Читать книгу Детские травмы - Виктор Загоскин - Страница 4

Итак, мои страдания в детском саду были завершены, и я пошел в первый класс в незабвенном 1988 году. Так получилось, что я родился в конце года, в ноябре, и начал свое 10-летние путешествие (по существу, тюремный срок) с 6 лет, будучи самым мелким в классе, беззубым и самым слабым.

Мои родители провели большую подготовительную работу со мной, мама сказала, чтобы я непременно сел за первую парту, полвечера мы обсуждали, как нам лучше всего этого добиться. Сказать, что я переживал – ничего не сказать, я полночи не спал, рисуя себе картины, как меня затопчет толпа и все 10 лет я просижу «на камчатке» без права приближения к знаниям.

Фото школы 63, в которой я учился с 1988 по 1998 годы.

Источник: https://yandex.ru/maps

Фото школы 63, в которой я учился с 1988 по 1998 годы, современная фотография, по сути не отличающая от 1988 года.

Источник: https://krylatskoe.mos.ru

Утром, облаченный в школьную форму, с большим букетом цветов и ранцем за плечами, я с родителями выдвинулся к школе. Папа бегал вокруг с фотоаппаратом, чтобы запечатлеть этот трогательный момент, мама с полными глазами слез, едва сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, смотрела на все происходящее чуть поодаль, как я стою среди своих новых одноклассников под табличкой 1 класс «В». Мое и мамино напряжение, да и, собственно, неизвестность сказались самым негативным образом: я в итоге разрыдался горючими слезами. Моя первая учительница, Шамраева Любовь Ивановна, подошла ко мне, спросила в чем дело, я ответил, что очень хочу за первую парту, но боюсь, что мне туда не попасть с этой толпой рослых бизонов. Она меня приобняла и сообщила, что все будет хорошо, и она лично проконтролирует, чтобы я сел именно за первую парту. Так в итоге и получилось!

Любовь Ивановна взяла нас в первый класс, находясь в предпенсионном возрасте, ей было 47, с целью довести нас и уйти на заслуженный отдых. Стоит отметить, что у нее были хорошие навыки работы с детьми, в целом она была по отношению к нам добра и желала научить нас чему-то положительному, но бывало, что ее срывало с катушек. Лично ко мне у нее отношение было вполне себе нормальное, но сложные дети, которые не хотели спокойно сидеть, вникать и слушать, получали от нее по полной. Однажды мой одноклассник Мишка никак не унимался, смеялся невпопад и мешал вести урок. Любовь Ивановна ему сделала одно замечание, второе, третье – ноль реакции, после чего она приблизилась в нему и стала его трясти как грушу, сомкнув зубы и крича остервенело «Ась! Ась! Ась!». Что такое «Ась» я не знал, но было страшно, тем более что все происходило в 2 метрах от меня, так как Мишку тоже посадили за первую парту, но как буйного. Воцарилась гробовая тишина в классе, и Любовь Ивановна продолжила урок.

Отчетливость воспоминаний для меня является лакмусом для определения токсичности и травматичности ситуации в моем детстве. Я не сильно помню непедагогичных выходок моей первой учительницы, помню только, что у нее были претензии, когда мне папа с помощью утюга, заламинировал пленкой мой дневник наблюдений за погодой, что выгнуло обложку и дневник стал напоминать птицу с крыльями. Любовь Ивановна, заметив новомодное решение, это не одобрила, подняла дневник на высоту собственного роста, швырнула на пол и назвала это половой тряпкой.

Еще мы никак не находили общего языка по ИЗО. Я рисовать никогда не любил и не умел, за что всегда славливал «удовл» в лучшем случае. Мама, тоже без особых художественных талантов, сжалилась надо мной и, приложив книжку с оригинальной иллюстрацией синички и лист бумаги к окну, обвела контуры оригинала. Мне же оставалось только раскрасить синичку и подобрать подходящий фон. Синичка получилась синей на, как мне тогда казалось удачно выбранном, едреном красным, даже алом фоне. И за эту художественную находку я получил «удовл». А когда надо было сшить мягкую игрушку в виде гномика по выкройками, входящим а набор кройки и шиться, то за дело взялся папа. Все бы ничего, но голова с колпаком оказалась тяжелее туловища и только за то, что гномик не стоял, а падал, мне (читай, папе) тоже поставили «удовл».

Фото примерно такого же гномика, которого папа старательно шил всю ночь, за что получил оценку «удовл».

Источник: https://xn–80ab4am9a.com

Любовь Ивановна в целом была довольна моими успехами, и грубого физического насилия мне от нее не прилетало. Какого-то смельчака она смешала с дерьмом перед всем классом, когда тот заявил, что не собирается вступать в пионеры. Еще она вызвала маму одного «диссидента», чтобы указать, что у него слишком длинные волосы, на что в ответ получила справедливую контрпросьбу учить, а не указывать как кому ходить.

Как-то однокласснику Мишке, которого Любовь Ивановна трясла, тоже прилетело, он был высмеян в той же манере, перед всем классом. Однажды, на уроке труда мы делали «дергунчика», фигурка которого вырезалась из картона, а лапки прикреплялись по бокам и приводились в движение за ниточку. Я одним из первых презентовал «готовый продукт», передав его Любови Ивановне для оценки. Она его подергала и выпалила «Это же вылитый Мишка!», вызвав гомерический хохот всех присутствующих учеников.

Фото «дергунчика», с помощью которого моя первая учительница умудрилась унизить ученика перед всем классом.

Источник: https://www.maam.ru

Любовь Ивановна ушла на пенсию, а мы, удачно завершив начальную школу, побыв октябрятами, вступив в пионеры, а затем дружно сняв с себя неактуальные пионерские галстуки, продолжили обучение в средней общеобразовательной школе. Одноклассник Мишка переехал со своей мамой в Америку, мы же остались один на один с трешовыми 90-ми годами.

Находясь на пенсии, Любовь Ивановна очень любила прогуливаться по Крылатским Холмам и довольно часто заходила в нашу школу проведать бывших коллег. Я отчетливо помню нашу встречу, которая неожиданно произошла в школьной библиотеке.

Я там подвисал с журналом Мурзилка, который в 90-е уже стал похож на глянцевый «Птюч», а для меня это был вообще порно журнал. Мне очень нравилась картинка Адама и Евы, опубликованная на целую страницу. Хоть и все причинные места на той картинке были прикрыты, мне было офигенно приятно рассматривать обнаженные тела. Библиотекарша была рада моим визитам, предполагая, что я очень сильно тянусь к знаниям, даже не догадываясь об истинных причинах моих каждодневных появлений.