Читать книгу Вернись ко мне - Виктория Цветаева - Страница 6

Совершенно опустошенная и разбитая, я вернулась в своё смешанное общежитие, где нижние этажи занимали сотрудники и преподаватели с членами их семей, а верхние студенты разных курсов. В этом типовом человечнике, эпохи позднего совка, я занимала целую отдельную, пусть и небольшую комнату. Обычно простых сотрудников селили по двое человек, но, благодаря хлопотами моей начальницы я жила одна, чему была очень рада, если учесть, как я люблю уединение, покой и тишину. Да и кому понравится, если к тебе заселят абсолютно чужого человека? Ходи потом попами толкайся, мне в студенческое время этого хватило, теперь уже и не по возрасту и как-то даже несолидно выходит, хотя если надо, меня и не спросят. Мы тут все на птичьих правах живём и другой жизни мне не светит….

Скинув верхнюю одежду, даже не раздеваясь, и не разогревая себе ужин, хотя я была очень голодная, я обессиленно упала на кровать и тут же погрузилась в воспоминания…, очень далекие, давно минувшие, но такие сладкие…, самые дорогие моему сердцу….

Это было самое счастливое время в моей жизни, но длилось оно недолго, всего лишь короткий миг, но он изменил всё… и меня в том числе…

Как меня только не обзывали: пацанка, задира, каланча, дылда, кобыла и так далее по этому бесконечно-обидному списку. В нашем небольшом селе никто не хотел дружить с такой, как я. Девочки избегали, не считая меня достойной себя, а парни обходили стороной или элементарно боялись. Уже в то время я была очень высокой не по годам и не страшилась никого. Прозвище Бесстрашная Ника, получила я в свои семь лет за то, что была боевая настолько, что кидалась в драку при любом, даже незначительном поводе, отстаивая свои права и не только свои, заступаясь за любого, кто нуждался в чужой помощи. Если других девчонок дёргали за косы, сыпали им за шиворот снег, дразнили и пихали в грязь, то со мной, Вероникой Кружилиной, шутки были плохи, и эти проказники скорее сами быстрее могли там оказаться. Со мной такой номер не проходил, и маленькие пакости заканчивались плохо для таких шутников. В результате все стали осторожно вести себя в отношении меня, а именно шарахаться, обходя за три километра. Слухи быстро разошлись, что меня лучше не трогать, и совсем скоро стали не просто боятся, но и уважать.

В тот год мне было двенадцать лет, и я перешла в шестой класс. Училась я на отлично, программу усваивала хорошо, но вот поведение оставляло желать лучшего. Родители были завсегдатаи кабинета директора и дисциплинарных комиссий. Как только они со мной не беседовали и не убеждали быть более мягкой и женственной, всё впустую. Нет, я не игнорировала и старалась изо всех сил, соглашалась с их доводами, ведь я взрослела, и мне самой это нравилось всё меньше и меньше, но ничего не могла с собой поделать. Каждый раз нарушала данное им слово и вляпывалась в новую историю: то я разбила окно своим ботинком, когда кидала его в мальчика, который тянул девочку за хвост, то сама пнула девочку, которая обозвала меня жирафихой и чокнутой, то ударила одноклассника рюкзаком за то, что тот плюнул жвачку в неположенном месте. И такие казусы случались ежедневно, да по несколько раз в день, пока в один прекрасный день не появился Он…

Звали его Андрей Аллерборн, его семья вроде бы как временно и ненадолго переехала в наше село, здесь жила бабушка по отцовой линии и ей требовалась помощь и поддержка. Они и до этого приезжали, но ненадолго, а здесь поселились на постоянное место жительство, и Андрей стал ходить в наш класс. В первый же день обучения наши парни после школы перегородили ему дорогу, окружили и решили проверить его на прочность. Человек он новый, а они крутые, как не выпендриться и не показать, кто тут главный – это дело святое. И когда уже все сняли рюкзаки и приготовились его лупить куда придётся, вышла из засады я. Всё это я наблюдала из-за угла и ждала удобного момента, чтобы помочь новенькому мальчику. И справедливости ради, один на пятерых считаю нечестным.

Я надвигалась на них, как ангел смерти и возмездия, с грозным выражением лица. С криком «Парни, шухер! Кружилина идёт, тикаем!» и они, еще мгновение назад храбрые и наглые, бросились врассыпную, как трусливые зайцы, некоторые забыв тут же свои портфели. А он с благодарностью и теплотой смотрел на меня своим пронзительным взглядом голубых глаз….

С тех самых пор меня было не узнать, я очень изменилась и внешне и внутренне, вернее, дружба с Андреем меня изменила. Я стала следить за собой и своей внешностью, а к седьмому классу постепенно превратилась из гадкого лебедя в нежную и ласковую девочку, которая сменила джинсы, футболки и кроссовки на платьишки, юбочки и туфельки. Родители не могли нарадоваться таким переменам.

С Андреем мы были не разлей вода и делали вместе всё на свете: шли домой после школы и в школу, делали уроки и даже уборку по дому по очереди, сначала у него, потом у меня или наоборот. Это были счастливые дни…, даже не так – самые счастливые два года моей жизни, но….. Андрей заболел, стал худеть, поник, стал быстро уставать и только его блестящие голубые глаза не поддавались унынию. После нескольких месяцев мытарств по областным больницам у него обнаружили рак… В нашей стране такие виды онкологии не лечат, ему срочно требовалось лечение за границей. У них были родственники в Германии, куда они и уехали всей семьей. Это был удар для всех, но в первую очередь для детских сердец, которым предстояло долгая разлука…, и неизвестно, увидятся ли они вновь… Эта болезнь очень коварная, уносит миллион жизней по всему свету. Они это понимали, и я тоже… Я поддерживала его, как могла. От переживаний сильно похудела, ведь мы сдружились настолько, что жизни друг без друга не представляли…

В тот последний день, день его отъезда, я не плакала, старалась казаться сильной, думая об Андрее в первую очередь, мне не хотелось быть плаксой в его глазах. Наоборот, я хотела показать, что он справится, что я верю в благополучный исход его лечения. Собрав всю свою волю в кулак, я пожелала ему скорейшего выздоровления, главное… вернуться ко мне вопреки всем самым страшным болезням живому и невредимому. Мы обменялись признаниями в привязанности и заверениями обязательно найти друг друга в будущем. Мы обнялись и он вдруг поцеловал меня нежно и легко в щёчку, посмотрев на прощание всё тем же пронзительно-голубым взглядом….. Когда он сел в автомобиль, где его ждали родители, я не удержалась и заревела… Так и стояла потерянная на дороге, глотая пыль от машины, которая увозила моего Андрея, но тогда я ещё не знала, что навсегда…. Сколько минут или часов прошло, не имела понятия, но я пошла домой, когда уже солнце скрылось за горизонтом и только шептала, как одержимая:

– Вернись ко мне…, Андрей…, только вернись ко мне….

Шло время от моего друга не было абсолютно никаких вестей. Иногда я заходила к его бабушке, но они знали немного больше моего. Только то, что идёт процесс обследования и химиотерапии, о полном выздоровлении пока и речи не идёт. Сказать, что я была подавлена мало, я была разбита…, располосована на мелкие части… Всё валилось у меня из рук, что сказалось в первую очередь на учёбе, в которой я скатилась, перебиваясь с двойки на тройку, а то и вообще пропускала уроки… Вместо этого шла в наше излюбленное с Андреем место на реке и пропадала там до поздней ночи, вспоминая все наши вылазки и приключения….

В восьмом классе случилась ещё одна беда – у меня повесился отец…. Жизнь в моей семье остановилась…. Этот удар нам было с мамой непросто вынести, здоровье у неё сильно подкосилось. После этого испытания сердце моей мамы теперь изношенный, требующий постоянного ремонта орган, готовый оборвать свою жизнь в любой момент. Мы не знали, как пережить чудовищную потерю отца, самое страшное, что это не несчастный случай, а он сам так решил и сделал. Зачем и почему никто не знал. Он даже записки не оставил и не попрощался со мной, хотя приходил накануне вечером и как-то странно себя вёл: обнимал меня, прижимал к себе, просил заботиться о маме и просил прощения у меня, тогда я не понимала за что, но поняла тогда, когда кидала горсть земли на его гроб, перед тем как его мёртвое тело замуровали в могиле…

Всё было хорошо и в один миг всё прервалось… Мама что-то знала, но молчала и не договаривала, скрывая правду о истинных причинах его ухода. Как я ни допытывалась, она молчала, то ли из-за моего возраста, то ли причина была такая страшная, что меня оберегали от этой правды, я не знала, но ощущение какой-то страшной тайны не покидало меня. Для себя я решила одно, что сколько бы времени не прошло, я узнаю правду рано или поздно о причинах, послуживших такому страшному роковому решению моего отца.

Мне было так плохо, что мама забыла о себе и возила меня в город на приём к психологу, но это не помогло, а сделало только хуже. С отцом мы были очень близки, намного больше, чем с мамой. Мы много разговаривали с ним обо всём, о любви и отношениях в том числе. С папой было легко и просто, и я не стеснялась задавать свои бывало по взрослому серьёзные вопросы. Одна его мудрая притча запала мне в сердце:

«Один раз учитель спросил у своих учеников.

– Почему, когда люди ссорятся, они кричат?

– Потому что теряют спокойствие? – выдвинул свою версию один из учеников.

– Но зачем же кричать, если другой человек находится рядом с тобой? – спросил учитель.– Нельзя с ним говорить тихо, зачем кричать, если ты рассержен?

Ученики предлагали ответы, но ни один не устроил учителя. В конце концов он объяснил.

– Когда люди недовольны друг другом и ссорятся, их сердца, отдаляются. Для того, чтобы покрыть это расстояние и услышать друг друга, им приходится кричать. Чем сильнее они сердятся, тем дальше удаляются и громче кричат. А что происходит, когда люди влюбляются? Они не кричат, напротив, говорят тихо, потому что их сердца находятся близко и расстояние между ними совсем маленькое. А когда влюбляются ещё сильнее, что происходит? – продолжал учитель. – Не говорят, а только перешёптываются и становятся ещё ближе в своей любви. В конце перешёптывания им становятся не нужны. Они только смотрят друг на друга и всё понимают без слов…»

Вот почему этот Михаил произвел на меня такое впечатление… Мы с ним не разговаривали словами, а только глазами и телами, понимая каждый другого без слов. Это магия притяжения сработала именно с ним, с парнем, у которого есть девушка…. Всё хорошо в этой притче, только папа забыл упомянуть, что не всегда такое притяжение заканчивается чем-то серьезным, оставляя наш порыв сиюминутным влечением…, не перерастающий ни во что более серьёзное…

После смерти отца, я замкнулась в себе…, потому что чувствовала себя брошенной им на произвол судьбы. Обида и гнев душили меня, я была одинока и чувствовала себя никому не нужной в этом мире… От Андрея тоже не было вестей ни хороших, ни плохих. Всё это вместе сводило меня с ума, пока однажды мне не сообщили, что он умер…. Слёз уже не было…. Я не могла плакать, душа моя была пустой сосуд, вычерпанный до дна…, эмоции сгорели, а на их место пришла пустота и дикое желание тоже уйти из этого мира…, вслед за своими любимыми мужчинами… Тоска была всепоглощающая, только мама не дала мне окончательно потерять себя…. Я оказалась не такая эгоистка, как отец, и не могла бросить её одну, да и не пережила бы она мой уход… Больше ни друзей, ни подруг в школе я не заводила, считая, что лучше так, чем потом опять терять кого-то, очередной потери вынести я бы уже не смогла….

Закрыв глаза, я произнесла в слух написанные ещё в школе строчки:

Твоей невинности усталые глаза,

Не заблестят лучистым светом.

И дождь размоет этим летом

Все очертания лица.

Блестящих лужиц хоровод

Твои босые ноги лижет,

А он ушёл, и ты не дышишь…

В мечтах летящих в унисон….

Слова терялись в темноте, звуча всё тише и тише, и я упала в черноту …