеметрической информации уже на земле эту информацию расшифровывали при помощи рассекречивающей аппаратуры. Чтобы согласовать такую аппаратуру с применяемой для обработки информации системой Спектр-Б1, необходима была специальная аппаратная стойка – наземное согласующее устройство, или просто НСУ, которую включали в состав системы Спектр-Б1. Однако те, кто планировал испытательные запуски непосредственно из ракетных дивизий, видно кое-что просто перепутали. В комплекты аппаратуры, установленной на объектах РВСН, спланировали к установке другие, более новые наземные согласующие устройства – АСМ. Это хорошие устройства. Но со старой засекречивающей аппаратурой они не работают. Однако на предполагаемую к запуску ракету для невозможности определения её характеристик вероятным противником по данным телеметрической информации планировалось установить именно старую засекречивающую аппаратуру. Ведь этот тип ракет давно прошел полигонные испытания. Именно эта ракета стояла на вооружении в войсках, и её собирались не испытывать, а просто проверить. Когда её испытывали на полигоне, испытания проводились с использованием старой засекречивающей аппаратуры. Вносить теперь изменения в ее конструкцию для того, чтобы получить возможность использовать новую, было нецелесообразно. Для проверки её технического состояния и характеристик использовалось телеметрическое оборудование старого типа, и нужно было именно НСУ. Поэтому мне было поручено получить такую стойку на складе, проверить её комплектность и исправность, после чего загрузить ее в эшелон, которым будет перевозиться вся техника части к месту проведения пуска ракеты. А по прибытии эшелона на место – организовать ее доставку на объект, где она будет использоваться. Стойку я на складе получил. Комплектность проверил. Но как проверить ее исправность и работоспособность? Выручил мой первый начальник. В комплекте используемой им для проведения работ аппаратуры была такая же стойка, и во время перерыва мы вполне могли поменять их местами для проверки. Однако проверка показала, что стойка неисправна. Выяснилось, почему она стояла на складе. Её неисправность была определена производственным браком, который даже представители промышленности, приехавшие в своё время для ввода ее в эксплуатацию, не смогли устранить. В эксплуатацию данный экземпляр так и не ввели. Слава Богу, у моего первого начальника был опыт использования такого типа аппаратуры. Поколдовав над ней несколько часов, он нашёл брак. Брак заключался в том, что в свитых жгутами проводах два провода были перепутаны местами. Перемычка между жгутами спасла положение. Согласно всем действующим в то время приказам использовать не введённую в эксплуатацию аппаратуру, а уж тем более отремонтированную еще до введения в эксплуатацию собственными силами, было категорически запрещено. Практически все приказы были нарушены. Но кто в такой момент вспоминает о приказах? Задание командования было выполнено, а перемычка, сделанная красивым проводом розового цвета, очень экзотично выглядела на серых жгутах остальных проводов. Я тогда был еще молодой и дурной и поэтому не представлял, сколько нервов в будущем вымотает из меня эта перемычка. Но на данный момент наземное согласующее устройство было вполне готово к выполнению работ. Нам всем выдали командировочные предписания. Срок командировки был определён в 50 дней. Когда моя супруга узнала об этом, сразу спросила, что ей делать Целых 50 дней одной в Казахстане! На семейном совете решили, что на время моей длительной командировки она поедет к своей матери, в её родной город Кисловодск. Железная дорога от Байконура до Кисловодска проходит через Саратов, поэтому также решили, что до Саратова мы доедем вместе. А дальше я куплю билеты и посажу её с дочкой на поезд от Саратова до Кисловодска.

Сказано – сделано. Доехали до Саратова. Но на дворе стоял 1982 год, билеты в южном направлении было купить очень сложно. Я пошёл в кассу для пассажиров с детьми, затем в воинскую кассу – всё-таки я был военным. Везде сказали, что билетов нет. Но тут ко мне подошёл, довольно помятого вида гражданин и спросил: «Что, лейтенант, билеты нужны? Если поставишь бутылку водки, давай деньги. Через 20 минут принесу». Дал деньги. Гражданин ушел. Я сходил в вокзальный ресторан за водкой. Через 20 минут решил, что он меня просто кинул. Однако через полчаса гражданин вернулся и принёс мне взрослый и детский билеты до Кисловодска. Ребёнка, конечно, можно было провезти бесплатно, но тогда у дочки не было бы своего места. А так всё было отлично. Однако алкоголику для распития нужна была компания, поэтому он предложил мне выпить вместе с ним. Тут меня как чёрт дернул – я согласился и прошел вслед за ним в какую-то довольно обширную кладовую, где стоял стол и на нём два грязных стакана. Он заполнил до половины один. Хотел налить во второй, но меня чёрт уже дернул, и я сказал, что буду пить из горлышка. Он выпил свои полстакана, а я раскрутил бутылку и выпил все остальное. Его возмущение тут же сменилось восторгом Он сказал слово «могём» и мгновенно удалился. Я пошел в зал ожидания. Отдал жене билеты, посадил ее с дочкой на поезд и пошел искать электричку до военного городка. В 7 утра был уже на месте. Нашел гостиницу и на ее пороге встретил все командование нашей части. Я жутко боялся, что после выпитого от меня может быть перегар, но руководство встретило меня выдохом с таким запахом, что я почувствовал себя идеальным трезвенником. Тут же я был озадачен, пошел в местный автопарк, получил там автобус и в качестве старшего машины повез на переданный нам местной воинской частью объект, предназначенный для проверки устанавливаемого на ракету телеметрического оборудования, прикомандированных на время выполнения работ к нашей части офицеров, прибывших из других частей космодрома. Своих сотрудников нам тогда еще не хватало, но ничего, эта проблема скоро решится. Вообще-то первые работы нам помогали выполнять еще и офицеры управления космодрома, но скоро эта практика закончится.

Как ни странно, но в этом были заинтересованы и они, и мы. Они – потому что наши командировки довольно скоро будут очень частыми и длительными и выезжать каждый раз за полторы тысячи километров только для того, чтобы обучить офицеров нашей части правильно нажимать кнопки, – занятие неблагодарное. Мы – потому что желание иметь над собой няньку-контролёра быстро надоедает. Но сейчас мне предстояло с их помощью расконсервировать и провести техническое обслуживание на простоявшей больше года без дела наземной телеметрической аппаратуре, в состав которой входили антенный комплекс «Жемчуг», станция приема телеметрической информации ПРА, система декоммутации и отображения телеметрической информации Спектр-Б1. Дополнить систему Спектр-Б1 привезенным с Байконура наземным согласующим устройством НСУ и провести с использованием этой техники объективный контроль правильности сборки радиотелеметрической аппаратуры, установленной на специально привезённую с космодрома испытательную головную часть для боевой ракеты, а затем и проверку всей телеметрической аппаратуры, установленной на ракету. А после запуска этого изделия – оперативно провести обработку телеметрической информации с данными о начале его полета, пусть первый раз с помощью офицеров управления и представителей промышленности. В будущем мне все это необходимо будет делать самому. А уже по окончании этой работы всю находящуюся в этой части наземную телеметрическую технику передадут на ответственное хранение и для дальнейшей эксплуатации мне. Ранее эта техника была закреплена за капитаном из 3-го Управления, который приехал на работу вместе с нами. Узнав, что мы привезли наземное согласующее устройство, он рассмеялся и сказал, что это, пожалуй, лишнее. Я спросил, почему, а он ответил, что весь комплект установленной здесь аппаратуры собирался, когда уже были созданы новые засекречивающий и рассекречивающий приборы. Для согласования с ними в комплект аппаратуры Спектр-Б1 было включено новое устройство – стойка AСM, аппаратура сопряжения с «Муравьем» – секретящим аппаратом нового типа. Он так же, как и прежний, называется «Муравей», однако с предыдущей моделью имеет мало общего. Функционально у него другая криптографическая схема, он кодирует информацию на порядок сложнее, чем его предшественник. Если предыдущий шифровал её так, что супостат мог ее через пару лет расшифровать, то для расшифровки информации, засекреченной новым аппаратом, понадобятся десятилетия, так как технологически он использует другой синхросигнал, более высокой частоты.

В общем, если и раньше вероятный противник не мог ничего узнать о наших ракетах из телеметрической информации, то теперь ему даже думать об этом не стоит. Однако здесь стоят ракеты, которые уже прошли испытания. Для засекречивания информации о них использовался старый прибор, поэтому ставить на эти ракеты новый нецелесообразно. Пошли по другому пути. В наземную стойку, которая работает с новым аппаратом, внесли изменения, позволяющие использовать её со старым. Такая стойка в своём роде уникальная – она единственная, имеющая такую доработку. Когда её устанавливали, проверили только в автономном режиме. Она прошла все тесты. А когда подключили «Муравей», с ним эта стойка работать не стала. Приезжал сюда конструктор этой стойки. Посмотрел. Поколдовал. Впаял в ячейку конденсатор – стойка заработала. Правда, сразу сказал, что он не монтажник. Однозначно видно, что этот конденсатор ставили не на заводе. Ну а у вас станции старые. Не ПРА, а допотопные ламповые БРС-4. Поэтому на всякий случай и дали вам телеграмму, чтобы вы привезли устройство старого типа. С новой приёмно-регистрирующей аппаратурой оно работать не сможет.

Работы по подготовке и проверке телеметрической аппаратуры, установленной на специальную головную часть ракеты, которая должна быть запущена, и телеметрического оборудования, которое устанавливалось непосредственно на ракету, шли по плану. Проводить их помогали представители промышленности Небольшая заминка всё-таки была, связано это было с изменением структуры всего комплекса приема и обработки информации в связи с включением в него новой аппаратной стойки НСУ, которая хоть и была включена в состав комплекта на всякий случай и необходимости после этого его дополнительного тестирования не было, но береженого бог бережет. Все работы были выполнены в срок. В назначенный день в конце концов объявляется часовая готовность к запуску – получасовая. Затем 5-4-3-2-1. Команда на пуск. Мы прождали полчаса. Приемная станция телеметрическую информацию не увидела. Информация о старте не прошла. Оказалось, что на первой из двух предполагаемых к запуску ракет не открылась крышка шахты. Вторую ракету запускать до выяснения причин срыва пуска не стали. Причину выяснили на следующий день. В гидропневматической системе, которая должна была перед запуском открыть крышку шахты ракеты, стоял бракованный клапан. Система работала просто: это был цилиндр с вставленным в него поршнем. Перед запуском ракеты в этот цилиндр впрыскивалось немного горючего и немного окислителя ракетного топлива. Они самовоспламенялись. Давление в цилиндре повышалось, поршень поднимался и открывал крышку ракеты. После того как крышка была открыта, давление в цилиндре стравливалось с помощью специального клапана. Всё-таки не зря проводились испытания по запуску ракет непосредственно из войск. Выяснилось, что стравливающий клапан был изготовлен не из того металла, который был указан в проектной документации, и просто прогорел. Крышка шахты ракеты не открылась, и её запуск не состоялся… Помимо этого, такие бракованные клапаны стояли практически на всех шахтных пусковых установках этой ракетной дивизии. Так что, случись война, ни одна ракета из этого ракетного соединения РВСН не взлетела бы. Что это было – разгильдяйство или умышленная диверсия, – для нас так и останется загадкой. Но командование ракетной дивизии тут же вызвало промышленников с завода, который изготавливал крышки шахт боевых ракет для срочного их ремонта и замены таких клапанов на качественные во всех пусковых установках этого ракетного соединения. А запланированные пуски ракет перенесли на вторую половину января 1983 года. Срок моей первой командировки увеличился почти на полтора месяца. 25 января эти два изделия всё-таки запустили – одно за другим с перерывом в один час. И обе ракеты точно поразили цели на Камчатке. Телеметрическая информация о старте и начальном участке полёта сначала первой, а потом и второй ракеты была принята как привезенными эшелоном подвижными станциями БРС-4, так и станцией ПРА, которая находилась на уже принятом мною для дальнейшей эксплуатации объекте этой ракетной дивизии и была соединена информационной линией через привезённую нами стойку НСУ с также уже принятой мною для дальнейшей эксплуатации системой Спектр-Б1, которая проводила декоммутацию полученной информации и вывод данных на графики для проведения анализа показаний датчиков, по которым мы провели совместно с представителями Управления объективный репортаж о начале полета сначала первой ракеты, а затем и второй. Старт и первые триста секунд полета по данным полученной нами телеметрической информации для каждого изделия прошли нормально. Начиная со 120 секунды полета параллельно с нами передаваемую ракетами информацию видели, принимали и записывали измерительные пункты космодрома Байконур. Через 2 часа после запуска второй ракеты для обработки были привезены магнитные ленты с записанной, принятой станциями БРС-4 нашей части телеметрической информацией о начале полета обеих ракет. Мы перекодировали эту информацию и записали её на ленту магнитофона 17с06-07. Вывели все необходимые для анализа, полученные по данным телеметрической информации параметры полета ракеты на графики. После чего лента с записью декоммутированной информации и сделанные графики были фельдсвязью самолётом отправлены на Байконур. Первая реальная работа была проведена успешно.

Пока я занимался обработкой информации, личный состав и офицеры части уже занимались погрузкой техники на железнодорожные платформы. Мне в какой-то степени повезло: на погрузочные работы меня не привлекали. Так же, как потом и на разгрузку эшелона, когда он придет на Байконур. А пока мне совместно с представителем управления необходимо было сдать в секретную часть соединения полученные в ней документы. После чего нужно было раскоммутировать всю аппаратуру Спектр-Б1, «Жемчуг» и ПРА, которую мы до следующей работы оставляли на том месте, где они и стояли ранее в одной из частей этого соединения, проверить комнату, где эта аппаратура хранилась.

Затем закрыть, опечатать и сдать эту комнату под охрану представителю той части, в которой мы эту технику оставляли до следующего запуска ракеты. После чего успеть загрузить в почти сформированный для возвращения техники обратно в часть воинский транспорт уже выполнившую свою первую задачу стойку НСУ и с чистой совестью ехать домой на Байконур.

По прибытии на место службы 12 февраля я узнал, что 15 – 16 марта 1983 года будут проводиться испытания прототипа космического челнока «Буран». Полностью зарегистрировать траекторию спуск. этого прототипа средства траекторных измерений космодрома не могут, потому что он будет снижаться намного южнее. При этом оптимальной точкой для проведения траекторных измерений является посёлок Аннау под Ашхабадом. Несмотря на то, что эта работа выполнялась не ракетными войсками Стратегического Назначения, а Главным Управлением Космических средств, Командование ГУКОС обратилось к начальнику нашего управления за помощью. Поэтому буквально через неделю после прибытия из Саратова на Байконур две станции траекторных измерений «Кама» вместе с фургонами «Кедр» и одна станция приема сигналов единого времени «Беркут» были направлены в этот самый посёлок Аннау под Ашхабадом. Это Туркмения. Возвратятся они теперь только в конце первой декады апреля. Для выполнения этой работы были привлечены начальник 1-го отделения, начальник станции «Кама» и начальник станции «Беркут» вместе с закреплёнными за ними личным составом и техникой. С прибывших из-под Саратова платформ сняли только станции БРС-4 и одну машину СЕВ «Беркут». Остальная техника была отправлена в Туркмению с целью выполнения измерений для Главного Управления Космических Средств.

А для личного состава 2-го и 3-го отделений началась повседневная жизнь: обслуживание техники, теоретические и практические занятия.

Наряды… Мне наконец-то удалось провести полное техническое обслуживание злополучной стойки НСУ. Однако ввести ее в эксплуатацию и поставить на гарантию мне так и не удалось. В городе Чернигове, где выпускали такие стойки и куда я позвонил на завод-изготовитель, в службу главного инженера, мне сказали, что у них аппаратура с таким номером не числится, как отправленная для эксплуатации в войсках, и что телеграмму об этом от имени директора завода-изготовителя они отправляют на космодром в службу вооружения. И правда, такая телеграмма пришла. Когда я пришёл в службу вооружения, мне дали прочитать эту телеграмму, после чего разорвали накладную о выдаче этой аппаратуры к нам в часть. Возле записи в журнале регистрации о выдаче этой стойки для дальнейшей эксплуатации пометили, что запись ошибочна, после чего посоветовали забрать эту стойку домой – на запчасти для бытовой техники. И никогда не пытаться использовать ее по назначению. На мой вопрос: «А что же делать с выполнением работ?» – сказали: «Пусть твой командир части об этом думает. Если такая аппаратура действительно нужна, то пусть подает заявку. Если успеем, то на следующий год включим в план. Учитывая твои трудности, сделаем все, что возможно. И тогда через два, ну максимум через три года сможешь получить новую». Когда я стал говорить, что мне такая стойка нужна срочно, передо мной покрутили пальцем у виска. Когда после докладов вначале заместителю командира, а потом и командиру части я увидел такой же жест, понял, что нарушать, все правила эксплуатации этой техники мне всё-таки придётся. Ну ничего, поставил я ее на свободное место в боксе автопарка. Пусть ждёт следующую работу. Хочу заметить: подведет она в будущем меня только один раз, но нервы, конечно, помотает. Зато опыт приобрету на всю жизнь – и в эксплуатации этой аппаратуры, и главное – в общении со снабжающими органами. А опыт дорогого стоит. В дальнейшем мне будет абсолютно всё равно, чем именно снабжают военнослужащих такие органы: аппаратурой, автомобильной техникой, продовольственным довольствием или вещевым имуществом. Принципы построения разговоров с ними будут всегда одинаковыми. Главное, ни в коем случае перед ними не заискивать. Это они должны работать для нас, а не мы на них. Конечно, всегда лучше договариваться, но в случае чего, если не удастся договориться, то можно и кулаком по столу стукнуть. И до конца моей службы в армии эти принципы не изменятся.

А пока во второй декаде марта в часть передали из автослужбы космодрома целых восемь новеньких автомобилей Урал-375 для буксировки четырех фургонов станций БРС-4, двух фургонов станций «Кама» и двух фургонов с аппаратурой «Кедр». Обкатку этих автомобилей провели военнослужащие автомобильной роты соседней части под руководством одного из офицеров этого подразделения. Этот офицер будет в дальнейшем прикомандирован к нашему выездному измерительному пункту. Его назначат нештатным начальником автомобильной службы части, и он будет следить за тем, чтобы все автомобили в части были исправны. Все автомашины Урал-375 после обкатки были поставлены в бокс. Так что после возвращения станций «Кама» и «Кедр» из поселка Аннау под Ашхабадом разгрузка воинского транспорта будет производиться исключительно автомобилями нашей части.

Выделенный для нашей части гараж-бокс отделили от боксов соседней части забором из колючей проволоки. Теперь этот бокс приобрёл статус автопарка нашей части. Рядом с этим боксом мы установили достаточно большой фургон. Теперь в этом фургоне будет круглосуточно находиться наряд по нашему автопарку, в составе дежурного и двух дневальных, для его охраны и контроля за порядком выхода всех автомашин нашей части из парка. Порядок охраны техники и её выхода из парка в рейс был определён приказом командира части, во исполнение действующих уставов, наставлений, приказов Министра Обороны и Главнокомандующего Ракетными Войсками Стратегического Назначения. 2 апреля возвратился воинский транспорт с измерительной техникой, выполнявшей задачу в интересах, Главного Управления Космических Средств. Разгрузка воинского транспорта производилась уже новыми автомобилями Урал-375. Это был последний случай использования воинского транспорта для перевозки техники части к месту выполнения работ и обратно. В дальнейшем для этих целей будет формироваться отдельный воинский эшелон.

А пока на выполнившей один за одним два приказа о проведении траекторных измерений технике, возвратившейся после выполнения поставленной задачи, необходимо было провести техническое обслуживание и подготовить её к выполнению последующих работ, к чему сразу приступил личный состав первого отделения

В середине мая 2 отделение, отделение телеметрических измерений нашей части, получило своего начальника. На эту должность был назначен капитан Сидоров, служивший ранее на стационарном измерительном пункте. Выполнением следующих работ по приёму телеметрической информации при проведении очередного учебно-боевого пуска стратегической ракеты с места её боевого дежурства будет руководить уже он.

А новые приказы на выполнение работ не заставили себя ждать. На июнь и август 1983 года Главнокомандующим Ракетными Войсками Стратегического Назначения были запланированы маневры с выполнением учебно-боевых пусков стратегических ракет. Сначала в июне – из позиционного района ракетной дивизии, штаб которой был расположен в городе Державинск, Тургайской области Казахстана, а затем в августе – из позиционного района ракетной дивизии, расположенной в Костромской области, штаб которой находился в самом городе Кострома.

При распаде СССР Тургайская область отойдёт Казахстану и находившаяся там, в районе города Державинск дивизия РВСН будет расформирована. Хотя она была вооружена самыми мощными в то время в мире ракетами 15А18М, которые были оснащены для поражения вероятного противника десятью боевыми блоками – бомбами мощностью 400 килотонн в тротиловом эквиваленте каждый. А это значит, что в каждом блоке – а их в одной ракете 10 – содержался заряд, эквивалентный 20 атомным бомбам, взорванным над Хиросимой. Всего получается в одной ракете целых двести Хиросим. В одном ракетном полку таких ракет было 10, получается уже две тысячи Хиросим. Их нес в себе один полк. С учётом того, что в каждой ракетной дивизии, как правило, было 10 ракетных полков, нетрудно посчитать, что такая дивизия могла запросто организовать целых двадцать тысяч Хиросим. А это конец всего нашего бренного света, который мог быть устроен только одной ракетной дивизией. Такой ядерный кошмар содержался в её ракетах. Ракеты, которыми была вооружена эта ракетная дивизия, во всём мире было принято называть «Сатана» – по классификации американцев.

Так вот одна из таких ракет должна будет поразить 10-ю учебно-боевыми блоками цели на Камчатке. Хорошо, что учебно-боевые блоки не оснащались настоящими атомными зарядами. В противном случае полуострова Камчатка уже давно бы не было. Всё-таки как здорово, что и мы, и американцы решили такое оружие сокращать. И не дай Бог когда-либо возродиться такому противостоянию, какое было в те годы. Всё-таки планета Земля целее будет.

Начался июнь-месяц.

В этот момент заместитель командира нашей части и я были направлены для проведения рекогносцировки именно туда – в город Державинск, Тургайской области. Областным центром Тургайской области является город Аркалык. До этого города можно было добраться самолетом из Кызыл-Орды, центра области, в которой находился город Ленинск. До Кызыл-Орды необходимо было добираться поездом. Затем перелёт оттуда до Аркалыка, а из Аркалыка снова поездом можно доехать до самого Державинска.

Такая рекогносцировка проводилась перед началом всех работ для определения мест размещения в позиционном районе ракетной дивизии средств измерений нашей части, необходимых для обеспечения контроля начального участка траектории полёта запускаемой с учебными и испытательными целями ракеты. Перед самым началом рекогносцировки выяснилось, что в данной ракетной дивизии к запуску будут готовить сразу две ракеты – основную и запасную. Запускаться будет ракета, которая назначена основной. Однако в назначенное время обе ракеты должны быть полностью подготовлены к учебно-боевому запуску, оснащены телеметрией, проверены. Помощь офицерам, которые будут готовить телеметрическое оборудование ракеты, будут оказывать представители целого ряда промышленных гражданских предприятий. Из Днепропетровска, где делали ракеты, которыми вооружена эта дивизия и которые будут запускаться. Из Харькова, где для этих ракет делали системы управления. Из Ижевска, где изготавливается телеметрическое оборудование. Значительная часть представителей промышленности была уже в Державинске. Остальные должны подъехать к началу подготовки телеметрического оборудования ракеты к запуску. Выездная телеметрическая позиция будет находиться в районе основной ракеты. Однако в готовности в любой момент переместиться в район ракеты запасной. Головные части обеих ракет будут оснащаться телеметрическим оборудованием, которое должно будет пройти автономные и комплексные испытания для каждой из них, потому что в любой момент запасная ракета может быть признана основной, а основная запасной. Кроме того, может поступить приказ на запуск сразу обеих ракет. Учитывая сложность поставленной задачи, для командира нашей части на время выполнения работ авиационной эскадрильей этой ракетной дивизии будет выделен вертолёт. В дальнейшем такая практика при выполнении нами работ станет постоянной. И в каждой дивизии, где будут проводиться работы по подготовке к запуску оснащённых телеметрическим оборудованием ракет, для их обеспечения приказом начальника штаба соединения, в распоряжение командира нашей части, авиационная эскадрилья дивизии будет предоставлять вертолёт. Выделенный вертолёт будет использоваться для контроля и проверки личного состава, а также порядка развертывания техники на выездной телеметрической позиции и на позиции размещения средств траекторных измерений. В целом рекогносцировку проводил заместитель командира. Мне же пришлось ехать вместе с ним исключительно для оказания ему помощи. Только из-за того, что для выездного измерительного пункта мобильного варианта системы первичной обработки телеметрических данных Спектр-Б1 наша промышленность по-прежнему так и не разработала. Поэтому, как и на предыдущей работе, в этой ракетной дивизии, в одном из её сооружений, в отдельном помещении представителями промышленности будет установлен и настроен стационарный вариант такой системы. Мне предстояло выбрать такое сооружение и такое помещение в нём, а также решить вопрос с подготовкой выбранного помещения к размещению в его комнатах этой самой техники-системы Спектр-Б1, которая будет установлена представителями завода-изготовителя, перед началом подготовки к запуску ракеты, для того чтобы сразу после ее запуска в режиме реального времени можно было оценить состояние ракеты во время старта и первых минут полета. Помещение было подобрано. Порядок установки техники определён. Осталось уточнить, каким образом я один смогу одновременно нажимать кнопки сразу на нескольких стойках, установленных по периметру огромной комнаты, менять магнитную ленту на всех магнитофонах, осуществлять кнопочные переключения и одновременно контролировать выполняемые аппаратурой графики. Ведь в штатном расписании не зря числятся начальник, старший инженер, три инженера и операторы. Если на прошлой работе под Саратовом мы выполняли эти действия вместе с тремя офицерами управления, которые хоть и передали мне технику, но в проведении работ участвовали. И справлялись мы с выполнением работы с трудом. Когда я спросил об этом заместителя командира, он сказал, что лично поможет мне. Я сказал, что прошлую работу мы выполняли вчетвером и то было очень сложно, но он только загадочно усмехнулся и сказал: ничего, привыкай работать за себя и за того парня. Когда задачи рекогносцировки были выполнены, мы через Аркалык и Кзыл-Орду вернулись на Байконур. В это время в Ленинске уже начиналась жара. Так как дочка переносила её с трудом, супруга отвезла ее на лето к матери в Кисловодск. Сама осталась там же. Приказа на подготовку измерительной техники к запуску оснащенной телеметрической аппаратурой ракеты из Державинска и транспортировку этой техники к месту выполнения работ для обеспечения этого пуска телеметрическими измерениями долго ждать не пришлось. Через две недели после нашего возвращения началась погрузка техники на платформы специально сформированного для нашей части эшелона. Погрузкой техники первого отделения руководил майор Андреев. Погрузку техники второго отделения организовывал новый начальник этого отделения майор Сидоров. Этим же эшелоном к месту выполнения работ будет доставлен весь личный состав нашей части, кроме меня. Я, как уже побывавший в этой дивизии и знающий обстановку на месте, буду добираться к месту проведения работ обычным поездом, который, как ни странно, идёт до места назначения в два, а то и в три раза быстрее, чем воинский эшелон. Соответственно, я приеду раньше и смогу организовать уже на месте встречу офицеров и всего личного состава части, прибывающего эшелоном. Как хорошо, что такая практика в дальнейшем станет постоянной. За все 5 лет службы на выездном ИПе мне ни разу не придётся ехать к месту выполнения работ эшелоном. Интересно, что бы я делал в таком эшелоне со своей аллергией на железную дорогу? А сейчас, когда я уже был на месте, на железнодорожную рампу ракетной дивизии, из которой будет осуществляться запуск ракеты, прибыл эшелон с техникой и личным составом к месту выполнения работ по обеспечению начального участка полета этой ракеты телеметрическими измерениями. Началась его разгрузка. Значительная часть офицеров, не задействованных в руководстве разгрузкой, временно разместилась в гостинице. После разгрузки эшелона офицеры второго отделения под руководством своего нового начальника майора Сидорова организуют выездную телеметрическую позицию (ВТП), где будут находиться станции приема телеметрической информации и первая станция приема сигналов службы единого времени, обслуживающие их офицеры и личный состав. Относительно недалеко от шахтной пусковой установки ракеты, которая будет запускаться, на безопасном расстоянии.

Техника первого отделения – две станции траекторных измерений «Кама» вместе с фургонами «Кедр» и вторая станция приема сигналов службы единого времени – будут размещены недалеко от узла связи дивизии. В процессе измерений полученная этими станциями траекторная информация по телефонному каналу, через узел связи дивизии, в реальном масштабе времени будет передаваться на вычислительный центр космодрома.

К этому времени в дивизию уже прибыли представители Ижевского Мотозавода для установки системы Спектр-Б1. Они должны были сначала руководить монтажом этой аппаратуры местными военными, а затем настроить её, поставить эту систему на гарантию и передать для эксплуатации мне. Представительницами завода оказались две очаровательные девушки.

Их руководство в Ижевске определило окончанием работ по настройке и сдаче в эксплуатацию ими этого экземпляра системы начало выполнения работ по подготовке телеметрических блоков для данной ракеты. Моя проблема состояла в том, что устанавливаемая система сможет работать только после включения в ее состав привезенной мною стойки наземного согласующего устройства. По окончании работ по сборке, настройке и тестированию устанавливаемой аппаратуры эту стойку необходимо будет включить в её состав, систему снова настроить и протестировать Проблема заключалась в том, что согласующее устройство выпускал другой завод. Ну, даже не это самое страшное. Самые страшным было то, что эту стойку по закону вообще нельзя было эксплуатировать. После чего они передадут весь комплекс аппаратуры мне, хотя во время проведения первой работы за безотказность функционирования всех устройств системы будут отвечать они, как представители завода-изготовителя.

Однако обработку телеметрической информации, полученной приемными станциями БРС-4, обеспечивающими прием телеметрических измерений для подготовки запуска этой ракеты и начала ее полета, я буду проводить уже самостоятельно. Благо, всегда можно будет проконсультироваться у руководителей работ. Подготовка телеметрических блоков для данной ракеты проводилась по полной полигонной программе. Руководили работами офицеры отдела телеметрии 2-го управления Байконура, которые занимались этим и на космодроме. Выполняли работы местные офицеры и прапорщики. В сооружениях дивизии сначала проводились автономные испытания измерительных блоков головной части первой ракеты, затем проводились комплексные испытания. Телеметрическая информация об этих испытаниях, не излучалась в эфир, а передавалась по кабелю на специально установленную рядом с сооружением, где проводились испытания, входящую в состав второго отделения нашей части станцию БРС-4. После этого я обрабатывал все полученные этой станцией данные. Потом всё это повторялось непосредственно на первой пусковой установке, где запись производила уже другая станция БРС-4. Записанную там информацию для обработки в сооружение, где стоял Спектр-Б, привозили автомобилем. Всё, что касалось нас, мы выполнили. Телеметрические блоки были проверены и установлены на головную часть первой ракеты. Головную часть установили на саму ракету, телеметрические блоки проверили ещё раз. Уже непосредственно установленные на изделие, которое принесет их на далёкую Камчатку, где они должны будут поразить те учебные цели, которые им назначены. Мы обработали телеметрическую информацию, подтверждающую готовность этих блоков, всей головной части и самой ракеты к применению по назначению в испытательных целях.

Параллельно с этим готовилась к учебному запуску и следующая ракета. Снова проводились автономные и комплексные испытания. Телеметрические блоки были проверены и установлены на место боевых. Саму головную часть в собранном виде установили на ракету, телеметрические блоки и сама головная часть дублирующего изделия были проверены ещё раз. Теперь и они были готовы поразить свои учебные цели на Камчатке.