Читать книгу Хакайна. Убийца Судьбы - Виктория Гараева - Страница 6

«Вот бы и сегодня он был там…»

Светловолосая девочка со всех ног мчится в сторону леса, расположенного неподалеку от их додзё. Сегодня она вновь проснулась на рассвете и снова не выспалась.

После того, как на ее глазах казнили учителя, девочку мучили кошмары. Спастись можно было только бодрствуя. Припадки неконтролируемого безумия случались все реже, но по-прежнему заставали врасплох в самое неподходящее время, и друзья пока не позволяли ей тренироваться, пытались занять чем-то другим. Они не знали, что «другое» давно появилось, представ в образе темноволосого мальчика, однажды встреченного на опушке леса.

Прибежав на «их» место, девочка попыталась отдышаться, оперевшись руками о колени. Неожиданное внимание привлек звук ударов, издаваемых деревянным мечом. Как давно она не слышала их! Мальчик снова был здесь, он, как обычно, тренировался в полном одиночестве.

Блондинка подошла ближе, но не поторопилась обнаружить себя и спряталась за высоким деревом. Подождав немного, она выглянула из-за него, но на поляне никого не было. Голубые глаза девочки удивленно расширились.

– Долго ты собираешься шпионить за мной?

Внезапно раздавшийся за спиной голос напугал Тэкеру. Она подпрыгнула на месте и резко развернулась к говорящему. Взгляд ее утонул в омутах его синих глаз, полных любопытства и негодования.

Одной рукой брюнет небрежно закинул на плечо деревянный меч, другой отбросил непослушную челку. После интенсивной тренировки она выглядит, словно после купания.

Девочке показалось, что мальчик как-то слишком уж уверен в ее интересе. Она горделиво сложила руки на груди и демонстративно отвернулась.

– Делать мне больше нечего.

Собеседник озадаченно изогнул бровь:

– Да ну? И поэтому ты пряталась за деревом?

– Просто задумалась.

Блондинка сама не понимала, отчего ее так тянет к этому угрюмому нелюдиму. Возможно, дело в том, что его персона овеяна ореолом тайны, словно мальчик скрывает свое истинное лицо.

– Разве ты не рад меня видеть? – спросила она.

Мальчик не ответил, он молча пошел к тренировочной площадке. За недолгое время их знакомства блондинка уже поняла, что таким образом он показывает, что не против ее присутствия.

– Слушай, а почему ты тренируешься именно здесь? – спросила девочка, усевшись на бревно и подперев голову руками. – Я хорошо знаю окрестности, но никогда не замечала, что рядом кто-то живет. Хотя Сейджин говорил, что твой дом где-то в лесу.

– Значит, не так уж и хорошо ты их знаешь.

В голосе брюнета послышалось едва заметное раздражение. Девочка никак не могла понять, почему он скрытничает.

Возможно, он поведал бы тайну, если бы понял себя. Например, догадался бы, зачем так часто приходит, чтобы увидеть ее. Должно быть, одиночество рано или поздно перестает приносить удовольствие.

– Не найдется еще одного меча? – спросила девочка.

Она поднялась, оглядываясь. Друзья слишком сильно ее опекают, не позволяют и близко подходить к оружию. Разве они не понимают, что так она растеряет всю сноровку?

Мальчик склонил голову набок и задумался над словами Сейджина.

«Она испытала слишком большое потрясение. Когда Иссэй занес над сэнсэем меч, Тэкера потеряла контроль, что привело к внезапному пробуждению магических сил, коих у нее до этого не наблюдалось. Не знаю, что это было, но Тэкере в одиночку удалось раскидать удерживающих нас врагов. Самое странное: вырвавшаяся сила не причинила нам никакого вреда. Как ей вообще удалось призвать портал, через который мы покинули то злосчастное место…»

Однажды пареньку пришлось увидеть всплеск неконтролируемой ярости блондинки. Благо длилось это недолго. Девочка потеряла сознание и, очнувшись, ничего не вспомнила. Подобные проявления вполне объяснимы. Потерять учителя и чудом улизнуть из лап сёгуната, спасти товарищей – такие события, пожалуй, не каждый взрослый переживет.

Магия больше не проявлялась, однако ее возвращение может спровоцировать очередная битва или даже тренировочный бой.

В свои тринадцать лет девочка прекрасно орудовала мечом. Чрезмерное беспокойство Сейджина вполне объяснимо: кто знает, что придет в голову Тэкере при очередной вспышке гнева.

– Чувствую, ты не дашь мне спокойно потренироваться, – нарочито недовольно вздохнул брюнет, поняв, что разговор норовит свернуть в нежелательное русло. Бровь девочки возмущенно поползла вверх, и он поспешно добавил: – Ну что, идем на наше место?

Сработало. Огорошенная внезапной сменой настроения парнишки, блондинка широко улыбнулась и кивнула…

… — Послушай… — Как ни раз бывало раньше, его имя скрылось из памяти, будто кто-то нарочно убавил звук. Девочка перевела на друга взгляд. В лучах заката его лицо было еще красивее. Он смотрел вдаль, но блондинка знала, что он внимательно слушает ее. – Мы ведь встретимся завтра?

Паренек повернулся к подруге, не скрывая удивления: снова она задает вопросы в лоб!

Немного подумав, ответил:

– Даже если не приду, ты все равно меня найдешь. Выходит, у меня нет выбора.

Его слова рассмешили девочку. Веселье ее оказалось настолько заразительным, что брюнет тоже издал короткий смешок, снисходительно прикрыв глаза.

– Тогда до завтра!

Звонкий голос девочки доносился издалека. И когда только успела?

Остановившись, блондинка помахала рукой на прощанье, и на ее удивление, брюнет ответил тем же. Сдержанность не изменила ему, лишь смягчилось всегда серьезное выражение лица.

«Я обязательно вернусь снова».

Битый час Тэкера лежала на татами, стараясь удержать остатки сна. Очередная безрезультатная попытка вспомнить только добавила вопросов. Что это за парень? Почему кажется, что это вовсе не сон? Сцена в лесу слишком похожа на видение, одно из тех, что все чаще навещают ее.

Порой картинка меняется, и Тэкера видит родное додзё.

После смерти сэнсэя ученики вернулись туда, прекрасно понимая, что враг непременно явится за ними.

Сам побег Тэкера не вспомнила, и это ее беспокоило. Что же на самом деле спасло их от участи, постигшей сэнсэя? У них не было оружия. Как удалось им справиться с врагами?

Сейджин давал расплывчатые ответы, провалы в её памяти объяснял сильным шоком. Именно от него, дескать, разум девочки спрятался, замкнувшись в себе. Она верила, пока с недавних пор ее не начали одолевали сомнения…

Тэкере казалось, что только парень из видения способен ответить на ее вопросы.

Как ни волновали странные сны, а реальный мир, в котором тоже было непросто, тревожил куда больше. Неизвестно даже, что хуже: тайные знаки или осознание того, что действительность, которую она некогда знала, рушится на глазах. Пора признать: ни для кого из них война против сторонников сёгуната не прошла бесследно. В случае с Такасуги сомнений нет: он пойдет на все ради мести. Но что, если и остальные решили следовать по этому пути? Значит ли это, что рано или поздно им придется сойтись в битве, защищая личные убеждения? Что, если она и впрямь многого не знает об императоре, и на самом деле методы сёгуната куда более человечны?

Девушка с силой провела ладонями по лицу.

Если бы Тэкере раньше сказали, что ей придется выбирать между другом и чужими людьми, она бы рассмеялась, считая, что ответ очевиден. Но что же изменилось сейчас?

Девушку накрыла волна опустошения, плыть против которой больше не было сил. Вот к чему приводит самобичевание и отчаянная внутренняя борьба! Не самое лучшее начало дня. Мучительные вопросы никуда не делись: что, если она и впрямь предает себя? И что означают слова Шинсаку: «Отряд разрушит себя сам?»

Она была уверена только в том, что слепая преданность заставит Шинсаку совершать поступки, которые никогда бы не одобрил Сёин.

Выходить из комнаты категорически не хотелось, даже несмотря на бунт яростно требующего пищи желудка.

Но в покое ее не оставили.

– Ты сегодня из комнаты вообще выходить собираешься? Командир позвал всех, и тебя тоже.

Тэкера устало прикрыла глаза, не желая даже думать, что с ней сделают за представление с мечом. Если раньше синсэнгуми только догадывались, кто она, то после битвы против Кихэйтай их опасения подтвердились. Теперь она только заложница. Странно, что ее еще не бросили в тюрьму.

– Я теперь в плену? – крикнула девушка в закрытую дверь, но стук стал еще настойчивее.

– Если не выйдешь, я вытащу тебя силой.

Дверь резко распахнулась, и усталый взгляд Тэкеры поймали янтарного цвета глаза Окиты, в которых, на удивление, не осталось прежней враждебности. Лишь любопытство. Возможно, самурай хотел сказать что-то еще, но Тэкера не дала ему открыть рот. Она быстро пошла в сторону комнаты собраний, по пути размышляя, почему ее дверь была открыта.

Погрузившись в мысли, Тэкера забыла спросить разрешения и без лишних слов уселась в центре комнаты.

Разговоры тут же стихли. Окита медленно опустился на свое место. Он прислонился спиной к стене, не переставая буравить спину подопечной взглядом.

Тэкера нарочно не посмотрела в сторону замкомандующего: точно знала, что увидит на его красивом лице едва сдерживаемую ярость. Но как всегда Кондо не позволил грому грянуть, разрядив обстановку неуместно дружелюбным голосом:

– Как себя чувствуешь, Тэкера? Вчерашняя битва всех здорово вымотала.

– К чему пустые разговоры, Кондо-сан? – Блондинка подняла на мужчину усталый взгляд. – Вам ведь так и не терпится расспросить меня, что это была за сила и почему я осталась в синсэнгуми.

– Прекрати дерзить, девчонка! – показал свою истинную сущность «дьявольский замкомандующего». – Ты здесь только благодаря тому, что Кондо-сан позволил тебе остаться в живых!

На лице Тэкеры не дрогнул ни один мускул. Она молча смотрела на главнокомандующего, словно не услышала едкое замечание брюнета, который от этого становился злее.

Лицо Кондо приняло удивленное выражение, не заставила долго ждать и его мягкая полуулыбка.

– Остынь, Тошидзо. Несмотря на силу и умение сражаться, она лишь ребенок, на долю которого выпало много несчастий.

– Ребенок, который заставил Кихэйтай отступить!

Тэкера закусила щеку, медленно закипая от бессильной ярости. Как же ее раздражало противостояние самураев! Один проявляет жалость, другой жаждет крови… Бесит!

– Нас и правда интересует произошедшее, Тэкера, – наконец перешел к делу Кондо. Девушка обрадовалась: как бы ни тяжела была эта тема, с ней надо было покончить. – Если верить твоим словам, ты понятия не имеешь, как очутилась здесь. Но вчера мы стали свидетелями явления, невозможного с точки зрения здравого смысла. Тем не менее, все это видели. И я говорю не только о магии.

«Вот и началось».

Девушка посидела молча, мысленно взвешивая «за» и «против». Она бы соврала, не колеблясь, но теперь о ней узнали если не все, то многое, и врать нет смысла. Будь что будет.

– Хорошо. – Тэкера медленно выдохнула и прикрыла глаза, стараясь не думать о масштабе последствий этого разговора. – В прошлом я и мои друзья были учениками додзё «Сёка-Синдзюку», которое основал Ёсида Сёин. Но его уничтожили, потому что правительство решило, что самураев слишком много. Нашего учителя отправили в тюрьму.

Взгляд девушки заметно потемнел. Воцарилась тяжелая пауза.

Тэкера знала, что, повернув голову, увидит искажающее лица презрение, потому и смотрела прямо перед собой, в глаза командира. В них таилось что-то еще. Не такое опасное, как ожидалось, но оттого еще более непонятное.

– Что же до магических способностей, я понятия не имею, что это было.

Хиджиката скептически поднял бровь. Видно было, что в голове его роятся вопросы. Что до Окиты, то он пожалел о выборе места: ему не видно было лица Тэкеры. Даже почти незаметные оттенки мимики могли выдать ее с потрохами.

– Но ты управляла огнем.

Вот он и проявился, командир Кондо Исами. Тэкера вдруг сразу и безоговорочно поняла, как этот, казалось бы, мягкий человек стал лидером. Из всех присутствующих именно ему было ведомо искусство ведения переговоров. Его сила в спокойствии. В отличие от того же Хиджикаты, он умел давить, не проявляя излишней горячности.

– Давайте следовать вашей логике, Кондо-сан. Знай я о своей силе, давно использовала бы ее против вас. У меня была масса возможностей, – произнесла Тэкера четко и холодно. Так говорила она с теми, кто ей не верил.

– Но ты использовала ее против Кихэйтай.

– Если так подумать, то и количество жертв удалось свести к минимуму только благодаря Тэкере.

Блондинка бросила взгляд в сторону Харады, задумчиво потирающего подбородок.

Она не знала, сказал он это с намерением оправдать ее, или, как и остальные, ставил под сомнение любой шаг Тэкеры. Как бы то ни было, слова возымели положительный эффект.

– Почему ты не присоединилась к своему товарищу? – Окита решился спросить в лоб, обходя ненужные церемонии.

На скулах девушки проступили желваки, она тряхнула головой так, что светлые пряди волос упали на лицо и скрыли его. Тэкера недовольно повернулась к Оките, по обыкновению вмешавшемуся в самый неподходящий момент. Готовясь прожечь самурая взглядом, она на мгновение замешкалась, в очередной раз заметив, что в глазах его больше нет желания изрубить ее на мелкие кусочки при первом же удобном случае. Возможно, он попытался помочь ей привести более убедительные аргументы в свою пользу.

– В слепой ярости они причиняли вред ни в чём не повинным людям.

Такого ответа уж точно никто не ожидал. Тэкера опустила взгляд, помрачнев еще больше. Сам собой напрашивался вывод: либо девушка – превосходная актриса, а все происходящее – не более чем хорошо спланированный спектакль, вплоть до появления Кихэйтай, либо же она и впрямь решилась выступить против друга детства.

– Шинсаку уже не тот человек, которого я когда-то знала. Все, чего он хочет – использовать меня. Он предложил присоединиться к нему отнюдь не из-за того, что мы товарищи.

Наконец Тэкера произнесла вслух ужасную правду, и если от мыслей еще можно спрятаться, то слова ранили ее глубоко и жестоко. Но как бы больно не ударила истина, верить в иллюзию намного опаснее. Произошедшее не было страшным сном, и теперь с этим придется считаться.

Меж бровями Кондо залегла глубокая складка. Все знали, что это означает: главнокомандующему предстоит принять непростое решение.

– Ты же понимаешь, что после твоих откровений я должен бросить тебя в тюрьму?

– В таком случае, почему вы до сих пор не сделали этого? – тихо спросила Тэкера и вновь подняла на главнокомандующего затравленный взгляд. Сейчас она напоминала хищника, который, даже попав в клетку, ни за что не расстанется со своей истинной сущностью. Либо поломает клыки и когти, стремясь выбраться на свободу, либо притихнет, выжидая момента для нападения.

– Что же, вне зависимости от того, врешь ты или нет, твоя сила определила исход битвы. За все время, пока ты здесь, не было намека на то, что ты опасна для отряда. Хотя твои безрассудные поступки иногда настораживают, – наконец произнес Кондо. – Уверен, что, ни тебе, ни нам не чужда человечность, и именно ее ты проявила на поле боя. Я разрешаю тебе выходить в город в составе патруля. – Лицо девушки отразило столь безграничное удивление, что главнокомандующий поспешил пояснить: – Ты показала себя, как искусный воин. Держать тебя здесь глупо хотя бы потому, что если ты решишь действовать против нас, то сделаешь это в любой обстановке: внутри отряда или за его пределами.

– Никто не может знать наверняка, откуда и когда ждать предательства, так что, пока используем твою силу для блага отряда, если ты не будешь против, – пояснил Хиджиката, намеренно подчеркнув последнее слово.

Конечно, Тэкера не против! Как будто у нее есть выбор…

– Я знала, что вы примете правильное решение, и не важно, основано оно на доверии или на логике, – улыбнулась Тэкера, не скрывая облегчения. В глазах ее загорелись огоньки. Ее волновал вопрос, заданный Такасуги, но эту тревогу она решила оставить на будущее. Кто знает, какие секреты хранит отряд и насколько высокой будет цена, если она узнает больше, чем нужно.

Кондо отвернулся к окну, сцепив руки в замок.

– Можешь идти.

Благодарно поклонившись, Тэкера поспешила удалиться.

– Ах да, и сегодня твоя очередь дежурить по кухне… – начал было Хиджиката, но понял, что слова его канули в пустоту и вскипел. – И ведь как чует, когда нужно смыться…

На это Окита лишь прыснул, поспешив за своей подопечной.

– Значит, тебя можно поздравить: тебе предоставили большую свободу действий, – заметил Харада, порхая от одной кастрюли к другой и пробуя содержимое.

Недавнего собрания будто и не было: все быстро вернулось на круги своя, не отразившись на их взаимоотношениях.

Избежать дежурства Тэкере не удалось, да и она не возражала отплатить за доброту, сделав полезное дело.

– Похоже на то. Правда, опекун никуда не делся. Не удивлюсь, если ошивается неподалеку, – Тэкера обреченно воткнула нож в ни в чем не повинную капусту.

– Да ладно тебе. Единственная девушка в отряде! Такое сокровище нельзя оставлять без присмотра, – весело подмигнул шатен в ответ, и Тэкера не смогла удержаться от улыбки.

Надо признать, Сано – приятный собеседник, один из немногих, кто не проявляет по отношению к ней излишней подозрительности. Даже после того, как вскрылась правда о том, кто такая Тэкера.

– И почему моим опекуном не назначили тебя? – совершенно искренне протянула девушка, слегка поморщившись от слова «опекун»: для нее оно значило то же, что и «нянька».

– Меня? – Харада весело приподнял брови, и Тэкера подумала, что в очередной раз сморозила глупость. Она собралась было пояснить, что имеет в виду, однако самурай ответил быстрее, и на этот раз слова его заставили девушку покраснеть: – Боюсь, что я могу быть опаснее Содзи. Твоя красота губительна для мужчин.

Не дожидаясь ответа, Харада вернулся к приготовлению пищи.

– А я к вам с хорошей новостью!

В дверном проеме появилась довольная мордочка Хэйске.

– Давай, не томи уже, – вздохнул Харада.

– Сегодня вечером мы все дружненько идем в чайную. Это своего рода благодарность от Кондо-сана за хорошо проделанную работу, – сообщил паренек, продемонстрировав улыбку во все тридцать два зуба.

– Вот уж действительно хорошая новость!

Город Уцуномия, расположенный по соседству с Мибу, разлился заполняющей темноту бесконечностью огней. В такое время улицы обретают новые краски, и случается, что человеку жизненно необходимо погрузиться в звенящую атмосферу праздности. Однако даже тут клеймо «Волков Мибу» не даст расслабиться. Брошенные исподтишка, зачастую полные нескрываемого презрения взгляды прохожих нервировали Тэкеру, шагающую между Харадой и Нагакурой.

Почему люди относятся к синсэнгуми так, будто они их враги? Ведь самураи блюдут порядок на их улицах.

Окита по обыкновению не спускал с Тэкеры глаз, держась немного позади. Девушка готова была поклясться, что делает он все это просто для виду, потому что враждебности и отчаянного напряжения между ними уже не ощущалось.

– Привыкай, теперь ты часть синсэнгуми, а значит, косые взгляды и сплетни будут преследовать и тебя.

Тэкера ощутила на плече руку Харады и отвлеклась от занимательного занятия – прожигать прохожих ответным презрительным взглядом, который далеко не каждый мог выдержать. Самурай тепло улыбался, но в глазах таил едва заметное сожаление.

– Плевать, – ободряюще улыбнулась Тэкера. – Думаешь, я впервые столкнулась с непониманием?

– Будем наслаждаться жизнью до самого рассвета. – Нагло втиснулся между ними Хэйске, приобняв друзей за плечи. – Да и, заодно повеселимся. Не все же мечами махать. Напьемся сегодня до чертиков! – подытожил он и исчез, словно его и ни бывало.

Хэйске первый влетел в заведение, в очередной раз вызвав улыбку Тэкеры.

«Расслабиться не помешает, да».

Смена обстановки и впрямь пришлась девушке по душе. Непринужденная атмосфера действовала чудесным образом, заставляя проблемы утонуть в закромах сознания.

За оживленными беседами, вкусной едой и выпивкой каждый раскрывался особым образом, и наблюдать за подвыпившими самураями было занятно.

Хэйске и Харада увлеченно рассказывали очередную историю о прошлых набегах на заведение, то и дело перебивая друг друга. Оба изрядно надрались, хотя не прошло и получаса.

Молоденькие майко7 едва успевали уносить опустевшую посуду, тут же возвращаясь с новыми порциями.

Тэкера с интересом рассматривала девушек, ловя себя на мысли, что она ни разу в жизни не надевала столь изысканные кимоно. Да что уж там, она вообще забыла, что это такое – женские наряды. Едва попав в Сёка-Синдзюку, девочка предпочла удобные тренировочные кимоно пусть и простенькой, но женской одежде. Сёин время от времени приносил ей девчачьи наряды, считая, что, она не должна забывать, кто она, однако надолго Тэкеры не хватало. Покрасовавшись в непривычных нарядах несколько часов, она вновь переодевалась в удобные кимоно, после чего обязательно затевала очередную потасовку с товарищами.

– Эй, Тэкера, а тебе приходилось бывать в таких местах? – спросил Хэйске, вовлекая девушку в беседу и отвлекая мыслей.

– Бывало пару раз. Надо же было кому-то присматривать за товарищами-болванами. Так что, проводить время в мужской компании мне не впервой, – улыбнулась Тэкера и осушила чашечку с саке.

– Еще саке для леди! – немедленно распорядился все тот же Хэйске. – Сегодня можно пить сколько угодно! Не стесняйся!

– Она выпила не меньше вас, не надо ее заставлять, – укоризненно покачал головой Сайто.

Тэкеру удивило, что молчаливый самурай любил выпить не меньше двух разгильдяев. Вот только на него напиток не действовал. Неизвестно, кому повезло больше: какой вообще смысл пить, если саке не веселит и не разгоняет кровь?

– Шутишь? Она вовсе не пьяна.

Его слова заставляют Нагакуру оторваться от трапезы.

– Просто мне нужно больше, чтобы опьянеть в доску, – небрежно пожала плечами блондинка.

– Вас даже девушка может перепить, – беззлобно заметил Окита, но самураи приняли его слова за вызов и принялись пить активнее.

– Как дети малые, – усмехнулась Тэкера и покачала головой. – Пожалуй, мне не помешает подышать свежим воздухом.

Окита внимательно проследил, как она удалилась в сторону балкона.

Тэкера оперлась на перила и запрокинула голову, подставляя лицо свежим потокам. В голове проносились обрывки воспоминаний из времени, когда их компания веселилась в идзакая. На лице появилась едва заметная улыбка.

«И кто же за вами присматривает сейчас?»

– Опять ностальгируешь?

Сёдзи едва слышно закрылись. Не трудно догадаться, кто сейчас стоит за спиной.

Тэкера даже не удосужилась обернуться, так и замерла, рассматривая небо, сплошь усеянное ярко сияющими звездами.

– Само собой как-то получается. Да и, саке, как известно, не избавляет от проблем, скорее наоборот.

– Ну, вскоре новые проблемы нам создадут те двое, – с нарочитой озабоченностью произнес Окита, и Тэкера рассмеялась.

– Чувствую, будет весело.

Девушка оставалась начеку, готовая к очередной колкости от собеседника, однако саке постепенно усыпляло ее бдительность, приятно расслабляя.

– Такими темпами ты тоже к ним присоединишься.

Тэкера повернулась к собеседнику, встретилась взглядом с глазами цвета янтаря.

– Интересно будет на тебя посмотреть. Будешь буйная, или наоборот превратишься в тихоню? – насмешливо продолжил Окита.

– Скорее ты проявишь себя во всей красе.

– Напиваться не в моем стиле, – покачал головой самурай и подошел к перилам.

– Наверное, был горький опыт? – ответила Тэкера в той же беззлобной, но язвительной манере.

– Горький опыт появится у тебя, если не перестанешь задавать глупые вопросы, – хитро сощурился самурай.

– Снова угрозы. Я так и думала, – притворно вздохнула девушка и принялась изучать вид ночного города.

– Что собираешься делать дальше? – неожиданно, но вполне предсказуемо поменял тему Окита. – Сомневаюсь, что ты останешься в синсэнгуми.

Немного помолчав, Тэкера ответила:

– Я не знаю, где искать товарищей. Равно как не знаю, какой путь они избрали. – В груди медленно скручивался болезненный ком, но Тэкера надеялась, что остальным хватило ума не последовать примеру Шинсаку. – Для начала постараюсь разузнать о них. И конечно же, хотелось бы уберечь вас от глупых опрометчивых поступков.

Голос Тэкеры звучал так естественно и серьезно, что самурай добродушно расхохотался.

– Слишком много на себя берешь, – выдавил он сквозь смех. – Тебе лет-то сколько?

– Восемнадцать.

Окита задумчиво подпер голову рукой и уставился на профиль Тэкеры, едва освещаемый огнями ночной Уцуномии.

«Еще ребенок, а уже стремится взвалить на свои плечи такую ответственность», – подумал он с удивлением.

– Пока ты здесь, мы оберегаем тебя. Можешь на время перестать заботиться обо всех сразу.

Слова мечника тронули девушку. Обернувшись, она попыталась уловить подвох.

– Ты же единственный прекрасный цветок в нашем отряде. Разве можем мы допустить, чтобы ты несла свое бремя в одиночку?

На щеках Тэкеры выступил едва заметный румянец.

«И как его понять? Бросается из крайности в крайность. Куда делась вечная подозрительность?»

– Спасибо, – благодарно улыбнулась Тэкера, впервые за все время разговора расслабившись. – Оказывается, иногда и ты бываешь приятным собеседником.

Окита довольно ухмыльнулся.

– Пошли. Кажется, Шимпачи созрел для фирменных историй о своей жизни.

Удивленно вскинув брови, Тэкера поспешила за ним.

Они как раз успели к началу действа, и не пожалели. Пропустить такое было бы непростительной оплошностью.

Шумный разговорчивый Шимпачи сейчас был «в ударе». Его товарищи, пьяные в стельку, валялись по полу от смеха.

Тэкера стояла, облокотившись о стену и согнувшись пополам от хохота. На ее глазах выступили слезы, и она то и дело смахивала их рукой.

Рядом с ней стоял Содзи и так же в голос смеялся.

Следующим рассказывал Харада. Его историю с неудачным сэппуку Тэкера слышала не впервые, и каждый раз поражалась простоте, с которой достаточно серьезная ситуация обратилась в шутку.

Однажды один из самураев Мацуямы назвал Саноскэ деревенщиной, неспособным правильно совершить сэппуку. Желая доказать обратное, самурай немедленно выхватил меч и вскрыл себе живот. Он выжил, потому что рана оказалась неглубокой. И вот теперь она стала предметом гордости самурая. Отсюда, как оказалось, и берет начало так называемый «фамильный герб», придуманный самим Харадой: перечеркнутый круг. Не мудрено, что, при первой встрече Тэкера не узнала его: этот символ ей не приходилось видеть раньше.

Рассказ этот заставил улыбнуться даже Хиджикату, пусть даже снисходительно. Его внимательный взгляд тут же выхватил присоединившихся к веселью Тэкеру и Окиту и отметил, что напряжение между ними пропало окончательно.