Читать книгу Последний костер - Виктория Козлова - Страница 5

Щуря глаза на закатное солнце, но упрямо не желая прикрыть их рукой, Мальфри стоял на самом краю скалы, беспечно катаясь на пятках. В этой жизни скальд боялся много чего, но уж точно не высоты. Прямо сейчас его больше всего пугала перспектива умереть, не получив всей полагающейся ему славы, а в том, что славы все еще недостаточно, скальд не сомневался. Да, его имя гремит по всей Дюжине островов, сложенные им поэмы декларируют поэты при дворах королей, а песни поют матросы на всех кораблях, но этого все еще мало. Мальфри чувствовал в себе силы совершить нечто большее, что-то, что прославит его в веках. Это яростное желание создать нечто великое всегда жило в нем, с самого детства, рядом со страстью к древним сказаниям. И это нечто из глубин души толкало его на самые неожиданные поступки.

А еще внутри Мальфри был желудок, и прямо сейчас он громко заурчал, требуя еды. Телу скальда было плевать на возвышенные мысли хозяина, оно требовало спать, есть и размножаться. В данный момент второе было в приоритете.

– Проклятая утроба, – проворчал Мальфри, стремительно разворачиваясь и уходя с уступа.

Упругой походкой в слабых отблесках зашедшего солнца мужчина зашагал в сторону большого дома, хозяева которого любезно предложили свой кров ему и его жене. При мысли о Вигдис на лице скальда расцвела хитрая ухмылка, а в голове созрел коварный план. В этом городе они живут с самого начала липеня, и Мальфри уже успел пощупать всех местных девушек, представляющих собой хоть что-то и убедиться, что ни одна из них Вигдис и в подметки не годится. Но так было всегда. Раз за разом Мальфри понимал, что его жена воистину дар богов, и сейчас не мешало напомнить об этом самой Вигдис. А проще всего это сделать, спровоцировав и без того ревнивую женщину.

Когда Мальфри вошел в большой дом, тот был полон народу и стоял такой шум, что сложно было услышать собственный голос. Этим вечером в порт острова прибыло два корабля, которые скальд видел с оккупированной им скалы, полные матросов и пассажиров. И сейчас, похоже, все они набились в большой дом, а судя по тому, что все же удалось расслышать Мальфри, многие из моряков приходились родней местным жителям.

«В таком случае, – подумал скальд, – сегодняшний вечер стоит посвятить Ульгу. Матросы любят слушать песни про море. Как будто и не его видят целыми днями».

Конечно, Мальфри тоже любил море. Эта любовь живет в каждом жителе Дюжины островов, а уже тем более в тех, кого зовут скальдами, и чьим покровителем является сам Ульг, бог морей и океанов, да и вообще любой воды в подлунном мире.

– Мальфри!

Этот голос он услышит даже в такой толпе, узнает из тысячи других. Обернувшись, скальд встретился глазами с Вигдис, активно работающей локтями, чтобы пробраться к нему. Лицо ее было гневно, и тычки получались сильнее, чем требовалось.

– Где ты был, Мальфри? – спросила женщина, когда наконец добралась до него. – Я разыскивала тебя с полудня!

– Я искал вдохновение, – честно ответил скальд.

– Нашел? – язвительно поинтересовалась жена.

– Нет, – последовал все такой же честный ответ.

– Значит, никто не дал, – фыркнула Вигдис, успокаиваясь. – Неужто местные девки поумнели?

Она знала, что Мальфри не врет, что он действительно с самого обеда бродил по окрестностям с печальным лицом в поисках своей музы, что в последнее время случалось с ним все чаще и чаще, но не поддеть не могла. Она уже давно смирилась с многочисленными изменами мужа, но ревность все еще вспыхивала в ней обжигающим огнем, а ядовитые слова сами срывались с губ.

А ведь он предупреждал, еще тогда, больше пяти лет назад. Звал ее замуж и тут же отговаривал: «Я буду плохим мужем, Вигдис. У нас не будет собственного дома до самой глубокой старости, а может, и вообще никогда. Я буду любить других женщин, хотя ни одну и в половину не так сильно, как тебя, Вигдис. Я не смогу дать тебе то, что ты заслуживаешь, любовь моя». А она знала, что все это правда, но все равно пошла за него. Почему? Любила, наверное. Да и сейчас любит. А может, он просто использовал данную ему Ульгом магию, и творил заклинание каждый раз, когда произносил ее имя своим сладким голосом, словно крепкой веревкой притягивая ее еще ближе к себе. Вигдис, Вигдис, Вигдис… И всё. Куда она теперь денется?

Качнув головой, чтобы отогнать непрошенные воспоминания и не дожидаясь ответа, она протянула мужу лютню, которую тот забыл, в растерянности уходя из дома. Толпа быстро расходилась, сейчас все сядут есть и пить, а там и до песен недалеко. Тогда у Мальфри не будет времени, чтобы бегать искать инструмент, надо будет выступать.

Благодарно улыбнувшись жене, Мальфри взял лютню и быстро уселся на свободное место у длинного стола. Пока есть время, следует поесть, а то потом может не выдастся ни одной свободной минутки – моряки народ нетерпеливый и требовательный, они любят, когда музыка или пение не стихают ни на мгновение.

Мальфри успел наесться до отвала и вдоволь пофлиртовать с симпатичной дочкой капитана одного из прибывших кораблей, когда кто-то в зале потребовал песню. Его тут же поддержали другие голоса, и вскоре все собравшиеся стучали кружками по столам, призывая скальда спеть. Удивительно, как быстро люди узнают, что в большом доме нынче имеется скальд, и требуют его выступления, вместо того, чтобы запеть самим.

Поднявшись со своего места, Мальфри подождал, пока установиться хоть какое-то подобие тишины. Когда большая часть глаз в зале обратилась к нему, первое, что сделал скальд, это поднял свою кружку и приветственно крикнул:

– Сколь!

– Сколь! Сколь! – тут же поддержала его добрая сотня луженых глоток, разбавленная редкими женскими голосами.

Когда крики стихли, Мальфри начал свою короткую речь.

– Сегодняшний вечер я хотел бы посвятить моему – да и вашему – покровителю, великому Ульгу! Мы проживаем свои жизни рядом с его владениями, молимся о хорошей добыче или испрашиваем благословения, однако так редко просто славим Владыку Вод и его дочерей. Пора это исправить! Сегодня я славлю тебя, Сельдяной Король!

И, не дожидаясь реакции собравшихся, Мальфри запел одну из своих самых любимых песен собственного сочинения.

Эта песня нравилась Ульгу, скальд знал это. Мальфри не был жрецом Владыки вод, но, как и всякий поэт, чувствовал, когда бог благоволит ему. Одно время скальд даже всерьез подумывал о том, чтобы стать посвященным Ульга, но тогда пришлось бы отказаться от слишком многого. От Вигдис, например.

Кстати, о ней. Короткий взгляд, кинутый в сторону жены подтвердил то, что он предвидел – Вигдис вся кипела от негодования и ревности. Значит, его заигрывания с капитанской дочкой не прошли незамеченными. Но неужели она не заметила, что девчонке всего-то лет четырнадцать? Даже у всепоглощающей похоти Мальфри есть предел, хотя он лично знал несколько мужчин, которым малый возраст любовницы вовсе не показался бы препятствием. Иногда скальд чувствовал себя чужаком в собственной стране – ее жители казались ему грубыми, отсталыми и невежественными. Говорят, в землях графств, что лежат на юге Дюжины островов в каждой мало-мальски крупной деревне есть свой жрец, который поддерживает огонь и обучает малолетних детей грамоте и истории. Скальд мечтал о мире, в котором каждый человек, даже самый последний рыбак сможет получить образование, достойное высокого лорда, но все же понимал, что эти мечты его несбыточны. Образованные люди не хотят заниматься черными работами, не хотят прислуживать лордам, не хотят жить вдесятером в жалкой лачуге. Образованный человек знает цену себе и другим людям. Какому лорду выгодно, чтобы его люди знали себе цену? И только огненные жрецы не останутся в накладе, ведь их-то никто заменить не сможет. Может, именно поэтому огромный и получивший распространение во всех землях орден Анвара является учредителем общественных школ, принимая под свое крылышко учителей, историков и других образованных людей? Люди больше склонны доверять дружелюбному огню, несущему свет знаний, чем настоящим покровителям образования – божественным близнецам. Брат и сестра, олицетворяющие тайные, запретные знания и свет учености соответственно, являются духами воздуха, что у малограмотных людей прочно ассоциируется с Марой, а Мара – зло. Интересно, значит ли это, что жрецы огня решили подмять под себя сферу и этих богов, как сделали когда-то с совсем малоизвестным сейчас духом земли – покровителем ремесел?

Все эти размышления проплывали в голове скальда, ничуть не отражаясь на его лице и извлекаемых из лютни звуках. Мальфри был опытным бардом, и совершенно спокойно мог петь и одновременно просчитывать людей в толпе или размышлять о чем-то абсолютно постороннем. Но сейчас настало время вернуться из мира фантазий и обратить свой взор на собравшихся.

На дворе был уже даже не вечер, а самая настоящая ночь – солнце зашло несколько часов назад, многие жители разошлись по домам, ведь завтра с рассветом им вновь выходить в море на промысел, и только прибывшие моряки и их родственники сидели в большом доме, радуясь долгожданной встрече и слушая игру скальда. Многие мужчины были пьяны, в воздухе витал устойчивый запах еды, пота и эля, лишь слегка разбавленный ароматом соленой воды. Несколько человек спали прямо за столом, в дальнем от скальда конце зала шумно гоготала группка успевших подраться и помириться моряков, а вокруг Мальфри собрался кружок почитателей искусства, в основном состоящий из подвыпивших юнцов, девиц и стариков. Что ж, пора заканчивать, Мальфри чувствовал это – еще одна песня была бы лишней. Поэтому скальд помедлил мгновение, и извлек из лютни беспокойные звуки последней на сегодня мелодии. Эту песню он исполнял очень редко, но знал, что сейчас она придется к месту.

На этих словах он смотрел только на Вигдис. Время для игр прошло, и капитанская дочка оставлена растерянно хлопающей ресницами. Сейчас для Мальфри существовала только его возлюбленная жена, для которой он когда-то и сочинил эту песню. Он навсегда запомнил тот вечер: корчащиеся на полу гости, отравленные ужасным ядом; его жена и несколько других воителей, не пивших вина, сражаются с атаковавшими заговорщиками; его собственное сознание, то и дело ускользающее под действием отравы…

Пришел в себя он очень быстро. Мальфри лежал на полу, голова его покоилась на коленях жены, а сама Вигдис окровавленными руками крепко сжимала какой-то пузырек, вливая его содержимое в рот скальда. По счастливой случайности у нескольких заговорщиков оказалось с собой противоядие, но спасти удалось лишь Мальфри и еще одну девушку, все же остальные гости погибли в страшных муках до того, как подоспела помощь. Самым ярким воспоминанием того случая стало разъяренное лицо воительницы, ее глаза, полные пламени и отчаяния.

Эти строки родились в нем уже тогда. Первое, что он сделал, когда пришел в себя – начал напевать эту мелодию. Тогда он во второй раз увидел свою сильную Вигдис плачущей.

На следующей же день они уплыли с того острова. Долгое время плавания Мальфри провалялся в лихорадке, вызванной остаточным действием яда в организме, а когда снова смог встать, то первой песней, которую он исполнил, была новорожденная баллада. И жизнь их тогда круто изменилась, хоть скальд и списал это на предыдущие события. Однако, каждый раз, когда он извлекал тревожно-сладкие звуки из лютни, что-то сильно менялось в и без того сумбурном течении жизни семейной пары. Нет, Мальфри не поэтому редко исполнял ее, но сейчас он чувствовал, что баллада уже ничего не изменит – что-то должно было произойти в скором времени, что-то незримое витало в воздухе, будоражило сознание скальда. Такой была и эта мелодия – резкой, тревожной, сладко-печальной. Таким был сам Мальфри.

Последний удар по струнам – и тишина. Затих даже гогот пьяных моряков в дальнем конце зала. И только взгляд, глаза в глаза, тот взгляд, в котором больше слов, чем в долгом разговоре, такой взгляд, который говорит больше, чем любые слова. Когда люди могут так смотреть, уже никакие слова и не нужны.

Резко поднявшись, Вигдис вышла из зала. Мальфри, откланявшись на все четыре стороны, и даже взглядом не удостоив капитанскую дочку, вышел вслед за женой. Поворот, другой, зайти за угол – и вот он уже попал в ловушку сильных рук. Воительница прижала его к бревенчатой стене, и прищурив глаза вперила яростный взгляд.

– Ты что творишь? – прошипела Вигдис. – Сначала полвечера ворковал с этой смазливой девчонкой, а потом спел её!

– Я знаю, что делаю, – улыбнулся скальд.

– Да что-то не похоже, – не желала успокаиваться женщина.

– Хочешь докажу? – лукаво спросил Мальфри.

И стоило только женщине коротко кивнуть, как Мальфри перехватил ее руку, развернулся, и теперь уже Вигдис была пришпилена к стене. Не ожидала такого, доверяет ему. Прежде чем она успела возмутиться, Мальфри впился в ее губы жарким поцелуем, а вторую руку запустил под тунику. В очередной раз подивился нежности ее кожи, мягко огладил крутые изгибы… Вигдис ответила на поцелуй.

– Скальд? – послышался тихий голос откуда-то слева.

– Да? – повернулся Мальфри на голос.

В большом доме стояла тишина, если так можно назвать многоголосый храп. Мальфри с женой пробрались к углу, где лежали их вещи и уютно устроились в объятиях друг друга. По телу разлилась приятная истома, глаза закрывались, но все же один важный вопрос оставался нерешенным – что же делать им дальше? Именно эти рассуждения и прервал голос.

– Я слышал, вы думаете, куда отправиться? – уточнил голос.

Судя по всему, принадлежал он совсем молодому парню, и раньше его здесь Мальфри не слышал. А на голоса у него была профессиональная память.

– Ты верно услышал. У тебя есть что предложить?

– Наверное, – замялся юноша. – Наш корабль, «Щитоносица», отходит послезавтра. Мы можем взять пассажиров…

– Куда плывете? – деловито поинтересовалась Вигдис.

– На юг. В графства, – выдохнул юноша. Очевидно, сам он там еще не был, и весь горел предвкушением.

Мальфри переглянулся с женой. В темноте ночи ее лицо было почти не видно, но скальд и без того прекрасно представлял его выражение. Юг. Графства. Новая, неизведанная земля – и новые правила игры. Нет, Вигдис совершенно не хотела отправляться в чужую страну, и готова была спорить до последнего. Что ж, у него есть целый день и две ночи на уговоры…

Через день Вигдис тоскливым взглядом провожала удаляющуюся землю, уже чувствуя приближение морской болезни. Почему она постоянно дает себя уговорить? Нет, положительно этот проклятый скальд владеет колдовством…

* * *

Водные стены чертога Ульга колеблется, а в воздухе висит запах цветущих яблонь. Морщась, старшая дочь Владыки Вод спешит убраться до появления богини плодородия. Они с Ниневией не переносят друг друга, но Ульг не собирался выяснять, в чем же тут причина – мало ли что женщины могли не поделить между собой?

– Ульг, ты ведь обещал помочь! Ты клялся!

«Даже не материализовалась полностью, а уже претензии», – раздраженно думает бог.

– Ниневия, ты объявляешься раз в десяток лет и сразу же заводишь все ту же песню. Но в чем проблема сейчас?

– Песня все та же, – злобно щурится богиня.

Она прекрасна, как только может быть прекрасна женщина. Любой смертный (да и бессмертный тоже) возжелал бы ее сразу же, лишь только увидев. Каштановые волосы, полные губы, глубокого зеленого цвета глаза и пышные формы… Однако, как подозревает Ульг, это лишь иллюзия. Каждый видит Ниневию по-своему, каждому она представляется своим идеалом. Вполне возможно, Анвар видел ее рыжеволосой озорницей, а Альмос – холодной блондинкой с синимы глазами.

– Ниневия, ваши разборки с Марой – это ваше дело…

– Ты обещал! – снова вскидывается богиня.

Запах цветущих яблонь сменяется терпким духом перегноя. Ульг в который раз думает о том, что богиня плодородия – Первенец Земли, но порой ведет себя как несдержанная младшая богиня огня. Не обращая внимания на перемены настроения Ниневии, Владыка вод продолжает:

– Но своим поступком Мара затронула всех людей. А так уж вышло, что я взял под свое крыло самые северные земли, где без огня приходится весьма и весьма тяжело. А потому, я готов оказать тебе помощь, как и обещал. На самом деле, свое обещание я уже выполнил, вот, погляди.

Ульг плавно ведет рукой, и на одной из водных стен проступает изображение корабля. Сложно оценить его скорость, но он несомненно двигается на юг – заходящее солнце подсвечивает его правый борт.

– Корабль? – непонимающе хмурит брови Ниневия.

– Потерпи, сейчас увидишь.

Вода, из которой и состоит изображение, рябит, а затем картинка приближается. У борта стоит женщина, и по ее лицу очевидно, что она мучается тяжелой морской болезнью. Несмотря на жалкое состояние, к боку ее пристегнут меч, а поза и фигура выдают опытного воина. Рядом с женщиной стоит мужчина, чуть младше ее. Он красив, но в голубых глазах его Ниневия видит темные мысли, а вокруг тела клубится благословение Ульга.

– Скальд и воительница? – возмущается богиня. – Это вся твоя помощь?!

– Хитрость и отвага, – со вздохом поправляет Ульг. – Это то, чего не хватает твоему плану.

– Да ты издеваешься!

– Ниневия! – на этот раз всерьез злится Владыка Вод. – Твой безумный план наверняка провалится, но я все равно помогаю тебе. Потому что обещал. Не смей кидаться в меня беспочвенными обвинениями. Тебе нужен был человек, связанный со мной? Пожалуйста, получай, я даже защитой его обеспечил. И не смей требовать большего.

– Что ж, и на том спасибо, – кривится Ниневия. – Не дай им утонуть по пути.

Богиня плодородия исчезает из подводного чертога, покрывшись зеленоватой дымкой. Качая головой, Ульг рассыпается на тысячи капель. Как только он исчез, стены начинают дрожать, и вода затапливает чертог.