Читать книгу Путем звезд - Viktoria Pressman - Страница 6

Иногда в нашу жизнь внедряются инородные системы: банковско-кредитные, огороженные автобаны, говномешалки вместо чистых рек, но ничто не должно омрачать нашу радость. Лишь только может плачущая женщина на соседнем сиденье автобуса, которую провожал мужчина с лицом после бессонной ночи, и они так долго смотрели друг другу в глаза. Автобус тронулся, и женщина заплакала. Её лебединая песня, её последняя любовь. Ей за 50, у него семья, у нее взрослый сын. Ничего изменить нельзя. Подошел билетер-контролер, а она не могла выговорить пункт своего назначения, по ее щекам текли слезы. «Дубровник», наконец неуверенно промолвила она. «Задар», – сказала я. «Hvala», – ответил билетер.

Митя стоял перед глазами. Пьер Ришар, Паганель и Серж в одном флаконе. Рассеянность, невинность, кудри, очки, голубые глаза.

С утра, проспав пару часов на маленьком клочке берега на окраине Задара, я шла с рюкзаком на юг по улице Karma, was stuck в индустриальной зоне. Наконец, вот оно, преддверие открытого моря, чистенький пляж. Пестрые Адриатические ящерки, изогнувшись на белых камнях, слушают пение птиц и жужжание газонокосилки. Я жую крекеры в форме сердечек и думаю об Иове многострадальном и о том, что наверное надо перестать все время тянуть себя за волосы – я ведь стала тем, кем когда-то мечтала стать: путешественником. Ночью в Задаре я встретила своего любимого Хичкока. Он смотрел на меня с плаката, на котором было написано о том, что в Задаре самые красивые закаты. Хичкок был здесь и наблюдал закат в 1964 году. После Хичкока я видела «огнегривого льва» с крыльями над аркой ворот старого города, кричащих пьяных подростков, узкие улицы, ставни, византийского стиля церковь, статую голого мужчины в шарфе с ракушкой, сидящего на берегу. «Вот оно счастье, вот оно море…»

Вдруг, после долгого молчания скажу я: «Отче мой… Ты и прибой, ты и огонь. Ты радость, ты покой.» Терпением спасайте души ваши. Ожидание учит терпению, которого у меня нет. Опять без копейки. Живу в кредит в чешском кемпинге у Ванды Тенглеровой. Сегодня подобрала черствый хлеб на обочине, ела вишню, нарвала дикий чеснок. Еще осталась картошка, купленная на 2 последние монеты. От голода и томительного ожидания спасает физическая нагрузка. Я рванула на старом велосипеде в город Биоград, километрах в 25 под палящим солнцем на пустой желудок. Вернее желудок, набитый вишней. Вечером, на закате, уже дома, в кемпинге, ела вкусный ужин: жареный, до этого вымытый в морской воде хлеб, картошка и дикий ядреный чеснок. «Не хлебом соленым жив человек, но всяким словом…». «В поте лица будете добывать хлеб свой.» Голод, как ни крути, напоминает о себе, от него никак не отмахаться. Вспомнились люди, просящие подаяние, роющиеся в помойках. Многодневный голод подтолкнет к чему угодно. Голод и холод – главные враги нищих и бездомных.

Я закрываю двери от свежего ветра, я прячу его в чемодан. Он пробивается волнами, затекая в щели, пытается прорвать по швам старый дом. Я не даю пробиться сквозь двери быстрому небу. Мой хлам застилает пути-дороги. Когда придет день, и я открою все настежь, страх уйдет на запад, и взойдет солнце во всей своей первозданной красе.

Путь на юг. В сторону Дубровника, чтобы оттуда сесть на корабль в Бари, Италию. Делаю промежуточные остановки. Остров с еврейским названием Пашман. Неприметное местечко, с одним красивым песчаным пляжем и кемпингом, куда я поселяюсь ночью. Проснувшись на утро в своем спальном мешке, я обнаруживаю вокруг скопление старческих голых задниц. Это нудистский кемпинг, который я назвала кемпингом «Старый голый зад». Я сбегаю из кемпинга и двигаюсь на континент.

Остров Брач, жемчужина, Золотая Коса. Снимаю комнату на одну ночь на Ёбовой улице у хромого дедушки. Переспрашиваю у него, – «Жобова стрит?», а он смеется, видимо «жобова» на хорватском звучит смешнее, чем Ёбова. Последнюю ночь в Хорватии пою песни под гитару на пляже с каким-то местным юродивым, живущим в заброшенном отеле и прекрасным Антонио. Мы сидим втроем, голые, на берегу и поем Нину Симон и Джими Хендрикса, запивая все это крепким Dalmatian Wine. Юродивый дарит мне картину, крест в огне. Эту картину позже я сознательно оставляю в своем домике, собранном детьми из бревен на пляжах Тосканы.