Читать книгу Путь к себе - Виктор Зуду - Страница 13

Мама занята подготовкой меня в школу. Её хлопоты и приготовления принимаются мной как должное, ведь кроме мамы этим заниматься не кому.

Она покупала тетради, учебники, которых не было в школьной библиотеке, школьную форму и всё остальное по мелочи.

За лето так набегаешься, так отдохнешь от школы, что ближе к началу учебы начинаешь скучать по своим одноклассникам.

Так продолжалось все восемь учебных лет.

Я не был отличником, круглым ударником, но четверки и пятерки в моем дневнике водились.

Троек тоже хватало, а без двоек я не учился. Они изредка посещали мой дневник. Единицы были большой редкостью.

Единицы ученикам ставились крайне редко и только в том случае, если ученик досаждал своим присутствием учителю или вообще не отвечал на вопросы.

В большей степени получение хорошей или плохой оценки зависело от общего настроения учителя.

Нужно было чувствовать, с какой ноги сегодня утром встал учитель, и с каким настроением пришел на урок.

В расчет не бралось настроение учеников.

Знаниями по физике я не блистал. В этом очень виню преподавателя.

Физику вел Николай Николаевич, вот фамилию уже позабыл. Так он приходил на урок толи выпивший, толи с глубокого похмелья. С красной шеей и лицом он больше походил на вареного рака, с тоской поглядывал на часы и с нетерпением ждал окончания урока.

Предмет вел с не охотой и сидеть на его уроке было не интересно.

У него тряслись руки, видимо от пьяных загулов.

По этой причине у него не получались опыты. Бывало, что он нас всем классом отпускал, поддавшись на наши уговоры. Все сорок пять минут свободного времени мы могли делать что хотим, но у него было условие, чтобы его ни в коем случае не подводить и к другому уроку приходить вовремя.

А нам бы погулять.

Николай Николаевич был молодым человеком, но уже спившимся. Долго он в школе на этой работе не продержался ведь сильно поддавал.

Классным руководителем и моим первым учителем была Контиева Софья Ивановна. До пятого класса он вела у нас все уроки по всем предметам. О ней у меня остались самые теплые воспоминания, как о хорошем педагоге и человеке, который всю сознательную жизнь посвятил этому благородному делу.

Материал преподносился с душой, работу свою знала и была на своем законном месте.

С пятого класса по восьмой классным руководителем стала Осипова Евдокия, отчество не помню, да простится мне это. Она проживала в поселке Верхний Лёль и каждый день в школу приходила, проделывая путь в четыре километра.

В то далекое время черно – белый телевизор только входил в наш быт, а электричеством нас баловали только до 24 часов ночи, потому что не было постоянной подачи электрической энергии.

За высоким деревянным забором работала дизельная небольшая электростанция. Её обслуживали два брата по фамилии Чудиновы, как зовут, тоже не помню.

В то время наши женщины губы не красили и они выглядели всегда естественно.

Но и здесь были исключения. Наша вторая классная руководительница Осипова Евдокия всегда приходила в класс с очень густо накрашенными губами ярко – малинового цвета.

Во рту у неё не хватало одного нижнего переднего зуба и её крашеные губы не гармонировали с его отсутствием.

Он была преподавателем немецкого языка и хорошо его подавала. Мне нравилось его изучать, по этому предмету я не хромал.

С ней нельзя было ссориться, всё же классный руководитель.

Любил я физкультуру, особенно, когда занимались легкой атлетикой. Это бег на любые расстояния, прыжки в длину и в высоту. Преподавал физкультуру молодой мужчина Кудинов Иван Иванович. Он был строг, бегал по утрам, имел гоночный велосипед, преподавал умело и интересно. Сам был спортивным.

Но в личной жизни ему не повезло, он повесился, когда узнал, что его молодая и красивая жена ему изменяет. Она тоже была преподавателем в нашей школе. Не знаю, гложет её совесть или нет.

По труду вел занятия уже пожилой трудовик, болезненный мужчина Минин Михаил Иванович.

Он тоже любил выпить, но был очень осторожен и не в ущерб интересам школы. Такой вот осторожный алкоголик.

На его уроке учились строгать доски, делали табуретки, работали с напильниками и постигали азы работы с различными инструментами.

Русский язык преподавал интересный человек по имени Попов Иван Александрович. В то время ему было ближе к пятидесяти.

Невысокого роста, полноватый блондин с неизменными очками в круглой оправе на симпатичном правильном носу.

Его нервы были основательно расшатаны. Двойки ставил только так.

Вместо того, чтобы сказать правильно:,,Я хочу есть», он говорил:,, Я хочу исть».

Это нас в нем шокировало, как в учителе русского языка. Он страдал хроническим насморком и часто на уроках сморкался в носовой платок.

Когда ученики его выводили из себя, он краснел, начинал заикаться и кричать.

Вспомнил один случай.

Кучев Вячеслав – ученик нашего класса любил подзадоривать Ивана Александровича.

Однажды на уроке он что – то ему сказал, совсем не относящееся к данному занятию в адрес учителя.

И.А. попросил Славку встать, он не встал, тогда, недолго думая, учитель как щенка поднял его на ноги, повернул в направлении двери и пинком под зад выпроводил своего нерадивого ученика за дверь.

От такой дерзости учителя и от досады Славка даже всплакнул.

В классе стояло дикое оживление.

– Как так, разве можно бить учеников? – недовольно высказывались мы, но, ни кому не хотелось последовать за Славкой, именно таким образом.

Вскоре этот инцидент забылся, и на его уроках всегда была гробовая тишина.

По математике преподавала женщина со слабыми нервами. Её звали Маргарита Ивановна Зубова.

Она носила очки и короткие вьющиеся волосы. Волосы, наверное, завивала. Вел я себя на её уроках дерзко. Я не любил математику, а вместе с ней и её.

Злости в ней было много, много было и слез, которые она выплакивала перед директором от нашего поведения на её уроках.

На её уроках мы стреляли из рогаток. Один раз даже кто – то осмелился выстрелить в неё. Кто стрелял. Это осталось в тайне.

Она часто меня выгоняла со своих уроков за шалости и нежелание учить её предмет.

В каком – то году у меня стояла тройка за общее поведение в школе. Мне сейчас за своё поведение стыдно, но мы были несмышлеными детьми.

По литературе преподавала молодая учительница по фамилии Ошина, к сожалению, имени и отчества не помню.

Нам она казалась худой и оттого высокой, но как преподаватель прекрасного пола и как женщина, она мне нравилась, это я понял, когда стал чуть старше.

Конечно, виду не показывал. За свой высокий рост, она получила прозвище Тарапунька. Пока ещё спокойная и не нервная, она старалась привить нам любовь к своему предмету.

Её подругой была тоже молодая женщина невысокого роста, не красивая. Уже не помню, как её звали. Память короткая. За свой маленький рост она получила прозвище Штепсель.

Штепсель преподавала историю. Они вместе откуда – то приехали.

Всех тише и, соблюдая дисциплину, мы сидели на уроке геометрии, потому что вела этот предмет сама директор школы и тоже не помню её имени.

Теоремы мы доказывали с усердием и знанием предмета.

Если начинаешь говорить не то, она сразу наводящими вопросами снова возвращала ученика в нужное русло доказательства. Здесь было всё как надо и не больше.

Ещё были пение и рисование. На этих уроках я отдыхал.

В классе со мной учились дети разных национальностей, но коренных коми – пермяков было большинство.

Здесь учились русские, немцы, украинцы, литовцы, казанские и крымские татары, чуваши.

В классе ребята сидели с ребятами, а девчонки с девчонками.

Со мной сидел Колька Федурин – большеголовый очень смешливый мальчик. Он для меня был тем мальчиком, которого я всегда смешил. Колька смеялся от души, иногда хватаясь за живот, а было и такое, что он не мог устоять на ногах и от смеха катался по полу. Через смех я доводил его до слез.

Чтобы как – то самоутвердиться и привлечь к себе внимание всего класса, я смешил класс, что доставляло мне большое удовольствие.

В классе учился мальчик, который после получения двойки сильно переживал, и бывало, даже плакал. А двойки он получал случайно и очень редко, потому что учился хорошо.

Я часто у него перед уроком списывал домашнее задание по математике и физике. Эти предметы ему давались легко.

Списывать он давал только мне и больше ни кому.

Если у него не получалась задача, он сидел до тех пор, пока не находил правильный ответ. Его звали Нилогов Владимир. Усидчивым и трудолюбивым он был учеником.

Ткаченко Валерий тоже был моим одноклассником и любил посмеяться над моими шутками.

Много имен моих одноклассников забылись, но одно имя я запомнил на всю жизнь.

Она появилась в нашем четвертом классе как – то незаметно.

Хрупкая, с длинной косой за плечами, в школьном платье и белом фартуке, села впереди меня.

Я видел её тонкий девичий профиль лица каждый день и любовался им.

Веснушчатое личико и алые тонкие губки по – детски были нежны.

С её появлением в классе я уже ни кого не смешил и вообще старался не выглядеть смешным.

Она вела себя очень скромно и училась на одни четверки и пятерки.

А я нет, нет, да и схвачу двойку, а о тройках и говорить нечего. Эта девочка мне очень нравилась. Она не была как все наши одноклассницы.

Её симпатичное личико и ясные красивые глазки я стал видеть везде.

Приходил домой, а перед глазами стояла она. Часто стал видеть её во сне.

Я влюбился, если так можно сказать в этом случае.

Без неё дома я страдал, в классе не мог ей сказать два логически связанных слова. Погубила меня в моей любви, робость, скромность, детская наивность и особенно стеснительность.

Она, когда я ей в пальто клал разные безделушки, записки, вызывала меня на разговор, но я не приходил, ввиду перечисленных выше причин.

Даже на уроке пения не мог стоять рядом с ней, очень стеснялся.

Звали мою первую любовь Морошкина Надя, она была старшей дочерью нашего завуча Анны Петровны.