Читать книгу Свинцовая тяжесть семейных долгов. Тугой узел - Виктория Двойнишникова - Страница 4

День начался как обычно: я накормила сына завтраком и отправила его в школу. У меня же был сегодня выходной, и приемов не планировалось, поэтому я старалась переделать все накопившиеся дела. И поскольку моя энергия, видимо, увеличивается под давлением разных дел, мне удалось сделать все возможное и невозможное.

За окном сентябрьское солнце, свет его еще крепкий, но тон становился уже холоднее. Ветер не набрал пока осенней резкости, и от этого яркая листва не летела, а медленно кружила. Она покрывала шуршащим разноцветным одеялом улицы, создавая праздничное настроение. Природа, перепутав времена года, дарила много солнца и тепла, и душа, cогреваясь бабьим летом, медленно настраивалась на лирический лад. Я никуда не спешила и откровенно наслаждалась этим днем, убегая в мир тихих размышлений и приятных грез.

Ничто не может так внезапно приблизить нас к чужой жизни, как резкий телефонный звонок, хотя собеседник остается для нас невидимым и далеким на другом конце связи. В свой выходной я не люблю незапланированные звонки – они сокращают время сладкого удовольствия отдыха. Я увидела знакомый номер моей близкой родственницы Ксении и на автомате сняла трубку, переворачивая на сковороде шипящие отбивные. И вдруг вместо привычного и неторопливого «Привет! Как дела?» я услышала страшный крик – крик о помощи. Сердце упало, а я оцепенела. Истерика со страхом, ужасом и разрозненные слова сквозь рыдания: «Мне плохо, помоги, мне плохо… Я не знаю, что со мной».

Не понимая, что происходит, я тоже закричала в трубку: «Что случилось? Где ты?» – и почти упала на спинку кресла – эмоциональный удар от неожиданности и страха был столь велик, что, потеряв внутреннюю опору, я искала ее вовне. Услышав мой истошный вопль, прибежал перепуганный сын, к тому времени вернувшийся из школы, и, ничего не понимая, смотрел на меня, затаив дыхание.

Я слушала и не понимала ее невнятную и бессвязную речь. До моего сознания доходили обрывки слов о каком-то проклятье, которое приведет к смерти ее дочери, о страшных женщинах, о драке. В моем мозгу пронесся вихрь из мыслей, предположений, догадок, фантазий и образов. Одни страшней других.

Пробираясь сквозь страх к реальности, я ухватилась за свой опыт в работе, когда клиенты при соприкосновении с травматической ситуацией из прошлого испытывали ужас. Я же своими методами возвращала их к действительности.

И сейчас я кричала в трубку: «Ты помнишь, как меня зовут? Как зовут моего сына?» Вдруг я услышала тишину, а потом сквозь всхлипывания – правильные ответы. Оправившись сама, я выдохнула и стала расспрашивать ее дальше:

– Где ты сейчас находишься?

– В метро.

– Ты внизу в метро или уже вышла на поверхность?

– Внизу.

Ее голос стал сникшим и вялым. Появляется надежда. Откашливаюсь.

– Какого цвета стены в метро?

Наступила снова тишина.

– Светло-серые.

– Что ты держишь в руке?

– Сумку.

– Какого цвета твоя сумка?

– Черная.

Я поняла, что Ксения вернулась в реальность. Мой страх стал отступать, и вместо него появилась тяжелая, вязкая тревога, которая несет с собой невнятное ощущение безысходности и собственной бесполезности. Я здесь, а она там! Мне безумно хотелось оказаться с ней рядом, спасти ее, как в детстве, защищая от уличных мальчишек и злых учителей. Трепещущая в лучах солнца листва, позолоченная сентябрем, – все исчезло, как в разверстой пропасти.

Через полтора часа она была у меня дома. Еще довольно молодая, элегантная, сейчас она была в классических черных брюках, тунике сочно-красного цвета и солнцезащитных очках. Пережитый ужас выдавало искаженное, побледневшее лицо, обмякшая фигура на подкошенных ногах. Она напоминала мне маленькую испуганную девочку, которая хотела куда-нибудь забиться, скрыться от чего-то невероятно страшного.